Грету я застала одну. Видимо, Верена благополучно свалила. Нашим легче.
– Давай, я тебе помогу, – ласковой кошечкой я примостилась сбоку и заглянула через руку – Грета рассыпала на столе ворох травы и ловко разбирала ее на отдельные пучки.
– Не испорть только, – покосилась на меня толстая служанка и с кряхтением подвинулась.
Да, а вот это уже непростая задача, после электрической перины и превратившейся в подвесок вилки, я уже не знала, что от себя ждать.
– Грета, – начала я, осторожно выбирая тонкие былинки. – А почему ты сказала, что я искуссная, несмотря на то, что неблагородная. Разве способности зависят от родовитости?
– Ты что, девка, совсем без ума осталась? – одна даже подпрыгнула и, сдвинув казалось, вросший в пол стол, рассыпала травы. – Ну вот! Опять от тебя одни неприятности!
– Сиди, я сама подниму, – я соскользнула на пол и принялась собирать траву. – Так что про способности? – напомнила я и просительно посмотрела на Грету снизу–вверх.
– Придуриваешься что ли? – недоверчиво посмотрела служанка, и я помотала головой.
– Ладно, слушай, раз с головой совсем плохо, – сжалилась она. – Мы, которые слуги, а тем более невольные, можем–то что? Постирать, приготовить, прибрать, что починить. Кто своим ремеслом хлеб добывает, они поболе могут – белошвейки, например, кузнецы, обувщики, – перечисляла Грета. – Есть еще ювелиры. Они делают украшения, как вот ты Ренке сделала. Ни одна рабыня не сделает такую вещицу. Или зарядить перину – это вообще доступно только знати. И они обучаются управлять этой силой, чтобы не навредить другим. А у тебя–то как получилось? – ее глаза блестели любопытством.
– Не знаю, Грета, – вздохнула я, передавая ей пучки. – Я ничего не понимаю и ничего не помню, с тех пор, как Ладислав спас меня. Кто мои родители? Они могли быть знатного рода? Тогда почему Ладислав говорит, что он мой хозяин?
– Кто же знает, детонька, кто твои родители. Старый хозяин привез тебя из столицы. Махонькую, завернутую в пленки, но ты не плакала, а только внимательно всех рассматривала огромными глазищами. Хозяин только сказал, что нашел тебя подброшенной на порог дома и не смог отказаться. А кто бы смог? Стоило столько взглянуть в твои глазенки, на розовые щечки, и растаяло бы самое ледяное сердце. Потом хозяин унес тебя к себе. Что уж он там делал, кто знает, но вот только тогда ты и расплакалась. Будто отошла от оцепенения. Так что, никто Лиссонька не знает, кто твои родители. Может, и благородная девица. Согрешила, да и подбросила к первому же богатому дому, а может…
– Грета! Попридержи язык.
И откуда он только появился? Вроде и говорил негромко, но Грета сразу же как–то съежилась, а ведь наверняка хотела сказать что–то полезное для меня.
– Чего хозяин изволите? – всполошилась она, а я так и осталась сидеть на полу.
– Я попить спустился, – на какое то мгновение его взгляд задержался на мне, но потом Ладислава так перекосило, будто увидел перед собой особенно противного таракана. – Грета, пойдем со мной, у меня для тебя будут распоряжения, – взглянув на служанку более приветливо, чем на меня, сказал и, круто развернувшись, вышел.
Что я ему сделала? Грету увел. Неужели не хотел, чтобы я что–то о себе знала? Что он скрывает?
Благодаря попыткам Ладислава что-то от меня скрыть, желание узнать о себе больше разгорелось все сильнее.