Я глубоко взволнован тем, что моя книга публикуется на русском языке. Советская Россия оставила у меня впечатление, что сведение ее политического баланса, если можно так выразиться, оказалось куда более сложной задачей, чем считалось в западном антитоталитарном дискурсе. Можно говорить о «правительности коммунистической партии», отличающейся от либеральной правительности, и, вероятно, о позитивной истории такой формы правительности еще предстоит быть написанной. Сегодня в западной прессе Россия час то представляется антилиберальным другим, при этом игнорируются сложные отношения между различными формами власти и управления – либеральными и нелиберальными, иногда патерналистскими и авторитарными – которые существуют и в западных обществах, а также между практиками, применяемыми в отношении многих групп населения (бедных, беженцев, коренных народов, получателей пособий). Кроме того, в прессе недооцениваются последствия явственно «антиэтатистских» дискурсов и «фобии государства» на Западе, а также революционное влияние так называемого «неолиберального мыслительного коллектива»[22]. В своей книге, написанной на раннем этапе развития исследований правительности, я пытался предотвратить смещение этих исследований в сторону «ценностно-нейтрального» описания либерализма. Я настаивал на анализе «режимов практик» и их осмыслении без редукции к связанным с ними программам или рациональностям. Подозреваю, что неоднородность этих практик, многообразие проявляющихся в них форм власти, различные степени и средства, при помощи которых они стремятся конструировать и приводить в действие посредством того, что называют «свободой», – все это применимо к России не меньше, чем к западным странам.
Митчелл Дин
31 марта 2016 года