Век живи – век учись.
Я осмотрел здание академии, имевшей все шансы стать моим новым домом на ближайшее время. Здание было старым, не раз реставрированным и очень уж монументальным. Денег на содержание академии не жалели. Тут и отделка мрамором, и изящно нанесённая штукатурка, плюсом на каждом этаже, между окнами, прикреплены огромные барельефы с изображением гербов. Очень похоже, что речь шла о четырёх первородных стихиях – огне, воздухе, земле и воде, от первого этажа по четвёртый соответственно. На пятом, последнем этаже, как бы царя надо всеми, застыло изображение змеи, свернутое в восьмёрку знака бесконечности. Змея на гербе пожирала собственный хвост.
Я решительно двинулся к парадным дверям. В принципе, не имею ничего против учебы. Студенты народ непостоянный, даже ветреный. В порядке вещей у них прогуливать лекции или на неделю закутить, и вообще они довольно непредсказуемы в своих решениях и мотивах. Иными словами, учеба – это отличное прикрытие для моих предстоящих дел и задел для конспирации. Пойму, чему меня будут здесь обучать, а дальше уже пойдет как по накатанной.
Я поднялся по ступеням и посмотрел на двустворчатые ворота из цельного дерева, обитые металлом. Вместо ручек – чугунные кольца, к которым одним концом были вмонтированы цепи. Другой конец цепей держали в руках две огроменные статуи метров по десять в высоту, «охранявшие» вход. Я за свою жизнь имел дело с разными стражами источников, питающих разломы, как и с их хозяевами, но эти два экземпляра видел впервые. Шесть рук, глаза по всему телу, крылья, сложённые за спиной, и лапы по шесть пальцев… ну и красавчики. Очень похоже на извращенные мечты скульптора. Ну не бывает таких тварей. Как бы то ни было, именно эта парочка перегораживала проход, и здесь явно был скрыт хитроумный механизм открытия створок.
У входа стоял конопатый паренёк в очках-звездочках и с блесками на волосах. Выглядел он малость помятым, как будто всю ночь крутился внутри стирального барабана. И был в меру упитанный, настолько, что карнавальной расцветки пиджак не сходился на его пузе. Паренек стоял в четко очерченном каменном кругу, испещренном иероглифами, лицом к воротам и их стражникам. Ноги он поместил в специальные углубления для стоп, голову задрал повыше и, закрыв глаза, что-то шептал себе под нос, сжимая и разжимая кулаки. Я обратил внимание, что каждый раз, когда парниша сжимает кулаки, глаза статуй вспыхивают зеленым свечением, но затем медленно гаснут. От усилий он весь взмок и то и дело вытирал выступавшую на лбу испарину.
Это что, каждый раз надо такое выделывать, чтобы войти?
– С-сука, ну я вам сейчас покажу! – взорвался пижон. – Вы просто еще не знаете, с кем связались, ну-ну, сраные ископаемые…
Паренек осекся, увидев меня боковым зрением, повернулся и обрадовался.
– О! Здорова, ни фига ты вырядился, как пугало огородное.
На меня смотрели карие глаза, в которых блестели язычки пламени. Значит, тоже огневик или что-то типа того. Интересно одаренных огненной стихией здесь большинство – или просто мне только они попадаются? При виде его лица в голове всплыл очередной лоскуток воспоминаний. Да это же мой сосед по комнате! Ощущение от спонтанного воспоминания были схожи с тем, когда ты долгое время ломаешь голову над тем, где на картинке спрятана кошка, а потом, найдя ее раз, уже не можешь развидеть. Вот и у меня всплыла его рожа перед глазами. Еще бы имя его вспомнить… но, выдав порцию воспоминаний, халява быстро ушла, не пообещав вернуться.
– Ты и сам выглядишь не лучше, – выдал я вместо приветствия.
– Ну-с… что есть, то есть, – он развел руки и оглядел себя. – Ночка выдалась тяжелой.
Паренек вытер пот со лба рукавом пиджака и небрежно бросил, кивнув на статуи:
– Мы тут от нечего делать развлекаемся, – сосед показушно зевнул, огоньки в его взгляде пропали. – Скучно че-то, надо же себя до специализации занять.
– Напомни, как тебя зовут? – я улыбнулся уголками губ.
– Все шутишь? Ничего, скоро наши имена зазвучат из каждого утюга… – паренек с вызовом упер руки в боки, задирая подбородок, но потом озадаченно почесал макушку. – Ты ведь прикалываешься, Марк?
Марк, значит, а я думал, что имя наугад говорил. Хорошо, что не пришлось спрашивать, но плохо, что свое имя я, выходит, уже засветил пару раз там, где этого делать не следовало. Интересно все-таки работала память. Как бы впредь лишнего чего не сболтнуть.
– Вылетело из головы, у меня так-то тоже тяжелая ночка, – объяснил я.
– Дуда меня зовут, по крайней мере, пока так, а потом я это дурацкое имя сменю… ну я тебе говорил! Так что можешь уже сейчас называть меня Византием, или нет… Алоизием! А тебе, кстати, как больше нравится?
Я пожал плечами, взглянул на ворота, так и оставшиеся закрытыми. Имя у соседа действительно было необычное и резало слух, но предложенное взамен казалось ничем не лучше.
– И как ты развлекаешься?
– Да так, ерунда, от нечего делать решили протестировать наших Билли и Боба. В каком случае они открывают, а в каком нет. Чепуха, одним словом, – Дуда-Византий-Алоизий отмахнулся.
Я решил, что остановлюсь на первоначальном варианте и буду называть соседа Дудой – это хотя бы коротко и понятно.
– А мне кажется, что ты просто не можешь зайти, – предположил я, взглянув на ворота.
– Мы-то не можем, я тебя умоляю… – сосед выпучил глаза, но осекся и понурил взгляд. Почесав макушку, он нехотя заявил. – Ладно, не можем, это правда, чего-то никак не получается.
Судя по тому, что я успел увидеть, конструкция работала на манер энергетической печати. Ничего выдающегося, подобные замки часто ставили на тех же сейфах, которые можно открыть, если у вас есть достаточно внутренней силы и набор отмычек (без них точно никуда). Скорее всего, статуи стражей напитаны энергией определенного уклада, и, чтобы пройти внутрь, надо войти со стражами в некий энергетический резонанс. Зачем такую систему установили на входе в академию, где каждый день туда-сюда снует море студентов, не совсем понятно, но ничего сложного в ней нет по определению.
– Почему о себе ты говоришь во множественном числе? – спросил я, продолжая рассматривать механизм. И рискнул добавить: – Что-то я за тобой не помню такого.
И не соврал – память пока мне больше ничего не подсказывала. Другое дело, что она и по другим вопросам отмалчивалась, партизанка чёртова.
– Точно, ты же не знаешь! Ну-ка, – Дуда повернулся к статуям и дважды хлопнул в ладоши.
Из-за плеча каменного чудовища вынырнула лохматая мордочка грызуна. Существо что-то пропищало и юрко сбежало вниз по статуе. Крыса, что ли… только без голого хвоста. Грызун в несколько прыжков сблизился с Дудой и ловко взобрался на плечо соседа. Усевшись, пискнул, глядя на меня круглыми черными глазками. Дуда аккуратно одной рукой погладил живность по голове. Вторую сунул в карман и вытащил оттуда семечку. Грызун ухватился за лакомство и запихал его целиком в рот.
– Мне выдали питомца, – с гордостью сообщил сосед. – Зовут этого красавца Ираклион Лапедриус Ист! Но сокращенно можно называть Лапик, а то никто не может выговорить полное имя.
У Дуды определенно имелась тяга к помпезным именам. О кличку питомца можно было сломать язык.
– Прикольная крыса, – я оценил новоприобретение.
– Сам ты крыса, это хомяк! – с нотками хорошо скрываемой досады сообщил Дуда. – Посмотрим еще, кто тебе достанется, когда ты соизволишь получить пета! Ах да, забыл – ты же вылетишь как пробка после специализации, и пета у тебя заберут. Поэтому завидуй молча и отвали от моего хомяка, он классный!
– Их вчера выдавали? Я пропустил как-то, – поинтересовался я, не обращая внимание на попытку Дуды меня уколоть.
О питомцах, или петах, мне приходилось слышать, но скорее как о некой легенде. Искатели прошлых лет находили себе помощников в разломах. Такая живность всегда помогала найти выход из разлома искателю. Потом на смену петам пришла навигация и новомодные электронные приборы, и все как-то само по себе заглохло. Надобность в таких красавцах пропала напрочь. Зачем тебе помощник, если можно нацепить на руку умные часы, которые будут одновременно компасом, записной книжкой, хранителем рецептов и прочее, прочее. Но чтобы зверьков выдавали, об этом мне слышать не приходилось. Обычно искатели встречали таких существ в самих разломах, если повезёт. Хотя тут и разломы, вроде как, законсервированные, поэтому ничему не удивлюсь.
– Вчера, и если бы ты не шлялся непонятно где, то у тебя тоже был бы свой пет! – заверил Дуда. – Со временем я выращу настоящего боевого зверя из своего хомяка. И о нас будут складывать легенды, а если ты проявишь должное уважение, то, так и быть, возьму тебя к себе, помощником в великих делах!
Вряд ли грызун был в курсе планов хозяина. Хомяк сидел себе на плече моего соседа и грыз арахис, хлопая глазами. У меня сложилось впечатление, что я ему сразу не понравился. Не знаю, может, животина думает, что я на его арахис претендую? Я попытался расположить зверька к себе и погладить по голове, на которой забавно топорщился хохолок. Не вышло, мыша оскалился, собираясь меня грызануть в ответ. Ну, допустим, что не очень-то и надо было. Я прекрасно понимал, что на самом деле это никакой не хомяк… но прячется сущность очень мастерски.
– Кстати, почему ты не пришел на празднование? Было улетно, мыльная вечеринка и все такое. Какие у наших однокурсниц дыньки зачетные!
Дуда показал ладонями на груди размеры, прикрыв глаза, и мечтательно вздохнул. Последние сомнения, что я студент, теперь отпали. Что ж, так тому и быть, я делю комнату с этим конопатым чудиком. Только досуг у нас был разный – у Дуды мыльные вечеринки, а у меня – барбекю с гончими и встреча с господином Гиппопотамом. Причем барбекю чуть не сделали из меня. Но каждому свое.
Я подметил, что сосед не обращает внимания на мои фингалы и ссадины. Выходит, к таким вот травмам в академии не привыкать, раз Дуда на них не реагирует. Кстати, у него самого на лице было несколько сечек, от которых остались шрамы, а костяшки на его кулаках были сбиты. Значит, хотя бы можно не слишком скрывать последствия моего уикенда в том «бойцовском клубе».
– Плохо стало, – заявил я. – Потом решил, вроде, пойти, но не дошёл.
– Ну не удивительно, ты так вчера упахался на спаррингах… понимаю, тяжело тебе без раскрытого дара, а представь, в реальном бою что с тобой будет. Ты-то, в отличие от меня, не обучен настоящей схватке, и любой мало-мальски толковый соперник тебя укокошит за милую душу.
Я сделал очередную пометку и, собственно, получил ответ на вопрос, почему сокурсника не удивляют мои ссадины и фингалы. Здесь устраивали спарринги, и мы в них активно участвовали. Причём я был участником послабее, и этот фигляр теперь решил, что может меня вот так безнаказанно подкалывать. Главное вот что —, академия не гуманитарная, учат здесь вполне себе реальной боевке. Это еще лучше, не придется забивать себе голову скучной теорией, которая все равно не пригодится в настоящей схватке.
Сосед смерил меня взглядом, приподняв бровь.
– Слышь, Марк, в таком прикиде все бабы были бы твои, ты где такое взял? Не говори, что у коменданта в чулане, – он засмеялся, потёр ладони и посмотрел бирку на моем пиджаке. Выражение лица у него быстро поменялось. – Ни фига себе шикардос! Откуда у тебя бабки?
Логично, что шмотки Гиппопотама стоили немалых денег, а мой сосед, судя по всему, был модником и в брендах шарил.
– Добрые люди помогли, – расплывчато ответил я.
– А меня с этими добрыми людьми можно познакомить? – мечтательно протянул сосед.
– Как только, так сразу.
Дуда закивал, показывая, что мои шмотки он оценил, и задумчиво почесал губу с только-только пробивающимся пушком над носом.
– По чесноку, Марк, ты правильно сделал, что не пошёл. Не хочу тебе говорить, но там были Лена и Виктор, ага. Он сказал, что отшлепает тебя, как юнца, если попадешься ему на глаза… Эй, чего ты так на меня смотришь, я просто передаю тебе его слова, – сосед виновато улыбнулся. – Он еще сказал, что если ты не свалишь до специализации, то тебе несдобровать. И погоняло тебе дал – паразит.
Кто такие Лена и Виктор, я не знал, поэтому понятия не имел, за что меня хотят «отшлепать» и почему у меня такое прозвище. Поэтому сразу спросил:
– Какие у него вопросы? И где его найти?
– Ну это, брат, вы сами разбирайтесь какие, мне оно нахрен не тарахтело, проблемы на голом месте… Ну чего, пойдем? Ненавижу этот дурацкий «обычай», – поёжился Дуда. – В прошлом году так после вечеринки один абитуриент встрял по самое не балуй. Нахрюкался настолько, что Билли и Боба не открыли ему дверь, прикинь.
– И что с ним в итоге? – я попытался задать вопрос так, будто мне просто интересно, чтобы по минимуму показать собственную неосведомленность.
– Да хрен лысый его знает, наверное, устроился дерьмище вычищать в каком-нибудь коровнике. Принудиловка в Окраинных землях – штука не самая приятная, – Дуда пожал плечами, чуть не смахнув хомяка. – Ладно, Марк, не суши мозги, а то и вправду не откроют. Я сегодня на месяц вперёд отдохнул, башка раскалывается, а впереди столько пахоты для подготовки к специализации… давай ты попробуй, а?