Ника
Я, оглядываясь по сторонам, бреду сквозь заросли диковинных трав и кустарника. Деревья вокруг кажутся невероятно огромными. Никогда в жизни я не видела настолько высокого лиственного леса. Впрочем, наверное, правильнее считать его смешанным. Ведь хвойные тут тоже встречаются. Но они, напротив, выглядят чахлыми и низенькими. Я всю жизнь в городе прожила, но ещё помню уроки природоведения, а позже и географии, потому, понимаю, что Россия, конечно, большая. Но есть ощущение будто я оказалась вообще в другой стране, на другом конце света. Вот только, как оказалась?
Меня посещают предположения, одно невероятнее другого. Самое адекватное и реалистичное из них – то, что я полетела в отпуск отдыхать, и самолёт потерпел крушение где-то над этой местностью. Это бы объяснило, как я оказалась в незнакомом месте, и почему я ничего не помню. Да и всё остальное тоже: и временную потерю слуха, и травмы, и обгоревшую одежду. А ощущение, что я как будто перенеслась сюда из той шахты под Петрогорском, видимо, вызвано частичной амнезией из-за стресса или травмы головы. Вероятно, сам взрыв в шахте был пережит мною благополучно.
По крайней мере, несмотря на всё случившееся, я ещё жива. По прошествии нескольких часов я чётко осознаю это. У меня появляются естественные потребности. Просыпается голод, нога начинает ныть, а ещё я чувствую усталость. Я раздумываю над тем, чтобы отдохнуть немного, но к вечеру поднимается ветер. Крики птиц, волчий вой вдали и скрип деревьев усиливают тревогу, заставляя идти вперёд. А ещё меня не покидает чувство, что кто-то движется за мной по пятам. Я даже не уверена, что хочу знать, кто это. Но на всякий случай, я подбираю с земли увесистую корягу. Если это зверь, то я, наверное, даже смогу отбиться, а если человек, то хоть отвлеку, бросив в него, и постараюсь убежать.
Однако, мой прекрасный план оказывается несбыточным. Всё происходит слишком быстро, чтобы я успела осознать. Буквально из ниоткуда впереди появляются пара рослых смуглых парней, одетых в нечто, напоминающее охотничьи накидки. Я растерянно замираю, а затем поворачиваю назад и понимаю, что попала в западню. Позади меня такой же разряженный субъект, только голову его не скрывает капюшон, и я могу разглядеть разукрашенное лицо. Помимо пятен краски, нанесённых, чтобы создать эффект камуфляжа, у него заметны мелкие чешуйки вокруг глаз. Я с трудом отвожу взгляд и начинаю экстренно соображать, что мне делать.
Вновь я возвращаюсь к мысли о том, что я затерялась на каком-то острове. На мысль эту наводит то, что эти местные жители под плащами своими не имеют никакой другой одежды, кроме узкой повязки, прикрывающей мужское достоинство. В любой другой ситуации я бы даже наверное сочла их вид привлекательным и волнующим, но не тогда, когда они окружили меня и держат на прицеле боевых арбалетов. У меня внутри всё холодеет. Они ведь не каннибалы какие-нибудь? Оружие и накидки выглядят вполне цивилизовано, но гарантий это не даёт. Я бросаю палку на землю и поднимаю руки вверх. Искренне надеюсь, что они истолкуют этот жест верно, ведь русского языка они точно не понимают.
Я пытаюсь вслушиваться в их мимолётные диалоги и осознаю, что никогда прежде не слышала такого диалекта. Тетя моя знала множество языков. Порой к нам в гости приходили иностранцы, и она свободно изъяснялась с ними. Но этот язык я слышу впервые. Ситуация всё больше пугает меня. Единственное, что мне остаётся – это сдаться на их милость и надеяться, что они достаточно продвинутые, чтобы разыскать для меня переводчика или хотя бы передать меня местным официальным властям.
Меня приводят в место, напоминающее тренировочный или охотничий лагерь. Все постройки, за исключением сторожевой вышки, здесь возведены на скорую руку. Несколько больших палаток, летняя кухня, пара связанных из жердей сарайчиков – всё аккуратное, но какое-то примитивное. Женщин вокруг нет, только мужчины всё в тех же накидках. Меня запирают в одном из сараев и, видимо, идут докладывать главному. Вскоре он появляется и просит вывести меня наружу. На нём, к моему смятению, нет ничего, кроме повязки и закреплённых на поясе ножен. Это пугает и сбивает с толку. Собравшись с духом, я всё же поднимаю глаза на него и замечаю на его лице и плечах всю ту же золотистую чешую. Вдобавок, на открытых мускулистых плечах я вижу костяные наросты. Мне не сразу верится, что они настоящие.
– Простите, вы тут главный? – спрашиваю я осторожно. Тот смотрит на меня, нахмурившись, затем что-то говорит. Разумеется, я не могу понять, что именно. Я начинаю перебирать в голове возможные варианты: – Do you speak English? Parlez vous français? Hablas español?
Главный смотрит на меня, как на откровенную дуру. А я не знаю, что ещё предпринять. Местные переговариваются о чём-то на своём. Вид у них озадаченный. Видимо, тоже пытаются понять, что делать. Вдруг на другом конце лагеря появляется группа таких же аборигенов. Но, при виде их, остальные почему-то начинают суетиться, совсем как у меня на работе, во время проверки из министерства. Я понимаю, что, кажется, важное начальство нагрянуло. Вглядываюсь внимательно в лица приближающихся, и меня внезапно охватывает дрожь волнения. Мужчина в центре почему-то кажется мне смутно знакомым, даже каким-то родным что ли. И это странно, я ведь почти уверена, что раньше не встречала его. Он хорош собой: и лицом и фигурой, ростом даже выше остальных и такой же смуглый, мускулистый и широкоплечий. У них тут что, как в Спарте, всех толстых и некрасивых мужиков со скалы сбрасывают? Честное слово, за час примерно ни одного страшненького не видела. А это ведь даже чисто статистически невозможно. Сама себе усмехаюсь, пытаясь унять волнение в ладонях.
В присутствии мужчины остальные склоняют головы. Я не знаю, как вести себя, но тоже киваю. Он спрашивает обо мне. Эти горе-охотники, что изловили меня в лесу, кажется, сочиняют обо мне какие-то небылицы.
– Пожалуйста, отпустите меня. Я не хотела ничего плохого. Правда, – повторяю я, хотя уже знаю, что тут нет человека, способного понять меня.
Неожиданно самый главный оборачивается и смотрит так, будто знает язык, на котором я говорю. Наши взгляды пересекаются. Я вижу его необычные янтарно-жёлтые глаза, и ещё одна волна дрожи проходит по телу. Внутри появляется странное чувство. Вопреки логике и здравому смыслу меня тянет и влечёт к этому мужчине.
Не знаю, что это минутная слабость или эффект «подвесного моста», но стоит мужчине отвернуться, как наваждение тут же проходит. Я ощупываю руками пылающее лицо. И что это с вами, Ника Алексеевна? Вы будто мужиков в своей жизни не видели никогда. Тем более, был бы на самом деле хороший, а тут дикарь неотёсанный. Я тяжело вздыхаю и смотрю ему вслед. Что-то щёлкает внутри.
– Эй, постойте! Вы ведь понимаете меня? Можете рассказать, где я? – кричу я ему. Моя «стража» предупредительно грозит мне копьями. Мне остаётся лишь разочарованно выдохнуть.
Впрочем, появление главного оказывается для меня полезным. Мне дают защитную накидку и какое-то абсолютно пресное на вкус варево из зёрен и корешков. Я принимаю всё с благодарностью и даже этот странный суп съедаю полностью. После еды становится чуть повеселее, и даже силы появляются, не ясно только для чего. Один из аборигенов приносит корзину с мазями и перевязочным материалом. Осматривает меня и обрабатывает ранки и царапины. Пока он занят, я внимательно разглядываю его вблизи. Вдруг на меня снисходит озарение: эти аборигены вовсе и не люди. Их тела покрыты почти полностью мелкой чешуёй, некоторые особо крупные видно невооружённым глазом. А на плечах и позвоночнике у них – характерные наросты. Кажется, чем старше существо, тем крупнее и внушительнее нарост. Узкие ноздри, и змеиные глаза – они как будто совмещают в себе признаки рептилий и людей.
Я снова оглядываюсь по сторонам. Океанский остров? Скорее уж какая-то Нарния.
– Ай! – вдруг вскрикиваю я.
Отчего-то нога снова начинает ныть, хотя повреждений на ней не видно. Человекоящер смотрит на меня внимательно, пытаясь понять, что сделал не так. Его предводитель, тот самый, от которого я чуть голову не потеряла, чуть прихрамывая выходит из своей палатки и приближается к нам. Я замечаю у него синяк на голени, вспоминаю то безумное предположение участкового терапевта насчёт сестры близнеца и невольно усмехаюсь. Мужчина отворачивается и снова уходит. И чего, спрашивается, приходил? Покрасоваться, что ли? Ну то, что он красавец хоть куда, я ещё в первый раз поняла, можно было как-то с другой стороны проявить себя. Знанием иностранных языков блеснуть, к примеру. Желательно тех, что мне тоже известны.
Я вновь вздыхаю. Пусть я и в мыслях иронизирую – всё это лишь защитная реакция. На самом деле мне очень страшно. Особенно теперь, когда вокруг явно какая-то чертовщина. Я кутаюсь плотнее в накидку, пытаюсь справиться с подступающей от вечерней прохлады дрожью. Мои стражники позволяют мне придвинуться ближе к кухне, где есть передвижной очаг.
Над лагерем сгущаются сумерки. В небе появляются первые звёзды. Я всматриваюсь в них в надежде увидеть знакомые созвездия. Отчего-то мне кажется, что если я смогу их отыскать, это будет означать, что я всё ещё на Земле, а значит, могу вернуться домой. Внезапно откуда-то из леса с пронзительным криком в небо взмывает огромный крылатый ящер. Я даже вскрикиваю от неожиданности, чем вызываю усмешки на лицах охранников. Не могу поверить своим глазам, ведь он выглядит совсем как настоящий дракон. Жмурюсь, потираю веки. Может, они мне что-то в суп подмешали? Господи, да как такое возможно-то?! Я ведь, ещё чуть-чуть, и четвёртый десяток разменяю. Не поздновато ли для таких попадосов в сказку?
Закрываю руками лицо. Пытаюсь представить, что теперь будет. Но для того, чтобы прогнозировать, нужно понимать логику происходящего. Я же пока не понимаю абсолютно ничего. Время тянется очень медленно. В тревожных мыслях я задрёмываю.
Меня будят мои охранники, снимают оковы и жестами объясняют, что я должна пойти с ними. Настороженно вглядываюсь в их лица. Они выглядят утомлёнными и немного безразличными. Страх проходит по телу лёдяной волной. Что они собираются сделать со мной? В суровом молчании мы следуем через тёмный лес до широкой горной дороги. Там мои провожатые останавливаются и указывают направление вниз под гору.
– Скробург, – произносит один из них.
Я не понимаю, что происходит, но расспросить их подробнее у меня нет возможности. Название, если это оно, звучит вполне по-человечески. Даже как что-то европейское. Размышляя, я вглядываюсь в теряющийся в вечерних сумерках путь. Краем глаза замечаю, как людоящеры полностью обнажаются. Это не на шутку пугает меня. Я срываюсь с места и бегу сотню метров без оглядки. Но потом вдруг понимаю, что меня никто не преследует, и оборачиваюсь назад.
Я вижу, как тела моих провожатых начинают трансформироваться. Головы и шеи удлиняются и обрастают роговидными наростами. Руки вытягиваются и видоизменяются в кожистые крылья. Ноги искривляются, становятся мощнее и устойчивее. Вдобавок появляются длинные хвосты. Всё происходит за считанные минуты. Я только и могу, что прижать ладонь ко рту от удивления. Только что у меня на глазах эти двое обратились в самых настоящих драконов! Пусть не таких крупных и грозных, как тот, которого я видела ранее в лесу, но сути это совсем не меняет.
Опомнившись, я подаюсь в сторону и прячусь за деревьями на обочине. Драконы же с криками взмывают вверх и, покружив немного, улетают прочь. Я остаюсь в полном одиночестве на краю леса. Передо мной дорога, и я спрашиваю саму себя: «А какие ещё опасности ждут меня впереди?» Ведь если здесь есть драконы, наверняка есть и другие монстроподобные существа. Как мне быть, если я встречу их? Чёртовы ящерицы! Как они могли оставить меня одну и даже не дать мне чем себя защитить?!
Я не помню, когда в последний раз я чувствовала себя настолько напуганной и беспомощной. Наверное, когда в студенческие годы оказалась посреди ночи одна в незнакомом районе. Все подружки разъехались по домам, а я сглупила и упустила последний шанс. Кажется, тогда я шла домой пешком через весь город и, как сейчас, прислушивалась к каждому шороху. Тогда для меня всё закончилось хорошо. Пусть я и получила пощёчину от тётки, когда вернулась, но вернулась я невредимая. Теперь меня ждала впереди неизвестность, и это пугало до ужаса.
Где-то там внизу сквозь облачную дымку проглядывают огни. Хочется верить, что это действительно человеческий город, и там я смогу найти хоть какую-то помощь. Это чувство растерянности и никчёмности вызывает депрессивные мысли. Там, дома я, пусть и одинока, но, по крайней мере, всё знаю и умею. Там моё слово что-то значит. И там я на своём месте. Я никогда не думала, что буду скучать по своей малометражной двушке, но сейчас я готова всё отдать, чтобы вернуться туда. Я направляюсь в Скробург и надеюсь, что там есть те, кто знает, как мне вернуться.
Чем дальше я продвигаюсь, тем темнее становится небо. Звёзды в нём кажутся бесконечно далёкими, а свет от них холодным и тусклым. Со временем из-за горных вершин, припорошенных белым, появляется жёлто-красная луна. Она пока не полная, но в этой тишине всё равно выглядит зловеще. Я стараюсь держаться в тени деревьев, прислушиваюсь к скрипам и шуму ветра, озираюсь по сторонам. Никогда прежде я не чувствовала себя такой уязвимой.
Впереди показываются повозки запряжённые лошадьми. Я прячусь за кустами можжевельника. Прислушиваюсь. На вид люди в повозке выглядят вполне безобидно, как какие-то торговцы из средневековья. Пожалуй, только пара охранников в их компании выглядят чуть более угрожающе. Но и они не сравнятся с людоящерами из леса. Я потихоньку выхожу и продолжаю свой путь. Один из мужчин, управляющих повозкой, кричит мне что-то. Судя по интонации, спрашивает. Может, помощь предлагает?
– Скробург – это туда? – с надеждой спрашиваю я и указываю рукой в ту сторону откуда они приехали.
Тот кивает головой и ещё что-то добавляет. Я только пожимаю плечами.
– Спасибо, – бросаю я непроизвольно и, не имея возможности сказать что-либо более доходчивое, киваю головой. Тот вместе с остальными удивлённо кивает в ответ.
Я мельком вижу, как мужчины переглядываются. Дабы не искушать судьбу, спешно прохожу мимо. Чуть отойдя, начинаю сожалеть, что не попробовала напроситься с ними. Ночь длинна, а дороге не видно конца и края. Пусть торговцы двигаются в противоположном направлении, но они вооружены, и у них есть лошади. Я чувствую, как гудят ноги. Мои рабочие ботинки для столь длинных прогулок совсем не предназначены. Пока я посыпаю голову пеплом, время идёт, и вскоре повозки скрываются из виду. Я приказываю себе перестать ныть и собраться. Надеяться мне больше не на кого, а значит, я должна быть сильной. Как всегда, впрочем.
Луна в небе поднимается высоко и становится совсем крохотной, когда я замечаю средь деревьев по правую руку костёр. На душе становится беспокойно. Ноги несут меня прочь, но мозг твердит, что прежде, чем уйти, я должна проверить, кто там у костра. Может статься, что там люди, понимающие человеческий язык. Я схожу с дороги и осторожно крадусь меж деревьев. Вижу у костра трёх парней в капюшонах, бурно обсуждающих что-то. Они все не похожи друг на друга, но все просто божественно красивы. Их лица кажутся совершенными в свете пламени костра. Симметричные черты и удивительно выразительные глаза. Они столь привлекательны, что это даже кажется опасным. Я, будучи не в силах оторвать взгляда, наблюдаю за ними из своего укрытия и даже не замечаю, как ещё один подкрадывается ко мне сзади и приставляет к горлу холодное лезвие.
Этот красавец с ледяным взглядом безжалостно выволакивает меня на поляну. Его приятели оказываются крайне удивлены. Он кричит на них, тыча в меня своим клинком. Я прислушиваюсь и с удивлением замечаю в его речи знакомые слова.
– Тупицы… – злобно бросает он.
Язык будто из романо-германской группы. Вот только не пойму какой. По контексту до меня доходит, за что именно он раздаёт своим люлей. Они не заметили подкравшуюся к ним женщину в дозорном плаще. Парень спрашивает их, что бы было, если бы это был настоящий дозорный.
– Простите, – несмело обращаюсь я к нему на смеси английского и немецкого. – А где я нахожусь?
Парень резко оборачивается и смотрит на меня удивлённо. Холодные глаза на секунду загораются жутковатым азартом.
– Так-так, – улыбается он хитро. – А ты что же, пришлая?
Я развожу руками, давая понять, что не имею понятия, о чём он говорит. Его приятели тоже оживляются, уставившись на меня с интересом. Внутренний голос твердит мне, что им не стоит доверять. Но я так рада, что, наконец, нашла тех, с кем могу поговорить, что совсем теряю бдительность. Парень присаживается на корточки и внимательно рассматривает моё лицо. Потом встаёт и протягивает мне руку.
– Я Дарен, – представляется он и помогает мне подняться. – Это Кои, Висл и Лихач. А тебя как звать, принцесса?
В его тоне слышатся ироничные ноты, но это даже подкупает.
– Ника, – говорю я, отвечая ему такой же кривой усмешкой. – Так ты скажешь мне, где я?
Вместе с ним я присаживаюсь к костру, пытаюсь быть смелой, прятать настоящие эмоции глубоко внутри.
– Всё зависит от того, насколько масштабен твой вопрос, – разводит руками Дарен. Остальные, хитро прищурившись, наблюдают за ними. – Это лес Орхарион. Сама гора и драконье царство именуется Орхад. Если же ты подразумеваешь мир, где ты находишься, то это Астмирион, первый из четырёх миров.
Я задумалась. Тут явно имела место какая-то мифология. Но я ничего о ней не знала, а потому просто кивнула.
– Ты назвал меня «пришлой». Раз ты понял, что я из иного мира, значит, знаешь и про других таких, как я? – спросила я, задумчиво наблюдая, как Кои разливает по чашам нечто дымящееся из котелка.
– Таких, как ты, я точно ещё не знал, – как-то двусмысленно ответил Дарен. Он принял у приятеля чашу и передал мне.
– А ты что-нибудь слышал о том, как пришлые возвращаются назад в свой мир? – спросила я с надеждой.
– Эй-эй, не так лихо, красавица! – покачал головой он. – К тому же в нашем мире информация стоит денег. У тебя они есть?
Он взглянул на меня с интересом. Я покачала головой, прикинув, что человеческие деньги тут явно не в ходу, а затем отхлебнула немного ароматного настоя. В отличие от драконьей похлёбки, он был приятный, сладковатый на вкус.
– Тогда, может, есть что-то другое? Порох, например? – он придвинулся ещё ближе. От его сального взгляда холодная дрожь пробежала по спине.
– Нет, – сипло ответила я.
Дарен вдруг коснулся моей щеки. Я буквально оцепенела. В тусклом свете я заметила рубиновую серьгу, болтающуюся на ухе. Длинном и остром ухе. Я с ужасом осознала, что он тоже не человек. Вот только он, в отличие от тех же драконов, явно не собирался помогать мне.
– У меня нет пороха, – продолжила я, едва ворочая языком. – Но я знаю, как его изготовить.
Звездный купол за спиной у Дарена закружился, а почва под ногами потеряла твёрдость. Я покачнулась и едва не упала. Цепкие и невероятно сильные руки удержали меня. Эти остроухие опоили меня чем-то! Я в ярости взглянула на Дарена. Он хищно оскалился.
– Как интересно. Я и не надеялся на такую хорошую добычу.
Сознание стремительно начало угасать, а вскоре совсем померкло. «Вот же дура, Ника! Как ты могла так глупо попасться?»