Едва завидев в дверях Кристину, появившуюся сразу за королем и принцессой, леди Альбиния указала рукой на свободное место на диване.
– Предлагаю мяту и валериану, – произнесла она с улыбкой.
Кристина поспешила занять предложенное место, радуясь, что находится довольно далеко от лорда Стентона, вышедшего вперед приветствовать монарших особ.
– Простите? – спросила она, повернувшись к миледи, желая понять, что означали ее странные слова.
– Ранее вы интересовались, выращиваю ли я хвощ и иссоп, но затем нас отвлек расспросами его величество, проявивший неожиданный интерес к бальзаминам и барвинку в саду. Хвощ используют для лечения заболеваний желудка, но подходят также мята и валериана. Об иссопе мне, к сожалению, ничего не известно.
– Благодарю вас, отвар из этих растений применим и при бессоннице, – улыбнулась Кристина. – Я иногда готовлю из них отвар для короля. И еще я заметила у вас калужницу, ромашку и ясменник – замечательные травы. На Иллиакосе я выращиваю также сераделлу и болотную мяту.
– Мята, которую использую я, растет у озера, – продолжала леди Альбиния, приблизившись, словно решилась открыть большой секрет. – Она влаголюбива, моя дорогая. Болотную мяту я не разводила, но могу поделиться курчавой мятой – отличное успокоительное.
Довольно невыразительное лицо леди Альбинии засветилось, заставляя Кристину пожалеть, что она позволила втянуть себя в разговор. Лечебные травы и цветы, за которыми она теперь ухаживала, посадил ее отец – большой любитель работать в саду. Для нее же самой они были лишь инструментом для создания лекарств, она не разделяла той страсти, которую видела теперь в глазах леди Альбинии. Кристина уже поняла, что тетушке нынешнего маркиза часто приходилось присутствовать на официальных мероприятиях вместо леди Вентворт. Лет через тридцать – сорок ее ждет та же участь в королевском замке. Когда Ари выйдет замуж, возможно, сад станет ее единственным утешением и способом отвлечься от скучных, серых будней. Мысль испугала настолько, что она поспешила прогнать ее и повернуться к собеседнице.
– Очень любезно с вашей стороны, леди Альбиния.
– Я буду только рада. Сейчас мало людей, разбирающихся в травах и способных их ценить. Цветы были и будут любимы, но травы все считают скучными растениями, невыразительными.
Взгляд женщины стал задумчивым. Кристина улыбнулась и произнесла:
– Травы быстрее разрастаются и занимают обширные территории. Но в цветах, даже самых простых, часто присутствует нечто большее, невидимое, если не присматриваться. Например, в наперстянке. Я полагаю, каждое растение по-своему ценно. – Она смутилась, речь показалась ей назидательной, но улыбка леди Альбинии мгновенно успокоила.
– Никак не могу определить, к какой категории отнести вас.
– Не понимаю.
– Вы трава или цветок? Обычно я сразу вижу, но в вас есть качества, присущие обеим группам. Надо хорошенько подумать.
Леди Альбиния говорила серьезно о том, что Кристине казалось чепухой. Девушка отвела взгляд, чтобы не рассмеяться, и оглядела комнату. На лорде Стентоне она остановилась лишь на мгновение, но и этого было достаточно, чтобы заметить, как великолепно он выглядит в вечернем костюме, контраст черного и белого подчеркивал безупречные черты лица. Она была шокирована его внезапным появлением в библиотеке, потому плохо разглядела. Позже, мысленно восстановив их встречу, она осознала, что за прошедшие годы он значительно изменился. Возможно, она тоже. Если не знать наверняка, можно было предположить, что сейчас перед ней старший брат Алекса. При внешнем сходстве, этот был серьезнее и сдержаннее. В целом совсем другой человек. Исчез дьявольски лукавый взгляд, уловки соблазнителя и вспыльчивость, перед ней был джентльмен до кончиков пальцев. Удивительно, но в какой-то момент во время их разговора ей даже показалось, что он растерялся. Возможно, задумался о чем-то более важном. Ее присутствие мешало, но воспитание не позволяло это продемонстрировать.
И все же Александр был по-прежнему самый красивый мужчина из всех, кого она встречала в жизни. Как хорошо, что она смогла взять себя в руки, их неожиданная встреча прошла лучше, чем могла бы. По крайней мере, Алекс не нашел связи между девушкой в вуали и мисс Джеймс. Если вдуматься, эту связь почти невозможно уловить. Внешне она совсем не изменилась, была невзрачной, осталась такой и сейчас.
Кристина нашла глазами Алекса. Рядом стояли король и принцесса. Лорд Стентон что-то сказал, наклонившись к Ари, та весело рассмеялась и махнула серебристо-белым веером. Жест был хорошо знаком Кристине, он говорил о волнении хозяйки. Надо признать, вместе Ари с Алексом смотрелись превосходно, удивительное сочетание северной и южной красоты. Союз их мог стать заметным и выдающимся во многих смыслах, разумеется, прежде всего, помог бы королю в укреплении позиций, однако Кристина не была уверена, что лорд Стентон сделает Ари счастливой. Возможно, даже разобьет ей сердце, если остался хоть немного в душе тем безрассудным дамским угодником, каким был шесть лет назад. Улыбка и манеры его были безупречны, однако что-то в облике все же настораживало, вызывало опасения. Она вспомнила горечь и озлобленность, скрываемую за озорным взглядом, которую заметила в нем шесть лет назад. Могли они исчезнуть бесследно? Ничего подобного сейчас не ощущается, на лице видна лишь искренняя заинтересованность разговором и вежливая полуулыбка, так было и в библиотеке, и сейчас, когда он рядом с Ари.
Вероятно, она напрасно беспокоится. Лорд Стентон – английский дипломат, которому важно заключить соглашение с правителем Иллиакоса.
Вошел дворецкий и пригласил всех в столовую. Леди Альбиния вздохнула и похлопала Кристину по руке.
– Пойдемте, милая. Впереди долгий вечер.
Кристина прошла за ней в соседнюю комнату. Сопровождая Ари на многих мероприятиях, она привыкла к роскоши приемов, потому ужин в Стентон-Холл ее впечатлил, но не вызвал бурных эмоций. В помещении можно было устроить ужин на несколько дюжин персон, но сейчас здесь стоял стол, подходящий по размеру для немногочисленных гостей. Вазу, напоминающую формой восточный храм, убрали, и на ее место в самый центр поставили другую – китайскую чашу, заполненную цветами. Она притягивала внимание и выделялась даже в блеске хрусталя, серебра и золота.
Кристина подумала, что сервировка не только красива, но несет скрытый смысл. В ней собраны и гармонично смотрятся совершенно разные по стилю предметы.
Лорд Стентон занял место в торце стола, рядом с ним Ари, король же на другом конце стола между русским и австрийским посланниками. Кристина села между принцессой и графом Разумовым. Она не могла не отметить, что такая рассадка гостей была, разумеется, не случайна, хозяин дома будто шел на уступки более слабой стороне.
И вновь Кристина почувствовала, что у нее много общего с леди Альбинией. Дама, место которой было слева от лорда Стентона, с невозмутимым лицом слушала нескончаемую болтовню Ари, успевая при этом отдавать должное каждому блюду и следить за слугами, бесшумно перемещавшимися вокруг стола, подавая блюда и снимая крышки. Похоже, она тоже мечтала не о той жизни, которую получила. Скорее всего, о собственной семье и доме. Леди Альбиния вполне привлекательная и неглупая женщина, как она оказалась в таком положении? Счастье прошло мимо, пока она ухаживала за своими травами и цветами? Нельзя сказать, что она выглядела несчастной. Интересно, это правда или самообман?
– Мисс Джеймс? Мисс Джеймс!
Кристина повернулась к королю, редко обращавшемуся к ней так официально. Его величество хмурился, сидящие рядом джентльмены не сводили с нее глаз, даже стало страшно, не совершила ли она оплошность, пока была занята собственными мыслями.
– Помните торговый договор с Неаполем? В каком году мы его подписали?
Кристина потупила взгляд. Не она, а король нарушает правила этикета, ведь во время ужина позволено обращаться лишь к тем, кто сидит рядом.
– Два года назад, в мае, ваше величество.
– Да, верно. До или после моей поездки в Рим?
– Через месяц после вашего возвращения, ваше величество.
– Да, конечно. Я помню того лопоухого парня. Как его звали? Кажется, ди Виченти?
– Синьор де Виченце, ваше величество, – понизив голос, произнесла Кристина, но король лишь улыбнулся ее немому упреку.
– Я так и сказал. Помню, он очень гордился своими ушами, говорил, что они стали такими, потому что он всегда держит ухо востро.
Разумов и фон Хаас рассмеялись, а Кристина повернулась к Стентону. Он улыбался, однако острый взгляд мгновенно объяснил его тактику. Посадить короля рядом с посланниками иностранных государств вовсе не было знаком расположения, напротив, он выстроил мизансцену, чтобы понаблюдать за их поведением и реакцией друг на друга. Алекс вел себя естественно, был спокоен, но ей удалось заметить внутреннюю настороженность, она присутствовала и в том раненом мужчине, за которым ухаживала в замке.
Кристина перевела взгляд ниже, на его руку, длинные пальцы, обвивавшие ножку бокала, шевельнулись, внезапно напомнив о прикосновениях, она даже ощутила их кожей. Затем они замерли, лорд Стентон повернулся и посмотрел прямо ей в глаза. Пламя свечи подчеркнуло вспыхнувший в них свет, однако он был недобрым и холодным. По правилам этикета ей полагалось скромно потупить взгляд; будь она в состоянии думать, непременно бы так и сделала, но Кристина оцепенела. Такое выражение лица Алекса оказывало на нее парализующее воздействие, даже когда на ней была вуаль. Ему под силу подчинить ее своей воле, жаль только, что это не сработало, когда он сделал ей предложение уехать. Кристина не раз пожалела, что не согласилась. Что ж, уже поздно, слишком поздно, многое изменилось. Но только не острый, как лезвие ножа, взгляд Стентона.
– Вы давно живете на Иллиакосе, мисс Джеймс? – Сильный акцент русского графа справа от нее заставил вернуться в действительность.
– Я… да, ваше сиятельство.
– Принцесса знала английский и до вашего приезда или прекрасное владение языком – ваша заслуга?
– У нее хороший музыкальный слух, что полезно для изучения языков. На французском принцесса Ариадна говорит как на родном.
– Не только красивая, но и способная девушка. Король Дарий заслуживает похвалы.
– Несомненно. Вы прекрасно владеете английским, ваша светлость, вероятно, тоже наделены от природы абсолютным слухом.
Мужчина улыбнулся.
– В вашем возрасте меня отправили в школу в Англии. Как младшего сына, меня с детства готовили к дипломатической карьере.
– Ах, – только и смогла произнести Кристина.
– Да, именно ах. – Граф улыбнулся. – Англичан я знаю неплохо, и это было мне полезно на протяжении многих лет. Они напоминают Балтийское море зимой – ледяная, идеально ровная поверхность, искрящаяся на солнце, блики я сравнил бы с вашим завуалированным сарказмом и тонким юмором, а под ней сильные течения, управляющие всем вокруг. Отец часто брал меня на зимнюю рыбалку, слуги проделывали лунки во льду, и мы забрасывали лески. Помню, в детстве мне казалось, что вода подо льдом похожа на адские потоки, засасывающие души, такие они темные и вязкие.
Кристина улыбнулась резкому переходу к поэтическим сравнениям, столь любимым русскими. Она встречалась с ними иногда при дворе короля на Иллиакосе. Сложно определить, завел ли граф разговор от скуки или преследует некую цель. В любом случае она была благодарна ему за предоставленную возможность отвлечься.
– Весьма поэтичное сравнение, ваша светлость. Хотя я не в восторге оттого, что мой народ сравнивают с ледяной адской пучиной. Немного успокаивает лишь упоминание о присущем нам чувстве юмора.
Граф улыбнулся широко и весело.
– И поверьте, я восхищаюсь этой национальной чертой, мисс Джеймс. А о вашем самообладании вообще ходят легенды. К примеру, наш друг… – произнес он, понижая голос, и легким кивком указал на Алекса. – Сегодня в нем невозможно узнать человека, которого я встречал, скажем, лет пять назад. Тогда он был вовлечен в сомнительные операции, как пришлось многим до и после того, как Наполеон превратил жизнь континента в кошмар. С тех пор все изменилось, мы стали старше, респектабельнее и солиднее. – Граф вздохнул и провел рукой по залысинам. – Тогда же мы были молодыми и горячими, легко принимали и бросали вызов.
– Вызов?
В глазах Разумова мелькнул огонек.
– Женщины любят, когда из-за них происходят дуэли, не так ли? Даже наш уважаемый лорд Стентон не всегда был таким сдержанным, пожалуй. В какой-то момент противостояние между холодным льдом и бурными, казавшимися хаотичными, течениями под ним было закончено, лед победил, и перед нами один из самых перспективных сотрудников министерства иностранных дел. Если бы вы рассказали мне об этом лет шесть-семь назад, я бы решил, что у вас разыгралась фантазия. Также из этой ситуации я делаю вывод, что нам, русским, не помешало добавить характеру сдержанности. Что же касается чувства юмора, мы им, безусловно, обладаем, хотя оно отличается от английского. К тому же у нас тоже есть прекрасные поэты. И водка. – Граф с тоской посмотрел на бокал с вином.
– Не волнуйтесь, водку вы получите, Дмитрий Дмитриевич, хотя вы и без дополнительных средств успешно погружаетесь в сентиментальные воспоминания.
Оба резко повернулись, услышав голос лорда Стентона. Кристина надеялась, что никто не обратил внимания, как покраснели ее щеки. Граф же, напротив, вовсе не был смущен тем, что его застигли за обсуждением хозяина дома.
– Да, но с водкой предаваться воспоминаниям приятнее, по крайней мере, мне. Впрочем, очаровательная мисс Джеймс легко скрасит нам отсутствие крепкого спиртного.
Уголок рта Алекса дернулся, и он перевел взгляд на Кристину.
– Будьте аккуратны. Мисс Джеймс не знакома с вашими талантами… дипломата.
– Полагаю, все дипломаты чем-то похожи, у них блестящий облик и расчетливый ум, – произнесла Кристина и опять смутилась собственной откровенности и резкости. Поспешив исправить ситуацию, она повернулась к Разумову и широко улыбнулась.
– Вы невысокого мнения о дипломатах, мисс Джеймс? – спросил Алекс.
– Вовсе нет. Весьма непросто сохранять лицо и одновременно не забывать о деле, я восхищаюсь теми, кому это удается. При дворе немало дипломатов, так ведь, принцесса Ариадна?
– О да, – ответила та. – Папа принимает много разных людей и всегда настаивает на нашем присутствии. В конце концов, однажды мне придется стать королевой, надо понимать, как управлять страной.
– Уверен, из вас получится мудрый монарх, ваше высочество.
Ари просияла и повернулась к Стентону. Кристина решила воспользоваться паузой, чтобы взять себя в руки. Она находилась под большим впечатлением от того, что услышала от графа об Алексе, не стоит нервничать еще больше, завидуя тому, какое внимание он оказывает Ари.
– Я, разумеется, буду стараться. Папа говорит, что главное для правителя – найти помощников, которым доверяешь, и слушать их особенно внимательно, когда они приводят аргументы против. – Ари хитро прищурилась. – Поэтому я всегда прислушиваюсь к тому, что говорит Тина.
– Но я редко с вами не соглашаюсь.
– Разве?
– Значит, у мисс Джеймс есть характер? – оживился Разумов.
– Разумеется, не такой, как у папы. Он может заставить дрожать стекла. Но Тина способна бросить такой взгляд, что становится страшно. Вот, видите?
Кристина покачала головой и поднесла ко рту бокал, чтобы скрыть улыбку. На Ари совершенно невозможно злиться, когда она так веселится, пусть используя ее.
– Очень грозный.
Кристина покосилась на Алекса и внезапно почувствовала трепет в душе, который не испытывала многие годы.
Ари кивнула:
– Да, это более подходящее слово. Именно грозный. Я пытаюсь его копировать, пригодится, когда стану королевой. Могу продемонстрировать.
Алекс перевел взгляд на принцессу и улыбнулся:
– Прошу вас. Посмотрим, как будет выглядеть грозная королева Ариадна.
– Что ж…
– Давайте. Мы ждем, – опять улыбнулся Алекс, и глаза его потеплели.
Кристина опустила голову, не желая, чтобы присутствующие заметили ее смятение.
– Но я ведь только что показала!
– Вы уверены? Должно быть, я в этот момент моргнул.
Ари хихикнула.
– Лорд Стентон смеется надо мной, Тина?
– Боюсь, что так, ваше высочество. И ведет себя совсем не как должно дипломату.
– Граф Разумов верно отметил, что я новичок на дипломатическом поприще, мисс Джеймс, так что вы должны меня простить. Если согласитесь еще раз продемонстрировать ваш взгляд, мне будет легче его распознать. Или вы так смотрите лишь на того, кто нарушает правила? Позвольте тогда и мне рискнуть.
– Должно произойти что-то серьезное, чтобы Тина вышла из себя, – произнесла Ари. – Например, она не сдержалась, когда я одна убежала на пляж, помнишь, Тина?
– Конечно. Вам было семь лет. Вы заснули у камней, и мы несколько часов не могли вас найти. Кстати, я тогда не злилась, просто очень испугалась. А кричал тогда ваш отец.
– Да, пожалуй. Но я помню, как ты на меня смотрела, я испугалась, что ты меня бросишь. Я ведь не понимала, что ты за меня испугалась. – Ари смущенно улыбнулась. – Пожалуй, это не совсем подходящий разговор для ужина, будущей королеве следовало бы произвести другое впечатление.
– Не соглашусь с вами, – вступил в разговор Алекс. – Если бы те, кто управляет жизнями людей, знали, что такое страх и нужда, в мире было бы меньше войн и больше сострадания к тем, кто вынужден терпеть их тяготы. Полагаю, вы можете стать в хорошем смысле строгой королевой, принцесса Ариадна.
– Верно замечено, – кивнул граф. – Я поднял бы за вас тост, но берегу силы для обещанной водки, Стентон. Ее охладили?
– Разумеется. Она хранится на леднике, ее подадут, как только будем готовы. Вы и граф Нессельрод стали для меня хорошими учителями в этом вопросе.
– Благословят вас святые мученики, лорд Стен-тон.
– Кто? – вмешался король, прервав беседу с фон Хаасом и сэром Освальдом. – О каком благословении идет речь?
– О водке. Ледяной. Ее стоит вкушать с благословением, – громко объявил Разумов.
– Также найдется узо, ваше величество, – поспешил сообщить Стентон, прежде чем король выскажет свое мнение о традиционном русском напитке.