Глава 6. Полигон
«Полигон – специализированный учебный центр, расположенный на одном из передвижных островов. Здесь жители, населяющие плавучие острова, проходят интенсивные программы обучения, направленные на развитие навыков выживания на материке и противодействия угрозе, исходящей от шершней.»
Подземная лаборатория. Отсек Д.
– Дерьмо, – выплёвывает майор Харпер, пристально разглядывая через пуленепробиваемый экран капсулы неподвижную тварь, добытую во время последней экспедиции на материк.
Шершень сидит в скрюченной позе, его остекленевшие чёрные глаза смотрят в одну точку. Лысый череп мутанта блестит в тусклом свете лаборатории, кожа в струпьях и рубцах тянется по его мускулистым конечностям. Узловатые наросты на пальцах, чёрные ломаные ногти и непропорционально длинные, мощные руки делают существо ещё более жутким. Выступающая грудная клетка и широкие плечи говорят о его невероятной, смертоносной силе.
Майор потерял двоих опытных разведчиков, чтобы захватить мутанта живым, а теперь эта полудохлая мразь застыла в анабиозе, словно смеясь над всеми их усилиями. Харпер раздраженно сжимает зубы. Из-за технического сбоя группа попала в окружение, и это чудовище чудом удалось захватить. Одна ошибка стоила ему двух лучших людей.
– Ну ты и урод, дружище, – ухмыляется майор, смотря прямо в узкие вертикальные зрачки.
Внезапно шершень резко оскаливается, его губы приподнимаются, обнажая заострённые, почерневшие зубы с удлинёнными клыками, напоминающими хищные жвала насекомого. Язык – тёмный, почти угольно-чёрный, покрыт мелкими наростами. Мутант словно пробует воздух на вкус, глубоко вдыхая кислород – непривычный, очищенный фильтрами лаборатории. Ноздри его приплюснутого носа быстро раздуваются, и кажется, что ему не нравится этот воздух – слишком чистый, лишённый привычного яда и пыли подземных колоний, где прячутся его сородичи.
Шершень приподнимается, его мышцы напрягаются, и на мгновение кажется, что он собирается броситься вперёд. С его шеи на плечи тянутся тонкие канаты жил и вен, пульсирующие от напряжения, словно он ждёт момента, чтобы вырваться. Но отсюда ему не уйти. Эту тварь ждет долгий болезненный процесс исследований и тестов, а после… После шершень будет ликвидирован, как и все мутанты, что были здесь до него.
– Ты разве не должен быть в госпитале? – тихий голос раздаётся за спиной Харпера.
Майор вздрагивает, не услышав, как к нему приблизилась Элина Гранд, ведущий биохимик корпорации. Её ртутно-серые глаза сверкают за стеклом очков. Она смотрит на шершня с холодным профессиональным интересом, делая шаг вперёд.
– В госпитале? – усмехается Харпер, но его голос звучит напряжённо. Он не отводит взгляда от твари. – У меня нет времени на отдых.
Элина поднимает руку и касается стекла, за которым сидит шершень. Тот следит за её движениями, медленно поворачивая голову.
– Этот образец… – начинает она, прищурившись. – Он отличается.
– Что ты имеешь в виду? – Харпер смотрит на неё исподлобья, его голос звучит резче, чем он ожидал.
– Смотри, – Элина указывает на шершня. – У него развились новые физические особенности: он крупнее, восстанавливается быстрее, и что самое странное – не проявляет агрессии в замкнутом пространстве.
Майор концентрирует внимание на мутанте, замечая на его длинных руках порезы и глубокие царапины, откуда проступает вязкая, красная жидкость. Но эти раны, хоть и кажутся свежими, быстро затягиваются. Его регенерация почти мгновенна – одно из самых пугающих свойств.
– Но самое интересное – его мозг, – с энтузиазмом продолжает Элина. – Мы обнаружили необычную активность в когнитивных зонах, особенно тех, что связаны с анализом и обработкой информации.
Харпер хмурится, догадываясь, что именно она имеет в виду.
– Ты хочешь сказать, что их сознание эволюционирует?
Элина кивает, её выразительные глаза теперь полны тревоги и неприкрытого страха.
– Я не уверена, что они могут мыслить, как мы. Но их поведение свидетельствует о неком уровне коллективного сознания.
Харпер чувствует, как холод пробегает по его позвоночнику. Он смотрит в глаза шершню, который, как кажется, изучает его в ответ. Его взгляд больше не кажется пустым. Что-то изменилось…
И вдруг… он слышит это.
Слово. Едва различимое, шепчущее на краю его сознания. Глухое и незнакомое, но словно пробивающееся сквозь толщу его мыслей.
"Аристей."
Майор дёргается, широко раскрывая глаза. Он оборачивается на Элину.
– Выключи динамики, – резко требует он.
Элина удивленно приподнимает брови.
– Кайлер, они выключены. Мы не ведём аудиозапись.
Харпер напрягается. "Это не может быть правдой…" Он снова смотрит на шершня. Тварь ухмыляется. Как будто знает…
"Аристей."
Слово снова звучит в его голове, на этот раз чётче. Он невольно касается висков, чувствуя, как в его голове пульсирует странная энергия. Это чертовски пугает. Шершень, неподвижный в капсуле, не сводит с него глаз. И вдруг Харпер понимает – это существо не просто смотрит на него. Оно его изучает. И, возможно, даже… общается с ним.
– Элина… – медленно произносит Харпер, пытаясь справиться с захлестнувшими его мыслями. – Что, если… – он резко поворачивает голову к шершню, который теперь кажется ещё более внимательным, чем прежде. – Что, если они общаются прямо сейчас?
Элина на мгновение застывает, осмысливая его слова.
– Кайлер…ты думаешь… ты слышишь их?
Харпер кивает, не отводя глаз от мутанта. Тот оскаливается, вновь демонстрируя свои зубы. Но в этом жесте есть нечто большее, чем просто агрессия. Это вызов. Словно существо пытается что-то сказать, передать.
– Мы что-то упустили, – шепчет Харпер, чувствуя, как страх сковывает мышцы.
Он уже не видит перед собой просто мутанта. Это не дикое существо, охотящееся по инстинкту. Оно думает. Оно чувствует. И оно собирается сделать следующий шаг.
"Аристей."
Кайлер Харпер продолжает смотреть на шершня через пуленепробиваемое стекло, пытаясь переварить услышанное. Тварь в капсуле сидит неподвижно, но глаза… Эти остекленевшие, узкие чёрные зрачки продолжают смотреть прямо на него. Они не просто наблюдают – они изучают.
Элина Гранд подходит ближе, задевая Харпера своим локтем. Её запах – легкий аромат цитрусов и чего-то химического, явно результат её работы в лаборатории – заполняет пространство.
– Прости, – заметив его напряжение, она смущенно отступает на шаг назад.
На какое-то время между ними повисает неловкое молчание. Год назад или чуть больше у них случилась короткая интрижка, которая продлилась от силы пару недель и закончилась по инициативе Кайлера. Длительные отношения – непозволительная роскошь для командира из разведывательной группы «Тень». Когда каждый день может стать последним – чувства и привязанности – последнее, что имеет значение для опытного охотника, чья жизнь может оборваться в любое мгновенье.
– Ты когда-нибудь думал… что у нас… могло бы… – потупив взгляд, Элина пытается сбивчиво донести до него свою мысль, но слишком сильно волнуется и в итоге замолкает на полуслове.
– Нет, – холодно чеканит Харпер, не оставляя девушке ни малейшей надежды. В ее глазах – серых, словно облака перед грозой – появляется влажный блеск, но она тут же прячет неуместную сентиментальность за сдержанной понимающей улыбкой.
Элина Гранд всегда привлекала внимание Кайлера своей утончённой, холодной красотой. Высокая, стройная блондинка – она весьма привлекательно смотрится в белом лабораторном халате, подчёркивающем точёную фигуру. Её светлые волосы собраны в аккуратный пучок на затылке, а несколько прядей выбиваются, касаясь длинной шеи. Светлая кожа выглядит почти прозрачной, придавая девушке хрупкость, которая обманчиво скрывает её железную волю. На самом деле она владеет эмоциями не хуже Харпера, но иногда маска профессионального хладнокровия начинает крошиться, открывая ее уязвимость. Элина – биолог, а не солдат, и… красивая девушка, нуждающаяся в крепком мужском плече рядом. Но Кайлер Харпер – наихудший вариант из всех военных Полигона. Она это изначально знала, но все равно не смогла устоять, как и другие эпизодические женщины молодого майора.
– Ты знаешь, что я вернулся с материка буквально за пару часов до нападения на третью буровую возле Гидрополиса? – наконец говорит Харпер, нарушая молчание. Он слегка повернулся в сторону Элины, но взгляд так и не отвёл от шершня.
Элина кивает, её лицо остаётся непроницаемым, но её глаза выдают вспыхнувшее любопытство.
– Да, я слышала. Мы получили отчёты. Но детали там были крайне скудные. Что произошло?
– Чёрт, – Харпер выдыхает, устало трёт виски.
Его фигура выглядит массивной рядом с хрупкой Элиной – мускулистое тело и выпрямленная спина создают впечатление непоколебимой силы. Он высок, почти на голову выше её, и даже его военная форма кажется сшитой под стать его мощному телосложению. Жесткий, красивый, неприступный, мужественный и до мозга костей преданный генералу. Иногда Элине кажется, что у него вовсе нет слабостей. Смешно, но она с трудом может представить майора ребенком. Такие, как он, рождаются в военном мундире.
– Шершни и раньше нападали на буровые, используя катера, захваченные на материке, но это… это было совсем другое. И дело не в чертовом шторме, вызвавшем помехи и сбои в системе видеонаблюдения и датчиках безопасности.
– Что ты имеешь в виду? – Элина слегка хмурится, её тонкие брови сдвигаются чуть ближе друг к другу.
– Я думал, что эти твари действуют инстинктивно, хаотично, без какой-либо стратегии. Но то, что они устроили на третьей буровой – это была настоящая операция, чётко спланированная атака. – Кайлер делает паузу, вспоминая детали из докладов военных. – Шершни действовали с такой координацией, которую я никогда раньше не видел. Они не просто атаковали по одиночке. Они ждали, наблюдали. А потом они ударили по основным системам – одновременно. Ключевые узлы безопасности были выведены из строя за считаные минуты. Сначала электроподстанции, затем топливные насосы. Всё произошло слишком быстро.
Элина слегка прищуривается, её тонкие пальцы едва касаются стекла, но она быстро отдёргивает руку.
– Ты хочешь сказать, что они целенаправленно выбрали буровую и знали, где нанести удар? – девушка снова поворачивается к Харперу, её голос звучит тихо, но уверенно.
– Именно так, – Кайлер кивает, его зелёные глаза мрачно вспыхивают в свете лабораторных ламп. – Они знали, что отключить и в какой последовательности. Наши люди пытались отбиться, но это было бесполезно. Мутанты уничтожили боевые катера за считанные минуты. Они двигались с выверенной точностью, как если бы у них был план. Даже камеры наблюдения зафиксировали странные моменты – они останавливались, оглядывались, как будто что-то друг другу передавали. Они охотились не просто как звери. Это была скоординированная атака, будто их кто-то тренировал.
Элина задумчиво хмурится, снова переводя взгляд на шершня. Он сидит неподвижно, но в его глазах светится что-то большее, чем просто агрессия.
– То есть ты тоже склоняешься к версии, что у них есть некая форма коллективного разума? – она осторожно взвешивает каждое слово.
– Я не знаю, как объяснить это иначе, – отвечает Харпер, выпрямившись. Его плечи напряжены, и в нём чувствуется скрытая угроза, словно у бойца, готового к действию. – Эта особь только что говорила со мной… – он замолкает на мгновение, и его лицо становится жёстче. – Я слышал слово. "Аристей". Оно звучало у меня в голове, будто кто-то говорил его прямо мне. Но…
– Но что? – Элина пристально смотрит на него, не сводя глаз с его словно высеченного из камня лица, будто пытаясь прочесть его мысли.
– Ты сама сказала, что динамики были выключены, – отвечает Харпер, его голос тихий, но напряжённый. – А я всё равно слышал это слово.
Блондинка на мгновение замирает, её глаза изумленно расширяются.
– Что это может значить? – её голос звучит почти сдержанно, но в нём слышится легкий оттенок тревоги и любопытства.
– Понятия не имею. Я надеялся, что у тебя есть объяснение, – Харпер делает шаг назад, ощущая, как шершень за стеклом продолжает следить за каждым его движением. – Ты сама что-нибудь слышала? Или… почувствовала?
– Нет, никогда, – твердо отвечает Элина, сосредоточенно изучая показания на экране, словно стараясь найти объяснение среди цифр и показаний. – Ты уверен, что тебе не показалось?
– Да брось, Элина! – Харпер с трудом сдерживает раздражение. – Я не из тех, кто воображает себе всякую чушь.
– Слуховые галлюцинации могут быть последствиями полученной травмы. Я не просто так спросила тебя про госпиталь.
Майор отрицательно качает головой.
– Черт возьми, Элина, у меня всего пара синяков. Я не сумасшедший, ясно? Слушай, если это не последствия контузии, тогда что? Есть другие варианты?
Элина прищуривается, задумчиво потирает висок. На секунду ее лицо кажется усталым, но она быстро собирается, выпрямляется и поднимает голову.
– Психорезонанс, – тихо произносит девушка. – Это специфическая форма психического взаимодействия, при которой одно существо… в данном случае наш мутант… устанавливает прямой контакт с разумом другого – тобой, на ментальном уровне. Этот контакт – и есть резонанс, настройка на частоты мозга, благодаря которой передаются мысли, образы, эмоции. Не нужны ни слова, ни сигналы… Понимаешь, они как бы "подключаются" к сознанию напрямую. Но… – она осекается, сжимая пальцы в кулак, пытаясь подобрать нужные слова. – Но, Кайлер, это… невозможно.
Харпер хмурится, наблюдая за ее реакцией. Он знает, что Элина не любит признавать свои сомнения, но сейчас ее голос звучит растерянно.
– Что ты хочешь этим сказать? – Майор пристально смотрит ей в глаза. – Ты сама сказала, что они эволюционируют. Почему ты так уверена, что психорезонанс невозможен?
– Потому что это… выходит за рамки наших знаний, – она качает головой, будто сама пытается поверить в то, что говорит. – Мутанты, шершни, да, они развиваются, становятся умнее, сильнее. Но они не супергерои, Кайлер. Психорезонанс – это слишком сложно, слишком… развито. Их мозг не способен на такие тонкие настройки, на такой уровень ментального воздействия. По крайней мере, не сейчас.
Харпер кивает, но его мысли всё ещё сосредоточены на шипящем скрипучем голосе, эхом звучащем в его голове… словно предостережение. Он почти на сто процентов уверен, что ему ничего не послышалось, однако, настоять на своем не дает какое-то внутреннее чутье. Врожденная интуиция, осторожность или инстинкт самосохранения. Не хватало еще, чтобы его самого начали тестировать и подвергать опытам. Над природой этой загадки он подумает позже, когда разберется с первостепенными задачами.
«Аристей».
Что, черт возьми, это может значить? Угрожающий клич, ругательство или имя их предводителя?
– До меня дошли слухи, что после нападения на буровую совет "Улья" принял решение о срочном сборе инициаров, – Элина отвлекает майора от навязчивых мыслей и переводит диалог в знакомую ему плоскость.
– Это так, – не отрицает Кайлер. – Полигон начнёт интенсивное обучение. Мы должны подготовить людей к новому уровню угрозы. Если они научились координировать свои действия, мы теряем время. Полигон – это наш единственный шанс. Если мы не подготовимся, следующий удар может быть по Гидрополису. Или, что хуже, по "Улью".
Элина тихо кивает, её взгляд возвращается к шершню в капсуле.
– Мне страшно, Кайлер, – её голос едва слышен. – Мы должны найти способ уничтожить этих тварей. Всех до единого.
– Начни с изучения поведенческих изменений конкретно этого образца. Задействуй всех ученых лаборатории. Сроки максимально сжатые, – командует майор.
Дыхание мутанта становится частым и резким, как у животного, загнанного в угол, а затем его взгляд останавливается на Харпере – вертикальные, как у насекомого, черные зрачки расширяются, и майору кажется, что в них скрыто нечто большее, чем просто инстинкт выживания. За этими глазами – разум, жестокий и холодный.
«Аристей» – вновь шипит в его голове, вызывая болезненную пульсацию в висках и потемнение в глазах. На мгновенье Кайлер словно слепнет, теряя координацию в пространстве. Он опирается раскрытой ладонью о стекло, усилием воли разрывая странный контакт с уродливым существом.
Покинув стены неприступной подземной лаборатории, майор широким шагом направляется к бронемобилю, где Харпера ожидают трое охотников из его отряда. У солдат нет доступа в лабораторию – никто, кроме высшего руководства Полигона, не знает, что за исследования ведутся за стенами из темного матового металла и бронированного бетона.
Преодолев защитные барьеры, Кайлер оглядывается назад. Холодный осенний ветер развивает его темные волосы. Из плотно сжатых губ вырываются облачка пара, кожу лица покалывает ледяными иголками. Снега еще нет, но зима не за горами. Для тренировок на открытой местности предпочтительнее поздняя весна или лето, но из трехсот инициаров, что призвали весной, выжило около пятидесяти человек. Второй призыв был неизбежен. Через неделю начнется третий, потом четвертый… Нужно действовать осторожно и постепенно, чтобы не допустит паники в плавающих городах, но при этом быстро и четко. Действующие на островах группы сопротивления обязательно воспользуются массовым призывом, чтобы снова пополнить свои ряды, но над этой проблемой пусть думают командиры «Щита Акватории». У руководства Полигона своя миссия, более значимая, чем сдерживание повстанческих движений.
Харпер пристально осматривает периметр наземной части лаборатории.
Главный вход закрыт массивными стальными дверьми с множеством слоёв защиты: электронные замки, биометрические сканеры и механические преграды. Камеры видеонаблюдения и сенсоры следят за каждым движущимся объектом. Низкие металлические ограждения с высоковольтными предупреждениями и встроенные в землю автоматические турели, не пропустят на охраняемую территорию ни одного военного без специального разрешения.
Прищурившись от света направленного на него прожектора, Харпер ждет, пока луч отсканирует и распознает его лицо, после чего отступает в темноту.
– Почему ты здесь, майор? – резкий голос офицера Синга вынуждает Кайлера резко обернуться. – Разве ты не должен встречать в порту корабль с инициарами? – спрашивает хлёстким тоном.
Кайлер проглатывает раздражение. Офицер Као Синг замещает генерала Одинцова во время его отсутствия на Полигоне, и его звание выше, чем у Харпера. Поэтому он имеет полное право на командный тон. Подчиняться высшему руководству – прямой долг Кайлера, а их личные антипатии с Сингом не должны влиять на служебные обязанности.
Взглянув в раскосые глаза офицера, Харпер встает по стойке смирно и надевает шлем с защитным визором, который до этого держал в руке.
– Именно туда я и направляюсь, – включив динамик, чеканит Кайлер, кивая на заведенный бронемобиль, стоящий в паре метрах от них.
– Судно прибудет через полчаса. К первому испытанию все готово?
– Так точно, офицер.
– Что ты забыл в лаборатории? – Као Синг прищуривает веки, и его глаза превращаются в две узкие щелки. Защитное военное обмундирование с символическими нашивками и погонами выглядит до нелепого громоздко на невысокой жилистой фигуре офицера, но, несмотря на скромные физические данные, звание дано ему не просто так. Синг – лучший стратегический командир Полигона. Разумеется, после генерала. – Я тебя предупреждал о запрете неуставных отношений с женщинами из исследовательской группы? Элина Грант – военный ученый, и ничто не должно отвлекать ее от поставленной задачи. Как и тебя, майор.
– Я хотел узнать результаты первых тестов, проведенных на захваченном мутанте, – невозмутимо докладывает Харпер. – Доктор Грант не имеет никакого отношения к цели моего визита.
– И все же я хочу тебе напомнить, что на Полигоне имеется специальное заведение для снятия напряжения после боевых вылазок. Работающие там женщины с радостью обслужат любого из командиров. Пользуйся положением, Харпер, и не суй нос, куда не просят, – в черных мелких глазках офицера читается неприкрытое предупреждение. – Ты получил инструкции от генерала насчет новобранцев? – Као Синг резко меняет тему.
На скуластом лице офицера просматривается тщательно скрываемое злорадство. Кайлер с трудом сдерживает раздраженный вздох. Конечно же, он получил инструкции генерала. Причем раньше, чем о них узнал сам Синг. И это первый раз, когда распоряжение Одинцова вызвало у Харпера недоумение и досаду. Генерал назначил его – боевого командира разведки – главным куратором прибывающей группы инициаров. А это значит, что ближайшие месяцы он проведет здесь, дрессируя желторотых новичков.
Понять бы еще, чем заслужил временное отстранение от боевых задач. Вряд ли причина в потере двух охотников вовремя последней вылазки на материк. Отдел кибербезопасности установил причину сбоя. Произошла ошибка в системе управления дронами-разведчиками, в результате которой группа Харпера осталась без прикрытия и попала в окружение мутантов. Несмотря на то, что в отделе работают лучшие программисты и инженеры, подобные случаи не редкость. Со своей стороны Кайлер сделал все возможное, чтобы минимизировать личные потери состава, и выполнил поставленную задачу. Аналитики киберотдела наверняка перепроверили все его действия, иначе он давно бы строчил рапорты с объяснениями.
– Помимо особых распоряжений генерала, есть кое-что еще, – неприятный голос Синга заставляет Кайлера снова сосредоточиться на его скуластом лице. – Пока ты любовался своим трофеем, с центральным командным центром связался президент, – офицер делает многозначительную паузу.
– Он дал добро на новую волну призыва?
– Да, но речь шла не только в этом. Вчера в ряды инициаров была зачислена Аридна Дерби, – ошарашивает новостью Као Синг.
– Президент отправил сюда свою дочь? – удивленно уточняет Кайлер. Нет, он, конечно, наслышан о военных успехах Эрика Дерби, но тот был мужчиной. Крепким, сильным, мотивированным военным карьеристом. Кайлер был подростком во время службы Эрика на Полигоне, но хорошо запомнил бесстрашного сына президента. Если бы не нелепая гибель, молодой Дерби вполне мог сместить генерала Одинцова с его поста. – Не припомню, чтобы Улей присылал на Полигон рекрутов женского пола.
– Своих самочек они берегут больше, чем мужчин, – ухмыляется офицер. – Среди правящих семей – рождение девочки – большая редкость. Никогда не задумывался, с чем это связано?
– В стрессовых сложных условиях мужские эмбрионы более хрупкие и подвержены выкидышу, поэтому природа компенсирует это зачатием большего количества мальчиков, – сдержанно отвечает Кайлер. – Проще говоря, во время войны запускается биологический механизм, который благоприятствует зачатию будущих воинов.
– Строишь из себя умника? – прищуривается офицер. – А теперь примени свою вызубренную теорию к детям Маринории и Гидрополиса.
– Население Гидрополиса и Маринории многократно превышает численность элиты Улья. Если мы возьмем отдельные семьи из других городов и сравним коэффициент рожденных в Улье, то статистика покажет примерно такой же результат, – невозмутимо парирует майор.
Как бы Синг не старался – Харпера трудно заманить в интеллектуальную ловушку. Практически невозможно.
В отличие от остальных военных командиров, Кайлер с ранних лет обучался на Полигоне. Он не был призван, как другие, а родился и вырос здесь. Его первыми игрушками были пробирки из лабораторий и микроскопы, а первые уроки – это изучение мутаций и биологии мутантов. С раннего детства он участвовал в экспериментальных программах. Его обучение включало не только стандартные дисциплины и военную тактику, но и исследовательские навыки. Кайлер глубоко понимал научную основу всего, что происходило на островах, и это давало ему уникальное преимущество среди остальных, позволяя эффективно использовать знания на поле боя.
– Вернемся к Ариадне Дерби, – Синг ловко увиливает от небольшой пикировки с Харпером, в которой был обречен понести сокрушительное поражение. – Президент хочет, чтобы ты за ней присмотрел. Это не приказ, а его личная просьба.
– Что значит, «присмотрел»? – ледяным тоном спрашивает Кайлер. – Я не нянька для избалованной наследницы. Если девчонка официально вступила в ряды инициаров, никаких послаблений для нее не будет. Есть закон…
– Не горячись, Харпер, – офицер хлопает его по плечу. – Подумай о своем будущем. Неизвестно каким оно будет, если малышка случайно сорвется в пропасть на первом же испытании.
– Нам нужны подготовленные бойцы и в короткие сроки, офицер, – сквозь зубы цедит Кайлер. – Принцессам не место на Полигоне, – отрезает он.
– Тогда твоя задача – сделать из нее такого бойца, – усмехнувшись, произносит Синг. – В самые короткие сроки, майор.