Вязким душным кошмаром закручивался как дым бесконечный поток текущих на меня образов: летящие самолёты, волны моря, бьющиеся о причал, разбитая машина, летящая кувырком, звон, удары, крики. И не выбраться из этого железного мешка, сдавившего меня в тиски, упирающегося в рёбра и ноги острыми зубами и не дающими сдвинуться. Солёные брызги на лице, текущие красные капли, чей-то мучительный крик, разрывающий внутренности.
И тихий скулёж, похожий на последний вздох. Вырваться! Хочу вырваться! Выпустите меня! Выпустите!
Чья-то рука легла на моё лицо, тёплая и мягкая, снова убаюкивает и уносит в новый водоворот, засасывая уже в другую воронку. Я чувствую знакомый приятный запах, который успокаивает и будоражит одновременно. И вот я в жарком тёмном пространстве, в красных сполохах и уханье басов, с ними в такт бьётся моё сердце.
Я протянул руку, чтобы коснуться чего-нибудь, привязать себя или приклеить к реальности, пока не сошёл с рельсов окончательно. И под моими пальцами оказалась она, моя огненная мучительница, изгибами хрупкого тела соблазняющая остатки сознания и невесомое тело. Я хочу тебя, мой огонь, я хочу сгореть…
Я дотянулся, схватил, притянул и обнял, вжался, вдыхая глубже аромат, застрявший в моих лёгких с нашей встречи. Я вернулся туда, в эту ночь в пульсирующих вспышках, в бегущих вокруг слепящим фонарях, в кольцо тонких рук, жадных, требовательных, ласковых и разрывающих меня на части.
Я схожу с ума, я хочу, я желаю, я не могу не думать, и не чувствовать её даже во сне. Я словно парю над землёй, когда из-под рёбер несётся громкий стук сердца, а под пальцами её тонкое и мягкое тело, её упругие белые груди, её шелковые локоны между пальцами.
Я хочу, я желаю! Я заберу! Это наваждение, зовущее меня к себе, этот кошмар, заставляющий чувствовать её тепло, вокруг меня, во мне, со мной.
Заземлите меня! Привяжите меня к чему-нибудь. Я чувствовал под руками твёрдость и судорожно хватался за неё, словно только она может меня удержать от падения в пропасть.
– Моя огненная, – я позвал её, чтобы она не ускользнула из этого сна, – иди ко мне.
Её лицо, её губы. Я начал жадно целовать эти губы, и они как настоящие в этом кружащемся кошмаре, такие нежные, такие податливые и сладкие, такие влажные… Господи, я весь горю в этом кошмаре, а она как настоящая! Я схожу с ума!
Я стал гладить её щупать, мять, сжимать, тянуть ненужную ткань, а её пальцы я чувствую повсюду, в моих волосах, от чего у меня мурашки волнами по телу, и на моём члене, зажатом в тесноте штанов. Она тоже тянется ко мне, она хочет меня.
И я хочу! Очень хочу! Не могу выносить, как сильно хочу, у меня яйца болят, и мозг звенит от того, как я её хочу!
– Хочу, не могу… – простонал я, но услышал себя будто из-под толщи воды. Всё вокруг кружится, она одна на месте под моими руками. Я должен… я должен соединить нас, чтобы меня не сорвало.
Поцелуев недостаточно для этого. Мало!
Я оторвал руку от ее упругой попки, что сжимал с таким удовольствием, и потянулся к ширинке, я хочу на волю, я хочу в неё.
– Кирилл… Алекса… ндрович, проснитесь… – её голос эхом отдался внутри моего чёрного и пустого нутра, тут же освещая его и рождая мой же стон в ответ. Мне так хорошо. Ей так хорошо!
Сейчас будет ещё лучше!
Пальцы сами собой двинулись ниже и нащупали её мягкую сердцевину между ног, я почувствовал, какая она горячая и влажная под тонким кружевом и тут же сдвинул его в сторону. Утонул в ощущениях от её сочности и пульсирующего желания, от шелковистой тесноты, в которую я так хочу!
Быстрым движением на ощупь я чуть спустил штаны вместе с бельём, выпуская на свободу свой до боли каменный член, тут же приставил его и начал несильно толкаться. Хочу сделать ей хорошо, я помню, я всё помню! Ей хорошо от моего члена! Я каждый её изгиб, каждый сантиметр тела помню, будто вылепил её своими собственными руками как скульптор из глины.
Поэтому я без труда растолкнул её колени шире и направил себя рукой внутрь сразу на всю длину.
Я задвигался быстро и нетерпеливо, вжимая её в себя руками и утопая в её мягком горячем теле. Как машина, как робот без сознания, а только с запрограммированной целью, с повторяющимся циклом шарнирного механизма, толкающего поршень вперёд и назад. Всё померкло вокруг, кончились вихри и отголоски, красные всполохи и крики, остались только я и она, только мои толчки вперёд, только бешеный пульс и эпицентр разгорающегося огня.
Ощущения концентрированным густым сиропом лились по моему телу к низу живота, к члену, к моему окончанию и продолжению в ней. Я слышал её короткое сбитое дыхание и тут же ловил его ртом, целуя её снова и снова. И двигался, двигался, двигался. Пока не понял, что ещё немного и меня разорвёт на части, отчего болезненно застонал от внутреннего давления, дотянулся по её телу вверх, пока не наткнулся на округлость груди. Рванул ткань, чтобы добраться до торчащего твёрдого под пальцами соска, потёр его широко ладонью и тут же услышал сдавленный стон в моё плечо.
Моя огненная лиса изогнулась подо мной и напряглась, а я не прекращал своих движений, продолжая лишь сильнее вколачиваться, чтобы догнать волну, бегущую впереди меня. Я хочу прыгнуть прямо в неё, я уже чувствую, как дрожат мои мышцы, как дёргает спазмами живот… Моё сознание пусто… я…
Женские ноги с силой сдавили мои бёдра, обхватывая их, вокруг члена волнами покатилась ритмичная пульсация, выбрасывая меня из моего собственного ритма. Громкий ошеломлённый всхлип раздался у самого моего уха, а я утопил свой голос куда-то в нежную шею.
– Нет… нет… только не…
Меня грубо оттолкнули в самый последний и горячий момент, и я вдруг оказался снаружи в обжигающем холоде и жёсткости смятых тканей. Шершавые края скользнули по чувствительной коже головки, и я внезапно кончил от удовольствия, смазанного болью, содрогнулся конвульсией и согнулся, подтягивая бёдра. В ушах стучал пульс, по телу всё ещё шли волны удовольствия, и мне было так хорошо, что в сознание начало медленно оттаивать из глубокой заморозки.
Звуки стали чётче, я дышу, она дышит, кто-то идёт по мраморному полу, стуча каблуками.
– Калинина! Ты что?! Оставила всего на минуту!
От этого вскрика я внезапно пришёл в себя, выныривая из обволакивающего приятного сна. И первое, что я увидел, были широко распахнутые испуганные голубые глаза. Да нет, в полнейшем ужасе!
– Кирилл! – взвизгнула возмущённо Ангелина, и я резко повернул на неё голову. Она стояла рядом, буквально открыв рот от испытанного шока, что заставило и меня посмотреть на то, что она разглядывала с такими кипящими эмоциями.
Лучше бы я этого не делал.
– Александра?! – шокировано выдохнул я, первое мгновение не понимая, как мой сон мог так перетечь в реальность. А потом нагнавшие физические ощущения вдруг подсветили происходящее с новой и неожиданной для меня стороны.
Я со спущенными штанами лежу на Калининой, она подо мной, распластанная и раздавленная моим весом с задранной юбкой и распахнутой блузкой, лифчик набекрень, я держу в руке её оголённую грудь!
Шок – слишком мягкое слово, чтобы описать мои впечатления. И Александры, похоже, тоже.
– Что? – выдавила она из себя, один раз моргнув и не сводя с меня взгляда. А я, видать, выглядел очень удивлённым.
– Ты что наделала? – не унималась Ангелина, бесцеремонно торчащая здесь, несмотря на то, что мы полураздетые и, очевидно, занимались самым настоящим сексом. Не во сне, бл*ть!
– Я? – изумилась Калинина пропавшим голосом.
– Ангелина, вон!
– Кирилл!
– Вон! – заорал я, пытаясь привстать так, чтобы назойливой секретарше не предстали во всей красе наши причинные места без малейшей цензуры.
Ну и что, что я трахал Ангелину и не один раз. Сейчас её присутствие здесь было неуместно и жестоко!
Секретарша, наконец, отмерла и быстрым возмущённым и ещё более громким шагом двинула к дверям. У меня от этого стука череп напополам раскалывался. Я привстал на колени на диване… что я делаю на диване? Почему я на диване в своём офисе? Я домой собирался!
– Пустите меня, – забилась Александра, запахивая блузку и пытаясь свести ноги, между которыми до сих пор торчал я, что не давало ей даже юбку поправить.
Я натянул штаны, абсолютно идиотским образом разглядывая извивающуюся в тщетной попытке прикрыться девушку, на её красные трусики и то, что выглядывало из-под них. Боже, какая красота…
Калинина заметила направление моего взгляда и рукой потянула задранный подол вниз, одновременно пытаясь подняться на локтях на подлокотник и отползти от меня.
– Да как вы… да как вы могли? – она всё же чуть расправила одежду и тут увидела то, что я разглядел ровно за секунду до неё. Я обкончал ей всю юбку.
Чёрт возьми, да когда я… как же я…
Я потёр лицо, пытаясь стереть весь этот бред, но он не стирался, потому что был вполне настоящим!
– Александра, что вы здесь делаете? – спросил я первое, что пришло в мою дурную голову. Потому что это какой-то бред! Это был сон! Я спал после бурной ночки с Медведем Вавиловым и, вообще-то, предполагалось, что буду дома. А вот почему-то в офисе, и оказывается, только что трахнул Калинину!
Нет, я, конечно, планировал это сделать, но не так же!
Она тем временем умудрилась подтянуть к себе ноги, и отползти от меня, потом слезла с дивана и качаясь опустила юбку, запахнула блузку, пытаясь её застегнуть, но на ней не хватало пуговиц, и это не удавалось. Я нащупал под рукой на диване её туфельку и тупо взял её, чтобы посмотреть как баран на новые ворота.
– Вы сами меня вызвали, – чуть не плача вырвала она у меня из руки туфлю. – Я думала вам плохо! Я думала, помощь нужна, а вы!
– Да мне пизд*ц как плохо! – осознал я своё физическое самочувствие.
Калинина всхлипнула и рванула к дверям, начала дёргать ручку на себя.
– Выпустите меня! Выпустите! Она опять заперла дверь!
Да боже ж мой, что вообще происходит, куда она в таком виде? Я поднялся с дивана и пошатнулся, пытаясь поймать равновесие на качающейся палубе моего кабинета. Как Титаник в шторм ей-богу!
Стараясь идти поближе к стене, чисто на всякий случай и особо сильную качку, но я не мог смотреть на её мучения, пока она дёргает дверь
– Подождите, Александра, я вспомнил, мы должны были обсудить вашу работу.
– Не будет никакой работы! Отпустите меня! Вы… вы сволочь! Это харассмент! Это…
– Что значит, не будет? Мне нужна ваша помощь, ваша…
– Психиатра вам помощь нужна! А лучше нарколога сразу! Откройте дверь! Что же вы все тут за маньяки такие?!
– Да подождите вы, я всё объясню…
– Я увольняюсь! Хватит с меня!
– Успокойтесь, прошу вас… у меня сейчас голова от вас треснет. И прекратите дёргать дверь! – прикрикнул я в раздражении.
Калинина застыла на мгновение растрёпанная, перепуганная, глаза огромные, волосы как огненные всполохи, на щеках румянец и губы, опухшие от того, как я их засасывал и целовал. Пожирал оттого, что вкусные такие.
Это всё было реальностью, а не моим пьяным бредом. Я сам себе не верил и собственным глазам. Весь этот изумительный водоворот чувств! Странных, будто не моих.
– Вы понимаете, – начала она тихо, продолжая глядеть на меня, не моргая, с совершенно непонятным мне выражением лица, – что изнасиловали меня?
Мой мозг зацепился за это слово.
– Я… что? – у меня зазвенело в ушах. Мерзкий ультразвуковой писк пронзил мой мозг как стрела.
Я не насилую женщин. Я… не… они всегда сами согласны. Они предлагают это! Предлагают себя, преподносят! Я не…
– Я просила остановиться, – добивала меня она, а у меня кружилась голова. Она мне приписывала самое омерзительное, что может сделать мужчина? Я же не мог этого сделать и не заметить? В бреду, во сне? Она же была согласна? Стонала, обнимала меня, целовала в ответ!
Она кончала со мной!
Или нет? Это-то мне приснилось или нет?!
– Выпустите меня, – прошептала она, а голубые глаза заблестели, наполняясь слезами.
Мне было дурно. Откровенно хреново и физически, и морально, но я протянул руку к двери и толкнул её от себя. Та с лёгкостью, но медленно с присущей тяжёлым дверям плавностью открылась. На очень красивом лице лисички отразилось изумление, потом понимание, что она дёргала её не в ту сторону всё это время. А могла уйти в любой момент.
Очень спешно и, пытаясь прикрывать одежду, Александра прошла через приёмную мимо возмущённо взбешённой Ангелины, которая встала из-за стола и застыла в недовольной позе.
– Не дай ей уволиться, – коротко кинул я и не стал дожидаться, как отреагирует ревнивая секретарша, готовая закатить мне скандал. – И не выпускай из офиса!
Я развернулся, стараясь не делать резких движений, но с каждым шагом от двери мне становилось всё хреновей и хреновей. До скрытой в панелях двери я добрался уже по стенке, и в потайной личной комнате едва успел толкнуть дверь небольшого санузла. На третьем шаге споткнулся и навалился грудью на раковину, меня тут же вывернуло с разрывающей мозг на части головной болью. А потом ещё раз.
– Кирилл, тебе позвать врача? – послышался голос Ангелины откуда-то со спины. Похоже, она стояла в дверях. Когда это мы с ней перешли на «ты»?
– Сгинь, дай мне сдохнуть.
– Я позову Виктора, – со вздохом ответила она и ушла.
Отлично! Есть, кому меня грохнуть за то, во что я превратился.
Не так он меня воспитывал, не такого мужчину пытался вылепить. Кажется, я превращаюсь в моего отца.