– Ты! Ты убила его! – вскрикнула Юлия, дрожа всем телом от перенесённого ужаса. Она оттолкнула от себя бездыханное тело, из которого на живот все ещё лилась тёплая кровь, и поднялась на ноги, судорожно пытаясь стереть с рук липкую жидкость.
«Да, – равнодушно пожала плечами Ваня. – Сама же этого хотела».
– Нет! Нет же! Я не то имела в виду! – графиня провела ладонью между ног и посмотрела на руку. Её ли это кровь или солдата? Неужели…
«Ну конечно… Ты имела в виду совсем другое. И это не твоя кровь, – подсказала Ваня. – Твоё целомудрие не пострадало».
– Правда? Я от страха подумала… – Юлия не успела договорить. Что-то просвистело в воздухе рядом с ухом, и молодая графиня вскрикнула от неожиданности. В каменной стене торчал арбалетный болт, а на лестнице, ведущей в парадную залу, стоял другой солдат, готовый выпустить новый заряд. Юлия отшатнулась, а Ваня с гневом швырнула оторванную голову в солдата. Тот, увидев, от чего увернулся, взревел:
– Ведьма! – и бросился в залу.
«Он сейчас позовёт остальных, а я могла бы помочь», – заметила Ваня.
– Как помогла с этим? – Юлия указала на труп солдата.
«Разве это не помощь?»
Тем временем пьяные вопли переросли в гневные. Солдаты, явно осознав угрозу, собирались ей противостоять. Ещё мгновение – и из здания вывалится отряд разъярённых, обезумевших от злобы мужиков, жаждущих расправиться с Юлией. Несмотря на пронзающую боль во всем теле от ударов негодяя, мешающую ясно соображать, на кровоточащие ссадины и синяки, она, одолеваемая страхом смерти, сдалась и кивнула:
– Помоги…
«Не слышу?»
– Ваня, помоги! Прошу тебя!
«Ну вот, а то: я не то имела в виду… Как маленькая…»
С этими словами призрак начал меняться. Сначала его руки увеличились, превратившись в огромные лапищи, затем торс – девичья грудь, скрытая лёгким летним платьем, раздулась и разорвала призрачную ткань, явив миру уродливые, но мощные бугры мышц пресса, грудины и плеч. Затем вытянулись и огрубели ноги, вознеся существо ростом с Юлию, а последним преобразилась голова, завершив превращение в монстра. Перед девушкой стоял ужасный, дикий сэрил, от которого не было спасения на юге, у границ Адовой пустыни. Однажды, когда охотники проносили мимо замка клетку с монстром по пути в Столицу, графиня уже видела такое существо. Юлия тогда в ужасе отшатнулась, но монстр спокойно произнёс:
«Подожди меня и… оденься! А то эти подонки так и будут на тебя кидаться! Время скорби ещё придёт, а сейчас нужно действовать».
И призрачная Ваня-сэрил, не касаясь мостовой, легко скользнула в сторону парадной залы, откуда вот-вот должны были выскочить разъярённые солдаты короля.
Юлия, спотыкаясь, брела по грязным камням внутреннего двора к куче окровавленных лохмотьев, некогда бывших одеждой её сёстрам. Бельё, валявшееся на месте преступления, казалось, впитало в себя всю ту боль и ужас, что здесь недавно творились. Буквально в нескольких шагах обугленные деревянные остатки костра служили жутким напоминанием о зверстве, учинённом, казалось бы, некогда благороднейшими людьми, защитниками справедливости в королевстве Тантара. Как могли они, эти самопровозглашённые рыцари добра, убить беззащитную пятилетнюю девочку? Как они вообще посмели поднять руку на целую семью?!
В этот момент Юлию осенила страшная догадка, и она, прикусив губу, судорожно прикрыла рот рукой. Она вспомнила, чем занимался её отец двадцать лет назад, ещё до женитьбы на матери, и кровь стыла в её жилах.
Зло всегда возвращается. Зло, посеянное в мире, обязательно прорастёт кровавыми всходами, даже если оно творилось во имя избавления этого мира от зла.
А ведь Кардан ди Ванэско, возможно, убивал таких же девочек, когда они вместе с королём очищали мир от ведьм в былые времена. Тогда у графа не было ни жены, ни детей. И зло, словно коварный змей, ждало своего часа, чтобы вернуться и ударить в самое сердце семьи. По невинной Глории. А потом забрать всех остальных, словно в жестоком напоминании о грехах отца…
– Что же ты наделал, папа? – прошептала девушка, захлёбываясь рыданиями. Сжав губы, она подняла сшитое из розового шёлка платье Глории, оторвала от него длинные лоскуты и с дрожью в руках перевязала ими свои раны и ссадины. Другие платья она безжалостно порвала на тряпки и с отвращением вытирала с тела чужую кровь. К её удивлению, раны оказались не смертельными – солдат, пытавшийся обесчестить её, видимо, не хотел убивать. Он, скорее всего, хотел лишь потешиться своей похотью, а потом хладнокровно убить. Но его злодеяние обернулось против него самого.
Вдруг все звуки извне, крики ужаса и боли, доносящиеся из парадной залы, где Ваня устраивала кровавую жатву, перестали для Юлии существовать. Она была охвачена ледяной яростью. Зло заслужило зло, ведь невозможно уповать на прощение, когда ты сам являешься палачом. Невозможно требовать милосердия от жертвы. Пусть теперь эти твари, посмевшие посягнуть на её жизнь и жизнь её семьи, умирают в самых мучительных страданиях, каких только можно представить!
Перевязав раны, Юлия бросила взгляд на кучу платьев. Какое же из них выбрать? Но любое из них напоминало бы о матери и сёстрах, и от этой мысли девушка едва не разрыдалась. К тому же, ей, скорее всего, придётся покинуть замок и скитаться по миру, чтобы выжить, а для этого придворные платья не годились. Нужна была практичная, неброская и удобная одежда, подходящая для жизни в лесу, охоты и верховой езды. Взгляд Юлии упал на труп егеря, который ещё не был сброшен в яму. Не раздумывая, она подошла к нему. Егерь был невысокого роста, поэтому подшить и заправить слишком просторную для Юлии одежду не составит труда.
Не обращая внимания на вопли ужаса и боли, доносящиеся из замка, где призрак сестры убивал и калечил солдат короля, Юлия оделась. Она окинула взглядом внутренний двор замка, конюшни, стойла, склады с сеном и мукой, кузницу. Все было сломано и растерзано, словно здесь орудовали варвары с северных пустошей. Дикие, глупые, безумные и озлобленные на любое достижение более умных людей. Ведь могли же не ломать, а захватить все себе.
Бессмыслица. Вот точное слово. Полнейшая бессмыслица.
Кони безмятежно жевали сено, рассыпанное по площади. Среди них гулял отцовский жеребец – гнедой красавец по имени Корин. Иногда он поворачивался и смотрел на Юлию блестящими в лунном свете глазами и вопросительно ржал, словно спрашивая, что происходит и куда делся граф.
А Юлия не могла ответить. Дрожа, словно осенний лист на холодном ветру, она подошла к краю выгребной ямы и долго всматривалась во мрак, откуда выбралась совсем недавно. Граф был там. Во мраке. И никогда уже из него не вернётся. Старый, матёрый воин короля – Кардан в один миг стал ренегатом и предателем по прихоти Эльмира Третьего. Ведь не просто так король повелел убить своего старого друга и соратника в боях с нечистью. От простой прихоти таких друзей не предают. А король сделал это, что вовсе не значит, будто ему это дозволяет его высокий ранг. Нет, здесь было что-то другое. Ранг не убивает, это делают люди. Ранг лишь наделяет большими возможностями. Так что же случилось, раз король забыл друга?
Юлия покачала головой, не в силах постичь мотивы Эльмира Третьего. Даже если у него были старые счёты с отцом, зачем было губить всю семью?
Ведь из кромешного мрака, кроме неё, никто не выбрался…
Графиня Мария ди Ванэско любила и уважала короля, как родного брата своего мужа. Она с упоением слушала рассказы о его подвигах, когда те собирались вместе, и всегда радушно встречала его в замке. Но эти времена давно прошли, и Юлия уже не помнила тех встреч. Вглядываясь во мрак ямы, где еле угадывались черты материнского лица, девушка терзалась вопросом: за что король лишил жизни эту трудолюбивую, добрую женщину, воспитавшую семь дочерей и умело управлявшую хозяйством вассала короля, чей удел насчитывал более десяти тысяч душ? Отец был занят делами, и все заботы по дому лежали на плечах Марии. Теперь же графские земли ждал упадок, ведь король, разорив гнездо, не оставил никого на его месте.
Бессмыслица…
А что королю сделала семнадцатилетняя Лилия, кроткая и нежная, как весенняя трава? Разве она виновата, что Ильрик Вронский добивался её руки? Это он явился в замок её отца свататься к дочери графа, а не наоборот! Чем же лёгкая и хрупкая девушка, любящая балы и бесконечные танцы, прогневила короля?
А пятнадцатилетняя Карла? Полная, но миловидная девушка увлекалась астрологией. Она целыми днями пропадала в библиотеке, зарывшись в книги, особенно в «Тайну звёздных предсказаний», которую отец когда-то привёз из похода. Ночами Карла просиживала у телескопа на северной башне, пытаясь узнать свою судьбу по звёздам, но так и не узнала о своей скорой гибели. Чем же она заслужила оказаться в этой горе трупов во мраке выгребной ямы?
В памяти всплыла худенькая, щупленькая одиннадцатилетняя Люсия. Хрупкая, словно лучинка для розжига камина. В детстве она часто забегала к Юлии и упорно просила научить её, маленькую шестилетнюю девчонку, «приёмам рукопашного боя и методам драки с холодным оружием». Старшая сестра замечала недовольные взгляды отца, когда Люсия – ей было всего шесть – приставала к ней, и всегда отрицательно качала головой, отказывая своей хрупкой, но воинственной сестре в любых знаниях о войне. Жаль, может быть, сейчас ей это пригодилось бы… Хотя вряд ли одиннадцатилетняя девочка смогла бы что-то серьёзно противопоставить опытным и озлобленным воинам короля. Лишь разозлила бы их и долго мучилась, а так… смерть, надо думать, наступила быстро.
Там же умная и начитанная Сесилия, девяти лет, и Юстифа – шести… Эх, последние пять лет после внезапного и совершенно неожиданного отказа отца учить Юлию военному делу, несмотря на то что граф обучал её уже целых девять лет, девушка посвятила много времени младшим сёстрам. Она помнила их живыми и смеющимися, проказничающими и гневно выясняющими отношения, настоящими…
Юлия от горя закрыла лицо руками и затряслась ещё сильнее, захлёстнутая волной горя.
А пятилетняя Глория? За что так с ней? Зачем было заживо сжигать девочку? Юлия не могла поверить, что этот ужас произошёл с её семьёй. И только она одна осталась в живых. Зачем? Ответ напрашивался сам собой.
Отец когда-то учил Юлию фехтовать. Пришла пора вспомнить давно забытое. И ещё, в отличие от всех, она могла видеть и разговаривать с призраком своей сестры, погибшей в далёком детстве. А призрак мог убивать не хуже острого клинка. Наверное, это судьба. Юлия сжала губы, вытерла слёзы и прошептала прямо в чернильный мрак общей могилы:
– Я отомщу за вас, чего бы мне это ни стоило!
Затем Юлия перевела взгляд на силуэт замка, озарённый светом двух лун. Родной дом в одно мгновение опустел и остыл, словно умер вместе со своими обитателями, отправившимися в мир иной. А может быть, его душа покинула эти стены и пустилась в странствия, ища более безопасное пристанище? Или же она будет незримо следовать за графиней, чтобы в итоге осесть вместе с ней в новом замке, который, возможно, станет ей новым домом? Впрочем, если такой исход и был возможен, то до него было ещё далеко.
Юлия чувствовала, что события, словно витки спиральной пружины часов, только-только пришли в движение. Нужно было готовиться к чему-то очень недоброму…