С каждым словом Тамары, мои глаза становятся все больше. Я сама была свидетелем всевозможных зверств и более того, сама жила в поселке, где меня насиловали… Но каждый раз, когда я слышу что-то подобное, то не верю своим ушам! Это ужасно. Я не представляю себе, как эта женщина смогла пережить этот кошмар. Мое сердце сжимается от боли. Я будто бы переживаю весь тот ужас вместе с ней. Перед глазами четко вырисовывается картинка того дня.
– А сын? – спрашиваю я сдавленным голосом.
Тамара поднимает на меня отсутствующий взгляд и снова опускает его.
– А сыну повезло меньше. – С грустью говорит она. – Пока эти два ублюдка насиловали дочь, сын был без сознания. И двое других решили тоже развлечься, но уже с ним. Они перевернули его на спину и по очереди изнасиловали его. Сын орал нечеловеческим голосом! А мое сердце рвалось внутри меня, глядя на его страдания. А после того, как эти мрази насладились, достали ножи и начали резать его.
– Резать? – у меня пробегает морозец по коже, – В смысле зарезали его?
– Нет, милая. – мотает головой Тамара. Ее руки начинают сильно дрожать, и тарелка выскальзывает из ее рук, – Они отрезали от его тела небольшие кусочки и сразу же ели под довольный визг зрителей. Он потерял сознание, а у меня просто потемнело в глазах, и я плохо соображала, что происходит.
– Ужас, какой! – Выдыхаю я шепотом, прикрывая рот рукой.
Желудок скручивает от рассказа. Это не укладывается у меня в голове. Сколько уже слышу об их зверствах, но как вообще к этому можно нормально относится? Как к этому привыкнуть?
– А вы? Почему вас не тронули?
– Они сочли меня невостребованной и решили поиздеваться, а затем пустить в расход. Это уже не люди! Это проклятые твари, лишенные всех человеческих качеств! Они хотели, чтобы я смотрела, как они издеваются над самым дорогим, что у меня есть. Один из толпы постоянно держал меня и мою голову, чтобы я смотрела.
Тамара замолкает. Я тоже молчу, не зная, что сказать. Нам с сестрой тоже пришлось пережить ужасные моменты. Но то, что выпало на долю Тамары, выдержать может не каждый.
– Тамара. – Осторожно зову я. – А как вам удалось не заразиться?
Тамара снова берется за работу. Но я замечаю, что руки ее все еще мелко дрожат. От воспоминаний женщина сильно переживает. Но она повернув голову в мою сторону, слегка улыбается уголками губ.
– А я не говорила, что не заразилась.
– Как такое возможно? Вы переболели и выздоровели? – у меня расширяются глаза. Если это так, то это полностью ломает мою теорию о мутантах и их сверхспособностях…
– Я подхватила этот долбанный вирус. Но перенесла его в какой-то легкой форме и вылечилась. Военные сказали, что у меня теперь иммунитет к этой болезни.
Ну ни чего себе! Я просто ошарашена этими словами! Я еще раз посмотрела на Тамару. Нет, никаких признаков бешенства или позывов поедать человеческую плоть, как у тех мародеров.
– Я не понимаю. – Удивленно бормочу себе под нос.
– Не понимаешь, почему я не такая, как те монстры? – внимательно смотрит на меня собеседница. – Я тебе объясню. Они перенесли болезнь в сильной форме, но смогли излечиться. Вирус дал осложнение на психику, и грубо говоря, те люди сошли с ума. Когда вирус попадает в организм человека с сильным иммунитетом, то умирает. Впрочем, это мое предположение, многие с ним не согласны.
– Все так просто?
– Нет. Там намного сложнее все устроено. Это так, простыми словами и в легкой форме.
– Военные тоже так считают?
– Не думаю, это чисто мое предположение, многие с ним не согласны.
На этом мы обе замолкаем. Я не перестаю думать об этой женщине. Сколько в ней сил? Она потеряла детей, видела, как над ними издеваются, как насилуют ее дочь, а сына просто живьем едят! Я бы на ее месте просто сошла с ума!
Осторожно поглядываю на нее. Тамара сильнее обычного склоняется над тазиком. Ее плечи едва заметно подрагивают. Боже, она плачет! Какая я глупая! Сама вызвала ее на такой откровенный и болезненный разговор. Я тихонько встаю с табуретки и подхожу к ней, осторожно положив руки на ее плечи.
– Тамара. – шепчу я. – Простите меня, что вынудила вас рассказать это.
Женщина накрывает мою руку своей рукой и немного сжимает.
– Ничего девочка. Все мы кого-то потеряли в этом мире. Кому-то повезло меньше, чем мне и тебе. – Она на секунду замолкает. – Но я все-равно найду своих деток! Мое сердце чувствует, что все еще они живы! Хотя бы дочь спасти, а если сына убили, то хотя бы его останки похоронить с достоинством!
Я слышу, как Тамара говорит сквозь слезы, ее рука то сжимает, то разжимает мою ладонь, а сама она смотрит куда-то вперед и немного покачивается.
– Тамара. Я могу вам кое-что рассказать?
– Да, конечно. – говорит она и оборачивается. – Что такое?
– Понимаете. Моя сестра, Иришка. Она носитель.
От моих слов женщина подскакивает и едва не переворачивает тазик с водой.
– Что? Почему она здесь? – шипит Тамара, судорожно оглядываясь по сторонам. – Здесь же столько людей! Как вы посмели прийти сюда?! Кто вас привел?! Вам на блокпосту не делали тест?!
Какой идиот меня вечно за язык дергает? Как бы не выселили нас из лагеря, народ такой мнительный и опасается новой вспышки уснувшей заразы.
– Прошу вас, тише! Тамара, не волнуйтесь! Она пока не заразна. Вирус блокируется лекарством и дальше ее тела не распространяется.
Услышав это, Тамара немного расслабляется и подходит ко мне. Берет за руки и серьезно смотрит прямо в глаза.
– Ты сильно рискуешь. Ты понимаешь это? Рискуешь всеми этими людьми и жизнью сестры. Ты даже не представляешь, что может быть, если кто-то узнает об этом! И не дай бог, инфекция распространится!
– Мы здесь всего на день или два, клянусь! Нас должны забрать на вертолете. Она не опасна пока!
– С огнем играешь девочка… Опасную игру затеяла…
– Да. Но я не могу позволить ей умереть. Она все, что осталось в моей жизни. – смотрю я на Тамару со слезами на глазах.
Она ничего не отвечает, но осуждающе мотает головой. Затем подходит ко мне и обнимает меня так крепко, что я на секунду даже представила, что это мама обнимает меня. Столько тепла и заботы исходит от этой женщины! Теперь я уверена, что она не выдаст мою тайну и что мы теперь связаны с ней.