У осени не осталось для нас тепла —
мы порознь вяло тянем ее коньяк.
Не жалуйся на усталость, и я была
у двери, глазок которой глядит во мрак.
Я вовсе не утверждаю, что я права:
глаза не расскажут много, язык – солжет…
Но, знаешь, ведь и под снегом растет трава,
не ведая, кто в апреле ее сожжет.
Не жду, что пасьянс сойдется на этот раз,
но все же упрямо карты кладу на стол:
я знала другие звезды до этих глаз
и каждой понаписала баллад по сто…
Зато у меня в запасе один патрон —
навылет, навзрыд и навзничь… На белый шелк…
Я знаю так много басен иных времен,
я помню так много песен, чей дым ушел!
Над пропастями стояла, прошла по дну,
ветра в рукава вдевала, ныряла вверх,
под шелковым одеялом ждала весну,
под лютым февральским ветром сбривала мех…
Живая вода бывает, любовь горчит,
свобода приходит вместе с уменьем ждать…
…но месяц все убывает, наш бог молчит,
и в небе осеннем стынет одна звезда.