На пыльных подмостках Театра Юного зрителя разворачивалось странное действие: на сцене из угла в угол яростно метался пожилой, и явно с хорошего бодуна, актёр, изображавший принца. На его слегка одутловатом лице лежал толстый слой грима, через который проступала седая щетина, которая никак не вязалась с образом прекрасного юноши. Лохматые космы криво надетого парика торчали в разные стороны, словно принц только что встал после долгого и беспокойного сна. Вызывающе выглядел и нос – ярко-красного цвета, и цвет этот невозможно было скрыть никакой косметикой.
Наряд у принца тоже вызывал вопросы. Камзол стоял колом, словно был не сшит из парчи, а сколочен из фанеры; мелкие пуговицы не сходились на животе необъятных размеров, который не мог скрыть даже широкий черный пояс. Из-под камзола торчали тонкие кривые ножки, обтянутые трико. Довершали образ видавший виды выцветший берет с облезлым пером неизвестной старой птицы и стоптанные туфли с кривыми пряжками. Мелкими шажками принц трусил по сцене то в одну, то в другую сторону, пытаясь изобразить непрерывные поиски кого-то или чего-то, однако стук сбитых каблуков и колыхание тела напоминали не юношу в поиске, а старую затрёпанную игрушку.
В таком образе перед зрителями предстал не кто иной, как заслуженный артист бывшей союзной республики Головко Иван Демидович. Ему было далеко за пятьдесят, и всю жизнь он прослужил на этой сцене. Колобок и Зайчик, разнообразные принцы, опасные злодеи, Карабас-Барабас, куриные ноги избушки Бабы-Яги и, конечно же, Дед Мороз – далеко не полный список ролей почтенного Ивана Демидовича. Также он снялся в паре-тройке дешевых сериалов, естественно, в эпизодических ролях, и в рекламе средства для повышения потенции с привлекательным и загадочным названием «Настрой свои гусли». Участием в рекламе Иван Демидович почему-то очень гордился и пытался по восьмому кругу рассказывать об этом знаменательном событии всем своим знакомым, которые делали вид, что удивляются такому удивительному событию и завидуют счастливцу. Звание заслуженного Головко получил недавно – за выслугу лет – и это хоть как-то поднимало его статус и оклад в театре.
Впрочем, мы отвлеклись.
– Жил я беззаботно и счастливо со своими матушкой и бабушкой, пока не вырос и не повстречал прекрасную девушку… – занудливо гундосил текст роли Иван Демидович. – Она оказалась прекрасной принцессой и промелькнула по моей жизни словно лёгкий мотылёк, оставив неизгладимый след в моем сердце. Она исчезла без следа, а я отправился на ее поиски. День сменяет ночь, зима – осень, а я всё ищу мою ненаглядную который год, не зная сна и отдыха…
Видимо, долгими безрезультатными поисками возлюбленной и объяснялось, что, в конце концов, принц так изрядно поистрепался. А кто бы выглядел иначе, если год за годом шастал по долинам и взгорьям, лишь изредка заглядывая в баню?
Между тем актёр продолжал:
– Много горя и несчастий настигло меня в пути, а сколько приключений выпало на мою долю!..
И глядя на опухшее, синюшное, с красными прожилками лицо Ивана Демидовича, сам Станиславский Константин Сергеевич крикнул бы: «Верю!»
– Я научился разговаривать и с шумным ветром, и с высоким дубом, и с прохладным ручейком лесным… – подвывал по нарастающей «прекрасный принц». – И у всех спрашивал об одном: где моя любимая, где моя ласточка ненаглядная? И только старый трухлявый пень подсказал, где мне ее найти. Я узнал, что принцесса стала жертвой страшного проклятия злой колдуньи, которую забыли пригласить на ее крестины. Бедняжка уколола пальчик веретеном, когда пряла пряжу, и умерла. Выплакав море слез, я всё же захотел увидеть свою возлюбленную и попрощаться с ней. После долгих поисков в густой чащобе я отыскал заброшенный замок, где вечным сном спит моя прекрасная принцесса. Спят все ее слуги и родители, спят коровы в коровнике и лошади в стойлах, спят собаки во дворе и голуби под застрехой, спит огонь в очаге на кухне, спит ароматный кофе в кофейнике, спят хитрые кошки и юркие мыши, спят все, кто ранее находился рядом с моей голубкой желанной. Спит мёртвым сном и она сама вот в этом хрустальном гробу… – Иван Демидович взмахом нетвёрдой руки указал на домовину, занимающую на сцене центральное место. – Она погибла во цвете лет! Моя любимая умерла и больше никогда-никогда не улыбнётся мне. О, пусть разверзнется земля у меня под ногами и поглотит меня! Я не в силах вынести такое горе!.. – Принц обмяк, рухнул на колени и простёр руки к зрительному залу. – О горе мне! – вскрикнул он фальцетом и не без удовольствия распростёрся на пыльной авансцене.
– Она спит! Спит! Она просто заколдована! – раздались детские крики из тёмного зала. – Она не умерла!
– Я бы всё отдал на свете, чтобы оживить принцессу, но боюсь, что бессилен, – приподнял на мгновение голову принц, словно в ответ на вопли доверчивых детишек.
Послышались крики:
– Поцелуй ее! Поцелуй!
Принц снова приподнял голову и обвёл зал мутным взглядом:
– Надо попробовать, что ли… – неожиданно хрипло выдал он, с трудом поднялся и неверным шагом неровным зигзагом двинулся к гробу.
Зал затих в ожидании.
Принц оказался у гроба, опёрся на его край двумя руками и заглянул под ворох бумажных цветов, которыми была засыпана «усопшая».
Вид спящей принцессы в исполнении не молодой, не заслуженной и уже не подающей надежды на получение «Хрустальной Турандот» актрисы Зинаиды Макаровны Ильиной поразил гражданина Головко.
«Гримёры совсем страх потеряли! Зинке сейчас оживать, а она выглядит словно зомби, – подумал он, останавливая взгляд на выдающейся груди спящей – пожалуй, самой красивой детали фигуры актрисы. Грудь не вздымалась. – Она что, не дышит?! Что за глубокое погружение в образ! Зрители всё равно не оценят, Зинку же из зрительского зала в гробу не видно».
Целовать принцессу Иван Демидович не спешил. Он явно был растерян и не знал, как поступить, переминаясь с ноги на ногу.
Из-за кулис послышалось яростное шипение:
– Ванька, в чем дело-то?! Ты чего завис, козёл? Обалдел совсем! Давай целуй ее скорее!
– Она не дышит, – громко произнёс принц дрогнувшим голосом.
– Конечно, не дышит! Она же почти мёртвая! – ярились голоса за кулисами. – Давай действуй! Не срывай представление! Конец уже близок, осталось чуть-чуть… Поднажми, дорогой!.. – нервно колыхались кулисы.
– Принц, целуй! Принцесса ждёт! – кричали вразнобой детишки и заволновавшиеся родители.
– Она холодная… – отошёл от гроба Головко. И, повернувшись к кулисам, вдруг сказал, срываясь на крик: – Вы что, оглохли?! Я же русским языком вам говорю – она мертва! – И, уже не сумев совладать с нервами, разразился трёхэтажным матом.
Занавес мгновенно опустился.
Зрители повскакали с мест, и смущённые дикой выходкой актёра родители потащили радостно верещавших детишек в гардероб.
Дети в этот день узнали много новых слов, а некоторые девочки даже сделали для себя определённые выводы – не очень-то стоит рассчитывать на распрекрасных принцев, лучше брать инициативу в свои руки, а то можно всю жизнь пролежать в гробу в ожидании дурацкого поцелуя. А потом принц по непонятной причине вдруг наотрез откажется тебя целовать… Нет уж, лучше слесарь-профессионал, чем такой принц…