Мозг у меня ещё работал, и я начал вполне ясно осознавать, что произошедшее не только не входило в мои планы, по крайней мере, вот таким образом, но и могло повлечь намного более серьёзные проблемы, чем обиженная девчонка. После того как я хорошенько проблевался, умылся и переоделся в запасной костюм, что я предусмотрительно оставил в шкафу скрытой комнаты, я послал Ангелину за кофе и энергетиками.
Что бы сейчас ни произошло, это не отменяло целой вереницы встреч с подчинёнными, назначенными мной же ещё вчера. Переносить я никого не собирался, моё время стоит дорого. Я уселся в широком кресле в комнате и, пригладив мокрые волосы, начал обдумывать свои дальнейшие шаги.
С Калининой всё оказалось сложней, чем я думал. Она умудрилась трижды подать заявления на увольнение, но по моему указанию все они были отклонены.
– Я поговорю с ней, – заявил Виктор, выколупывая таблетки в мою раскрытую ладонь. От его заботы меня иногда подташнивало, но не в этот раз. Сегодня я понимал, что облажался по-крупному, но подтирать за собой Виктору я не могу позволить.
Мне уже не 15, когда надо спасать от разгневанных родителей трахнутой одноклассницы. И не 26, когда я… впрочем, в тот раз он и не мог мне помочь, благодаря приказу отца. Поперёк его слова пойти не мог никто, включая меня.
– Не вздумай, я сам с ней разберусь, – я попытался вложить в голос решимость, но у Виктора, словно вшитый детектор лжи на меня работал, и на его лице отразился самый натуральный и обидный скепсис. – Не смотри на меня волком! Я её не насиловал! Но почти уверен, что она захочет воспользоваться ситуацией и представить это именно так, – пока запивал таблетки большим глотком кофе, я уловил краем глаза, как Виктор недоверчиво качает головой. – Ты мне тоже не веришь?
– Слишком хорошо тебя знаю, – решил добить меня мой верный хранитель.
– Не настолько! А её ты не знаешь совсем! Ни одна женщина не упустит возможности отсудить у мужика миллионов несколько за пятна спермы на юбке. Кому-то за это импичмент прилетел, а мне предложат раскошелиться.
– А извиниться ты не пробовал? – Виктор встал надо мной и сложил руки на груди, – раз уж ты говоришь, что это произошло случайно. Так и объясни ей.
– Ты как себе это представляешь? Прости, я тебя трахнул, потому что думал, что трахаю тебя во сне? Какого хрена я вообще за это должен извиняться? Она не была против! Она кончила, и я точно это знаю! Это было не изнасилование и пусть только попробует доказать обратное! Я её просто без трусов оставлю во всех судах, которые она меня захочет затащить, чтобы выбить компенсацию!
– Я слышу Александра Соколова в твоих словах, – холодно проговорил Виктор, и мне захотелось его ударить за это сравнение. Знал, с*ка, на какие больные мозоли встать двумя ногами.
Мой отец был лицемерным ублюдком, потому что за мои грехи мне пришлось расплачиваться очень дорого, а вот то, как он насиловал мою мать и заставлял делать аборты, пока она не забеременела мальчиком, он считал вполне оправданным и не требующим извинений и раскаяния. Мать его не простила за это, я, когда узнал, тоже не смог. А то, как он наказал меня, заставило его возненавидеть и забыть о его существовании вплоть до самых похорон.
– А я вижу Александра Соколова перед собой, – я встал и ткнул в грудь Виктора пальцем. Голова уже почти перестала кружиться, и болеть скоро перестанет, поэтому я могу возвышаться над ним во всех смыслах, – не будь моим отцом! Это самое худшее, что ты можешь для меня сделать.
– Я не о тебе забочусь, – ответил он и я почти был уверен, что он хотел вставить что-нибудь едкое про мелкого эгоистичного сучёныша, как говаривал отец, но не стал. Ему тоже был невероятно противен этот человек, но он ему был верен, в том числе и из-за меня.
– О ней что ли? – не поверил я своим ушам, – как мужик решил встать на сторону слабых? Правильный такой, да? Так вот, знай, что эта зверушка – не белочка, а самый настоящий хищник, который пришёл ко мне с очень определённой целью. Ей нужны деньги! Много денег! Я слышал её планы и то, что только что произошло как нельзя кстати для неё, потому что это отличный рычаг для манипуляций! Но она не на того напала! Я заставлю её саму расплачиваться!
Виктор всплеснул руками, словно я безнадёжен. Он, конечно, правильно не спорит со мной, это бесполезно, всё же от отца я перенял и пару полезных черт, например, непробиваемое упрямство.
– Ты сам знаешь, что за ошибки придётся платить.
– Вот не начинай! – откровенно заводился я. Мне по горло хватило воспоминаний в утреннем кошмаре, чтобы ещё и он сейчас меня наизнанку выворачивал грёбаной аварией. – Мне некогда с тобой устраивать сеансы промывания мозгов, и ты не моя совесть, чтобы зудеть на ухо! У меня много работы!
– Как скажешь, – отмахнулся Виктор и развернулся, чтобы уйти, – пойду своими делами займусь. Скажи своей секретарше, чтобы не звала меня, когда ты в следующий раз соберёшься подыхать в обнимку с унитазом. Мне некогда такой ерундой заниматься, ещё Лексус из сервиса забрать надо после глубокой химчистки обкончанного салона.
– Да, господи, ты перестанешь уже брюзжать?!
Он вышел и вдруг вошёл обратно, как ни в чём не бывало, нахмурил на меня не только брови, но и чёртовы усы грозно распушил:
– Ты Вале обещал заехать.
– Да иди в жопу уже!
– Так и передать? – продолжал издеваться он. С*ка!
– Нет! Скажи, что как только освобожусь, приеду!
Виктор ушёл, а я сделал четыре круга по комнате как цирковой лев, запертый в клетке, которого раззадорили плетью и табуреткой по морде, но так и не дали сожрать дрессировщика. Потом подошёл к высокому зеркалу на стене рядом с гардеробом и со всей дури влепил кулаком в эту стену, как только увидел своего отца в отражении. Я не он.
Я, с*ка, не он!
Ангелина тихонечко постучалась в дверь и выдала мне на подносе ещё кофе и две банки энергетика, пока Виктор не видит.
– Проследи за Гаврилиным и сообщи мне, если он пойдёт к Калининой на поклон, – скомандовал я, забирая поднос и опуская его на журнальный столик между креслами.
– За Виктором? – не поняла она.
– Нет, за Папой Римским! – я щёлкнул, открывая банку, и выпил её в несколько больших глотков, смял в кулаке, почти сразу чувствуя как пойло всасывается в кровь, – конечно, за ним, – добавил чуть спокойней.
– И как я должна об этом узнать, стеречь его что ли?
– Да что же вы все такие тугие! Бизонову набери, пусть в камеры смотрит и свистнет, если что! Но не вздумай ему проболтаться! – я пригрозил пальцем перед её глуповатым личиком, – если хоть одна живая душа узнает о том, что ты застала утром, я тебя лично уволю по статье и засужу так, что только уборщицей или проституткой сможешь устроиться!
– Можно было просто попросить! Зачем такие угрозы? – скорчила она обиженную мордочку, – прав был Вавилов, что этот тур по филиалам, сделает вас ещё более невыносимым.
– Я тебе зарплату плачу не для того, чтобы ты меня выносила, – попытался успокоиться я, чтобы не сорваться на секретарше.
Она же восприняла это очень по-своему, помягчела вдруг в лице и как-то крадучись плавно подошла ко мне ближе. Подняла руку и провела пальчиками по моей груди.
– Я помню, для чего вы меня нанимали, а вот вы, кажется, уже забыли, что я умею не только кофе приносить, но и… – она заглянула мне в глаза снизу вверх, чуть облизнув свои накрашенные губы, – удовольствие.
Я сам себе не стал бы в этом признаваться, но я вспомнил, на что она способна, и в штанах у меня предательски шевельнулся мой «змей искуситель». Но потом образы блондинки стали быстро вымещаться рыжими всполохами огня и белой молочной кожей, тонкими пальцами на моём теле и сладкими губами, стонами и жарким шёпотом, шелковой теснотой горячего плена.
Я медленно моргнул, чувствуя, как к лицу приливает кровь, а Ангелина сделала ещё полшажочка ближе, воспринимая это на свой счёт. Я взял её за руку и отлепил от своей груди. Неужели она настолько наивная?
– Не в этот раз, Ангелина, – остудил я её пыл, – найди Бизонова, а потом начинай собирать совещания, которые у меня в расписании. Чтобы все прибыли чётко в назначенное время. Поняла?
– Поняла, – она вытянула руку из моей, но всё равно продолжала улыбаться сладко и многообещающе. Ушла, соблазнительно покачивая бёдрами и оттопырив круглый зад, который я так любил раньше шлёпать. Перебьётся!
Я ещё помню условия спора с Вавиловым, даже несмотря на то, как напился потом.
Приведя себя в порядок, и вышел в кабинет, чтобы усесться за стол императора «Фалькон Групп» и вернуться в рабочий режим. Раскрыл ноутбук, разложил бумаги и погрузился в графики и таблицы толстенных отчётов, думая о том, что мне в жизни не успеть за короткий срок перелопатить всю эту гору без посторонней помощи. Но от этого мои мысли начинали сворачивать к лисичке, что тут же превращалось в пытку воспоминаниями нашей безумной близости.
Кажется, крыша едет. После второй банки энергетика мне перестало хотеться отключиться, но я явно стал ещё более перевозбуждённым, и в моём мозгу теперь крутилась откровенная порнография с Калининой в главной роли. Отвлечь от этого смогли только начальники производств, с беспокойным видом натолкавшиеся в кабинет.
Я указал Ангелине, чтобы она отперла мою маленькую личную переговорную, вход в которую находился сразу за дверью моего кабинета и отправил всех туда. Через два часа там же передо мной отчитывались два аудитора, которым я дал персональное задание, а затем и коммерческий директор, исцелившийся чудодейственным образом от своей тяжёлой болезни буквально за ночь.
Спустя несколько утомительных часов и всего один небольшой перерыв на быстрый перекус, когда я уже начал откровенно тупить из-за того, что действие бодрящих веществ в моём организме иссякало, мне позвонила Ангелина и сказала, что Виктор всё же отправился к лисичке в кабинет.
Вот неугомонный!
Я хлопнул ладонью по столу и закрыл ноут. Опять что-то за моей спиной замышляет.
– Он повёл её вниз к вашей машине, – доложила Ангелина с новым звонком, и я подскочил с места. Нет, он всё же решил влезть не в своё дело! Куда он её увезти собрался? Я надел пиджак, схватил телефон и рванул из кабинета.
Я им сейчас обоим устрою!