Дорогу к дому Кита Джинни не забыла – мимо индийских ресторанов, мимо дюжины газетных киосков, вдоль по улицам, застроенным домами, пребывающими в самом разном состоянии. В отличие от Нью-Йорка, города многоквартирных высоток, Лондон – город домов с садиками, стоящих рядами. Эти дома видели многих хозяев, знали разные эпохи и уровни достатка.
Вот он, дом, который Джинни так хорошо помнила, дом, о котором она так часто думала. Дешевые пластиковые жалюзи висели, как обычно, криво. На парадной двери золотистая пластмассовая панель, мусорный бак перед ней, как всегда, переполнен, в чахлом садике у низкого каменного парапета, как всегда, «растут» фантики. Электрогирлянду, единственное напоминание о праздниках, довольно небрежно повесили на окнах фасада. Огоньки на ней мигали довольно бессистемно, и Джинни подумала, что мигать им совсем не следует.
У дома стояла битая белая машина Кита. Джинни взглянула в переднее окно: интересно, салон по-прежнему забит хламом? Ничего подобного. Похоже, в салоне недавно убирались. Помимо двух полиэтиленовых пакетов и нескольких страниц сценария, ничего не просматривалось вообще. Когда Джинни впервые увидела машину Кита, салон набили реквизитом и декорациями для постановки, включая надувную пальму (к счастью, сдутую).
В двух окнах второго этажа горел свет, через стекло долетала музыка. Значит, дома кто-то есть – либо Кит, либо Дэвид, его несчастный в любви сосед с непостоянной подругой Фионой, настоящей перепилихой. Джинни подошла ближе и обратилась в слух. Шум доносился из окна слева – из окна Кита.
Впервые с тех пор, как у нее появилась эта мысль, Джинни занервничала. До этого момента план казался отличным. Джинни гасила свет в комнате и, перед тем как заснуть, каждый вечер представляла себе, как постучит в дверь, с каким лицом Кит ей откроет… И вот она впрямь здесь и через минуту увидит Кита. Фантазии вот-вот превратятся в реальность.
«Успокойся! – велела себе Джинни. – У тебя есть преимущество – это неожиданность. Просто держись естественно».
Однако первый шаг к естественности вряд ли подразумевал рыскание около дома, любопытные взгляды, бросаемые в окна машины, и бормотание себе под нос.
Джинни громко постучала по двери, точнее, по пластмассовой панели на двери. Окно второго этажа приоткрылось.
– Не заперто! – проорал Кит.
Джинни подняла голову: вдруг он на нее смотрит? Но нет, из окна ни одна голова не высунулась. Кит просто впускал того, кто пришел. В такой ситуации возникал определенный риск, но, в общем, Джинни это было на руку. Она медленно толкнула дверь.
Девушка тотчас окунулась в знакомый запах. В нем смешались нотки порошка, тяжелого ладана, средства для мытья посуды, сырой одежды, театральной пыли… Это запах Кита. За дверью начинались холл и лестница. Маленькая прихожая ломилась от всякой всячины – пакетов с газетами, кроссовок Кита, зонтов, книг. В центре почему-то лежал молоток, в углу высилась гора рулонов туалетной бумаги. У стены на батарее сушились футболки и боксерки.
– Поднимайся наверх! – крикнул Кит. – Поднимайся!
Кит сидел на диване, ноги вытянул, ступни устроил на пластмассовом ящике. Первым делом Джинни обратила внимание на его волосы. Они стали короче и опрятнее, чем летом. Стрижка изменила даже оттенок – теперь волосы казались темно-русыми, а не рыжеватыми.
Кит со злостью смотрел на компьютерный монитор и, прищурившись, яростно печатал. Полностью сосредоточенный, он не заметил на пороге Джинни. Наконец Кит повернул голову, чтобы снова позвать гостя, и увидел девушку.
Он аж вскочил от удивления.
– Привет! – улыбнулась Джинни – Помнишь меня?
Почти десять секунд Кит таращился на нее. Джинни прижалась к двери.
– С тобой что-то очень-очень не так… – наконец проговорил Кит. – Ты войдешь или так и будешь стоять на пороге?
Кит смахнул с дивана какие-то листочки, чтобы освободить место для Джинни. Она вошла и осторожно села, не сразу решившись посмотреть парню в глаза. Чтобы справиться с сенсорной перегрузкой, потребовалось время. Итак, на Ките черный свитер, драные джинсы и яркие носки с заметными дырами. Джинни улыбнулась, увидев, как из прорех торчат пальцы.
– Почему ты не предупредила, что приезжаешь?
– Хотела сделать сюрприз. А ты готов впустить любого психа, который к тебе постучит?
– Я думал, это на пробы пришли, – пояснил Кит. – Последние несколько дней ко мне многие приходят на пробы – прочесть отрывок из пьесы.
– На пробы?
– Нуда. Для моей новой пьесы о финансовом кризисе. Называется она «Сорви банк». В основе лежит скетч, который я начал писать довольно давно. Называется он «Банк: опера алчности».
– Так ты в пантомим-шоу уже не участвуешь?
– А, это… У меня возникли… творческие разногласия с режиссером. Я не приемлю опредмечивание женщин в «Золушке» и использование обуви для идентификации. Уверен, ты меня понимаешь.
– Так тебя уволили?
– «Уволили» – меткое слово. Еще мне не нравилось изображать лошадиный зад.
Джинни улыбнулась и откинулась на спинку дивана. В полуоткрытое окно доносились звуки дождя, но Кит, казалось, не замечал его. Джинни вытащила из сумки подарок.
– Что это? – усмехнулся Кит. – Куча денег? Ты привезла мне деньги? Хочешь снова поддержать мое шоу?
– Да, – ответила Джинни. – Это куча денег.
Кит легонько сжал подарок:
– Ты смущаешь меня. – Он посмотрел на сверток. – Я же не знал, что ты приедешь. И ничего тебе не приготовил.
Смущенным Джинни видела Кита впервые. Он даже слегка зарделся.
– Открой его! – велела Джинни.
Кит содрал кусок бумаги, обнажив синюю обложку. Явно удивленный, он полностью снял упаковку, раскрыл книгу, посмотрел на страницы, на иллюстрации. На Джинни он взглянул, едва справляясь с чувствами:
– Джин, даже не знаю, что сказать. Подарок… прекрасный!
Смущение Кита оказалось заразительным. Джинни поняла, что краснеет, и обеими руками стиснула подол платья:
– Знаю, это одна из твоих любимых книг.
– Ну, кому не понравится романтический пакт самоубийц?
– Только отрицательным личностям.
– Точно. – Кит поднял голову и посмотрел на Джинни, но не в лицо, а почему-то на ее новую прическу: – Ты цвет волос изменила. Теперь ты похожа на телевизионную дикторшу.
– Это хорошо или плохо?
– Ну, ты ведь не знала о моей детской любви к дикторам, озвучивающим прогноз погоды? Когда слышу «небольшие осадки», сердце у меня до сих пор замирает. По-моему, без кос я ни разу тебя не видел. Я думал, волосы у тебя растут косами.
Кит снова раскрыл книгу и несколько минут листал ее. Глаза у парня скользили по страницам так, что Джинни поняла: он не читает, а думает. Секунды текли одна за другой. Джинни ухитрилась пододвинуться к самому плечу Кита. Он не повернулся к ней, хотя сам понемножку-понемножку двигался ей навстречу. Вот, вот оно! Джинни покрылась гусиной кожей. Близость поцелуя она чувствовала, как чувствуют близость сильного дождя.
Хлопнула входная дверь, и Джинни с Китом буквально подпрыгнули.
– Привет! – раздался приглушенный женский голосок.
Кит повернулся на звук, положил книгу на журнальный столик и встал. Джинни думала, что так некстати появившаяся особа явилась на пробы, пока голос снова не послышался из холла первого этажа:
– Погода мерзкая! С Дэвида причитается! Из-за него я задержалась и попала под дождь.
– Фиона? – беззвучно спросила Джинни.
– Нет. – Кит покачал головой и подошел к порогу. – Она канула в Лету. Давно канула. Они с Дэвидом расстались сразу после твоего отъезда. Потому травка у дома и зазеленела.
– Так у Дэвида новая подружка? – тихо спросила Джинни. – Слава богу! Ты наверняка счастлив.
– О, да, у него новая девушка. Такое облегчение! Она в сто раз лучше. Впрочем, любая среднестатистическая мегера лучше Фионы. Уверен, Фиона теперь счастливее, жжет сироток… или чем там она занимается…
На лестнице застучали шаги, и на пороге появилась девушка. Новая подруга Дэвида – красотка. Темнокожая, как и он, на пару дюймов ниже Джинни, одетая в джинсы-скинни, потертые коричневые ботинки и объемный, основательно поношенный серый свитер. Макияжа на девушке не было, но щеки сильно покраснели от холода и сырости. Волосы, дикая копна кудряшек, торчали в разные стороны дюймов на шесть. На кончиках волос скопилась влага, и девушка с отвращением их растирала:
– В следующий раз скажи, чтобы я больше никогда… Простите! Я подожду внизу, пока вы не закончите.
– Все нормально, – успокоил Кит. – Это не прослушивание. Это Джинни, знаменитая Джинни-Вирджиния.
– Не может быть! – воскликнула девушка. – История с письмами про тебя? У тебя тетя – художница?
– Да, про меня и у меня, – отозвалась Джинни, польщенная тем, что девушка Дэвида про нее слышала.
– Кит постоянно про тебя рассказывает! – Девушка вошла и села рядом с Джинни. – Я Эллис. Очень рада с тобой познакомиться. Так ты просто…
– Джинни устроила мне сюрприз, – сообщил Кит с самодовольной улыбкой. – Это в ее стиле.
– Ну надо же как здорово! Ты чем здесь занимаешься? Просто на Рождество приехала? Прости, у меня голова идет кругом. Я только что последний день отработала. Устроилась на рождественскую смену в «Эйч Энд Эм» и вот сегодня закончила.
Эллис торжествующе подняла руки, плюхнулась на диван, благо Кит только что освободил место, и скинула ботинки. Джинни растянула губы в улыбке. Новая подружка Дэвида, конечно, милая, но ведет себя очень по-хозяйски. Никаких мыслей на тему «Я тут третья лишняя» у нее точно не было.
– Перед Рождеством покупатели просто с ума сходят, – продолжала Элис. – Такое творят – поверить невозможно! Дэвид просил меня купить рубашку для своей сестры. Я взяла последнюю, и одна женщина попыталась вырвать ее у меня из рук. Я не отпускала, и она прижала к себе руку вот так… – Эллис показала.
– По-моему, на панч похоже, – заметил Кит. – Ты точно в «Эйч Энд Эм» работала, а не в бойцовском клубе?
– Порой трудно определить. Но рубашку я добыла. Пусть уж Дэвид это оценит.
Кит принялся спаривать носки, складывая их один в другой. Джинни ни разу не видела, чтобы он занимался стиркой, а уж носки спаривать… Каждую пару парень положил на каминную полку, собрав пирамидку.
– Что это? – спросила Эллис.
Она взяла «Ромео и Джульетту» и начала листать. Это уже слишком: книга – подарок личный. Кит взглянул на Эллис, но не остановил. Носочная пирамида выходила из-под контроля, грозя вот-вот обрушиться, но Кит продолжал ее надстраивать, спаривая носки.
– Это рождественский подарок от Джин, – улыбнулся он. – Правда, замечательный?
– Да, чудесный. – Эллис положила книгу на место. – Джинни, расскажи, какие у тебя планы на поездку. Давай выберемся куда-нибудь вместе. На Рождество в Лондоне много интересного.
– Ага, состязания едоков омелы, фехтование елками… – монотонно перечислял Кит.
Элли подняла неспаренный носок и швырнула через комнату в Кита. Внезапно, буквально за секунду, Джинни все поняла – почему Кит так мало сидит в Сети, почему он не запер входную дверь и что значит «типа, нравятся друг другу».
Эллис не девушка Дэвида. Она девушка Кита.
В комнате невыносимо жарко. Дождь стучит в окно слишком громко. Джинни захотелось выбраться из комнаты, подышать воздухом, выспаться… заняться чем-нибудь. Ей очень захотелось уйти отсюда.
– Знаешь… – начала Джинни, – в самолете я не спала. Пожалуй, я…
– Может, чаю выпьешь? – быстро предложила Эллис. – Или кофе?
– Нет. – Джинни поднялась. На ногах она стояла нетвердо.
– Ну надо же! – воскликнула Эллис. – Вид у тебя совершенно измученный. Ложись, отдохни прямо здесь!
Кит, сделав радостное лицо, снова присоединился к беседе:
– Вот на что ты готова ради поездки на моем чудесном автомобиле! Очень хорошо тебя понимаю. Ну, поехали! Я отвезу тебя домой.
– Джинни, я очень рада знакомству! – Эллис обняла Джинни. – Давай приходи в себя! Отдых поможет. Мы ведь еще встретимся, да? Нужно вместе что-нибудь придумать!
Спасибо хоть дорога от Кита к Ричарду заняла минут пять – десять. Когда сели в машину, Кит без умолку болтал о планах относительно пьесы «Сорви банк». Джинни кивала и старательно изображала интерес к «совместному творчеству, основанному… м-м-м… на нашем общем разочаровании в традиционной финансовой структуре и на желании слышать в театре голос общества, молчавший годов эдак с семидесятых».
Ливень стих, превратившись в морось и туман. Джинни сосредоточенно смотрела в окно на дождь, на елки, мелькающие в домах, на парня, который ехал на велосипеде и вез на руле пакеты с бутылками, явно нарываясь на неприятности. Кит подъехал к дому Ричарда, но мотор заглушил лишь через секунду.
– Завтра я уезжаю к своим на полтора дня, – объявил он.
– Где они у тебя живут? – спросила Джинни, скрывая беспокойство и волнение, но прозвучал ее вопрос очень сухо.
– В Рединге. Я только на Рождество уезжаю. В «день подарков» вернусь, и мы… Мы что-нибудь замутим.
– Класс! – воскликнула Джинни. – Непременно замутим. Спасибо за… – Она обвела рукой совершеннейшее из автоматизированных средств передвижения.
– Пустяки, – отозвался Кит.
Джинни преодолела половину растрескавшихся ступеней, когда дверца машины распахнулась. Кит перегнулся через переднее сиденье и махал ей: давай, мол, вернись. Джинни спустилась с крыльца и заглянула в открытое окно.
– Спасибо за книгу, – поблагодарил Кит. – С Рождеством, да?
– С Рождеством, – отозвалась Джинни, развернулась и бегом на крыльцо, чтобы Кит не видел слез, хлынувших из глаз.