Была ясная морозная ночь. Вдали, на западе, на внешнем рейде Порт-Артура, по редким огням угадывались корабли эскадры, стоящие на якорях. Вдоль берега Тигрового полуострова в одну линию вытянулись громады семи эскадренных броненосцев, а дальше к морю, в линию, параллельную броненосцам, стояли шесть крейсеров. Грозная сила, закованная в броню…
Андрей Петрович поежился от холодка, неприятно забравшегося за ворот шинели. Миноносец «Бесстрашный», командиром которого он был, находился вместе с несколькими другими миноносцами в охранении к востоку от эскадры. Все было абсолютно спокойно, и он, предупредив вахтенного офицера, мичмана Скоробогатова, решил до утра «покемарить», как любил выражаться его младший брат Степан.
Спустившись в каюту, предупредил своего вестового[62], чтобы он разбудил его ровно в шесть часов утра, разделся и лег в холодную постель. Он прекрасно знал, что сегодня, 26 января 1904 года, в доме командующего эскадрой вице-адмирала Старка состоится традиционный бал, посвященный дню Марии. А супругу хозяина большого гостеприимного дома звали Мария Ивановна.
«То-то сейчас многочисленные гости веселятся в адмиральском доме, – с долей зависти подумал он. – Наверное, там будет и сам наместник государя на Дальнем Востоке адмирал Алексеев[63]. Но мой миноносец, к сожалению, находится в охранении эскадры. Ну что же, служба есть служба!» – философски рассудил он и уткнулся лицом в подушку, чтобы хоть ненадолго забыться тревожным сном.
– Ваше высокоблагородие! Ваше высокоблагородие!.. – негромко, но настойчиво повторял рассыльный, пытаясь разбудить спящего командира.
Тот открыл глаза и, увидев встревоженное лицо матроса, рывком сел в постели.
– Ваше высокоблагородие, на эскадре слышна беспорядочная стрельба, и во все стороны шарят лучи прожекторов! – скороговоркой доложил рассыльный.
Сон, и до этого беспокойный, как рукой сняло. «Неужели японские миноносцы осмелились атаковать корабли эскадры?!» – мелькнула страшная догадка, и в груди разом похолодело – он вспомнил упорные слухи о том, что японские поданные незадолго перед этим спешно покинули не только Порт-Артур, но и весь Квантунский полуостров.
Не попадая в рукава мундира и чертыхаясь, старался как можно быстрее надеть поданную вестовым форму, и, уже на ходу застегивая шинель, устремился на мостик. Сердце, казалось, готово было выпрыгнуть из груди.
– Господин капитан 2-го ранга, на эскадре слышна беспорядочная стрельба и во все стороны шарят лучи прожекторов! – как бы повторяя слова рассыльного, доложил вахтенный офицер мичман Скоробогатов.
На эскадре действительно была слышна стрельба и из стороны в сторону метались лучи корабельных прожекторов. Вспыхивали зарницы орудийных вспышек. Далекий треск выстрелов малых калибров перекрывался грохотом орудий главного калибра. На мачтах кораблей беспрерывно мигали разноцветные огни сигнальных фонарей. Затем раздались глухие мощные взрывы.
– Боевая тревога! – приказал командир, и, когда вахтенный офицер нажал красную кнопку возле машинного телеграфа, во всех корабельных помещениях раздались прерывистые звуки колоколов громкого боя[64].
Моментально миноносец превратился в кишащий муравейник – матросы в разных направлениях стремительно разбегались по своим местам по боевому расписанию. На семидесятипятимиллиметровом носовом орудии смачно клацнул затвор, досылая снаряд в казенную часть.
На мостик взбежал старший офицер лейтенант Бестужев. Приняв доклады с боевых постов и из машинного отделения, доложил:
– Господин капитан 2-го ранга, корабль к бою готов! – и вопросительно посмотрел на командира.
– Японские миноносцы атаковали эскадру! – коротко пояснил тот, уже ничуть не сомневаясь в трагизме происшедшего.
– Вот сволочи косоглазые! – в сердцах воскликнул лейтенант и грубо выругался. – Прошу извинения, Андрей Петрович, но ведь японцы атаковали нас без объявления войны!
Тот согласно кивнул головой, не обратив особого внимания на ругань своего подчиненного, – начались боевые действия, тяжелая мужская работа, и все средства были хороши для того, чтобы разбить и уничтожить врага, иначе он непременно сделает это с тобой. Это непреложный закон любой вооруженной борьбы.
– Включить прожектор! Осмотреть водную поверхность!
«Хотя кому мы нужны, если на внешнем рейде стоят броненосцы и крейсера! Так себе, мелочь…» – промелькнула шальная мысль у Андрея Петровича, отдавшего эти команды.
Через некоторое время сигнальщик доложил:
– Ваше высокоблагородие, корабли противника не обнаружены!
– Чего и следовало ожидать, – буркнул тот, удовлетворенный подтверждением своего предположения.
– Полный вперед! – приказал он и круто развернул миноносец.
– Попытаемся перехватить японские миноносцы на отходе, – пояснил Андрей Петрович свой маневр старшему офицеру. – Свои торпеды, как я полагаю, они уже израсходовали.
– Дай-то Бог, Андрей Петрович! Вот тогда бы мы им показали кузькину мать! – запальчиво воскликнул старший офицер, и глаза всех моряков, присутствовавших на мостике, вспыхнули недобрым, мстительным огнем.
Однако обнаружить японские миноносцы так и не удалось. Поэтому Андрей Петрович приказал возвращаться к эскадре.
– Прожектор не выключать! Включить свои опознавательные огни! – приказал он. – А то, чего доброго, наши ошалевшие в этом кошмаре комендоры запросто могут разнести наш миноносец в щепки.
Благополучно подойдя к эскадренному броненосцу «Петропавловск», он доложил вице-адмиралу Старку, который уже прибыл на флагманский корабль. Было видно, что вице-адмирал потрясен событиями.
– Ваше превосходительство, на море неприятельских судов не обнаружено!
В ответ он услышал много неприятных слов в свой адрес. Однако, излив свою наболевшую душу, адмирал наконец-то сообразил, что стоявший перед ним навытяжку капитан 2-го ранга имеет к случившейся трагедии лишь косвенное отношение. И уже более спокойным голосом приказал ему возвращаться в гавань Порт-Артура.
Под Золотой Горой стоял приткнувшийся на мелководье броненосец «Цесаревич», а невдалеке от него – крейсер «Паллада».
Когда же «Бесстрашный» подошел к входу в гавань, то слева, у Тигрового Хвоста, открылась темная громада броненосца «Ретвизан», тоже приткнувшегося носом к берегу, корпус которого частично перекрывал мелководный проход.
– Наверное, его командир хотел ввести подорванный корабль в гавань, на внутренний рейд, однако с его осадкой этот проход может быть преодолен лишь в большую воду, то есть во время прилива, – предположил Андрей Петрович. – Это тебе не мы, вездесущие миноносцы, – добавил он, усмехнувшись.
– Еще, слава богу, что не потоплен ни один большой корабль эскадры. Хотя не такое уж большое, но все-таки утешение, – задумчиво произнес старший офицер, оглянувшись в сторону эскадры.
– Вот в этом я полностью согласен с вами, Евгений Аркадьевич, – подтвердил командир. – Тем не менее о генеральном сражении с японским флотом теперь нужно, к сожалению, забыть на несколько месяцев.
– Уж это точно, Андрей Петрович, – вздохнул лейтенант. – Ведь в Артуре всего лишь один сухой док, и придется теперь мастеровым латать подорванные корабли во временных деревянных кессонах[65].
– Да и мастеровых-то этих, присланных из Петербурга с Невского завода для сборки миноносцев, как кот наплакал, – поддакнул ему в тон командир.
В здании Морского собрания вахтенный офицер крейсера «Паллада» лейтенант Бровцын делился с окружившими его офицерами своими впечатлениями о ночном нападении японцев на эскадру.
– На «Петропавловске» пробило шесть склянок[66], и одновременно начался перезвон и на других кораблях эскадры. Я уже предвкушал скорую смену с вахты.
Офицеры понимающе закивали головами.
– В это время со стороны Дальнего показалось несколько миноносцев, которые шли со всеми огнями. Я был несколько удивлен их появлением и стал в бинокль рассматривать подходящие суда. Ничего необычного не заметил: обычные четырехтрубные миноносцы с кожухом посередине, похожие на наши с Невского завода, каких много в артурской эскадре. Меня, однако, смутило то, что они шли прямо на «Палладу», и я приказал вахтенному сигнальщику запросить у них позывные.
Однако, не отвечая на запрос с «Паллады» и подойдя к эскадре на два-три кабельтова, миноносцы разделились. Два из них направились к голове эскадры, а остальные – к концевым кораблям. И тут же один за другим раздались два сильных взрыва.
У офицеров, с напряжением слушавших лейтенанта, вырвался скорбный вздох, скорее похожий на глухой стон.
– На кораблях эскадры вспыхнули прожектора, лучи которых стали искать невидимые корабли противника, и открылась беспорядочная стрельба из орудий и пулеметов.
На верхнюю палубу крейсера стали торопливо выбегать офицеры и матросы, занимая места по боевому расписанию, хотя боевую тревогу я не объявлял, и колокола громкого боя молчали. Вы же знаете, что это прерогатива командира корабля или, как минимум, старшего офицера. – Слушатели согласно закивали головами. – Один из миноносцев, подойдя к нашему крейсеру, выпустил в него одну за другой две торпеды. Я прекрасно видел оранжевые вспышки выстрелов торпедных аппаратов и появившиеся вслед за этим в темной ночной воде хорошо видимые полосы от приближающихся торпед.
– Торпеды с левого борта! – отчаянно закричал сигнальщик.
– А что я мог сделать?! – лейтенант обвел слушателей тоскливым взглядом. – Крейсер стоял на якоре и, естественно, не имел хода, чтобы попытаться отвернуть в сторону от стремительно приближающихся смертоносных самодвижущихся мин. Только ждать неизбежного…
Офицеры истово крестились, представив себя на его месте.
– Раздался грохот двух взрывов, слившихся в один, и на палубу обрушились столбы воды, сбивая с ног людей. Корабль сильно качнуло, и он стал крениться на левый борт. В это время с уходящего миноносца донеслись торжествующие крики «банзай!».
– Вот оно, азиатское коварство! – возмущенно воскликнул один из офицеров, выражая тем самым их общее мнение. – Нет и не будет им пощады!
– Это, конечно, так, – согласился с ним капитан 2-го ранга. – Но, господа офицеры, как известно, два эскадренных броненосца и один крейсер первого ранга выведены из строя. Так что о генеральном сражении с японским флотом нужно, к сожалению, забыть как минимум на несколько месяцев.
Это был Андрей Петрович, повторивший свою мысль, высказанную им еще на мостике своего миноносца во время атаки японскими миноносцами кораблей эскадры.
– К великому сожалению, нельзя не согласиться с вами, Андрей Петрович, – заметил другой капитан 2-го ранга, тоже один из командиров миноносцев. – Ремонт подорванных японцами кораблей действительно потребует значительного времени. К тому же Старк подавлен свалившимся на него несчастьем и, по моему мнению, не сможет оказать вице-адмиралу Того[67], командующему Соединенным японским флотом, активного противодействия даже имеющимися в его наличии силами артурской эскадры. Поэтому необходимо назначение на должность командующего эскадрой нового, энергичного адмирала, обладающего наступательным мышлением. Я имею в виду вице-адмирала Степана Осиповича Макарова, который изложил свои взгляды на ведение вооруженной борьбы на море в современных условиях в своем великолепном труде «Рассуждения по вопросам морской тактики». И посему молодым офицерам настоятельно рекомендую не только прочесть, но и изучить его.
Мичмана и лейтенанты завороженно слушали опытного офицера. В их глазах легко читалась появившаяся надежда на успешное противостояние японскому флоту после понесенных эскадрой серьезных потерь в виде поврежденных торпедами кораблей.
– А чтобы исключить возможность кривотолков в мой адрес, официально заявляю, что высказанные мной здесь мысли изложены в докладной записке на имя наместника государя на Дальнем Востоке адмирала Алексеева.
Все офицеры многозначительно переглянулись – теперь они уже были уверены, что так необходимые изменения в руководстве эскадрой произойдут непременно.
В разговор вступил недавно подошедший командир крейсера «Новик» капитан 2-го ранга Эссен[68], пользовавшийся большим уважением и авторитетом в среде офицеров эскадры.
– Должен сообщить вам, господа офицеры, о том, что накануне нападения японцев на эскадру, стоявшую на внешнем рейде Порт-Артура, отряд японских кораблей в составе нескольких крейсеров и миноносцев блокировал в корейском порту Чемульпо наши стационеры – крейсер первого ранга «Варяг» и канонерскую лодку «Кореец». Попытка командиров обоих кораблей с боем прорваться в Порт-Артур окончилась неудачей. Поэтому, чтобы предотвратить захват кораблей японцами, получивший тяжелые повреждения крейсер «Варяг» был затоплен, а канонерская лодка «Кореец» взорвана, не спуская Андреевских флагов, своими командами, которые перешли на иностранные корабли, находившиеся в Чемульпо. Подробностями боя наших кораблей с японцами пока не располагаю.
Офицеры в глубокой скорби склонили свои головы, отдавая дань уважения русским морякам, принявшим неравный бой с превосходящим их отрядом японских кораблей и не сдавших своих кораблей врагу.
– Разрешите, ваше высокопревосходительство?
В кабинет вошел улыбающийся вице-адмирал Макаров.
– Никак вы, Степан Осипович, не можете обойтись без того, чтобы не внести в наши отношения элемент чинопочитания! – улыбаясь, вышел навстречу гостю Петр Михайлович уже с тремя черными орлами на погонах.
– Такой уж я человек со столь скверным характером…
– Дай Бог каждому иметь такой характер!
Они крепко пожали друг другу руки.
– Если пожаловали ко мне в гости, стало быть, опять надолго убываете из Петербурга. – Петр Михайлович испытующе посмотрел на вице-адмирала: – Дальний Восток?
– Вы, как всегда, проницательны, Петр Михайлович. Буквально на днях получил высочайший рескрипт, повелевающий мне вступить в должность командующего флотом Тихого океана. Так что завтра же выезжаю по железной дороге в Порт-Артур.
– Мудрое решение государя! Тем более что вы будете первым, если мне не изменяет память, в истории России командующим флотом Тихого океана? – Макаров, несколько смутившись, утвердительно кивнул головой. – Знаменательное событие! Однако, по моим сведениям, обстановка в Порт-Артуре после ночной атаки японскими миноносцами кораблей артурской эскадры тяжелая. Да к тому же в Чемульпо погибли «Варяг» с «Корейцем». Старк явно деморализован. Поэтому от всей души поздравляю вас с новым назначением. – И, подумав, добавил: – Отчасти даже завидую вам.