в которой Виктор берется за нож, а госпожа Ямиара беседует
Муська бежала-текла, тихо и стремительно. Лапки ступали уверенно и мягко, тени и запахи окружали ее и формировали мир вокруг. Здесь можно было идти, ориентируясь только на внутреннее чутье, зрение и нюх обманывали. Все вокруг было зыбким, готовым раствориться без следа от дуновения мысли… или внезапно укусить. Тени складывались в растения, стебли и стволы внезапно начинали извиваться, как змеи, обрастали множеством лапок или же зубастыми пастями. А потом неожиданно исчезали, превращались в тени.
Муська знала, что иногда эти Тени становятся ближе, и даже люди могу их увидеть. А иногда – даже кошкам туда идти не стоит. Сейчас опасности не было… ну, почти. И Муська шла искать Свою Человечку. Человечка попала в Ночь, она прошла куда-то так далеко, что не услышать, и Муська решила, что сидеть дома слишком скучно.
Из теней выплыл огромный Пес, уродливый и очень страшный. Зарычал, зафыркал сразу в три голоса – у него оказалось три головы. Муська мельком глянула на него, сперва равнодушно, потом с легким интересом.
Пес рявкнул. Казалось, от его голоса дрожат горы… но здесь не было гор, а Муська подошла еще на шаг и уселась. Обвила хвостом свои лапки, наивно и внимательно посмотрела на чудовище.
Пес зарычал. Разинул пасть, гавкнул еще громче, еще страшнее.
Муська смотрела. Да, знатная пасть. Желтые клыки размером в человеческую руку.
Пес взвыл и бросился. Лязгнула и натянулась цепь, челюсти щелкнули у самой Муськиной мордочки. Дальше цепь не пускала, и от этого Пес ярился еще больше.
Муська немного посидела, размышляя. Она словно не замечала Пса, который все тянулся и тянулся к ней, хрипел и лаял, но не дотягивался совсем чуть-чуть. Зубы лязгали, трехголосый рев и вой переходил в скулеж. Муська смотрела куда-то в сторону, даже не пытаясь отодвигаться от этой громкой ярости.
Если Своя Человечка шла этим путем, то искать ее уже не имеет смысла. Муська не знала, что случается с теми, кто умирает, зато точно знала, что искать их после этого глупо. Они уходят куда-то очень далеко, и дороги к ним сторожат…
Муська глянула на Пса, словно только что заметила его. Тот захрипел и рванулся сильнее, но, конечно, не дотянулся. Он охранял эту дорогу, и делал это в меру собственного разумения, хорошо. Муська подняла лапку и легонько хлопнула Пса по нижней челюсти – выше она просто не дотягивалась. Пес вдруг замолчал, отодвинулся и уставился на нее всеми шестью глазами. С минуту они смотрели друг на друга, потом Муська тихо мяукнула и пошла дальше. От Пса и мимо него.
Человечка не умирала, а значит, можно забыть про это лающее недоразумение. Она прошла где-то рядом со смертью, близко, почти за руку, но все же не умерла.
И Муська пошла дальше.
Виктор нашел в сарайчике сломанный нож. Когда-то он был длинным, теперь остался кусок сантиметров десять. К тому же, без острия. Виктор посмотрел на него, потом на пол туши, которые приволок Костик. Виктор знал, что мясо, прежде чем стать котлетой, бегает на копытах, но как-то лично делать преобразование туши в шашлыки ему пока не приходилось. А есть уже очень хотелось – последняя еда была вчерашней ночью, безумной, бесконечной… и то доесть не дали.
Виктор попытался резать шкуру, и понял, что нож невозможно тупой. Ничего удивительного, хороший нож не бросили бы в сарае. Он вернулся внутрь, пошарил еще. Нашел обломок камня. Не наждак, просто камень, но когда он читал всякие книги, там порой герои точили свое оружие просто о камни.
Минут пять он яростно елозил камнем по ножу, потом попробовал резать снова. Не изменилось ничего – шкура как была, так и оставалась непроницаемой.
– Костик, – окликнул Виктор, и тот поднял голову. Дракон, похоже, дремал, и Виктор даже позавидовал – он-то успел поесть! Вон, полтуши в одного слопал… а им на двоих остатка хватит на пару дней. Если, конечно, удастся разделать.
– Можешь помочь? – спросил Виктор. Костик тут же подошел ближе, посмотрел в глаза. Виктор в очередной раз удивился, как может оказаться обманчива внешность – Костик выглядел страшным и опасным зверем, равнодушные змеиные глаза с вертикальным зрачком, длинные узкие челюсти, усаженные рядами зубов. Но на самом деле он был простым и добрым мальчиком, готовым помочь.
– Нож тупой, – объяснил Виктор, – Можешь когтями нарезать мясо небольшими кусками?
Костик кивнул, потом с явным сомнением глянул на тушу. Попытался поковырять шкуру кривым когтем.
Виктор посмотрел, как Костик рвет мясо на куски, и отложил свой нож в сторону. Заточить его все же стоило, мало ли, для чего пригодится, но драконьи когти для разделки мяса оказались очень хороши.
Подошла Лена.
– Я набрала палочек, можно попробовать поджарить мясо на углях, – сказала она, – Угли уже готовы. А мясо?
Костик показал на груду неровных кусков. Виктор пытался ножом резать их еще поменьше, слишком крупные куски плохо прожарятся, но основная гора мяса была просто здоровенными кровавыми кусками.
– Молодцы, – сказала Лена и улыбнулась. Виктор поймал эту улыбку, и подумал…
Ничего он не подумал. Просто смотрел, просто любовался. Просто тихо радовался. Начиналась странная и непростая, но новая жизнь.
Госпожа Ямиара едва заметно шевельнула левой ладонью, и носильщики поставили ее кресло на пол. Медленно и осторожно. Когда последний раз госпожу Ямиару слегка тряхнуло, из четверых носильщиков после плетей выжил один.
Госпожа Ямиара прикрыла глаза, создала в голове образ человека перед собой, осмотрела его мысли, и только потом глянула на макушку и тихо сказала:
– Садитесь, я хочу говорить с вами.
Обширная плешь блеснула под светильниками, господин Вопрошающий запыхтел, с трудом поднялся с пола. Потом сел на табурет. В комнате было и его кресло, почти такое же, как у госпожи Ямиары, но господин Вопрошающий проявил почтительность. Достал из рукава обширный шелковый платок, вытер лысину.
– Мои ничтожные возможности всецело готовы служить вашей пользе, госпожа Ректор.
Госпожа Ямиара смотрела в лицо собеседника, и вдруг с беспокойством поняла, что не помнит, как его зовут. Вопрошающий, всегда Вопрошающий. А ведь он моложе госпожи Ямиары, она должна была помнить, как он пришел в Академию…
– Скажите, господин Вопрошающий, – сказала она, – Затворник Шильт… не напомните мне, чем он занимался последние годы?
– Разумеется, госпожа Ректор, это совсем не сложно, – ответил собеседник, а госпожа Ямиара почти видела, как он бестолково-вежливой болтовней тянет время. Вспоминает, вспоминает… она удержала улыбку, и продолжала смотреть с благожелательным интересом на лице.
«Интересно, придумает он какую нибудь причину отойти и заглянуть в свои записи?» – подумала она.
Господин Вопрошающий вспомнил так. Или вид сделал, всегда нужно учитывать, что собеседник может лгать.
– Затворник Шильт пропал в последние годы, – сказал он, – Предположительно был убит своим учеником, отчисленным из Академии Цернехом.
– Да? – господа Ямиара изобразила удивление, – Вот как… Пожалуй, неплохо, что мы его отчислили, верно?
Господин Вопрошающий улыбнулся и поклонился.
– Ваша мудрость и предусмотрительность… – начал он говорить, но госпожа Ямиара не дала закончить.
– А сам этот Цернех? Он ведь наверное, пытался продолжить дело своего…
Тут она замолчала, дала повиснуть в воздухе многозначительности. Пусть Вопрошающий задумается. Пусть спросит сам себя – как хотела назвать госпожа Ректор Затворника Шильта? От этого зависел тон, в каком нужно подать информацию… а госпожа Ямиара порой хотела услышать личные мнения, без влияния почтительности.
– Вероятно, вероятно, – господин Вопрошающий ждал долго, но понял, что госпожа Ректор не станет заканчивать, – Цернех заперся в башне Затворника, и не покидал ее долгие годы. Но вы же знаете, госпожа Ректор… – господин Вопрошающий замялся, опустил взгляд, и госпожа Ямиара поняла, что он знает слишком мало о том, чем на самом деле занимался Затворник вместе со своим учеником.
– Вы же знаете, его башня – на пересечении нескольких миров. Он мог уйти из нее куда угодно… а следить за магом, который скрывается в варварских мирах – невероятно сложно…
Госпожа Ямиара удержалась, чтобы не поморщиться. Теперь старый пень будет нудеть о недостаточном финансировании, о необходимости выпалывать неудачников, тогда, мол, не надо будет их потом ловить, и так далее… Она уже слышала все эти слова, визит можно было заканчивать.
Госпожа Ямиара легонько шевельнула ладонью, и носильщики аккуратно подняли кресло.
– Спасибо, что удовлетворили мое любопытство, господин Мирха, – сказала госпожа Ямиара, когда носильщики уже несли ее к выходу. Имя господина Вопрошающего всплыло, наконец, в памяти, она вспомнила старательного лопоухого студента, осторожного и тихого. Вспомнила, как он сперва служил помощником господина Скрытника, а потом перешел на сторону Ямиары… когда она была уже почти Ректором.
«А ведь ты совсем старик, Мирха! – подумала госпожа Ямиара – И слишком осторожен… не пора ли сменить тебя на кого-нибудь пошустрее?»
Господин Вопрошающий морщился и смотрел вслед этой старухе.
«Интересно, она хоть иногда встает со своего кресла? – думал он, – Или там уже черви ползают по ее заднице?»
Вслух он ничего подобного сказать не решился бы никогда… пока эта тварь еще способна оторвать свою ладошку от подлокотника. Пока еще может открыть глаза. Пока…
Но все же, он надеялся, что рано или поздно мерзкая старуха сдохнет. Может быть, даже сегодня. Вечером ляжет спать, а проснется уже там, за Гранью… Тогда он, Вопрошающий сможет призвать ее и спросить.
Если решится, конечно. Но – стоит ли оно того?
У старушонки явный маразм – вспомнила колдуна, сбежавшего из Академии столько лет назад.
Интересно, зачем?
Вроде бы, по слухам, у него был какой-то жутко секретный проект, но, судя по тому, что столько времени ничего про это не слышно, он закончился тем же, чем множество других жутко секретных проектов – пшиком.
Но старуха чем-то заинтересовалась… Быть может…
Господин Вопрошающий прошел по комнате туда-сюда, потом еще раз. И еще. И еще.
Потом пожал плечами. Придется все же Вопрошать мертвых… не любил господин Мирха спрашивать магов, это всегда не просто.
«Мы, маги, вредные типы при жизни, и не становимся лучше после смерти…» – подумал он, и полез в запертую шкатулку – достать колокольчик, нож, и огарок свечи.
Госпожа Ямиара провела рукой над зеркалом и в нем пропало изображение. Но сама госпожа Ямиара смотрела туда сосредоточенно и внимательно, видела там что-то, недоступное другим.
– Мне нужен агент, – сказала она тихо и прислушалась к ответу. Тот, кто был в зеркале, ответил тишиной.
– Мои болваны ничего не знают! – раздраженно ответила она, – А я желаю знать. Чем занимался Цернех перед смертью, и кто его убил. У меня… дурное предчувствие по этому поводу.
И снова прислушалась. Потом произнесла несколько слов, которые тяжело выпали из ее рта. Звука не вышло, но от этих слов дрогнуло здание, и на миг стало темнее.
Потом госпожа Ямиара щелкнула пальцами, и слуга немедленно склонился в поклоне.
– Приведи сюда рабыню, – сказала госпожа Ямиара и прикрыла глаза.
Когда слуга вернулся, он на миг растерялся – госпожа сидела неподвижно, с закрытыми глазами, и казалось, не дышала. На миг он даже подумал, что старуха наконец-то умерла, но не рискнул никак выразить свою надежду. Вместо этого он толкнул вперед худую грязную девушку, которую привел. Та шагнула в комнату испуганно, попыталась замереть на пороге, но слуга толкнул еще раз, и она упала на четвереньки перед креслом госпожи Ректора.
Госпожа Ямиара открыла глаза, слуга поспешно отвернулся, а когда услышал, надтреснутый кашель хозяйки, все было уже кончено. Девушка стояла и качалась на месте.
– Не валяй дурака, – приказала госпожа Ямиара девушке, – я запрещаю тебе переселяться в другие тела, так что береги это!
– Жестокая! – взвизгнула девушка, и тише повторила, – Жестокая, жестокая…
– Сперва работа! – ответила госпожа Ямиара, – Узнаешь, расскажешь – посмотрим. Получишь свою награду, когда Я сочту работу выполненной!
– Жестокая… – повторила девушка, повернулась и пошла к выходу. Слуга отошел с ее пути, но она рядом с ним остановилась, посмотрела на него. Улыбнулась обольстительно, протянула руку коснуться щеки… но не коснулась. Зашипела непонятное слово и бегом побежала прочь.
Слуга облегченно, но очень тихо вздохнул.