Стас осторожно опустил тело Родиона, уложив навзничь вдоль бревна. Всё вокруг было залито кровью. Она растекалась по песку, густея на глазах. Стас оглянулся по сторонам. Вася замер, вытаращив глаза, Кристина тяжело поднималась с земли, Люба и Толик сидели, сцепившись руками, и женщина вопила на одной ноте «Да что же это, что же это!», а муж пытался её успокоить: «Любаша, ну ты что, Люба…».
Вика, стоя на коленях, кричала сквозь прижатые ко рту ладони, по запястью тонкой струйкой стекала кровь.
С другой стороны костра слышался голос Сони: «Что случилось?», но через пару секунд она подбежала и заголосила.
Вася проревел:
– Да заткнись наконец! Все!
Женщины замолчали, и только Люба продолжала всхлипывать, а Соня тяжело дышать.
Стас оглядел тело. Тонкий неровный надрез тянулся поперек шеи и вверх к правому уху. Кровь ещё вытекала, но уже не так обильно. Глаза Родиона подёрнулись пеленой, и Стас прикрыл их, выпачкав белое лицо красным.
– Э-это… это… что с ним? – пролепетала наконец Вика, поднимаясь и переступая через бревно. Тут же она заметила порез на Стасовом плече:
– Посмотри, ты ранен!
Она засуетилась, зачем-то стала стягивать с себя ветровку, но Стас, разглядывая песок вокруг Родиона, негромко распорядился:
– Принеси аптечку из машины.
Вика кивнула и побежала к ауди.
Стас внимательно посмотрел на порез. Бутылка, взорвавшись, послала ему в плечо острый осколок, который торчал теперь из руки зеленым кристаллом, а из-под него стекал алый ручеек.
У Родиона рана была совсем другой – длинная, с задранным концом, точно не от осколка. Стас принялся шарить вокруг. Где-то тут должен быть нож.
Все молчали, а потом заговорили, загомонили разом:
– Это бутылка рванула?
– Ты как, Стас? Зажми рану.
– Вытащить надо осколок!
– Он точно мертв? Ну что ты сидишь! Посмотри! – прокричала Люба Толику, и тот неохотно поднялся и подошёл.
Посмотрел на тело, и вдруг согнулся пополам, отступил за черту света, и там его вывернуло.
Вернулась Вика с аптечкой. Руки её тряслись так сильно, что Стасу пришлось самому открывать чемоданчик, доставать бинт. Вика всхлипнула.
– Давай я, – Кристина подошла неслышно, взяла бинт, перекись, достала ножницы. Её длинные тонкие пальцы действовали умело, споро. Она выдернула осколок, плечо пронзило болью, и Стас зашипел, стиснув зубы.
– Надо потерпеть, – сказала женщина, промыла рану, принялась накладывать повязку. На тело мужа она старалась не смотреть.
Люба встала и пошла к Толику, стала что-то шептать ему ласково. Вася приблизился к Стасу и сказал:
– Полицию надо вызвать. И не трогать ничего. Несчастный случай, это очевидно, но пусть они сами разбираются.
Кристина затянула узел, и Стас поморщился.
– Согласен, но с чего ты взял, что это несчастный случай? Посмотри на рану, – произнёс он, преодолевая боль.
– В смысле? – тяжело пробормотал Вася, глянул на Родиона и тут же отвернулся. – Ну а что? Ты хочешь сказать…
– Подожди, ты имеешь в виду… – протянул высоким ломким голосом Толик, возвращаясь в круг света, – тебя самого чуть не убило. По всей вероятности, Родиону досталось каким-то крупным осколком, – тут его видимо снова замутило, потому что он замолчал и отступил на пару шагов.
– Да и кто мог? – растерянно прошептала Вика. Голос её дрожал, но она старалась говорить ровно и сжимала кулачки, чтобы не тряслись так сильно руки.
– Почему ты думаешь, что это?.. – испуганно и тихо спросила Кристина. На мужа она так и не посмотрела.
– Из-за раны. Это след от ножа.
– Тогда должно быть орудие убийства! – нервно взвизгнул Толик, не возвращаясь, впрочем, к огню. Пошарил в ножнах. Они были пусты, и Стас вспомнил, что девчонки выпросили кукри для нарезки овощей. Толик растерянно озирался.
– Да кто его мог убить! – вскрикнула Соня. Она села подальше от тела, вся сжалась, обхватив колени руками, и неотрывно смотрела в костер, покачиваясь. Её невзрачное лицо исказила боль. Вася пошел к ней, но не знал, как обнять, топтался рядом неуклюже и пробасил недовольно:
– Ну и в самом деле, кто?
На их лицах так и читалось «Мы все нормальные ребята, не убийцы!»
Стас вздохнул. Не видели они, как бывает. Впрочем, этот случай был странный, вызывающе показной. Почему нельзя было сделать это где-то не у костра, зачем так?
Стас ещё раз внимательно посмотрел на Толика, на Васю, на перепуганных женщин. Никто из них не тянул на убийцу, но он был точно уверен, что Родиона убили.
– А может, – протянула Соня, неотрывно глядя в костёр, – может это кто-то другой? Ну, чужой? Подкрался, пока мы пили. Бутылку бросил в костер и… Вокруг же не видно ничего, – и она беспомощно оглянулась, сжалась еще сильнее и слабо заскулила. Вася неловко присел рядом с ней на корточки, пробормотал что-то успокаивающее, но Соня оттолкнула его и взвизгнула:
– И не надо меня успокаивать!
Стас обдумывал версию с убийцей-чужаком. Да, это звучало убедительно, но кому могло понадобиться…
Вася продолжил собирать головешки и заново разводить костёр. Пару раз наступил в кровь, и Стас сказал:
– Не топчитесь здесь. Давайте вообще костёр в другом месте разведём, не рядом с телом. Не уничтожайте возможные улики.
Вася уставился на него, потом на Родиона, и грузно пошагал ближе к палаткам, начал обустраивать костровище там. Люба с Толиком взялись тащить бревна, Кристина им помогала. Соня продолжала сидеть неподалеку от тела, неотрывно глядя на залитую кровью маммутовскую куртку.
– И брёвна оставьте, где лежали! – приказал Стас.
Ребята хмуро уставились на него, не понимая.
– Это место преступления. Тут всё должно оставаться на своих местах, это важно, – произнося это, он внимательно следил за реакцией. Хотя в почти полной темноте трудно было различить выражения лиц. Толик тут же потащил свой край бревна обратно, Соня встала и как сомнамбула пошла к Васе. Там, на небольшом пятачке, уже весело плясало пламя.
– Палатки можно переставить.
Подумав, Стас бросил в костер рядом с телом пару поленьев. Нужен был свет, чтобы осмотреть всё внимательно.
Вика подошла к нему, посмотрела на аккуратную повязку, что соорудила Кристина и тихо спросила:
– Ты правда думаешь, его убили?
– Да.
– Дурак, – сказала она и пошла к машине.
– Знаете что, – громко сказал Толик, – давайте вызовем полицию, и пусть они сами разбираются. Мы гражданские лица вообще-то.
– Надо подняться наверх, – сказала Люба, – тут телефоны не ловят, забыли?
Вася тут же достал свой мобильник и потопал к зарослям ивы, где шла дорога наверх.
– А вдруг… он всё еще там? – прошептала Соня в его спину. – Не ходи!
Вася остановился на границе тьмы, потоптался в неуверенности.
– Давайте все вместе пойдём. – предложила Кристина. – Только погодите, я где-то телефон обронила, найду.
И она принялась шарить в песке, приговаривая: «Да где ж ты, да что ж ты будешь делать».
– Давай посвечу, – Толик пошел к ней, включив мобильник, но Кристина уже поднялась и сказала: «А вот он, нашла».
Все разом засуетились и шумной ватагой отправились наверх.
Стас остался у костра.
Некоторое время он бездумно пялился в огонь. Тяжелый запах крови накрыл поляну, и Стаса начало немного мутить. Он встал, подхватил аптечку и направился к машине.
Вика сидела, съежившись на сиденьи, обхватив колени руками. Кровь она стёрла несколькими влажными салфетками, и теперь они неопрятной бурой кучкой валялись на панели под лобовым стеклом. Стас сел в машину, хмуро убрал салфетки.
– Ты порезалась? У тебя кровь на руках.
– Да, когда упала. Там стекло было в песке, – голос ее дрожал, она потянула носом.
– Надо промыть рану.
Пока он промывал порез, Вика смотрела в его лицо, не отрываясь, и наконец глухо прошептала:
– Мы с ним были любовниками.
Стас промолчал, и она продолжила.
– С первого курса мы были вместе, понимаешь? Неразлучная пара. Родька и я. Он был такой… рядом с ним я чувствовала себя значимой.
Стас не выпускал её рук. Достал пластырь, заклеил ранку, похожую на порез от ножа.
– Потом на втором курсе появилась она, Кристина. Перевелась с управления персоналом, – девушка закусила губу, и её открытое ясное лицо исказилось злобой, – ну и всё. Он её как увидел, голову потерял. Я хотела бросить учёбу, месяц вообще в институт не ходила. Потом… отпустило немного, сессию кое-как сдала.
Она покусала губы, мельком глянула на Стаса, потянула носом, стараясь не расплакаться снова.
Стас смотрел в искаженное лицо. Веселушка Вика, страстная девчонка, что первой лезет целоваться. А под этим вот такое, незабытая обида.
– И вы до сих пор все вместе общаетесь? Почему?
Вика отвернулась. Стас смотрел, как легонько подрагивает каштановый локон над аккуратным ушком. Что-то тут было ещё, не могла она двадцать лет страдать из-за предательства.
– Мы с Любкой сдружились на втором курсе. Как раз она меня вытаскивала тогда из дома, в институт можно сказать вернула.
– Ну понятно-о, – протянул Стас, вспомнив, как рука Родиона скользит по Викиной спине вниз.
Он выпустил ладонь, убрал аптечку на заднее сиденье и пожалел, что бросил курить. Сейчас сигарета была б не лишней. Вика молчала. Он думал, что ей сказать. После падения, когда он толкнул её назад, за бревно, долго, очень долго он не видел никого, времени вполне бы хватило ей встать и зарезать сидевшего рядом. Судя по тому, как она рассказывала о Родионе, нифига не выветрились старые дрожжи. И этот чертов порез на ладони…
Они сидели молча. Было очень тихо.
– Птиц тут совсем нет, – прошептала Вика задумчиво.
***
Толик включил фонарик и глянул, сколько осталось заряда в телефоне. Двадцать процентов. Надо зарядиться, когда вернутся в лагерь, к машинам. И зачем они пешком отправились, почему не поехали? Вдруг до зоны приёма сигнала километр или полтора? Никто ведь не помнит точно.
Дорога, по которой компания спускалась на пляж каких-нибудь два часа назад, была рыхлой и довольно крутой. Она шла между густых зарослей ивняка, совершенно непролазных и в дрожащем свете фонариков казалась неаппетитной серой кишкой со складками ветвей по бокам. Толик вышагивал позади всех и разглядывал спины, но чаще светил по сторонам.
Ребята, наступая друг другу на пятки и постоянно извиняясь, минут десять карабкались по песку, борясь с клаустрофобией. Даже невозмутимый обычно Вася сгорбился и пугливо озирался. Соня вздрагивала при каждом шорохе, а Люба молчала, слышалось только её сопение. Толик услышал треск справа и посветил туда. В темноте будто что-то шевелилось, двигалось вместе с компанией. Он старался не обращать на этот факт внимания, убеждая себя, что так бывает, когда визуальной информации недостаточно или наоборот слишком много.
Переплетение ветвей рождает вот этот зрительный эффект, наукой хорошо изученный. Выкладки эти ничуть не успокаивали, и Толик наконец не выдержал и сказал негромко: "Жуткое место все-таки. Вам не кажется, там кто-то идёт вдоль дороги?"
Люба обернулась, и он автоматически направил фонарь ей в лицо.
– Да убери ты… – завелась она, и он поспешно отвёл телефон. – Что тебе там мерещится? – Голос её звучал зло и неуверенно. Вася с Соней остановились, и Люба наступила на чью-то ногу.
– Эй, – вскрикнула Соня, – осторожнее!
– Чего стоим? Давайте уже поднимемся, надоело тут топтаться! – недовольно пробурчал Вася.
– Дорога вниз идёт, – задумчиво произнес Толик, пытаясь осветить путь, но впереди виднелись всё те же заросли ивняка и поворот. Кристина рядом с ним, бледная, с расширенными глазами, светила куда-то в кусты. Оттуда донёсся слабый шорох.
– Как думаете, там можно пройти? Ну, в кустах… – прошептала она.
– Не. Да птица какая-нибудь, забей, – Вася поморщился и посмотрел на дорогу, почесал подбородок.
– Может там какой проёмчик перед финишным подъёмом?
– Не было там никаких «проёмчиков», – проворчал Толик, обгоняя всех, и уверенно пошагал вперед.
Они шли и шли. Соня не выдержала и запричитала быстро, истерически:
– Скорее, скорее, не могу тут больше!
Вася попытался взять её за руку, но она оттолкнула его, дёрнулась было вперед, но передумала и пошла рядом с Любой, почти соприкасаясь с ней плечами. Все ускорили шаги, хотя уже порядком устали. Но дорога и впрямь шла под уклон, так что компания разогналась как следует. Они выбежали всем скопом обратно на поляну. Соня встала как вкопанная, глядя в темноту реки, и едва слышно прошептала: «Мы не выйдем отсюда, не выйдем…».
Толик развернулся и побежал обратно по дороге наверх.
***
Компания ввалилась в круг света от костра. Стас полез из машины.
– Что случилось? – крикнул он.
– Не пускает, – непонятно пробасил Вася.
В этот момент по дороге прибежал Толик, тяжело дыша и нагнулся, уперев руки в колени.
– Что не пускает? – опешил Стас.
– Место нас не выпускает! – взвизгнула Соня.
– Что за чушь? – пробормотал Стас, глядя в испуганные глаза ребят.
– Именно – чушь! – громко, словно стараясь отогнать наваждение, произнесла Люба. – Не бывает такого!
– Но ты же сама видела, – рассудительно, но все же дрожащим голосом сказал Толик. – Мы не смогли выйти на трассу. Словно нас что-то не пускает. Будто место зациклилось само на себя. Алгоритм… – сбивчиво принялся рассуждать он. – Цикл, из которого невозможно уйти. Понимаешь? Условие выхода не выполнено…
У Стаса голова пошла кругом.
Тихо хлопнула дверца, но в тишине это прозвучало, как выстрел.
– Там доводчик, – машинально сказал Стас. Он пытался уложить информацию в голове, но не получалось. Чертовщина какая-то.
Подошли Вика и Кристина.
– Мы отсюда не выйдем! – вновь надрывно заявила Соня.
Стаса словно током шибануло. Он хлопнул себя по карману, проверив брелок, и шагнул к машине.
– Ждите здесь!
Сел на водительское сиденье, достал телефон и положил его в подстаканник, чтобы видеть силу сигнала. Сейчас там высвечивалось отсутствие сети. Резко надавил на педаль и нажал кнопку пуска.
Двигатель приятно и тихо заурчал, успокаивая и одновременно прогоняя мистическую чушь из головы.
– Сейчас развернусь, и поднимусь в горку, выскочу на трассу, а там вызову помощь. Затем вернусь и всё будет хорошо, – бормотал себе под нос Стас, разворачиваясь на небольшом свободном пятачке.
Белый свет фар выхватил сгрудившихся и, казалось, жмущихся друг к другу ребят.
В последний момент мелькнуло испуганное лицо Вики. И Стас вдруг понял, она боится, что он уедет. Не доверяет.
– Ждите! – приоткрыв окно, крикнул Стас и перевел трансмиссию во внедорожный режим.
Газанул, подняв тяжелый песок в воздух. Взревел турбированный двигатель. Машина чуть просела в колее, загребая всеми колесами, толкнула Стаса в спину и рванула по песку к темной кишке коридора.