МЫ привыкли к набору общепринятых способов мышления об управлении. В основном они опираются на идеи, сложившиеся вокруг вездесущего, но трудного и даже в чем-то темного понятия «государство». В большинстве случаев вопрос об управлении отождествляется с государством, то есть суверенной инстанцией, претендующей на монополию на независимую территориальную власть и средства насилия. Этой инстанции присущи аппараты или институты организованной и официальной политической власти, хотя она к ним не сводится, кроме того, она отделена от правителей и управляемых. Данные способы мышления ориентированы на поиск источника или происхождения принадлежащей государству власти, определение того, какие агенты контролируют эту власть или обладают ею, легитимна она или нет. Если же мы хотим проанализировать связанный с управлением язык, то он понимается как идеология, как язык, который вырастает из господствующего комплекса властных отношений и отражает их. С такой теоретической рамкой исследование правительности роднит то, что в нем отправление политической и государственной власти рассматривается как нечто несамоочевидное, и то, что оно тоже нуждается в значительном аналитическом инструментарии. Однако оно порывает с рядом типичных предпосылок теорий государства, таких как проблемы легитимности, понятие идеологии и вопросы обладания властью и ее источника.
Эта глава посвящена введению в исследовательский подход, связанный с понятием правительности. В первом разделе я определяю ключевые термины и разъясняю их смысл. Во втором разделе я очерчиваю подход, называемый мною «аналитика управления». В третьем содержатся некоторые фундаментальные правила – для тех, кто уже готов опробовать в деле элементы этой аналитики. Во втором и третьем разделах я размышляю о том, что отличает эту аналитику управления от более традиционных подходов к вопросам политической и государственной власти, которые можно объединить под титулом «теория государства».
Эта глава намеренно написана в дидактическом стиле – в целях разъяснения понятий, методологических правил и аксиом. Однако это не должно искажать статус всех последующих глав как представления лишь одной из точек зрения на проблемы управления, политической и государственной власти (power and authority). Аргументы и формы знания, выведенные из исследований правительности, скрещивались разными мыслителями с целой палитрой интеллектуальных и политических позиций, теоретических аргументов и ценностных ориентаций. Эти мыслители по-разному относятся к исследованиям самого Фуко и никоим образом не являются представителями фукианских позиций. Излагаемая в этой книге точка зрения сформировалась не только под влиянием работ Фуко, но и под влиянием многих социальных мыслителей XX века, а также ряда авторов в современных гуманитарных и исторических исследованиях[48]. Я бы хотел продемонстрировать аналитическую силу концепции правительности, избежав при этом ее затушевывания отдельными позициями или установками «за» или «против» управления. Однако я вовсе не хочу оставить читателя наедине с модным, но стерильным релятивизмом, в котором один подход так же хорош, как другой. Представленный здесь подход следует судить по критериям последовательности, ясности и полноты, но, прежде всего, убедительности. Признать перспективистский характер знания значит усилить, а не ослабить наш критический настрой.
Управление как «руководство поведением»
Начнем с краткого определения термина «управление» через выражение «руководство поведением»[49] (Foucault 1982: 220–1; Foucault 2007: 192–3; Фуко 2011: 252–259; Gordon 1991: 2). Что оно значит?
Это определение играет на нескольких смыслах слова «поведение». «Вести» значит управлять, направлять или наставлять на путь и, возможно, предполагает некий расчет касательно того, как это сделать. Этический или моральный смысл слова проявляется, когда мы обращаемся к возвратному глаголу «вести себя». Здесь в центре внимания саморуководство, соответствующее определенным ситуациям, например, на работе и дома, в деловых отношениях, отношениях к клиентам и друзьям. Есть и другой смысл, если рассматривать термин как существительное. Тогда «поведение» отсылает к нашим поступкам, действиям и даже манерам, то есть артикулированной совокупности элементов нашего поведения. Смысл саморуководства или саморегуляции часто актуализируется, например, в случаях обсуждения нашего «профессионального поведения» или поведения школьников. Эти обсуждения почти всегда оценочны и нормативны, то есть предполагают набор стандартов или норм поведения, с помощью которых можно судить о поступках и которые действуют как своеобразный идеал, к которому должны стремиться индивиды и группы. Кроме того, эти обсуждения предполагают, что данные поступки можно регулировать и контролировать рационально или, по меньшей мере, обдуманно, и что есть агенты, чья ответственность гарантирует факт такого регулирования, например учителя или профессиональные ассоциации с их кодексами поведения.
Сведем эти смыслы «поведения» воедино: управление предполагает любую попытку в той или иной степени преднамеренно формировать аспекты нашего поведения в соответствии с конкретными наборами норм и в определенных целях. В этом смысле управление – это множественное усилие. Есть множество управляющих агентов и властей, подлежащих управлению аспектов поведения, привлекаемых норм, преследуемых целей и эффектов, результатов и последствий.
Это краткое и общее определение управления как «руководства поведением» можно расширить:
Управление – это любая более или менее рассчитанная и рациональная деятельность, предпринимаемая множеством властей и агентов и использующая разнообразные инструменты и формы знания. Ее задача – формировать поведение, работая с желаниями, устремлениями, интересами и убеждениями различных акторов ради определенных, но подвижных целей и с множеством относительно непредсказуемых последствий, эффектов и результатов.
В таком случае анализ управления имеет дело со средствами расчета (количественного, и качественного), типом управляющей власти или агента, формами знания, техниками и другими используемыми средствами, теми, кто подвергается управлению, и тем, как это понимается, а также преследуемыми целями, результатами и последствиями.
Это предельно широкое, хотя и достаточно четкое определение. Есть несколько непосредственных следствий, направляющих исследование в определенную область. Во-первых, управление интересно с этой точки зрения не просто потому, что управлять значит править народом или распоряжаться вещами. Управление здесь включает в себя своего рода стремление обдумывать и направлять человеческое поведение. С точки зрения тех, кто стремится управлять, человеческое поведение – это нечто, что можно регулировать, контролировать, формировать и направлять к конкретным целям. Таким образом, исследователей правительности может интересовать регулирование разнородных вещей – экономик, слоев населения, промышленностей, душ, домашней архитектуры, ванных комнат, выбросов вредных газов и т. д., – но лишь в той мере, в какой управление этими вещами включает в себя стремление рационально формировать человеческое поведение.
Это приводит нас ко второму следствию. Следует отметить, что понятие «рациональный» указывает на попытку внести рациональность любой формы в расчет того, как управлять. Для текущих целей будем считать, что рациональность – просто мышление любой формы, которое стремится быть сравнительно ясным, систематичным и эксплицитным по поводу аспектов «внешнего» или «внутреннего» существования и того, каковы вещи в действительности или какими они должны быть. Со времен Макса Вебера мы знаем, что нет никакого единственного Разума или универсального стандарта для суждения обо всех формах мысли и что то, что мы называем Разумом, является только лишь «специфическим «рационализмом», характеризующим западную культуру» (Weber 1985: 26; Вебер 1990; Dean 1994a: 78–91). Благодаря Фуко мы знаем, что внутри этого рационализма скрывается множество рациональностей, разных способов довольно систематического мышления, осуществления расчетов, поиска целей и использования знания.
Рациональное стремление формировать поведение обусловливает еще одно свойство исследования управления: его связи с моральными вопросами. Если понимать мораль как стремление сделать кого-либо ответственным за его либо ее действия или как практику, в которой люди делают собственное поведение предметом саморегулирования, то управление – это деятельность с весьма сильной моральной составляющей. К ней можно подходить по-разному. Управление морально, потому что политики и практики управления – идет ли речь о национальных правительствах или иных управляющих инстанциях – предполагают знание (разной степени ясности и разных форм) того, в чем состоит хорошее, добродетельное, надлежащее и ответственное поведение индивидов и коллективов. Так, цензурные комитеты по литературе и кино напрямую регулируют доступ к соответствующим материалам и явным образом заняты вопросами морали. Требование, по которому граждане, получающие социальные пособия, должны выполнять определенные задачи – например, участие во встречах, психологическая консультация и даже обучение и переобучение, связано с допущениями о том, как они должны вести себя. Можно также обсуждать моральность «управляющих», проявляющуюся в проблемах неподкупности, честности, беспристрастности и т. д. и регулируемую парламентскими списками личных интересов[50], кодексами поведения политиков, специалистов и государственных служащих. Далее, моральная составляющая управления проявляется в том, что оно занято тем, как «управляемые» и «управляющие» регулируют собственное поведение. Например, налогоплательщик может конституироваться как индивид, способный на честное самообложение, а судья – как индивид, обязанный принимать справедливые, беспристрастные и разумные решения и проявлять мудрость.
Понятия морали и этики опираются на идею управления собой. По меньшей мере, начиная с XVII века они предполагают концепцию автономной личности, способной контролировать и регулировать разнообразные аспекты своего поведения. Кроме того, определять управление как «руководство поведением» значит открывать доступ к исследованию управления собой или к случаям, в которых управляющий и управляемый – аспекты одного актора, будь то человек, коллектив или корпорация. Таким образом, понятие управления расширяется и захватывает то, как индивид ставит под вопрос собственное поведение (или проблематизирует