– Сильвия, открой! – снова постучал я кулаком в дверь.
– Не открою! – в который раз послышалось оттуда.
Вот уже полчаса я штурмовал кабинет ректора, горя справедливым негодованием. Я был оскорблён, унижен, просто раздавлен, той несправедливостью, что творилась по отношению к моим ученикам. Ладно бы по мне. Но стреляя в меня, они попали в студентов. А я с ними, всего с половины первого курса вместе. Страшно представить, что творится сейчас в их головах. Какой это удар по жизненным приоритетам, по доверию ко мне, в конце-концов.
Я жаждал ответов, и я готов был их требовать, не смотря ни на что.
– Открывай, ты же знаешь, я не уйду! – вновь постучал я, – ты не можешь скрываться вечно.
– А я попробую, – донеслось из за двери, заставив меня чертыхнуться.
Сидевший за столом в приёмной Калистратис хмыкнул и весело сощурился.
Посмотрев на магистра, я подсел к столу и с горечью произнёс:
– Рихад, они не просто плюнули мне в душу, они обгадили всё то чистое и светлое, что было в наших занятиях по теормагу. Они растоптали мечту, грязными сапожищами прошлись по надеждам и чаяниям этих юношей и девушек, разрушили хрупкий каркас только-только выстраиваемого нового будущего, нанесли смертельный удар поколению магов, которое бы могло стать лучшей версией нас. Творческому, умеющему думать, а не просто делать. А теперь всё, всё насмарку.
– Ты излишне драматизируешь, Вольдемар, – ответил, продолжая улыбаться, старый маг, – всё не так плохо. Они же не отчислены, пусть с тройками, но экзамен сдан, а значит, ещё не всё потеряно.
– Потеряно, – мрачно заявил я, – потеряно доверие ко мне, как к преподавателю. Я их так учил, и они за это пострадали.
– Чтобы сталь становилась крепче, её куют, чтобы твёрже, – закаляют, а чтобы острее, – точат. Но никак не гладят, – сказал мне Калистратис уже без улыбки, – если они такие впечатлительные и ранимые, что тройка сломает их веру, то херня они, а не лучшее поколение магов. Право быть лучшим надо выстрадать, доказать его, в том числе преодолевая трудности. Кто останется с тобой, не смотря ни на что, вот те действительно достойны большего, а остальные пускай в санмагики идут, там им самое место.
Я приумолк и задумался. Какими жестокими не казались слова магистра, зерно истины в них было Наморщив лоб, я вновь посмотрел на Калистратиса.
– Думаешь, это было на пользу?
– Отсеять зёрна от плевел? Да.
Маг вновь улыбнулся:
– Будь я на их месте, я бы не отступил. Ты первый маг, которого благословил Воин. И это кое что да значит. Твой путь не может быть неверным, он просто другой.
– Ещё бы Сильвия это понимала, – буркнул я.
Впрочем, услышать такое из уст магистра было приятно.
– Она связана по рукам и ногам теми обязательствами, которые не написаны на бумаге, но куда серьёзней любых письменных договоров.
– Да-а, – я хлопнул себя по лбу, понимающе покачав головой, – точно, ты же сам был ректором.
– Был, – грустно улыбнулся маг, – и тоже хотел что-то поменять в Академии. Но поменяли меня самого.
– Это было как-то связано с Полдарком?
Я резко вспомнил мой поход в игровой салон и его хозяина, отца старосты группы, обмолвившегося, что имел когда-то на Рихада какие-то виды.
– Кхым, – потупил взор Калистратис, – он да, подкинул мне парочку интересных идей. Вот только не всем они пришлись по нраву.
– Ладно, не буду спрашивать каких, – произнёс я.
Ворошить прошлое было делом не самым разумным, впрочем, разговор этот меня несколько успокоил. Я, по крайней мере, перестал злиться на Нодерляйн. Так-то, она, хоть и ректор, но не царь и не бог, чтобы делать всё только по своему разумению. Поэтому, вероятно, у такого поступка были причины.
Решительно поднявшись, я вновь подошел к двери, поднимая кулак для стука.
– Сильвия, открывай. Я уже не сержусь, – я вздохнул, – мне просто надо поговорить.
– Точно? – донеслось с подозрением оттуда.
– Точно, – вздохнул я ещё раз.
Замок дважды щёлкнул и дверь медленно распахнулась. Зайдя внутрь, я оглядел помещение, затем посмотрел на сидевшую за столом Нодерляйн.
Женщина была одета в узнаваемую броню боевого мага и держала руки на столе почти касаясь выложенных там боевых амулетов. Взгляд её был прищурен, а глаза, внимательно следили за каждым моим шагом.
– Ну не настолько я отморозок, чтобы нападать на собственного ректора, – буркнул я, уязвленный подобным, – ты же меня знаешь.
– Не скажи, как ты себя ведёшь последнее время, так я уже ни в чём не уверена, – произнесла Сильвия, – ты у нас сейчас любимчик богов, герой, море по колено.
“Я не такой!” – хотел было сказать я, но, взглянув на себя со стороны, вынужден был признать, что некоторая доля истины в словах женщины была.
Взяв за спинку стул, я отодвинул его от стола, так чтобы Нодерляйн могла видеть меня всего, сел, показал пустые ладони.
– Как видишь, я не вооружён и не опасен.
Вся моя злость, что кипела до этого внутри, как-то поутихла и стало даже немного стыдно. Потому, что когда тебя опасается собственный ректор, это ненормально.
Помотав головой, я добавил:
– Прости, что заставил тебя думать, что я опасен. Я никогда бы не причинил тебе вред, как и никому другому в Академии.
– Рада слышать, – буркнула Сильвия, чуть расслабившись, но руки от амулетов так до конца и не убрав, – так зачем пришёл?
Посмотрев на магичку, я чуть помедлил, думая, как лучше сформулировать вопрос, чтобы он не казался очередной претензией, затем медленно, подбирая слова, произнёс:
– Я понимаю, почему комиссия поставила такие оценки, я не понимаю, почему была именно эта комиссия?
– То есть, требовать пересмотра итогов экзамены ты не будешь? – приподняла одну бровь Нодерляйн.
– А это возможно? – приподнял я бровь в свою очередь.
– Нет, – ровно произнесла та, – но меня радует, что ты не стал пытаться. Значит понимаешь, что основания для таких оценок были.
– Если подходить строго формально, – да, – нехотя согласился я, – по уму…
– Вот! – оборвала меня женщина, поднимаясь с кресла и опираясь о стол, – именно что строго формально! Есть критерий, которому студенты должны соответствовать, стандарт, давным-давно единый для всех Академий. А твои ребятки этот стандарт не знают.
– Они знают куда больше.
– И кому это надо?
– Мне, – ответил я, упрямо задрав подбородок.
– Но не Империи.
– Империя просто пока не понимает всей выгоды, которую она получит, от появления магов новой формации.
– Зато она понимает кое-что другое, – резко ответила Нодерляйн, – что здесь происходит что-то вразрез установленных правил. Знаешь, как я удивилась, узнав, что в Академии находится и активно собирает на тебя компромат некий субъект. А ещё больше я удивилась, когда выяснила, что у него амулет дающий прав в Академии как бы не больше чем у меня. Как минимум потому, что даже не регистрируется в системе. Этакий призрак, гуляющий где захочет и не оставляющий следов.
– И как ты про него узнала?
Я почувствовал как внутри начинает образовываться комок, рождённый неуверенностью, опаской и толикой страха. Не ужели кто-то пронюхал, что вся нежить тут появилась из-за меня?
– Мы с Рагырдой в разведке тоже не просто так десять лет прослужили, – неохотно ответила Нодерляйн, – есть у нас свои методы. Кто такой выяснить не смогли, но явно прислан сюда от Совета магов. Похоже из-за этих твоих нововведений. Хорошо ещё, ему этих троек за экзамен хватило, чтобы успокоиться и свалить.
“Значит, всё-таки не из-за некромантии”, – подумал я и, с облегчением, выдохнул.
Хотя сам факт подобного внимания к моей персоне напрягал. Активная слежка за мной может вытащить на свет кучу грязного белья.
– Теперь понял? – Сильвия села обратно, смахнула амулет в ящик стола, – как иногда важен строгий формалистский подход?
– Понял, – вздохнул я снова, – и что теперь?
– Делать выводы, Вольдемар, делать выводы, – наставительно произнесла Нодерляйн – и решай, как действовать дальше, но так, чтобы и свои задачи выполнять и требования соблюдать. И да, мой тебе совет, на время скройся куда-нибудь подальше.
– В смысле? – нахмурил брови я, – это куда?
– У тебя там всё-равно практика летняя будет с группой, желательно чтобы ты её провёл где-нибудь не здесь, лучше всего вообще не в Империи.
– Это как? – опешил я.
– Ну, формально, никто этого не запрещает, но выбирать стоит из государств союзников, Понта, Хорнген, то же герцогство Утсволс твоё, ну или Тингланд. У тебя ведь принцесса тингландская обучается. Договорись через нее. Опять же с её тётей-адмиралом вы, вроде как, имели достаточно тесное знакомство, – с некоторым намёком произнесла Сильвия.
– Имел – не имел, что было, то прошло, – буркнул я, – но ладно, поговорю. А с чего, всё-таки, такая необходимость?
– Слишком много вокруг тебя, в последнее время, странных телодвижений, – не стала скрывать ректор, – и меня это напрягает, потому что я не могу понять, связано это лично с тобой или с Академией, через тебя. Когда уедешь, сразу станет ясней.
– Ну хорошо, – кивнул я, – только по возвращении, не забудь меня тоже в курс дела поставить, что там за шевеления.
– Обязательно.
Разговор с группой, когда я спустился к ним в нашу пещерную аудиторию, был не самым простым. Они не хуже меня понимали, что их банально завалили. И главным, как и у меня, был вопрос, – почему?
Пришлось приводить Сильвины аргументы и публично извиняться, что я сам этот момент не учёл. Благо, поняли.
К их чести, ни один не запросился в другую группу, отчасти тут сработал и эффект противопоставления. Экзамен внутренний протест против системы в них только усилил.
Скажу даже, что убедить их, всё-таки начать готовиться по стандартной программе, чтобы хотя бы немного под этот стандарт подпасть, оказалось куда сложнее.
Но, с грехом пополам, договорились, а затем, отозвав в сторонку нашу принцессу, Танию, я закинул удочку насчёт практики в Тингланде. И вот тут она смогла меня удивить.
– Ой, – вскрикнула девушка, захлопав ресницами, – я же совсем забыла, вам письмо от тёти!
Она начала суетливо шарить по карманам студенческой робы, пока, наконец, не выудила на свет чуть помятый конверт запечатанный массивной сургучной печатью.
– Вот, – она чуть покраснела, – это вам.
Повертев конверт в руке, я, слегка озадаченно, кивнул и отошел в сторонку, распечатывая послание. Развернув сложенный вчетверо лист, прочитал:
“Здравствуй, брат по оружию. Спешу выразить своё восхищение твоей победой над тёмным порождением проклятой некромантии. Слышала также, что наш покровитель вручил тебе меч, которым ты сразил лича. Жажду услышать все подробность из твоих уст, об этой великой битве, поэтому приглашаю как можно скорее посетить Тингланд.
П.С. Я настаиваю.
П.П.С. И меч не забудь.”
Хмыкнув, я сунул письмо обратно в конверт и вновь подозвал Танию. Присев на стул, показав на соседний девушке, произнёс:
– Твоя тётя настоятельно зовёт меня в гости к вам, в Тингланд, как думаешь, она не будет против, если мы совместим эту поездку с летней практикой группы?
– Я даже не знаю, – задумалась студентка, – но, думаю, что не будет. В конце-концов, я могу и сама пригласить всех одногруппников к нам, как принцесса.
Девушка заулыбалась, отчего на щеках её появились милые ямочки.
– Ну, тогда решено, – улыбнулся я в ответ, – едем в Тингланд!
Оставшиеся экзамены прошли ожидаемо. То есть с минимальным баллом. Ехидные улыбочки коллег я воспринимал стоически, как и издевательскую похвалу из уст Родаблум, что последующие тройки хотя бы заслужены, а не натянуты.
Моя будущая помощница, – Ланика Сильф, тоже отчиталась, что сдала все выпускные экзамены и теперь полноправный дипломированный маг. После чего я её официально оформил в состав Академии своим адъюнктом и отпустил на лето. Решив, что особой необходимости тащить её с собой на практику нет, пусть порадует семью и отдохнёт. Потому, что со следующего года, график у неё и так будет очень плотный.
Потом была несколько нервная бумажная волокита, большей частью с нашей бухгалтерией, со скрипом оформлявшей заграничную командировку и практику там же для группы. Выбивать из них положенные на проезд и проживание деньги приходилось подключая то Сильвию, то Калистратиса.
Быстрее всего было на корабле оплыть континент с запада, вдоль побережья, пересечь Северное море прямиком до столицы Тингланда, города-порта Охигбёрн. Можно было, конечно, часть пути проделать по суше, пересекая Империю с юга на север, до побережья Северного моря, откуда и отплыть. Но так выходило дольше. Тридцать плюс человек разом, да ещё и одарёных, требовали частного фрахта, потому, что обычные суда, что регулярно курсировали вдоль побережья, напрямую в Тингланд из Анкарна не ходили, и, хоть и могли вместить такое количество народу, условия пребывания в трюме предоставляли чуть менее чем никакие. Нужно было что-то более комфортабельное и дорогое. Поэтому-то бухгалтерия так неохотно всё оформляла.
Наконец корабль был найден, – красавец фрегат “Заря Офора”. И, вроде, можно уже отплывать. Но тут, вдруг, воспротивился родительский комитет. В том смысле, что отправлять студентов в другую страну одних, без присмотра, крайне неразумно и опасно, а одного профессора в этом качестве будет явно недостаточно.
Резон в этом был, вот только, взглянув на хитрые лица прекрасно знакомых мне женщин: леди Честер, госпожи Русавр и, до кучи, тоже вернувшейся в город матери Бари, – госпожи Ботлер, я сразу понял, что присмотр за студентами тут вторичен.
А когда взглянул на скромно потупившуюся Ясулу, сомнений, кто был инициатором всего, не осталось. Правда, графиня тоже вела себя весьма активно. Ну а Алисе, как мне показалось, просто стало интересно, за компанию, так сказать.
Поэтому, когда прозвучало, что представители комитета обязательно должны поехать тоже, я ничуть не удивился. Как и не удивился, что женщины предложили именно себя в надсмотрщики. Да, глупо было надеяться, что я смогу так просто улизнуть от опытной ракамакской шпионки, которая, во что бы то ни стало, вознамерилась меня опекать.
Сильвия, к слову, тоже кое что поняла, это прослеживалось по взглядам бросаемым попеременно то на них, то на меня. Правда, похоже, не совсем в том ключе. Выслушав все доводы, она только устало махнула рукой, буркнув что-то вроде: – “Занимайтесь чем хотите”, – только нецензурное и ушла к себе.
– Вот и отлично, – хлопнула довольно в ладоши Злотана, улыбаясь мне, – теперь наши детки точно не натворят ничего.
“Главное чтобы мамы вытворять не начали”, – подумал я, но вслух ничего не сказал.
Немного напрягал, конечно, аспект, что с двумя из этих трёх женщин у меня были интимные отношения. И это, рано или поздно, всплывёт. Как бы, на этой почве, у них не развился внутренний конфликт. С другой стороны, – графиня слишком умна, чтобы устраивать грязную склоку, а Ясула профессиональный шпион-убийца, и привыкла всё держать в тайне. Так что может и пронесёт. Я скрестил за спиной пальцы, суеверно повторяя про себя, – “Хоть бы, хоть бы”.
– Ну, наверное, надо сообщить эту радостную новость студентам, – произнёс я неуверенно.
– Конечно, – тут же закивала Злотана, – давайте быстрее обрадуем ребятишек.
Стоило нам зайти в аудиторию, где вся группа была собрана как раз по случаю предстоящей практики, как три голоса удивлённым хором произнесли:
– Мама?!
И я понял, глядя на лица Авсана, Тара и Бари, что их тоже никто не предупредил.
– Да, – произнёс я, – это представители родительского комитета: леди Честер, госпожа Русавр и госпожа Ботлер. Они поедут с нами, чтобы осуществлять дополнительный надзор, в помощь, так сказать, мне.
– Ну-у… – раздалось дружное и недовольное мычание разочарованных студентов, явно предполагающих в другой стране оторваться по полной.
Но самый негодующий вопль издал Бари.
– Мама, и ты тоже?!
Алиса чуть покраснела, от направленных на неё взглядов, поправила причёску, строго произнесла:
– Сын, веди себя прилично. Да, я тоже поеду с вами. Я, всё-таки, боевой маг и, в случае чего, смогу вас защитить. Да и показать кое что из арсенала боевой магии, – подмигнула она студентам.
– Да я не об этом, – буркнул хмуро парень.
Как-то странно на меня покосился, а затем отвернулся к окну, больше ни слова не говоря.
– А я могу рассказать про азы торгового дела, – посмотрев на Ботлер, сообщила Ясула.
– Ну а я, – тут же присоединилась к ним графиня, – открою кое-какие тайны благородных родов.
– Ну вот и познакомились, – подытожил я, – финансовое обеспечение практики в основном берёт на себя Академия, но наличие личных денег не возбраняется и даже желательно, чтобы вы могли обеспечить на месте все свои потребности.
– И даже в алкоголе и общении с противоположным полом? – весело выкрикнул кто-то.
– И даже в них, – спокойно ответил я, чем заработал недоумевающие взгляды от родительского комитета.
Уже после собрания, когда студенты разошлись и мы с женщинами остались одни, Злотана с укором произнесла:
– Вольдемар, как ты мог разрешить им такое?
– Им по восемнадцать лет, кому-то уже, кому-то в этом году будет, – пожал я плечами, – неужели вы думали, что они не захотят выпить и пообщаться? Запрет только заставит их делать это тайно. Сбегать, прятаться по кустам и подворотням. Ходи ищи их потом. Нет, определенные правила поведения мы, конечно, установим, но запрещать не будем. В конце-концов, правильно пить тоже учить надо, как и здоровым половым отношениям. А кому это делать как не нам, преподавателям и родителям.
Тут все три женщины дружно покраснели.
– Вольдемар, тут такое дело, – произнесла пунцово-красная графиня, – что у нас мальчики и нам объяснять им это как-то неловко.
– Мальчиков я возьму на себя, – успокоил я дам, – а вот девочкам рассказывать будете уже вы.
– И о чём рассказывать? – слегка хрипло поинтересовалась Алиса.
– Ну как, – пожал я плечами, – основы предохранения, правильный выбор полового партнёра, нежелательная беременность, профилактика заболеваний передающихся половым путём, к чему приводят беспорядочные половые связи, влияние алкоголя на детородную функцию женщины и потомство…
– Ты, хочешь, чтобы мы обсуждали такое?!
Когда я поднял взгляд, выныривая из своих мыслей, то увидел, что все три женщины как-то чересчур тяжело дышат и покраснели ещё сильней, хотя куда вроде бы ещё. И тут до меня дошло, что это там на Земле, обсуждать такое открыто считается совершенно нормальным, здесь же ещё сильно табу, со всем что касается темы секса.