– Убирайся прочь от моей дочери! – приказал маркиз Ротбурн.
Ханна попыталась встать с сиденья, но лейтенант показал ей жестом, чтобы она оставалась сидеть. С ужасающей ясностью она поняла, что должен был подумать ее отец. Ханна с умоляющим видом настаивала:
– Папа, все не так, как тебе кажется. Лейтенант Торп спас меня от лорда Белгрейва.
Она пыталась найти правильное объяснение, но ее отец выглядел более заинтересованным в смерти, нежели в правде.
Ханна продолжала говорить, хотя понимала, как неправдоподобно это должно звучать.
– Лейтенант Торп пытался привезти меня домой… но со мной случился приступ головной боли. Боль была непереносима. Он послушался меня, когда я приказала ему остановить экипаж.
Ее отец никак не выказал, что слышит, что она говорит, но кивнул одному из своих ливрейных лакеев. Огромный слуга протянул руку, чтобы схватить лейтенанта, но Майкл резким движением остановил его. С выкрученным запястьем лакею ничего не оставалось, как отпустить его.
– Довольно. – Лейтенант выбрался из экипажа и смотрел на маркиза. – Вместо того чтобы вести эти разговоры здесь, в парке, я предлагаю вернуться в ваш дом. Отвезите леди Ханну домой и позаботьтесь о ее здоровье. Я последую за вами в этом экипаже.
– Мне следовало бы вызвать полицию и засадить тебя в Ньюгейтскую тюрьму прямо сейчас, – возразил маркиз.
– Он не тронул меня, папа.
Ханна подалась вперед, но, когда выходила из экипажа, мир как будто опрокинулся. Уши ей вдруг заложило каким-то резким шумом, и Майкл подхватил ее под локоть.
– Клянусь. Он защищал меня, пока мне было плохо.
– Из-за него твоя честь погублена. – Ее отец пожирал ее взглядом, как будто она сбежала с трубочистом. – Ты только что провела ночь с простым солдатом.
Но это не так. Слезы полились у нее из глаз, она не знала, как отвечать на обвинения отца. Ханна и представить себе не могла, что отец может быть настолько слепым.
Оправдания сорвались было с ее губ, но лейтенант Торп покачал головой:
– Как я уже говорил, здесь не место для разговоров. Отвезите леди Ханну домой.
Ханна никогда прежде не слышала, чтобы кто-то отдавал распоряжения ее отцу, но лейтенант, казалось, нисколько не боялся маркиза.
– Об этом никто не знает, – прошептала она. – Моя репутация все еще в безопасности.
– Неужели? – Лицо ее отца было будто отлито из железа. – Барон Белгрейв знает все о том, что произошло с тобой. Тем не менее он милостиво предложил на тебе жениться.
Она скорее умрет, чем выйдет замуж за Белгрейва.
– Папа, все не так плохо. Лейтенант Торп не сделал ничего дурного.
– Белгрейв сообщил мне, что Торп напал на него и увез тебя в украденном экипаже.
– Это ложь! – выпалила Ханна, затем прижала руку ко рту. Оскорбления ей не помогут.
Придя в ужас, она встретилась с гневным взглядом своего отца в надежде, что тот не поверит оговору. Конечно же он должен ей поверить после всех этих лет, когда она вела себя как послушная дочь. Одна ошибка не может стереть все, не так ли?
Мысли о запретном поцелуе лейтенанта беспощадно жгли ее совесть. Она могла бы оказать ему сопротивление, но вместо этого ответила на его поцелуй. Это были любопытство и потрясение, смешанные с первым пробуждением желания.
– Харрисон, отвези мою дочь домой, – приказал маркиз своему ливрейному лакею. – Я буду сопровождать лейтенанта Торпа в этом экипаже.
Лейтенант кивнул, Ханна посмотрела на него, но взгляд его зелено-карих глаз был непроницаем.
– Вам следует знать, что я не убил вас на месте только потому, что мне не хотелось забрызгать вашей кровью ковер. – Маркиз Ротбурн указал на кресло с изогнутой спинкой в своем кабинете. – Сидеть.
– Я вам не собака, – отвечал Майкл.
Ему прекрасно было известно, что он лишь подливает масла в огонь ярости Джеймса Честерфилда, но Майкл отказывался вести себя так, словно он соблазнил леди Ханну.
Майкл оперся о спинку кресла и прямо посмотрел маркизу в глаза.
– Я не сожалею о том, что спас леди Ханну от барона Белгрейва. Вы, как и я, прекрасно понимаете, что этот тип ее не стоит.
– И вы тоже.
– Вы правы.
Не было причины обижаться на правду. У него было небольшое состояние и армейское содержание, чтобы комфортно жить, но этого недостаточно, чтобы содержать дочь маркиза.
– Из-за вас ее репутация подмочена.
– Нет. – Майкл подался ближе к письменному столу, не снимая рук с резного дерева спинки кресла. – Из-за Белгрейва. Если бы не он, Ханна бы никогда не оказалась вдали от дома Ротбурнов.
– Вам нужно было привезти ее домой немедленно! – Лицо маркиза стало лиловым от ярости.
– У нее ведь бывали такие же головные боли и прежде, не так ли? – тихо спросил Майкл. – Она сказала мне, что всегда держит лекарство в своем ридикюле.
– Это к делу не относится.
– Неужели? Я полагаю, вы знаете, как сильно она страдает? Я видел мужчин, которые получили пулю в плечо, но страдали гораздо меньше, чем ваша дочь от нестерпимой боли.
– Даже если то, что вы говорите, правда, это не отменяет того факта, что вы оставались с ней наедине на протяжении нескольких часов. – Джеймс протянул руку к ножу для вскрытия писем, пробежав пальцем вдоль лезвия. – Она моя единственная дочь.
– Это не ее вина.
– Не ее, но ваша. – Маркиз скрестил на груди руки и добавил: – Неужели ты думаешь, что я позволю такому, как ты, жениться на ней? Ты не прикоснешься и к пенни ее приданого!
Майкл отступил назад, едва контролируя свой гнев. Стараясь, чтобы его не выдал голос, он сказал:
– Мне ничего не нужно от вас обоих. Она была в беде, и я пришел ей на помощь. Ничего больше.
Маркиз взял перо.
– Я хочу, чтобы вы покинули Англию, не желаю, чтобы Ханна снова увидела вас. – Опустив перо в чернила, он начал писать. – Я собираюсь попросить вашего командира проследить за этим. Я пожертвую в армию достаточную сумму, чтобы удостовериться, что вы находитесь как можно дальше от Лондона.
Майкл не сомневался, что деньги маркиза помогут ему достичь всего, что он только пожелает.
– А что будет с леди Ханной?
Маркиз отложил свое перо.
– Белгрейв предложил жениться на ней.
– Нет, только не он. – Майкл сжал кулак. – И вы отдадите ее такому подлецу?
– С Белгрейвом все в порядке. Он позаботится о безупречной репутации Ханны.
– Вы имеете в виду, что он собирается поведать о скандале всем и каждому, если она не выйдет за него замуж, – догадался Майкл.
Маркиз не стал этого отрицать.
– Я не позволю причинить боль моей дочери. Никогда, если я смогу это предотвратить.
Ханне случалось видеть, как плачет ее мать и прежде, но, чтобы так, никогда. Обычно Кристин Честерфилд прибегала к слезам для того, чтобы повлиять на мужа.
На этот раз слезы Кристин были искренними. Ханна сидела напротив нее, пока остывали две чашки чая. Дедушкины часы в гостиной пробили восемь часов. Всего восемь часов понадобилось, чтобы полностью изменить ее жизнь.
– Уверяю тебя, мама, со мной все в порядке, – тихо убеждала мать Ханна. – Ни тот ни другой меня не скомпрометировали.
Она не плакала, поскольку все еще не оправилась от шока.
– Не знаю, что еще я могу сказать, если ты не веришь мне.
– Дело не в этом. – Кристин промокнула глаза носовым платочком. – Дело в приличиях.
– Все будет в порядке, – настаивала Ханна. – Мои подруги поверят мне, если до них дойдут слухи. Они знают, я никогда не сделаю ничего подобного.
Ханна встала и принялась мерить шагами ковер.
– Не понимаю, почему мы не можем просто рассказать всем, что произошло.
Кристин высморкалась.
– Ты слишком наивна, моя дорогая. Мы не можем идти на риск, слишком скандальная история, нельзя, чтобы о ней кто-нибудь узнал.
– Я не погублена.
– Погублена. Твоя единственная надежда спасти то, что осталось от твоей чести, – и, значит, выйти замуж за лорда Белгрейва и сделать это как можно скорее.
– Я не выйду за этого негодяя. Это он причина всего, что произошло! Он силой увез меня из дома, мама! Почему ты мне не веришь?
Ее мать печально покачала головой:
– Я верю тебе, Ханна. Но гораздо большая проблема состоит в том, что ты провела несколько часов в экипаже наедине с солдатом. Лорд Белгрейв прав: этот скандал замять не удастся, если все выплывет наружу.
Но ведь никто об этом не знает, кроме…
– Он вам угрожал, – предположила Ханна, вдруг поняв все. – Белгрейв собирается всем рассказать об этом скандале, если я не выйду за него. Это так?
Лицо ее матери стало алым.
– Мы этого не допустим.
Ханна не верила своим ушам. Ее родители позволяют, чтобы ими манипулировали.
Кристин старалась на нее не смотреть.
– Тебе нечего бояться барона, Ханна. Я верю в то, что он раскаивается в содеянном. Он хочет начать все сначала, и я думаю, тебе стоит дать ему еще один шанс.
– Никогда.
– Он завтра прибудет к тебе с визитом. И ты встретишься с ним и выслушаешь то, что он хочет тебе сказать.
Избегая взгляда Ханны, Кристин нашла лист бумаги на письменном столе и выбрала перо.
Ханна догадалась, что ее мать составляет для нее очередной список того, что она должна сделать.
– Мама, нет, – умоляюще попросила она. – Должен же быть какой-то выход. Может, я могу поехать в Фолкерк со Стивеном и Эмили.
Ее брат предоставит ей убежище без всяких расспросов.
– Они уже уехали сегодня рано утром, – сообщила мать. – И твоему брату есть о чем беспокоиться: Эмили должна родить через несколько недель. Он не знает, что произошло вчера ночью, и мы не собираемся рассказывать ему, пока все не утрясется.
Мать вручила ей список и пошла к двери.
– А сейчас иди в свою комнату и отдохни до одиннадцати часов. Когда встанешь, надень платье из розового шелка с закрытым горлом и рукавами с буфами. Мы обсудим твое будущее за завтраком. Барон приедет завтра, чтобы обсудить приготовления к свадьбе.
– Я не могу видеть этого человека, а вы хотите, чтобы я вышла за него замуж! – возмутилась Ханна.
– У тебя нет выбора. Тебе лучше всего привыкнуть к этой мысли, поскольку твой отец уже начал приготовления. Ты выйдешь замуж на этой неделе.
После того как за матерью закрылась дверь, Ханна стремительно бросилась вниз по лестнице.
Бросив взгляд на список, она прочла предписания своей матери:
1. Отдохни до одиннадцати часов.
2. Надень платье из розового шелка.
3. Выпей чашку чая со сливками и без сахара, чтобы успокоить нервы.
Ханна прочитала этот список три раза, качая головой. Всю свою жизнь она делала все, что говорили ей родители. Она учила уроки, слушалась своей гувернантки – одним словом, старалась изо всех сил, чтобы угодить своим родным.
Ее желудок сжался, когда Ханна поняла, что все они против нее. Ее родители больше не заботятся о ее будущем счастье – только о своей репутации.
Ей полагалось вернуться в свою комнату, но она направилась в сад. Слезы ярости жгли ей щеки. Все эти годы ее послушного поведения ничего не значат, если она должна выйти замуж за такого негодяя, как Белгрейв.
Список больше не говорил о заботливой материнской любви, он стал для нее оковами, которые ограничивают каждый ее шаг.
Ханна скомкала и выбросила листок. Правила, правила и снова правила! А она-то надеялась, что в один прекрасный день будет вознаграждена за подчинение правилам.
Неужели ее мать действительно ждет от нее, что она выйдет замуж за человека, который так оскорбил ее? Да она лучше утопится в Темзе, чем станет женой Белгрейва!
Ханна пробиралась по саду, когда почувствовала, что головная боль снова возвращается.
Почему? Почему это случилось именно со мной?!
Только вчера у нее было столько возможностей!
Ханна обняла себя за плечи, словно хотела сдержать рвущиеся рыдания, и все-таки разрыдалась. Слезы неудержимо лились из ее глаз, а она брела по гравийной дорожке к тому месту, где вчера вечером потеряла колье.
Непроизвольно ее рука потянулась к горлу, бриллианты были на месте. Лейтенант, должно быть, вернул ей колье сегодня рано утром. Она не помнит, как он застегнул его на ее шее, потому что от боли большую часть ночи провела как в тумане.
Похитив ее, барон испугался ее болезни и требовал, чтобы она прекратила лить слезы. Он бранил ее, но Ханна не могла перестать плакать.
Потом лейтенант спас ее. Он заботился о ней, не упрекал и обнимал ее в темноте.
Ханна запахнула шаль на груди. Она не знала, что о нем думать. Он спас ее честь, но украл у нее поцелуй.
Жмурясь от яркого утреннего солнца, Ханна увидела Майкла Торпа у конюшен, он ждал, пока грум приготовит ему коня.
Почти против ее воли ноги понесли Ханну к конюшням. Она не имела ни малейшего представления о том, что скажет лейтенанту.
Взгляд зелено-карих глаз лейтенанта был усталым, щеки покрылись темной щетиной. Белый галстук был развязан у него на шее, а шляпу он держал в руках.
Ханна наклонила голову в приветствии, и грум, как полагается, отошел, чтобы дать им поговорить. Она говорила очень тихо, чтобы слуга не смог подслушать их.
– Я рада, что мой отец не убил вас.
Майкл пожал плечами и натянул перчатку для верховой езды.
– Меня не так-то легко убить.
Ханна обнаружила, что ее внимание приковано к его длинным пальцам, и вспомнила о руке без перчатки, ласкающей ее затылок. Никто прежде не вызывал в ней подобных чувств, ее кожа загорелась от воспоминаний о непривычных ощущениях.
Она закрыла глаза, стараясь собраться с мыслями. Затем вспомнила то, что ей действительно нужно было ему сказать.
– Я так и не поблагодарила вас за свое спасение. Для меня это много значит. Несмотря на последствия.
Лейтенант слегка кивнул, словно не зная, что ей сказать. Он не ответил на слова благодарности и лишь бросил взгляд на дом.
– Лорд Ротбурн сказал, что вы выходите замуж за Белгрейва.
Ханна напряглась.
– Мой отец готов выдать меня за любого титулованного джентльмена, который пройдет через ворота к нашему дому. – Она смотрела ему прямо в глаза. – Я этого не сделаю. Ему придется силой тащить меня к алтарю.
– Я думал, вы послушная дочь.
– Только не в этом.
Ханна едва могла поверить, что произносит такие слова. Это так не похоже на нее, но она не могла избавиться от ощущения, что ее жизнь разбита.
Послушание ни к чему ее не привело. И прямо сейчас ей хотелось высказать свое разочарование кому-то, кто мог ее понять.
– Почему это происходит? – прошептала она. – Что такого дурного я сделала?
– Ничего, – уверенно ответил лейтенант.
Его рука потянулась было к ее руке, но он отдернул ее, словно вспомнил, что это неприлично.
– Единственная ваша вина в том, что вы дочь маркиза.
– Как бы мне хотелось, чтобы я ею не была. – Ханна опустила голову. – Как бы мне хотелось, чтобы я была обычной женщиной. Тогда у меня было бы больше свободы.
И подумала: «Никаких списков, никаких правил, которым нужно следовать. Я сама буду принимать решения и стану хозяйкой своей жизни».
– Вам это совсем не понравилось бы. – Лейтенант указал на дом ее отца. – Вы рождены, чтобы жить в таком мире.
– Это тюрьма.
– Но она золотая.
– Все равно тюрьма. – Она подняла на него глаза. – А теперь меня приговорили к браку с лордом Белгрейвом. Я должна найти выход.
Майкл не ответил, но она увидела, как сжались его губы, а глаза внезапно потемнели.
– Найдете.
– А как обстоят дела с вами?
Ханна поняла, что так и не спросила о том, что произошло с ним. Наверняка лейтенант без страха вошел в их дом.
– Что произошло между вами и моим отцом?
Он заколебался, прежде чем ответить.
– Мой командир проследит, чтобы я оставался на Крымском полуострове.
– И что это… означает на самом деле?
От предчувствия беды ее охватила дрожь.
– Меня пошлют в бой. Возможно, на передний край.
Майкл пожал плечами, словно этого и следовало ожидать. Но Ханна поняла то, чего он не сказал. Те, кто воевал на передней линии фронта, по существу, были приговорены к смерти без военного суда. Если бы не она, он вернулся бы к своей прежней службе.
– Вы уже были ранены, – медленно заговорила она. – В легкой кавалерии.
Майкл кивнул:
– В любом случае мне пришлось бы вернуться на службу. Я уже выздоровел.
Он говорил так, будто ему была безразлична его судьба.
Ханна посмотрела ему в глаза, и ее сердце затрепетало.
– Это неправильно, что вас снова отсылают отсюда.
– У меня нет связей в Лондоне.
Майкл повернулся, чтобы уйти, но Ханна остановила его.
Из-за нее он потеряет все. Потому что спас ее и позаботился о ней в эту ночь.
– Это важно.
Она коснулась рукава его камзола, чувствуя, что обязана что-то для него сделать. Должен же быть какой-то способ помешать свершиться несправедливости!
– Перестаньте на меня так смотреть, – тихо попросил он.
– Что вы имеете в виду?
– Ну так, словно пытаетесь спасти меня.
– Я не пытаюсь.
Ханна подняла лицо к нему, внимательно вглядываясь в эти глубокие зелено-карие глаза. Он солдат, обученный убивать своих врагов. Он выглядел усталым, но и опасным.
– Поверьте мне, я не из тех, кого стоит спасать. Вы поступите хорошо, если станете держаться от меня подальше.
Воспоминания о его поцелуе заставили ее вздрогнуть. Лейтенант не спускал с нее глаз, и Ханна стояла неподвижно.
То, что она находилась с мужчиной в саду, где ее может увидеть кто угодно, противоречило всему, чему ее учили. Он был так близко.
Она понимала, что Майкл Торп человек неординарный и что он очаровал ее.
А дочь маркиза никогда-никогда не сможет быть с таким человеком, как он. Он прав.
Ханна убрала руку, испытывая при этом разочарование. Будет лучше, если она станет держаться от него подальше.
Однако он был единственным человеком, который заметил ее отсутствие на балу. Ее неожиданный спаситель.
Спасет ли он ее еще раз, если она его попросит?
– Лейтенант Торп, я хочу попросить вас об одном одолжении.
Он устало посмотрел на нее:
– О каком одолжении?
Было так неловко просить его об этом. Ханна вонзила ногти в свои ладони, набираясь храбрости.
– Если меня принудят к браку с лордом Белгрейвом, не могли бы вы… помешать свадьбе?
Ленивая улыбка приподняла уголки его губ.
– Вы просите меня украсть вас с вашей же свадьбы?
– Если дело до того дойдет – да.
Ханна расправила плечи, делая вид, что ничего не уместного в ее просьбе нет.
– Я, конечно, попробую избежать ее. Но вы будете моей последней надеждой.
Майкл усмехнулся и подошел к своему коню. Схватив поводья одной рукой, он поднял голову, чтобы внимательно рассмотреть ее:
– Вы серьезно?
– Серьезнее не бывает.
Это была договоренность, практический способ предотвратить настоящую трагедию ее жизни. И хотя это может вызвать еще больший скандал, Ханна пойдет на все, чтобы избежать свадьбы с Белгрейвом.
– Я должен отправляться на службу, – предупредил лейтенант. – Не исключено, что не пройдет и недели, как я уеду.
Ханна быстро кивнула в знак того, что ей это прекрасно известно.
– Поверьте мне, мои родители хотят видеть меня замужней дамой как можно скорее. Весьма вероятно, свадьбу устроят через несколько дней. Если я откажусь выйти замуж за Белгрейва, подойдет любой другой.
– Даже я?
Майкл одарил ее кривой улыбкой, будто он тоже не может поверить в то, что она говорит.
– Ну нет. Это невозможно…
– Не беспокойтесь, моя дорогая.
Его голос стал низким, соблазняющим.
– Я не допущу вашей свадьбы, если это будет в моих силах.
Ханна снова вздохнула, ее плечи опустились в облегчении.
– Я буду вам чрезвычайно благодарна.
Ханна протянула руку в перчатке, намереваясь рукопожатием завершить сделку.
Лейтенант взял ее руку в свою. Вместо рукопожатия он приблизил ее к своему лицу.
– Если я украду невесту, что я получу взамен? – тихо спросил он, прижимая губы к ее руке.