Был обычный пятничный вечер, Артур собирался закрыть ноутбук и ехать домой, когда появилось уведомление о новом письме. Он открыл его, не раздумывая, письмо оказалось приглашением на встречу от их босса, адресованное ему и еще полудюжине опытных консультантов. Артур, поразмыслив, решил, что должно быть в приглашении ошибка, оно было назначено на завтра, на два часа дня, в субботу. Но нет, к письму был комментарий: «Есть возможность поучаствовать в крутом проекте. Если удобно, приходите завтра. Если неудобно тоже приходите, будет весело».
Предвкушая недовольство Дианы, Артур нажал на кнопку «да», и направился в сторону парковки. Письмо заставило его задержаться, и он пропустил время парковки, пришлось переплатить дважды, настроение было безнадежно испорчено. С другой стороны, перед ним открывались неплохие возможности улучшить свое положение в фирме и уменьшить количество ступенек в карьерной лестнице.
Диана, как он и ожидал, не обрадовалась, но и не стала сердиться.
– Я позвоню друзьям, передам, что мы опоздаем, либо не сможем приехать. Жаль, Леонида собираются отправить в командировку, куда-то на базу для подготовки, он прошел первую часть отбора, и скоро должна начаться вторая часть. Кажется, это надолго. И не забудь купить тесты, я думаю завтра уже можно будет сделать.
– Не рановато? Ну хорошо, не забуду. Посмотрим фильм?
Выбор остановился на трилогии о хоббите, ее хватит на все выходные. Они затаив дыхание смотрели, как Гендальф пускает кораблик из дыма, слушали песню гномов, но усталые скоро заснули на сцене, где Бильбо догонял отряд Дубощита. Артур неплохо выспался, утром его ожидали приятные хлопоты, близился Новый год, и по традиции нужно было ехать за праздничным деревом. Ему не нравилась мысль о том, что где-то в лесах гибнут деревья, и он предпочитал покупать те, что выращивают специально на Новый год. В их краях росли только сосны да ели, поэтому он каждый год выбирал пихту. Покупателей в этот утренний час было совсем немного. Выбрав самое пушистое дерево, он поспешил к кассам. Только подойдя к машине, он задумался, а поместится ли она внутрь его седана. С трудом, но пихта поместилась вся. Забежав в аптеку, он поспешил домой, предвкушая реакцию Дианы. Он не стал сразу же заносить дерево в дом, в тепло, давая ему возможность подышать.
– Ну как, купил?
– Да, оно снаружи, дышит.
– Да не дерево, тест?
– Купил, сделаешь сейчас или вечером?
– А у тебя есть время?
– Нет, но я все равно собирался забежать в душ, успеешь.
Когда он вышел из душа, Диана расстроенная протянула ему тест с одной полоской.
– Не расстраивайся, любимая, завтра куплю еще один.
Надев свой лучший костюм, он поспешил на работу. Возле подъезда стояло несколько грузовиков, начинался переезд в новый офис с новой концепцией. Какая она будет, никто не знал, но все предвкушали что-то необычное. Его отдел должен был переехать в последнюю очередь, уже в следующем году, а потому Артур пока не задумывался о том, каким он будет, его вполне устраивал и старый офис.
Войдя в конференц-зал, он почувствовал, что встреча будет неформальной. На столах стояло шампанское и пиво. Досадно, что он на машине. Ничего, когда-нибудь автопилоты доберутся и до их окраины цивилизации.
Его босс, Дэнис, пребывал в отличном расположении духа, если судить по развязанной уже бабочке. На экране транслировались конференц-залы с еще дюжины офисов по всему миру. Он узнал офисы в Нью-Йорке и Лондоне. И везде царило самое праздничное настроение, разливали по бокалам шампанское. Когда на экране начала вырастать внушительная фигура, Дэнис постучал ложкой по бокалу:
– Внимание, слово Нику и его команде.
Ник широко улыбнулся, довольный и розовощекий.
– Всем привет, рад всех видеть. Сегодня исторический день, мы выиграли самый крупный контракт не за год, и даже не за десятилетие, а в двадцать первом веке. И это заслуга всех тех, кто трудился с нами бок о бок последние три месяца. Ура!
Ник поднял бокал, салютуя присутствующим. Зрители ответили нестройным «ура!» и жидкими аплодисментами, после чего Ник отключился. Дэнис продолжал хлопать, пока связь не прервалась.
– Большие деньги, большая ответственность. Я почти уверен, что в конце мы отгребем, но давайте отгребем достойно. Проект настолько большой, что будут работать объединенные команды из тридцати семи офисов Северной Америки, Европы и Китая. Задача – не залажать нашу часть. В ближайший год собравшиеся будут работать только над ним, мы сняли все ваши текущие задания.
Думаю, все вы хотите узнать подробней о проекте. Прежде чем я начну, возьмите, пожалуйста, каждый по заполненному комплекту бланков, внимательно прочтите и, если нет возражений, подпишите ручкой строго как в паспорте, можете потренироваться, чтобы рука не дрогнула. Те из вас, кто не согласен, могут покинуть зал, обещаю, что не будет проблем и последствий для карьеры.
Артур взглянул на бумаги. Соглашение о конфиденциальности, бланки допуска к государственной тайне, должностная инструкция и краткая памятка с последствиями нарушений, которая в основном содержала ссылки и вырезки из статей уголовного кодекса. Руки задрожали. Что же это за проект такой, с подобным уровнем секретности Артур не то чтобы не сталкивался или не слышал, даже представить себе его не мог.
Артур огляделся по сторонам. Кто-то сосредоточенно изучал бумаги, кто-то не менее сосредоточенно, чуть ли не высунув язык, рисовал подпись. Одна только Элла, робко отпустив бумаги, тихонько подвинулась в сторону выхода. Чуть позже к ней присоединилась Вики. Остальные остались ждать дальнейших инструкций. Артур уловил, как ассистент отметила выбывших, простая формальность, но все же. Он иначе воспринял слова босса о том, что отказ не повлияет на карьеру. Не повлияет означает упущенную возможность. Упускать Артур не хотел, а потому решительно поставил подписи.
– К делу. Будем считать, что торжественная часть завершилась, займемся бизнесом. Все подписали? Отлично. Тим, прикрой, пожалуйста, дверь, всем – переведите телефоны в авиарежим, Юджин, включи глушилку.
Проект, который выиграла фирма, вам может показаться необычным, даже странным, те документы, что вы получите для анализа они, во-первых, под грифом секретно, а во-вторых, проект про социальное управление. В чем именно заключается проект, я вам не расскажу, подробности узнаете сами. Но я хотел бы остановиться на этической стороне, чтобы у вас было понимание, для чего мы это делаем, в чем польза для общества и почему он соответствует нашим принципам и нашей миссии.
Недавно ученые из университета Аризоны опубликовали статью, где сделали вывод о невозможности вечной жизни человеческого организма по причине конфликта интересов между клетками. Внимание, вопрос: что такое старение организма?
Артур ответил первым.
– Старение клеток.
– Берите пример с Артура, чувак читает. Да, клетки стареют, человек стареет. Вы спросите меня, почему старые клетки не умирают, не дают дороги молодым. И я отвечу, что, если позволить молодым клеткам бороться и вытеснять старых, организм в конечном счете погибнет от рака. Того из вас, кто сможет провести достойную параллель между человеком и человечеством, я угощу ужином либо получите от меня бутылку вина или бочонок пива.
Артур оглянулся по сторонам, коллеги в основном отводили глаза либо сосредоточенно изучали содержимое бокалов.
– В современном обществе происходит примерно то же самое. Старики стареют медленно, все больше пенсионеров на работающих. Молодежь сидит без работы. Нарушен естественный отбор.
– Именно. Но при этом наша цивилизация, в отличие от всех других, жива, развивается и процветает. Старение – это цена, которую мы платим за прогресс. Но как общество на протяжении своей истории компенсировало нарушенный естественный отбор?
– Выплескивало энергию, – послышался голос из зала.
– Формулировка так себе. Но суть уловил верно. Бесконечные войны сокращали молодое мужское население. С одной стороны, войны были следствием разрушенного естественного отбора, а с другой – выходом из ситуации в масштабах человечества.
– Правильно ли я понимаю, что проводится параллель между человеком и клеткой?
– Да, такая параллель имеет место быть. Войны были трагедией в масштабах человеческой жизни, жизни семей, целых стран, но не для человечества в целом. И чем быстрее росла численность человечества, тем более кровопролитными становились войны. А теперь кто из вас скажет, а в чем, собственно, проблема?
– Не работает механизм компенсации естественного отбора, – Артур не обрадовался пришедшей в голову мысли и озвучил ее, не успев толком обдумать.
– Бинго. Без компенсации мы можем столкнуться а) с механизмом вечно нарушенного отбора, б) что значительно хуже, с чем-то, что будет похоже на рак в масштабах человечества. Скажу так, пока наш заказчик концентрируется на проблеме а. Проблемой б пока занимаются ученые. Там мы тоже будем претендовать на свой кусок хлеба, но лет через десять, не раньше.
– Каким образом? – все тот же голос из зала.
– Через социальное управление. В век пуританства и псевдогуманизма другого выхода у нас нет. А теперь, кто из вас играл в компьютерные игры?
Большинство присутствующих подняли руки.
– Как вы думаете, почему, почему человечество так отчаянно стремится проводить время не в настоящем, но виртуальном пространстве?
Откуда-то позади послышался сдавленный голос:
– Потому что мир игры простой и первобытный, а жизнь становится сложнее с каждым годом, и человек подсознательно хочет вернуться к той простоте, что была когда-то. В мир сказок. И наоборот, порой он может предложить куда больше, чем скучная и унылая повседневность.
Ответ был сказан едва ли не шепотом, но Дэнис услышал и согласно кивнул.
– Ок, а кто не играл?
Несколько девушек робко подняли руки.
– Мы все, общество в целом в скором времени станем целевой аудиторией социального эксперимента. Те из вас, кто никогда не играл, имеют шансы его избежать, остальные вряд ли. С учетом развития технологий открывается возможность направить энергию молодежи, а эта категория скоро начнет включать в себя лиц едва ли не до сорока лет, из мира реального в мир виртуальный. Казалось бы, сублимация в чистом виде, но если ей будут заниматься все, твои коллеги, твои друзья и соседи, твои одноклассники, то какая разница, что мир виртуальный. Он станет даже более реальным, чем настоящий, потому что общество будет жить там.
И тут приходим мы и говорим: мы проверили ваши расчеты, в ваших расчетах есть пара ошибок. На самом деле вам понадобится столько-то денег, и вы в итоге получите столько-то обратно в течение n периода. Стоимость эксперимента, то есть инвестиция в эксперимент будет стоить столько-то. Решайте, быть эксперименту или не быть. Наша задача – найти нестыковки и предлагать варианты.
– Можно вопрос? Где гарантии, что люди уйдут покорять виртуальный мир?
– Гарантий нет, но, зная человека, можно заключить, что он выберет, где проще и красивей картинка. Жизнь сложнее от года к году, а наш мозг формировался миллионы лет и не поспевает за скоростью изменений. И потому многих потянет туда, в уютное прошлое. Остальное поймете сами. Признаюсь, у меня у самого руки чешутся поиграть. А теперь моя любимая часть. Вопросы есть? Тогда до встречи в понедельник утром, разобьетесь на группы. Коллеги менеджеры, попрошу вас остаться, обсудим, нужно будет подготовить к утру понедельника график и распределение заданий. Артур, пришли сообщением, что предпочитаешь, на этом всем пока, спасибо, что пришли!
Артур сел в машину, припаркованную у офиса, и покатил в сторону дома. Ну и что ему сказать Диане, встреча о том, не знаю о чем под грифом секретно. По радио снова были новости. Он переключил на Linkin Park и надавил на газ до упора, громко выкрикивая «I bleed it out».
Эмиль неторопливо прошел внутрь и уселся на скамейке закрытой кабинки на колесе обозрения у Тюильри. Его собеседник занял место напротив и неторопливо пристегнулся. Они встретились у Нотр-Дама и хранили молчание до садов, где он позволил себе завести светскую беседу. Но стоило двери кабинки закрыться за ними, он заговорил быстро, сухо и по-деловому.
– Мой дорогой Эмиль, я понимаю, что вы сейчас заняты, но это отличная возможность для нетворкинга с представителями Еврокомиссии. Для вашего проекта необходимы ресурсы. Вы не только обратите внимание на возможности в части синхронизации сознания, но сможете подтвердить компетенции вашей команды. Вам необходимо доверие, это позволило бы найти как инвесторов, так и заказчиков.
– Мой дорогой доктор Романов. Вы не хуже меня знаете, что успех этого начинания не только сомнителен, но и может оказаться губителен для целого поколения молодых людей. Я ознакомился с проектом, это негуманно…
– Негуманно проливать кровь. Все, чего мы хотим, дать возможность познать вкус лучшей жизни.
– Так дайте. Оставьте коммерческую часть. Пусть играют те, кто сможет себе позволить. Не вынося в массы. И что именно вы хотите от меня? Я слышал неоднократно, что вам необходима синхронизация между сознанием и Игрой, и при этом сознанием не бодрствующим, но спящим. А сон – это вовсе не моя специализация. Синхронизация между игрой и спящим сознанием с одной стороны и активным сознанием с другой, вы хотите, чтобы люди играли, не бодрствуя, а во сне, превращаясь в овощи? Что об этом думают сомнологи, интересно?
– Таким образом мы избавим их от необходимости рисковать работой, жертвовать семьей, друзьями.
– Ага, и чтобы выходные они проводили в постелях, словно немощные старики, а не на улице.
– Каждый волен выбирать сам. Какая разница, проводит ли он время в VR-костюме, скрючившись, глядя на виртуальный экран, или высыпается. Сон полезен. Не нужно искать скрытых смыслов. Мы правда хотим дать возможности, которых еще не было, как людям, так и ученым. Буду откровенен. Когда вас приглашали в Сорбонну, предоставляли грант на исследования, согласовывали вопросы этики с надзорными органами, мы рассчитывали на большую сговорчивость. Мой дорогой Эмиль, большинство ваших коллег-ученых ответили согласием.
– Доктор Романов, мне правда очень лестно, что вы проявляете столь высокий интерес ко мне и моим способностям. Но раз уж мы заговорили о моих коллегах-ученых, я слышал, что вы также пригласили команду профессора Бенедикта. Можно откровенно, в чем будет заключаться его роль?
– Ничего особенного, его привлекли дизайнеры для разработки технической начинки. Вы ведь знаете, для софта планируется использовать квантовые компьютеры.
– Теперь знаю. Но вот в чем дело, профессор Бенедикт глубокий теоретик, посвятивший карьеру, жизнь изучению квантовой запутанности. Зачем вам она в Игре? О чем вы умалчиваете, мой дорогой доктор Романов?
Доктор посмотрел в окно, колесо завершало оборот.
– Эмиль, вы умный молодой человек. Подумайте о нашем предложении. На следующей неделе я планирую посетить Будапешт. Буду ожидать вас в субботу в полдень на площади Элизабет, вы легко там меня найдете. Приезжайте, угощу вас штруделем.
– У меня кружится голова, померил пульс, а там двести двадцать на сто двадцать.
– Вы уверены?
– Да, уверен.
– Что еще вас беспокоит?
– Боль в груди, и рука словно отнимается, на гитаре не могу играть.
– Адрес?
– Улица Космонавтов, дом 4, квартира 12. Поспешите, пожалуйста, мне нужно начинать репетировать, у меня завтра концерт.
– Вызов приняли, будут минут через двадцать, может, быстрее. Вы сейчас один?
– Да, один.
– Хорошо, трубку не кладите. У вас есть аспирин и нитроглицерин?
– Да, думаю, да, посмотрю в аптечке.
– Тогда, пока ожидаете, откройте, пожалуйста, входную дверь, затем примите аспирин, после нитроглицерин. Возьмите с собой еще таблетку нитроглицерина и стакан воды. Примите полусидячее положение и подложите под голову подушку. Через десять минут, если боль не пройдет, примите еще одну таблетку. Когда все сделаете, скажите мне.
Ден сделал, как было велено, хотя и не понял, зачем нужно заранее открывать дверь, еще успеется. Когда он вернулся к своему любимому креслу со стаканом и таблеткой в руке, с него тек пот, лоб покрылся испариной. Странно, в квартире не было жарко. Он хотел было открыть окно, но передумал.
– Все сделал.
– Как себя чувствуете?
– Паршиво. Через сколько, говорите, они будут?
– Минут через пятнадцать, может, раньше.
– Хорошо, спасибо, я обычно стараюсь не беспокоить врачей почем зря, но мне правда нужно обезболивающее, у меня завтра концерт и… – Ден начал задыхаться.
– Постарайтесь сохранять спокойствие. Боюсь, что на концерте завтра вас не будет. Предупредите близких, вас сейчас скорее всего отвезут в центральную клиническую больницу. Я отключаюсь. Будьте в сознании и позвоните кому-нибудь из друзей или близких.
В телефоне раздались гудки. Ден посмотрел на часы. Еще двенадцать минут. Как это не будет на концерте, какая клиника? Держа телефон в одной руке, он начал набирать лучшего друга.
– Дружище, привет! Как дела? Все еще на работе?
На другом конце послышался усталый голос.
– Да, понимаю. Слушай, такое дело, мне стало нехорошо, давление зашкаливает, в общем, я вызвал скорую. Хотел предупредить, чтобы меня не потеряли. Возможно, меня направят в центральную клиническую… Нет, родителям пока не звонил, надеюсь, не понадобится, не хотел их напрасно беспокоить, они перепугаются и приедут, а путь неблизкий.
Ден, устав говорить, замолчал. Голос на другом конце стал обеспокоенным.
– Нет, все нормально, я напишу тебе, как будет ясность. Большой от меня привет Диане, – и положил трубку.
Как же это некстати. А все так хорошо начиналось. После первого выступления последовало второе, третье. Затем одна за другой шумные тусовки и интересные знакомства, а потом еще лучше, он купил новую гитару и теперь репетировал как безумный, привыкая к свежим струнам и звучанию. Машинально он потянулся к сигаретам и уже готовился прикурить, но передумал. Что бы с ним сейчас ни происходило, едва ли сигарета поможет. Оттолкнув пачку подальше, он откинулся в кресле. Боль все не прекращалась, памятуя инструкцию, он выпил вторую таблетку нитроглицерина.
Написать – не написать. Была не была, вдруг его отпустят, он решил не предупреждать организаторов. Пережив очередной приступ боли, он поднялся и накинул куртку, положил ключи, паспорт и телефон в карман и уже собрался выходить, когда голова закружилась, потеряв равновесие, Ден прислонился к стене, медленно сполз на пол. Из коридора послышались голоса, в квартиру вошли двое или трое, в глазах потемнело, он не смог различить, рядом кто-то сочно выругался. Его подняли и сразу же положили обратно. Кто-то распахнул рубашку, к груди приложили прохладное. Дальше все было как в тумане, он помнил только выкрики «вколи тромболитиков», и что-то связанное с «ангиопластикой».
Проснулся он в прохладной комнате на скрипучей кровати. В окно падал лунный свет, сквозило, он приметил тонкую щелочку над окном. В груди по-прежнему горело огнем, но рука слушалась. Он лежал, тупо уставившись в потолок, пока дверь не отворилась, в комнату вошла девушка в белом халате, видимо, доктор, и кто-то еще, включился свет. Он попытался привстать в кровати, не получилось. Чья-то рука мягко, но сильно опустилась на правое плечо, властный равнодушный голос произнес:
– Лежите спокойно.
Доктор померила пульс, послушала сердечный ритм.
– Сколько вам лет?
– Двадцать семь.
– Курите?
– Да.
– Сколько пачек в день?
– Одну.
– А если точнее?
– Бывает, что могу выкурить две, но нечасто.
– Алкоголь?
– Тоже бывает, как правило, виски.
– Питаетесь как?
– Нормально питаюсь.
– Чем?
– Бургеры, могу мясо пожарить, когда время есть, макароны, лапша, что угодно.
– А на сон время есть? Сколько часов в день спите?
– Около шести, может, семь, иногда высыпаюсь, сплю до обеда.
– Подытожим. Представьте себе, у вас есть друг, который много курит, мало спит, пьет, плохо питается. Ведет малоподвижный образ жизни, в котором есть место стрессу. Однажды у него закололо в боку, он терпел боль, через сутки скончался. Как вы думаете, от чего?
Ден плохо понимал, чего она от него хочет, но ответил не раздумывая.
– От сердечного приступа?
– Верно. Мне очень жаль, но вы и есть тот самый ваш друг. У вас поражено пятьдесят процентов миокарда. Тромболитики помогли, но, если хотите жить, вам необходимо будет многое поменять в вашем образе жизни.
– Да, и что же?
– Все, – она обернулась. – Вы слышали?
– Да.
Из-за ее спины появился Артур. Лицо друга было белое как воск, словно он увидел покойника.
– Я не могу заставить вас измениться, Ден. И вы, Артур, не сможете, но в нужный момент напомните ему об этом дне. Мой вам совет, побудьте здесь подольше, не торопитесь вернуться. Что касается вас, Артур, боюсь, что вы не сможете сегодня остаться здесь, вашему другу необходим покой.
Когда они вышли в коридор, доктор проникновенно коснулась его предплечья.
– Статистика – штука упрямая. Если он продержится хотя бы год, пройдет реабилитацию, у него появится шанс, небольшой, но шанс на полноценную жизнь. Если нет… нужно приглядывать за ним. У него есть жена, родители?
– Нет, он холост, что до родителей, они уже глубокие старики, новость о том, что у их сына случился инфаркт, негативно скажется на их здоровье. Он, знаете ли, у них единственный. Я присмотрю за ним.
Эмиль шел по проспекту Андраши в сторону площади Элизабет. Он позавтракал клубнично-шоколадным штруделем у Хьюго на углу улиц Кертеша и Веселенней и пребывал в хорошем расположении духа. Было рано, усевшись в трамвай, он испытал соблазн все отменить, проехаться дальше до городского парка и, может, посетить купальни, но, подумав, вышел на проспекте и бодро зашагал в сторону Дуная, здорово было пройтись пешком по старым добрым улочкам, заглянуть в базилику святого Иштвана.
Город был полон туристов, заполонивших в это ясное субботнее утро улицы имперского Будапешта. Пройдя с пару сотен шагов, он, разочарованный, остановился, здание оперы было занавешено, видимо, его закрыли на реконструкцию. Пожурив себя за недальновидность, Эмиль задумался о планах на вечер, теперь, кажется, у него не оставалось вариантов, кроме как отправиться в купальни.
Базилика встретила его величественным фасадом, окруженным массивными колокольнями. Стены ее из светлого камня приводили в трепет, но иного рода, чем другие могучие соборы старушки Европы. Чувство было теплым, не похожим на суеверный страх, внушаемый мрачными стенами из темного камня и мистическими горгульями. Он несколько раз обошел собор снаружи, любуясь куполом, возвышающимся над нефом.
Между тем время близилось к половине двенадцатого, пообещав себе заглянуть в базилику на обратном пути, он направился к площади. Романов не сказал ему, где именно будет его ожидать, но, уже подходя, Эмиль понял, куда нужно идти. На противоположной стороне площади весело отмеряло круг за кругом колесо обозрения.
– Вот ведь псих, заставил меня два часа лететь на самолете, чтобы покатать на очередном колесе обозрения.
Когда он подошел поближе, его степенно взял под руку солидного вида седовласый джентльмен в бордовом в светлую клетку пальто.
– Месье Эмиль?
– Да, с кем имею честь?
– Меня зовут Канеис. Я коллега доктора Романова. Он попросил встретить вас и передать, что доктор будет ожидать в пятнадцатой кабинке начиная с пятнадцатой спицы.
Эмиль в ответ лишь хмыкнул. Он попробовал было вычислить, какая именно кабинка ему нужна, но спиц оказалось всего четырнадцать. Когда он возмущенно повернулся к новому знакомому, рядом его уже не было. Конструкция у колеса была максимально простой и симметричной, обод крепился к основанию с помощью четырнадцати спиц, кабинки, в свою очередь, крепились к ободу. Подумав, что это, должно быть, глупая шутка, он подошел к колесу вплотную и начал внимательно изучать кабинку за кабинкой. Ему не составило труда обнаружить доктора Романова, тот с видом заядлого туриста делал фото за фото, глядя по сторонам.
Оплатив прокат, Эмиль встал в очередь, десять минут и доктор гостеприимно распахнул перед ним двери.
– Мой дорогой Эмиль, как я рад вас видеть. Признаюсь, я уже начал беспокоиться, что вы не придете. Я, конечно, знал, что вы купили билет до Ференца Листа, но все же, молодой человек… вы заставили меня поволноваться. Садитесь, садитесь же.
В этот раз с ним и в помине не было той строгой деловитости. Предвкушая его согласие, доктор расслабился и напоминал сердобольного бездетного дядюшку, встречающего самого любимого из своих многочисленных племянников.
– Рад вас видеть, доктор Романов. Я нашел бы вас раньше, будь ваш помощник менее горазд на нелепые шутки.
– Помощник? О ком вы говорите, мой дорогой Эмиль, я приехал в Будапешт совершенно инкогнито, едва ли не на попутках.
– Мой милый доктор Романов, я говорю о человеке по имени Канеис, которого вы прислали на площадь встретить меня.
Услышав это имя, доктор побледнел. Взяв в руки фотоаппарат, он максимально увеличил масштаб и начал пристально вглядываться в толпу под ними, изучая лицо за лицом. Следующие пять минут они провели в тишине, пока он наконец разочарованный не убрал камеру.
– Мой дорогой Эмиль, вы, конечно, знаете греческий язык?
– Весьма смутно, признаюсь, я больше специалист по латыни.
– Не думайте, что я не способен распознать сарказм, молодой человек. Он здесь совершенно не уместен. Канеис по-гречески означает «никто».
Эмиль лишь пожал плечами. Он не понимал, что так встревожило старика.
– Стало быть, вы согласны присоединиться к нашей команде?
– Согласен, но…
– Так согласны или нет?
– Согласен.
– Великолепно. В таком случае вот ваше пригласительное на конференцию молодых ученых в Барселоне. Конференция состоится через месяц. Ваш номер a354. Не записывайте его, запомните. В пригласительном будет информация о материалах конференции. Как следует подготовьтесь. Если вдруг я не смогу ее посетить, успехов вам в ваших начинаниях, Эмиль.
Доктор стремительно выскочил из кабинки и погрузился в самую гущу толпы. Изысканное бежевое пальто и шляпа позволяли легко распознать его в толпе, но через мгновение Эмиль их потерял, а когда нашел, они были надеты на совершенно другого джентльмена. Джентльмен этот вышел из толпы и поспешил к Дунаю. Возможно, Эмилю показалось, но следом за ним шли двое, и один из них был в бордовом пальто.
Колесо закончило очередной оборот, и Эмиль поспешил наружу. Он шел сквозь площадь, все время оглядываясь по сторонам, но за ним, кажется, никто не следил. Разыгралось у него воображение или нет, но он поспешил в базилику. Приглашение было изысканным на вид, но деталей не содержало, кроме разве что названия сайта. Запомнив его, Эмиль аккуратно оторвал кусочек и сжег его от одной из свечей. Дождавшись, когда пламя охватит его полностью, он вышел из базилики и поспешил в метро, затерявшись в толпе туристов, желая только одного, погрузить напряженное тело в горячие воды Сечени.
Чайник наконец вскипел. Артур раздраженно смотрел на коллег, также, как и он проводящих вечер пятницы на кухне, пытаясь понять, кто из них опустошил чайник и не удосужился налить свежую воду, отняв у него тем самым драгоценное время. Никто не признавался, а потому он смотрел с яростью на всех сразу. Шел уже второй месяц работы без выходных. Денег на счете становилось все больше, но раздражительность его росла заметно быстрее, казалось, что едва ли не в геометрической прогрессии.
Коллеги в этом, безусловно, не были виноваты, никто не был, но время, проведенное вдали от Дианы, его угнетало. На кухню вошел Дэнис, такой же усталый, он успел за прошедший месяц отпустить бороду и теперь выглядел также по-хипстерски, как и его подчиненные.
– Ну, как успехи?
– Паршиво. Умеренно паршиво. Выглядит так, что им понадобится в полтора раза больше кэша на обустройство площадки и подземные работы, и на тридцать процентов на строительство поддерживающей инфраструктуры. Зачем им вообще газовые электростанции, если они вовсю проектируют термоядерный реактор далеко не самой малой мощности. И они совершенно не учли дополнительные расходы по размещению на глубине свыше трехсот метров…
– Тише, тише, я понял твою мысль. И мне понятно твое негодование, но давай побережем его до вечера субботы, ладно? Я отправил приглашение на обсуждение статуса, там и обсудим.
– Не видел его.
– Я только что отправил. Слушай, я думаю мы обсудим с менеджерами, если статус будет хороший, всем будет лучше отдохнуть в воскресенье, это пойдет на пользу.
Дэнис умел мотивировать. При мысли о том, что можно будет денек отдохнуть, Артур прекратил сверлить взглядом коллег и вернулся к ноутбуку. У него было несколько новых сообщений, в основном от клиента, но были и от Дианы, и от Дена. Диана писала что-то о том, что, возможно, у нее будет для него сюрприз. Ден спрашивал, заглянет ли он сегодня проведать его. Ехать к Дену означало приехать домой на сорок-пятьдесят минут позже, но Артур скрепя сердце согласился.
Он сосредоточенно уставился на экран ноутбука, перед его глазами побежали цифры и формулы. Когда он смотрел на них, представлял себе то, что стоит за этими цифрами – гигантских размеров подземный город, полный железа. Футуристического вида картинки с бесконечными лабиринтами из серверов проплывали перед глазами. И сердце города – сверкающий светом первого дня творения термоядерный реактор с температурой в сто пятьдесят миллионов кельвинов. Всего месяц назад спроси его кто, Артур уверенно сказал бы, что это все сказки, но не теперь, когда перед ним бежали цифры смет и бюджетов.
Его задача была простая – проверить математическую аккуратность расчетов, но то, что на словах звучало просто, на практике оказалось жуткой головной болью и загубленным зрением. Один только бюджет на разработку усовершенствованного токамака BETA оценивался в порядка семнадцати миллиардов долларов, а для того, чтобы он стабильно работал, нужно было построить еще несколько электрических газотурбинных установок стоимостью в двести миллионов долларов каждая. И так было, пока Артур и его коллеги не стали проверять расчеты. Файлы со сметами занимали тома, и им понадобилось больше месяца, чтобы продраться через расчеты по одному только реактору, и за это время стоимость его выросла на два миллиарда долларов в текущих ценах, использовав прогнозные котировки, они увеличили стоимость до двадцати трех.
Завершив третий том, он поспешил к выходу. Статус подготовит завтра, и у него, возможно, будет еще месяц на том четвертый. Том номер четыре его смущал, он не знал, что в нем, но его напрягал тот факт, что он миновал через несколько сторонних адресов, а исходное письмо было отправлено с электронной почты сотрудника NASA. Выезжая, он написал Дену, Ден ответил мгновенно.
Артур застал его с бутылкой пива и сигаретой между зубов. Пиво было безалкогольным, сигарета потушена, но очевидно, что друг его сопротивлялся изо всех сил и силы были на исходе. На столе лежала початая упаковка аспирина, гитара прислонена к креслу.
Он поднялся, схватив его в неловкие медвежьи объятия, попытался приподнять, как обычно, но не смог и уселся в излюбленное кресло, кивнув в направлении гитары.
– В руке такая слабость, не могу играть. Петь еще худо-бедно получается минут десять, но потом грудная клетка начинает стонать. Еще нет тридцати, а уже превратился в овощ. Как ты? Как семья?
– Неплохо. Сегодня еще не видел, и завтра, возможно, не увижу.
– Допоздна на работе?
– Точно. Я смотрю, ты держишься?
– Да, рука каждые две минуты тянется за зажигалкой, но я вылил из нее весь газ, а спичек дома нет, так что я пока в безопасности, пью аспирин, отдыхаю.
– Тебе бы уехать из города на пару недель?
– Нет, дружище, пока нет, я сейчас на волне, пропаду на месяц, да хоть на несколько недель, и все сразу же забудут. Наберусь пару дней сил и обратно на сцену. А вот тусовок буду избегать. Не переживай, я же не идиот. Можешь передать доктору, что у меня все под контролем.
– Передам, славно, что ты держишься, дружище. Хотя бы на одном фронте все спокойно.
– Расскажешь?
– В другой раз. Надо ехать.
– Диане привет.
– Передам, доброй ночи.
– Доброй.
Стоило другу выйти, как рука Дена сама собой потянулась к зажигалке. Он играл с ней без особой надежды, когда вдруг появился тонкий фитилек. Дрожащей рукой он прикурил сигарету, с наслаждением затянувшись полной грудью.
Эмиль был полон сомнений, когда они садились на поезд до «Шарль де Голля». Когда садились в самолет, сомнений у него было еще больше. Он заглянул на сайт, представленный на презентации с детальным описанием Игры, и даже он, ученый, программист и в чем-то нейробиолог не до конца разобрался в сути предлагаемых решений. С самой встречи в Будапеште он не видел доктора Романова и даже не слышал о нем. А еще его беспокоила Эйприл. В последнее время ее стали мучить головные боли, и он не успел как следует разобраться в их причине, но очень надеялся, что причина не в его попытках вживить ей электроды. Единственное, что его радовало, так это то, что в Барселоне им будет хорошо, они смогут позагорать и прогуляться под теплым солнышком, а еще колеса обозрения там с открытыми кабинками.
Ева постучалась и, не дождавшись разрешения, ворвалась внутрь. В руках ее были стопки фотографий, еще горячих, только из принтера. Под мышкой она несла карту звездного неба, последний раз она использовала такую на первом году стажировки, но координаты, передаваемые зондом, были предназначены именно для таких вот допотопных карт.
– Ева, что происходит? – директор, казалось, опешил от ее стремительного появления.
– Мы закончили прием сообщений от зонда, сэр, и начали интерпретацию. В основном это фотографии, тысячи фотографий, но есть и несколько видео. Массив данных просто потрясает, должно быть, он начал передавать данные месяцы назад, и, судя по сигналу, он не успел передать все, связь оборвалась.
– Месяцы? Он не может быть дальше 20 часов от нас?
– И мы так думали, сэр.
Он посмотрел на фотографии в ее руке.
– И что там?
– Гораздо важнее, не что там, а где это.
Она стремительно развернула карту прямо у него на столе.
– Мы думали, что он должен быть где-то здесь. Сигнал пропал почти год назад, в нескольких световых часах от гелиосферы. Однако мы получили координаты, согласно которым зонд находится на расстоянии трех световых лет.
– Немыслимо.
– И мы так решили, но потом открыли фотографии, первую партию из полученных. Попросили помощи у коллег из Роскосмоса, ошибок в интерпретации быть не может, их антенны получили фрагменты тех же данных, что и наши. Так вот, на этих фотографиях звезда и планета, которых нет ни на одной из наших карт.
– Нет, это ошибка, наши телескопы увидели бы их, на таком расстоянии звезда должна быть видна невооруженным глазом. Ее бы открыли задолго до нас, еще Галилей, если не Коперник.
– Сэр, эти звезда и планета они не одни в своей Солнечной системе.
– Что значит не одни? Ева, довольно говорить загадками.
– Звезда и планета находятся на убывающей орбите нейтронной звезды, сэр. И возможно, именно по этой причине их нет ни на одной из наших карт. Вероятно, горизонт событий проходит так, что мы не видим звезды и большей части излучения. Они призрак для всего существующего за пределами системы нейтронной звезды.
– Ева, это исключено, мы бы засекли нейтронную звезду в трех-четырех световых годах от нас.
– Сэр, мы пока только обучаем наши телескопы распознавать и выдавать изображения черных дыр. В той области еще в конце шестидесятых было отмечено светящееся облако раскаленного газа, мы не думали, что это могла быть корона… Что касается расчетного способа, сэр, посмотрите на снимки. Эта нейтронная звезда не является сверхмассивной, если верить снимкам, ее можно классифицировать как «пропеллер», вы не хуже меня знаете, что нейтронные звезды подобного типа не наблюдаемы и плохо изучены.
– Однако она поймала в свою орбиту звезду?
– Небольшую звезду размерами меньше нашего Солнца, да, но при этом не разорвала ее, лишь сместила орбиту, звезда рано или поздно приблизится к горизонту событий и будет поглощена, но в масштабах того, что мы наблюдали, нейтронная звезда может и не вызывать значительных помех в траектории движения света или отклонений в расчетах.
Наконец он потянулся за снимками. Ева торопливо разложила их на столе, показывая и комментируя один за другим, пока наконец не закончились фотографии звезд. За ними следовали фотографии планеты, то, что заставило Еву стремглав помчаться к боссу. Глаза его расширились от гнева.
– Что это, фотошоп? Что за идиотские шутки?
– Сэр, нет, это не фотошоп. Такие же данные получили не только мы. Роскосмос считал сигнал, ESA наверняка подтвердит вам их аутентичность. Вы можете связаться с их начальством, наверняка они сейчас также недоверчиво смотрят на своих подчиненных, – закончила Ева с вызовом.
Кажется, это охладило его пыл. Он сел в кресле и принялся внимательно изучать данные фотоснимков.
– Как много материала мы получили?
– Гигабайты, мы даже не знали, что это возможно.
– Сколько времени нам понадобится на обработку и интерпретацию?
– Прием почти завершен, сутки, может, двое, не больше.
Босс поднял трубку и что-то неразборчиво проворчал в нее. Пальцы торопливо застучали по архаичного вида клавиатуре. Старая школа. Посмотрел на механические часы, затем поднял взгляд на Еву.
– У тебя тридцать шесть часов. На тридцать седьмой я буду ждать тебя в аэропорту.
– В аэропорту, сэр?
– Да, нас ожидают в NASA, мы летим в Вашингтон.