Дорога, прыгающая в белом свете фар, плавно заворачивала влево. Стас поглядывал по сторонам и на столбики сети. Буквально через минуту почувствовал, что подьём сгладился, а потом дорога пошла вниз, и еще через минуту открылся пляж и ребята, топчущиеся на том же месте.
Он затормозил, заглушил мотор и некоторое время сидел, глядя перед собой. Подбежала Вика, плюхнулась на своё сиденье и зло, не глядя на него, проговорила:
– Мог бы и меня с собой взять.
– Куда? – усмехнулся он в ответ. Нашла время разыгрывать обиженку… Он взял себя в руки и сказал примиряюще:
– Малыш, там нет выезда, я по кругу прокатился. Не знаю, что за чертовщина, но ребята правы, дорога идёт вверх, а потом вниз. И всё.
– Да, Вася мне рассказал. Как такое может быть? – она посмотрела на него ожидающе, как будто сильный и уверенный мужчина должен ответить на все вопросы, успокоить. Стас пожал плечами и вышел из машины, проигнорировав обиженный взгляд.
– Ну что там, что?
– Ты видел кого-нибудь?
– Почему так быстро вернулся?
Они загомонили все разом. Стас поморщился и громко сказал:
– Пока ясности нет, но давайте исходить из того, что придется провести тут какое-то время. Утро вечера мудренее.
Люба и Соня закудахтали на два голоса, Кристина начала беспомощно озираться, а Толик возмущенно затараторил:
– Это против законов физики, такого быть не может! Не может!
– Да ты сам там был, – урезонивал его Вася, – видел же, как оно. Вверх и вниз.
– Что я видел?! – взвизгнул Толик. – Ничего я не видел!
– Мы не выберемся отсюда, – пролепетала Соня и вдруг завизжала, затопала ногами, – домой хочу! Домой!!!
Вася сделал шаг и крепко встряхнул её за плечи:
– Успокойся!
Она залепила ему пощечину, оттолкнула, но затихла.
Стас подошел к ним ближе:
– Ребят, истериками мы ничего не решим. Значит так, – они смотрели на него настороженно. Надо было действовать, распоряжаться, чтобы не стоять перед компанией столбом, – парни, включайте фонари, девочки – по машинам. Разъедетесь кругом, осветите тут всё по максимуму, мы походим – посмотрим.
Соня демонстративно села на песок и отвернулась:
– Я водить не умею, сами разбирайтесь, – с этими словами она достала из кармана пачку влажных салфеток и принялась вытирать шею и лицо.
Остальные молча разошлись к машинам. Стас подошел к ауди, заглянул. Вика сидела сжавшись и надув губы.
– Пожалуйста, давай ты будешь обижаться потом. Сейчас надо отъехать вот туда, вдоль реки и посветить нам фарами. Мы с парнями глянем, нет ли кого в кустах и у воды.
Она посмотрела зло, но перебралась на водительское сидение и включила зажигание.
– Спасибо, – он хлопнул пару раз по дверце и отошел, включая фонарик на мобильнике. Батарейка стремительно разряжалась.
Взревели моторы, машины разъехались веером. Парни молча прошли по краю обширной поляны, светя фонариками. Пляж располагался на излучине, лысый, как ладонь, и Катунь огибала его по широкой дуге. Никаких тропинок, кроме основной дороги наверх, они не нашли. После получаса поисков стало очевидно – они одни на этом берегу.
– Может, он ушёл? – с надеждой произнёс Толик.
– Угу, или сидит в кустах поближе к дороге и ждёт, – Стас посветил в заросли ивняка, но там уже через пару метров начиналась мешанина веток и стволов, ничего не разглядишь. Продраться через такие заросли бесшумно ни у кого не получилось бы.
Вася, ломая ветки, забурился в кустарник, поворочался и вдруг ломанулся обратно, с треском и матами.
– Что там?
– Нашёл вот, – он вывалился на пляж, сжимая в руке здоровенную белую кость.
Из ближайшей машины выскочила Люба, подбежала к ним.
– Чья? Чья это? Как будто берцовая, человеческая. Мальчики, ну что вы молчите?!
Стас взял у Васи кость. Она была широкая, короткая, с большими вертелами.
– Она человеческая? Человеческая, да? – голос у Любы дрожал, губы тоже.
– Ну успокойся, ну какая человеческая, откуда тут… – начал Толик, но Люба посмотрела на него, и он замолчал.
– От коровы она, успокойтесь уже, – проговорил устало Стас.
Люба засопела, отвернулась, и наконец решилась:
– Насколько я знаю, тут и правда был скотомогильник. Давно, в прошлом веке еще. Потом его размыло, Катунь… она такая.
– Фу-у, – протянул Толик, – ну и почему ты раньше не соизволила сказать? Лучше уж было в поле ночевать, чем на костях. Тут может ещё и индейское кладбище было, ты уже не молчи, поведай нам! – он вскинул руки в жесте «О, женщины!» и отошёл, что-то бормоча под нос.
– А я и говорила! – женщина крикнула ему вслед и опустила глаза.
Стас отбросил кость и вытер руку о штанину.
– Давайте так. Все устали, надо отдохнуть. Позже решим, что делать дальше, – с этими словами он махнул женщинам, чтобы вырубали фары и пошёл к лагерю. – Сейчас вы идёте к костру и не мешаете мне огородить место преступления. Когда приедет полиция, все должно быть также, как в момент убийства.
Ребята послушно отошли, а Стас взялся втыкать ветки в песок. Кристина стояла рядом с ним, неподвижным взглядом уставившись на труп.
Когда Стас закончил, она молча развернулась и ушла в темноту.
Толик принёс из машины бутылку Джек Дэниелс, выпили не чокаясь. Люба вздохнула:
– М-да, сначала сын, потом муж… не позавидуешь.
– А что с сыном случилось? – подходя, спросил Стас.
Толик молча протянул ему наполненный на два пальца пластиковый стакан.
– Да утонул он на Катуни три года назад, хороший такой парнишка был, тонкий и звонкий, весь в мать. Ваня, – Люба снова вздохнула и допила из стаканчика.
– Утонул?
– Да, поехали с Родькой на рафте в поход. Ну знаешь, сплавы эти… Мальчишка свалился в воду на Манжерокском пороге. И даром, что в спасжилете, умудрился ногой между камней застрять. Не было никакой возможности его спасти. Там и воды-то немного, взрослому может по грудь, но его течением уложило, так и захлебнулся. Вытащить его потом долго не могли.
Вася бросил в костёр очередной сук и что-то пробурчал под нос.
Стас поежился, глядя в пламя. Воображение услужливо подсунуло бледную детскую руку, торчащую из воды. Он встряхнул головой, выпил.
– Ясно.
Помолчали.
– Кристина от Родиона ушла после этого, – продолжила Люба, вертя в руках пустой стаканчик. Выпитое уже ударило в голову и ей хотелось поговорить.
– А вернулась почему? – Стас знал несколько историй семей, потерявших детей, и обычно люди, если разводились, то уже насовсем.
– А она его всегда о-очень любила, – протянула Соня со злорадством.
Вася хмыкнул.
Разговор иссяк. Толик клевал носом, женщины встали и пошли куда-то к кустам.
Вася через пламя сказал Стасу:
– Дежурить надо. Лучше парами, – тёмные круглые глаза смотрели куда-то мимо, Стас кивнул:
– Да, хорошая мысль.
– Давай первую смену мы с тобой, потом Толика с Любой разбудим.
Толик встал и пошёл в свою палатку, никак не прокомментировав планы.
Минут через десять появились женщины. Вика вела за руку притихшую Кристину. Ни слова не сказав мужчинам у костра, они разошлись по палаткам, причём Кристина полезла вместе с Викой. Стас вздохнул. Ну, вполне логично, не оставлять же беднягу одну в такой момент.
Ночь плыла над рекой тихая и тёмная, огонь весело трещал, посылая ввысь искры. Двое мужчин сидели перед ним молча. Вася поставил в костёр чайник. Стас размышлял о деле. Вспомнил дёрганое поведение Вики. В голове всплыла мысль о старых, но незабытых обидах и о порезе. Такую рану легко сделать хорошо заточенным лезвием. Хотя и стекло с острым краем тоже может поранить.
– Ты вот что, товарищ следователь, – вдруг произнёс Вася, и Стас вздрогнул. Он не знал, что Вика рассказывала о его работе друзьям. Кто за язык тянул…
– Я не следователь, частный сыщик.
– Неважно, – лицо Васи вдруг стало злым. Отблески огня делали его страшным, отбрасывая глубокие тени в глазницах и вокруг рта. – Ты это… дел наших всех не знаешь. Не стоит лезть, когда не просят, – он бросил в огонь ветку.
В чайнике захрипело.
«Какие все приятные ребята, эти Викины друзья», – подумалось Стасу. Он встал, размял ноги, сверху вниз посмотрел на собеседника.
Вася взял из огня головешку и тоже поднялся. Некоторое время постояли, потом Вася вздохнул и опустился обратно на бревно. Пошурудил в костре. Убрал от огня чайник.
– Моя жена… – начал он и замолчал. Стас ждал. – В общем… – мужик тоскливо посмотрел в огонь, – у меня вроде как были причины ненавидеть Родиона.
Стас смотрел на Васю и молчал, предлагая тому самому решать, когда продолжить. Ещё раз тяжело вздохнув, Василий заговорил. Признание давалось ему с трудом.
– Она и Родька… – он помялся, – в общем, когда Кристина ушла, Соня… – он засопел и отвернулся. Потом бросил резко:
– Спала она с ним. Год назад всплыло, – он нахмурился. Стас молчал. – Но ты не лезь, это наши дела, наши.
Странная манера монотонно и размеренно говорить убаюкивала, но мозг Стаса боролся со сном. В голове мешанина. Организм требовал отдыха после длительной дороги, но сейчас спать было нельзя.
Самое важное, что Стас понял из откровений, Вася не хотел, чтобы друзья считали его слабаком. Он боялся, все так и подумают, узнав, что он долго терпел и продолжает терпеть измену Сони.
Его угрозы были скорее неуклюжей попыткой попросить Стаса вести себя уважительно и корректно. Что ж, он и не таких типов повидал. И не с таким разговаривал во время работы с полицией.
Но вот что не давало покоя. Вася фактически признавался, что у него был мотив, но утверждал, что не делал этого. Он так и сказал: «Мог бы убить, давно бы сделал это. А так… Не в моем духе. Я его ненавидел последнее время. Ну… как узнал, но не убивал».
Конечно, не стоило думать, что кто-то признается. Да и вообще, зачем ему, Стасу, эти признания? Он не полицейский, расследование вести не будет. Во-первых, тут местные следователи, во-вторых, он частный сыщик, а не из убойного отдела. Что он вообще решил выяснить? Виновата ли Вика? Вот главный вопрос, который его сейчас мучил. В вину Васи он не верил. Когда тот угрожал, Стас внимательно смотрел в его глаза, и они оставались добрыми и немного грустными. Этот коренастый, похожий на медведя мужчина, был безобиднее теленка. Но все эти признания, все подозрения легко можно было склонить в любую сторону.
Сколько Стас повидал убийц, казалось, не способных на преступление. Да и здесь, если уж честно, он готов был поставить на кого-то со стороны. Но весь пляж обшарили, а никого нет. Может, само место? Ну что за чушь? Опять какая-то мистика лезла в голову. Стасу вдруг стало смешно от своих мыслей. Он сам лично, совсем недавно, убедился в том, что законы физики тут сошли с ума. А теперь отгоняет метафизические объяснения преступлению?
Но так можно додуматься и до того, что это он – причина убийства. Это ведь он желал на полном серьёзе уничтожить Родиона буквально за секунды до случившегося. Эту версию Стас приберег на сладкое. Не хотелось в такое верить, но если не будет других вариантов, то методом исключения придется принять этот. Брр! Он помотал головой.
– Надо бы меняться, – пробурчал Вася.
Он уже давно закончил рассказывать историю и успокоился, истолковав молчание Стаса как признание своей невиновности.
– Да, – задумчиво произнес Стас, все еще витая в своих мыслях.
– Разбужу Толика. Пусть с Любкой покараулят.
Вася тяжело поднялся, потянулся, и уставился в сторону реки.
– Шумит как вроде тише, – пробормотал он.
Стас встрепенулся, поняв, что не следил за мыслью.
– Что шумит?
– Катунь тише стала.
– Утро близко. С водой всегда так. Под утро кажется, что затихает.
Вася недоверчиво дёрнул плечами и, понурив голову, поплёлся к палатке Толика.
Стас остался у костра. Прислушался. На перекатах и впрямь стало тише, словно течение немного ослабло. Или же просто привыкли. Ко всему привыкаешь, даже к шуму. Перестаешь его замечать со временем. В городе не обращаешь внимание на гул машин. Рядом с железной дорогой перестаёшь чувствовать, как трясётся земля от проходящего поезда. Так и здесь. Привыкли к шуму воды и стало тише.
Но к мысли, что ему нужно решить, виновата ли Вика, Стас привыкнуть не мог. Не хотел он сталкивать работу и личную жизнь. Не хотел обвинять подругу в таком жутком преступлении. А придётся, если она виновата. Но зачем ей? Зачем Вике убивать своего бывшего? Ну скотина он, мудак, если уж на то пошло, но перерезать за это горло? Да ещё в присутствии друзей. И его… Зачем потащила в поход, если собиралась совершить такое? Или не собиралась, но место заставило? Вот, снова место! Но ведь были у Стаса те кровожадные мысли. Были! Незачем отрицать. А что, если и Вика так? Только её претензиям к Родиону десятки лет. Они могли выстояться, вылежаться и мгновенно обрести форму, всплыть и заставить действовать. Но тогда всё же придется признать, что Вика провернула всё это в состоянии аффекта, под влиянием чего-то внешнего. Словно под психотропными веществами.
Стас принюхался. Может, газ какой? Да что за черт?! На свежем воздухе газ? Бред! Пахло сыростью, дымом и кровью.
Из палатки показался заспанный Толик. Следом за ним появилась Люба, зевая во весь рот. Потянулась, заламывая руки, наклонилась вправо-влево, снова потянулась.
Толик брёл к горящему костру, словно мотылек на свет лампы. Прямо, не замечая раскиданных вещей, перешагивая через заготовленные для костра ветки.
Стас поднялся и привлёк его внимание. Мало ли, вдруг спит на ходу, как бы в огонь не угодил. Не хватало им только ещё одного несчастного случая. Ещё одного! Уточнил про себя Стас. Значит, всё же не уверен, что порез – дело рук человека? Нет! Там всё точно. Просто не хотел верить, что это сделала Вика. Обида, ревность, месть. Это понятные чувства, но, если она была способна на такое, то это бы означало, что Стас её совсем не знает. В расследованиях он привык полагаться на умение читать людей. Всегда считал это важной частью своего метода. А тут не разглядел монстра внутри подруги. «Нет! – ещё раз произнес про себя Стас. – Только не она! Это кто-то другой. Потому что, если это сделала Вика, остается признать, что метод не работает».
Ему нравилась всегда веселая, такая откровенная и настоящая Вика. Он не знал доподлинно, что она испытывает к нему, но полагал, что-то похожее. Между ними все могло быть по-честному. Переспали один раз, второй – понравилось. Почему бы не продолжить в том же духе? За все эти месяцы он ни разу не видел от неё никакой грубости, даже в адрес официантов, долго несущих еду. Не мог он так в ней ошибиться!
Толик уселся на бревно слева от Стаса. Рядом с мужем тяжело осела Люба прямо на песок, прижавшись к его ногам. Точно так же, как совсем недавно сидел Стас с Викой, только наоборот. Толик погладил Любу по голове и приобнял.
Стас посмотрел на это и ему нестерпимо захотелось извиниться перед Викой за неверие, за подозрения, за своё поведение и какую-то детскую обиду. Но Вика была в палатке с Кристиной и лезть будить ее сейчас было бы неправильно. Всем нужен отдых.
– Можешь лечь спать в нашей палатке, – предложила Люба. – Там спальник есть запасной. Сдвинь наши и ложись. Мы с Толиком покараулим. Сейчас только чай налью.
Она с кряхтеньем поднялась, опираясь на колено Толика. Постояла несколько секунд, зачем-то вглядываясь в глаза мужа. Но тот сидел недвижно, уставившись в одну точку, словно о чём-то размышлял.
– Я пошёл, – сказал Стас и побрел к палатке.
Толик словно и не заметил этого.
Люба же махнула рукой Стасу и снова принялась возиться с чайником, разливая кипяток по кружкам.
Как она вернулась к мужу, Стас уже не видел. Забравшись в палатку, он осознал, что устал. Едва шевеля руками, нашёл скатанный в валик спальник, повозился с ним, расправляя шуршащий полиэстеровый кокон, и забрался внутрь.
«Все, сейчас просто вырублюсь, а утром буду решать, что дальше», – подумал про себя Стас и… тут же расхотел спать. Словно в голове что-то переключилось. Словно вырубили одни желания и включили другие. Он попробовал поменять позу, перевернуться на другой бок, лечь на спину. Бесполезно.
С улицы слышалось потрескивание костра, тихий шелест воды, да едва слышный бубнёж. Люба с Толиком о чём-то шептались.
Стас полежал с закрытыми глазами минут тридцать, но сон не шёл. Он уже собирался вылезти из палатки и выпить чаю. Может, после горячего и терпкого напитка его сморит и он наконец-то сможет уснуть? Но вдруг замер, услышав голос Любы. Сейчас она говорила чуть громче, видимо, решив, что все спят. Странно, сама же говорила, что нет никакой звукоизоляции. Через минуту Стас понял – женщина на взводе. Эмоции, вот что заставило ее повысить голос. Не будь сейчас ночи, она бы кричала.
Но всё же разобрать слова было невозможно. Толик временами что-то отвечал, как-то виновато, словно оправдывался. Затем снова вступала Люба. Это продолжалось довольно долго. Стас уже передумал куда-то идти. Не хотелось давать повод заподозрить его в подслушивании. Да он и не слышал ничего. Только то, что Люба в чем-то жестко обвиняла Толика. Не будь Стас в состоянии жуткого недосыпа, он возможно смог бы проанализировать услышанное, но сейчас он вновь понял, что организм готов забить на все и просто отрубиться. И Стас решил этим воспользоваться. Он замер, не рискуя пошевелиться. Постарался расслабиться, не давая мозгу зацепиться за какую-нибудь мысль, и забылся тяжёлым сном без видений.
Из туманного состояния дремы его выдернул звук. Дикий вой, перемежаясь с истерическими всхлипываниями, заполнил всё снаружи.
К нему добавился крик Вики.