Второй раз она пришла в себя совсем в другой обстановке.
Окружающий воздух был теплым, ложе, на котором она лежала – мягким. А последние события казались кошмарным сном.
Ничего не болело, ничего не мешало. Разве что во всем теле чувствовалась непривычная легкость.
«Слава богу!» – облегченно мелькнуло в голове.
Ей приснился и лес с вековыми соснами, и удавка на шее. Вот что значит – пить надо меньше. Спьяну и не такое привидится!
Тая потянулась, запуская руки в меховое покрывало. И застыла.
Мех?.. Откуда?
Ее словно в спину толкнуло.
Девушка дернулась, открывая глаза.
Взгляд уперся в бревенчатый потолок. Перетек на бревенчатые же стены.
В глубине души зародилась тревога.
Тая лежала на широком топчане, застеленном покрывалом из шкур. Причем, шкуры были явно натурального происхождения. В небольшой комнате с дровяной печкой, в которой сейчас тлели угли. Она словно попала в келью аскета: кроме топчана, только масляная лампа под потолком, ларь в углу, деревянная лавка да стол из нестроганых досок.
Ни картин на стенах, ни занавесок на оконце, ни самого захудалого коврика на полу.
Руки сами дернулись к животу.
Чувствуя себя сумасшедшей, девушка осторожно ощупала выступающую часть своего тела.
Живот никуда не исчез. Вот он, в наличии. Твердый, упругий, как мячик резиновый, выступает под сорочкой.
Какой сорочкой?!
Помнится, на ней было платье и телогрейка…
Не веря своим глазам, она приложила ладонь к животу и почувствовала толчок.
В ответ на движение маленькой жизни ее сердце сжалось от нахлынувших чувств. К глазам подкатили слезы.
Значит, все это не сон. Она действительно беременная. И не знает, от кого. Не знает, где находится. Все, что она помнила, это как пила виски, желая заглушить боль предательства, а потом очнулась в лесу и набрела на дом, обнесенный частоколом.
Что же с ней произошло?
Мозг тут же покинул версию об амнезии. Сейчас она казалась единственно верной.
Тая задумалась. Может, они с Витей не развелись? Помирились? Может, очередное лечение сотворило чудо – и она забеременела?
Может, Ларка все наврала?
Тогда, куда делось обручальное кольцо? Она ведь так и не сняла его, когда Виктор ушел.
Как бы там ни было, нужно выяснить, куда ее занесло. Найти телефон, позвонить мужу…
Его номер был единственным, если не считать Ларки, что засел в ее голове.
Закусив губу, Тая неловко приподнялась. Свесила ноги с кровати.
– Ляг!
Резкий приказ, прозвучавший за спиной, заставил девушку вздрогнуть.
Из угла шагнул незнакомец. Тот самый, что бросил ее под забором. Только теперь он сменил меховую куртку на рубашку из черного сукна.
Она его вспомнила. И вспомнила то, что случилось потом. И острую резь внизу живота, и влагу, что потекла по ногам.
Она едва не потеряла ребенка…
Девушка отпрянула, прикрывая руками живот.
Мужчина застыл, оставляя лицо в полутени.
– Тебе нельзя вставать, – произнес он, больше не делая попыток приблизиться. – Если хочешь сохранить…
Не договаривая, он кивнул на ее живот.
– А-а… – Тая судорожно соображала. Значит, он все-таки вернулся за ней. Внес в дом. – Кто вы?
Ей показалось, что по его губам скользнула злая усмешка.
– Не знаешь, кто я, женщина? – эта усмешка слышалась и в его тоне. – Тогда тебе лучше оставаться в неведении.
Это «женщина» покоробило Таю. Ну да, она дама не первой свежести, так сказать. Но зачем же так грубо сообщать ей об этом? И что за манера уходить от ответов?
– Я Тая, – сообщила, пытаясь растянуть губы в доброжелательную улыбку. Вместо улыбки получилась гримаса. – Крушилина Таисия Анатольевна. Спасибо за заботу. Я могу от вас…
– Мне не нужна твоя благодарность, – оборвал мужчина, не разжимая зубов. – Просто лежи.
Он сдвинулся вбок, к печке, так что свет из окна упал на его лицо. Теперь Тая могла его рассмотреть.
У незнакомца оказались длинные черные волосы, зачесанные со лба и завязанные в низкий хвост. Резкие черты, колючие глаза под щеткой бровей, узкий орлиный нос и темная, будто выдубленная ветром и солнцем, кожа.
Красавцем не назовешь. Но вместе с тем Тая не могла оторвать взгляд от его лица. Она никогда не встречала таких характерных лиц, где каждая черточка пропитана внутренней силой.
А еще от него исходила угроза. Молчаливое предупреждение. Она ощутила его всем существом.
Перед ней стоял хищник. Дьявольски притягательный и смертельно опасный.
– Хорошо-хорошо, – Тая не стала протестовать и послушно улеглась на подушки.
С этим типом лучше не спорить.
Затем повторила попытку:
– Простите, вы не могли бы дать мне телефон? Пожалуйста. Я должна позвонить…
В его взгляде что-то изменилось. То ли удивление вспыхнуло, то ли раздражение.
– Я не могу дать тебе то, что ты просишь.
Тая еще раз огляделась. Вспомнила лес. Подняла глаза к масляной лампе под потолком.
– Ну да. Вполне вероятно, что здесь нет сотовой связи. Если даже электричества нет.
Мужчина отреагировал странным взглядом, но ничего не сказал.
– А давно я здесь? – поинтересовалась она.
– Два дня. Ты была без сознания, и мне пришлось потрудиться, чтобы вы оба остались живы.
Он отвернулся к печке, подставляя взгляду девушки широкую спину.
Тая притихла, наблюдая за его действиями. Ее внезапно охватил запоздалый приступ стыда и смущения.
Ее невольный спаситель не посчитал нужным представиться, и вообще не проявляет желания наладить контакт. Но он вернулся за ней. Принес в свой дом. Выходил. Даже переодел и обмыл. О последнем говорило ощущение свежего тела и чистая сорочка.
Девушка украдкой пощупала ткань. Если ей не почудилось, то сорочка сшита из тонкого льна. Тая знала толк в натуральных тканях.
Кто же этот мужчина? Что заставило его обосноваться в лесу?
Может, лесник?
Разум искал логичное объяснение всему, что происходило.
Но было еще кое-что.
– Можно один вопрос? – осторожно начала Тая.
Мужчина замер. Его плечи напряглись. Он со стуком поставил на печь какую-то емкость.
– Да, – бросил недружелюбно.
– Где я? Что это за место?
Некоторое время он молчал. Присел на корточки, открыл заслонку, подбросил дрова. Разворошил кочергой угли. И все это без единого звука.
Тая начала думать, что уже не дождется ответа.
Но тут он поднялся и посмотрел на нее. Так, что от его взгляда у нее душа ушла в пятки.
– Хочешь знать, куда тебя занесло? – его лицо дернулось в недоброй усмешке. – Что ж, я скажу, если сама еще не догадалась. Это Латгейр – окраина мира. Вотчина отступников и изгоев. А я Крейн Даберрон, бывший лаэрд и убийца, добровольно покинувший клан.
***
Он слукавил.
Но слишком уж хотелось увидеть, как распахнутся ее глаза, как наполнятся ужасом. Как миловидное лицо исказится от страха и отвращения.
Зачем он вообще вернулся за ней?
Откуда она взялась в этом богами забытом лесу?
Сюда не приходят по собственной воле. И здесь давно не видели женщин. За сотни лет до рождения Крейна это место уже было проклятым. И он получил это проклятье в наследство вместе с землями.
Крейн Даберрон из клана Обсидиановых, сын Ринвальда Даберрона, внук Руфуса – последний лаэрд Латгейра. Проклятый убийца, предводитель отверженных. Лишенный права принимать свой истинный облик, запечатанный в человеческом теле, как и все его братья по клану.
Дракон, не способный ни обернуться, ни взлететь, ни расправить крылья.
Если есть в этом мире наказание хуже смерти, то это оно.
Но, странное дело, человеческая дева не испугалась. Наоборот, уставилась на него с любопытством и жалостью.
От этого взгляда его покоробило. Но это было только начало.
– Простите… А вы не подскажете, Латгейр, это далеко от Строгино?
Незнакомое слово неприятно царапнуло. Крейн не мог вспомнить ни одной крепости, ни одной заставы с таким названием по эту сторону Сумеречной гряды. Да и по ту тоже.
– Я не знаю, о чем ты говоришь.
– Ну как же, – она немного разволновалась. Хотела сесть, но, остановленная его хмурым взглядом, только голову приподняла. – Москва, Строгино, улица Инессы Арманд… Я там живу… жила…
Последние слова она произнесла не слишком уверено, точно сомневаясь в том, что говорит.
– Повторяю: я не знаю, о чем ты, женщина. Вокруг на месяц пути только земли Обсидианового клана. На западе есть крепость Дагхар, но имперские ньорды ушли оттуда еще сто лет назад. Мы предоставлены сами себе с тех пор, как император Элларион запечатал наших драконов.
Он замолчал, потому что ее лицо неожиданно изменилось.
Нет, на нем не возникла гримаса страха. Но дева вдруг нахмурилась, будто решая про себя что-то важное, и посмотрела на него странно так, как на больного.
Крейн упорно называл ее женщиной, подчеркивая статус, проводя границу между ними. Беременная не может быть девой. Она носит чужого ребенка, а значит, есть мужчина, который имеет на нее все права.
Только какой мужчина отправит свою женщину гулять по Латгейру, к тому же на сносях? И откуда у нее на шее следы от веревки?
Еще обмывая незнакомку от крови и переодевая, Крейн обратил внимание, что брачной вязи на ее руках нет. Но ребенок в ее утробе… Он есть. И не человеческий ребенок.
Крейн почувствовал присутствие маленького дракона. Именно это заставило его вернуться за ней.
Кем бы ни была эта дева, она носила будущего дарга. А в клане Обсидиановых редко рождались дети.
– Кажется, у вас что-то кипит.
Дева кивнула на печку.
Крейн оглянулся.
– Гхарровы яйца! – выругался в сердцах, хватая раскаленный чугунок с варевом.
Ладони и пальцы тут же покрылись красными волдырями.
Он спихнул чугунок на край печки, сжал кулаки. Сделал несколько глубоких вздохов, возвращая себе хладнокровие. Потом разжал пальцы.
Ожоги исчезли, не оставив следов. Природная регенерация еще ни разу не подводила, не подвела и на этот раз. Только по тыльной стороне кистей пробежали мурашки, да на долю мгновения вспыхнула антрацитовая чешуя.
Вспыхнула – и погасла. Даже не чешуя, а так, ее тень.
Но тишина, повисшая в доме, заставила Крейна инстинктивно напрячься.
Он медленно поднял голову.
Человеческая дева была все на том же топчане. Только теперь сидела, прижавшись спиной к стене и обхватив руками живот. И смотрела на него в немом потрясении широко распахнутыми глазами.
– Что? – рявкнул он не слишком любезно.
– П-простите… – она сглотнула. Крейн увидел, как дернулась жилка на ее горле. – Ваши руки… Ожог…
Странная дева. Странно себя ведет.
Он прищурился, делая в ее сторону незаметное глазу движение. Заговорил обманчиво-мягким тоном, точно змей-искуситель:
– Ты никогда не видела даргов?
– А?
Дева моргнула, поднимая на него растерянный взгляд.
– Ты. Никогда. Не видела. Даргов? – повторил медленнее, с нажимом выделяя каждое слово.
Ее губы раскрылись, привлекая его внимание. Внимание мужчины, у которого Халл знает сколько не было женщин. Она облизнула их.
– Я… я не знаю, о чем вы…