Срок больший или меньший,
покуда не стерся
наш след,
зовут бессмертием…
Согласно Манну, мы все еще молоды,
ведь мы покинули берега,
мы – словно зерна, что веком не смолоты,
мы гнезд не свили, пустившись в бега.
И дела нет нам до прав, что Писанием,
не нами писанным, нам даны —
нас вечность выбрала точным касанием
луча, что пел чище всякой струны.
Мы из подвалов мирной иллюзии,
что нас душили в объятиях своих,
уходим: окнами, лазами, шлюзами,
пока охрана не помнит про них.
Ломаем кости о ветры встречные,
калечим плечи о внешнюю тьму
и не всегда успеваем заплечные
горбы раскрыть, к стыду своему.
Мы знаем – сотнями в бездну падали
шуты Любви, заглядевшись на свет…
Так лучше, чем, причащаясь падали,
дожить в достатке до святости лет!
И мы – седы, но все еще молоды,
поскольку в венах штормит, на беду,
неспетых песен соленое золото
для тех, что в небо за нами пойдут…