...спросил заинтригованный исследователь.
— Моя фамилия сейчас звучит как Плаххххх. Во времена Риарио мои предки были благородным родом и поддерживали папскую власть. Но тогда у нас было другое имя. Нас звали Паоxxxxx.
Папа пожаловал нам имения и высокие титулы в Имоле и Форли. Затем некоторые члены моего рода, вместе с другими семьями, вступили в заговор против Риарио, за что были объявлены предателями, в то время как другие остались ему верны.
Поэтому моим предкам пришлось сменить фамилию на Плаxxxxx. Сделали они это, чтобы избежать мести и отделиться от тех, кто никогда бы не предал оказанного доверия. Так было сохранено дворянское звание. Затем, по прошествии столетий, мы превратились в обеднелую знать, которая со временем скатилась к должностям чиновников и клерков городской управы, а затем, и вовсе — к простым служащим и рабочим, живущим здесь, в Романьи.
— И это все? — спросил исследователь.
— Возможно, вам это покажется незначительным, но уверяю, что осознание того, что вы являетесь потомком пришедшего в упадок и давно забытого сословия — это тоже своего рода наказание, — пояснил свидетель.
— Может это и так, но вы же пытались сохранить историю своих предков, не забыть ее. Вы совсем не кажетесь потерявшим память.
— Да, но многие потомки моего рода потеряли ее давным-давно. И одних моих воспоминаний может быть недостаточно для того, чтобы вернуть и возродить наше достояние.
— У вас много родственников?
— У меня было много родственников. Теперь большинство из них всего лишь носят одинаковою фамилию и даже не знают, кем были в одно время, и что мы являемся родственниками, — ответил, усмехнувшись свидетель.
— Ну так расскажите им, попытайтесь каким-то образом объяснить.
— Я вас умоляю. Большинство даже не поймут, о чем я говорю, а некоторые просто не захотят вспоминать. Человек сам создает себе ограничения, так удобнее.
— Возможно, вы правы, — сказал исследователь, на миг задумавшись, затем добавил, — продолжайте, прошу вас.
— В конце восемнадцатого века, во времена Наполеона, один из моих предков, проникнутый идеями Просвещения, стал сотрудником якобинцев. Он получил должность в Форли и даже написал несколько отчетов и исследований о жителях этих мест.
Очень похоже, что вместе с некоторыми наполеоновскими чиновниками он вступил в эзотерическое масонское общество и начал изучать месмеризм21, который в те времена был на пике популярности во Франции.
— Продолжайте, — приподнялся исследователь.
— По ночам они с французами собирались в одном из залов ратуши и пытались практиковать месмеризм на некоторых людях, чтобы увидеть, что происходило в далекие времена. Мой предок описал некоторые из этих встреч и экспериментов.
— Практиковали месмеризм? Гипноз, открытый Антоном Месмером? — удивленно спросил исследователь.
— Не совсем. Так называемое месмерирование не было похоже на гипноз или попытку усыпить. Это было больше похоже на намагничивание и настройку, как бы выразились современники, человека на события или историческую личность.
— Никогда не слышал подобного раньше! — удивился исследователь.
— Это зависит от того, какой период времени вы подразумеваете под понятием раньше. Эта практика существовала во времена Моцарта и всего столетие назад о ней все еще можно было услышать. Теперь к ней больше не обращаются, но в те времена ее использовали для связи человека с местом или другим человеком.
— От одной только мысли у меня мурашки по коже. Ну так что же тогда произошло? — спросил исследователь.
— Случилось так, что некоторые из загипнотизированных начали рассказывать о том, что произошло на самом деле несколько веков назад. Другие пережили события прошлого во всех подробностях и охотно делились впечатлениями.
— Кто были эти люди?
— Это были якобинцы, представители наполеоновского правительства, обосновавшегося на то короткое время в Форли. В экспериментах участвовали также несколько местных жителей и французские солдаты.
— Продолжайте.
— Некоторые из них поведали множество подробностей, другие признались, что пережили произошедшие в прошлом события. Были и те, кто казался напуганным и не желал говорить, поэтому от них добились мало или почти ничего, — продолжил свидетель.
— И ваш прадед рассказал все это, когда вам было одиннадцать лет? — спросил исследователь.
— Нет. Мой прадед еще не родился в то время. Его отец рассказал о происходящем в тех местах, и уже потом прадед рассказал мне: о встречах и обо всем, что ему было известно.
— То есть, потомки вашего рода передавали от отца к сыну все, что знали, и многое из сказанного было передано вам? — спросил исследователь.
— Вообще-то, да.
— Продолжайте же, — пригласил исследователь.
— После ухода Наполеона мой предок-якобинец занял место чиновника в городском совете Форли. Он погиб в 1830 году от руки человека, которого считали его незаконнорожденным сыном.
Годы спустя его внук стал хранителем муниципальных складов, которые в то время располагались в помещениях первого этажа, выходивших во внутренний двор ратуши. Следуя по стопам деда, он тоже занялся изотерическими исследованиями вместе с некоторыми единомышленниками. Дело происходило в конце XIX века.
— Они занимались только эзотерическими исследованиями или чем-то еще? — спросил исследователь.
— Было и другое. Имея ключи от цитадели Равальдино, крепости Катерины и Риарио, они провели там несколько спиритических сеансов, — ответил свидетель.
— Спиритические сеансы в конце XIX века? — спросил исследователь.
— Конечно. В тот период спиритические сеансы был популярны во всем мире.
— Да, это правда. И что же произошло во время этих сеансов и занятий месмеризмом? — поинтересовался исследователь.
— В общем, они пытались вызвать разных людей, не только Риарио, чтобы те рассказали что-либо новое или неизвестные подробности.
— И кого они вызывали?
— Разных людей. Одной из них была Катерина Сфорца. Были и несколько жителей Форли. Кроме того, после всех этих сеансов цитадель Равальдино наполнилась призраками французских и итальянских якобинцев. Тех, которые восемьдесят лет назад, во время правления Наполеона, практиковали месмеризм в цитадели, используемой в то время под казарму для французских солдат, — продолжил свидетель.
— Кто это были?
— Это были французские солдаты и некоторые чиновники из Форли, жившие во времена Наполеона. По правде говоря, восемьдесят лет назад, когда в конце девятнадцатого века царила мода на спиритуализм, многие ударились в попытки вызвать призраков всех мастей, чтобы узнать тайны прошлого.
— Кем были люди, проводящие спиритические сеансы спустя восемьдесят лет после падения Наполеона? — спросил исследователь.
— Не назову вам их имен, это были разные люди. Бывшие сторонники Гарибальди, республиканцы. Надсмотрщиком замка, который принимал участие во всем этом, был один из моих предков, и в 1957, когда мне было 11 лет, мой прадед рассказал мне многое из того, о чем они узнали.
— О чем же они узнали?
— Многое о Риарио и Катерине Сфорца, — ответил свидетель.
— Хорошо. Продолжайте и расскажите о Риарио и Катерине Сфорца, — попросил исследователь, полный нетерпения услышать всю историю.