До Хайлюкса мы добрались без приключений. Поселковая дорога освещалась слабо, лишь в паре мест горели противным жёлтым светом фонари. Мы старались не входить в круги света, попрыгав немного по придорожным канавам, благо воды в них не было.
Ночной городок показался мне куда как привлекательнее дневной своей версии, скрыв из виду какие-то вещи, разрушавшие его сказочность, былинность в моём представлении.
Неполная луна периодически исчезала в облаках, а ветер почти стих. На трассе мы встретили только одну машину, правда и весь путь занял от силы минуты три. Свернули в проулок, отъехали метров на сто и припарковались за густым кустарником.
Подхватили рюкзаки, заперли машину и зашагали в темноте к берегу. Пройти нам нужно было примерно метров триста, фонари здесь не горели совсем, а может быть, их и не было вовсе. Не обратил я днём внимания, минус мне в карму.
Примерно две трети пути шли вдоль заборов по разбитой грунтовке, то и дело спотыкаясь в полной темноте. Чем дальше мы пробирались, тем сильнее я уставал, хотя, казалось бы, всего три сотни метров – разве это расстояние? Когда за спиной остался забор последнего участка, у меня уже в висках стучало. Окружающая темнота позволила целиком и полностью сосредоточиться на собственных ощущениях, и я с удивлением отметил нарастающее пульсирование в голове. Мы с Даней шли молча, лишь периодически то я, то он издавали досадное шипение, угодив в очередную колдобину. В конце концов, я не выдержал.
– Даня! – я полушёпотом позвал товарища. Его дыхание тоже было тяжёлым, он запыхался, как и я.
– Чего? – такой же полушёпот из темноты в ответ. Из-за стука в висках я мог расслышать его только с большим трудом.
– Ты как себя чувствуешь?
– Нормаль… Ай! С-с-с… – похоже, Даня снова споткнулся. – Нормально, только дыхалки не хватает, аж в висках стучит.
А, так я не один такой? Ну, значит, и правда всё нормально. Сейчас, доберёмся до берега, можно будет отдышаться.
Самое неприятное – это всё-таки не видеть дорогу. Лунного света не хватало, чтобы даже просто подсказывать, где нас поджидает новая выбоина на пути, приходилось идти тем идиотским шагом, когда ты сначала ногой ощупываешь почву перед собой, а затем только переносишь вес. Можете так долго прошагать? Вот и мы не могли, то и дело забываясь и влетая в ямы.
В висках уже даже не барабаны стучали, а целый оркестр из оных, каждый на свой лад, в рваном ритме, превращаясь в невыносимую дробь. Внезапно в кустах справа от нас что-то хрустнуло и зашуршало, удаляясь. Я машинально повернулся в ту сторону и замер – всё равно же не видно ни зги – и слева от нас пронёсся поток воздуха, словно гигантская птица беззвучно махнула крыльями. Я растерянно присел, целиком обратившись в слух.
– Слава? – мой товарищ шёпотом окликнул меня.
– Даня?
– Это что было?
– Сам не понял.
– Может, птица?
Что-то мне это напомнило. Что-то из недавнего прошлого. И, сдаётся мне, это не совсем совпадение.
– Может. Только какая-то большая.
– Сова, наверное. Они вроде бы беззвучно летают.
– Ну да, наверняка сова. Большая, чёрная такая. Наверное, ошиблась.
– Ты что-то видел?
Я вздохнул про себя. Нет, Даня, рано тебе ещё рассказывать. Ты сначала увидь своими глазами, тогда и поговорим. А то ещё начнёшь меня сторониться, жене расскажешь, в дурку определишь.
– Нет, Дань. Только ветром обдало, а так не успел увидеть ничего вообще.
– Ладно, понял, двинули тогда. Под ноги смотри.
Это скорее для самоуспокоения – всё равно видно ровно ни хрена.
– Сам смотри!
Барабаны в ушах резко смолкли, на нас навалились типичные звуки загородной ночи – где-то заходилась лаем собака, невдалеке шумела река, трава и кусты чуть шелестели под едва уловимым тёплым ветром. Вокруг стрекотали то ли кузнечики, то ли сверчки, а со стороны реки время от времени доносился крик чайки.
Словно дышать легче стало. Ещё чуть, и кусты расступились, позволив лунному свету хоть немного подсказывать нам следующий шаг.
Мы добрались до Волхова. На противоположном берегу кое-где светились окна домов. На нашей стороне реки справа от нас, примерно в четырёх сотнях метров, обозначилась огнями монастырская пристань, а слева можно было разглядеть частично подсвеченную стену Староладожской крепости.
Даня выбрал более-менее ровное место на поляне, негромко вжикнул молнией рюкзака и вытащил оттуда дрон. Затем вновь подсоединил смартфон к пульту, поколдовал что-то с настройками, и квадрокоптер взмыл в ночное небо, мгновенно скрывшись из виду.
Через минуту мы уже наблюдали на экране картинку монастыря. Нас интересовало, кто и в какой части обители ведёт ночное бдение, и есть ли какие-то моменты, которые мы могли упустить при свете дня. Ну и расположение световых пятен нас интересовало в не меньшей степени.
По всему выходило, что дежурный свет оставался возле обоих ворот. Снаружи освещена стоянка перед монастырём да стена, к ней примыкавшая.
А вот внутри непроглядная темнота. Подсветкой выделялась не интересовавшая нас и ныне действующая церковь Иоанна Златоуста, плюс светились окна на первом этаже гостиницы – судя по всему, комната охраны и лобби или холл, как у них это называется? Одинокими лампами были подсвечены двери, откуда днём, вернее, вечером, входили и выходили люди – те, которых мы видели на предыдущем видео с дрона. Вся остальная территория представляла собой сплошное тёмное пятно.
Интересно, если этот дым боится света, может ли быть монастырь неосвещённым (я про себя хихикнул, осознав каламбур) специально? Этакая паранормальная система охраны или что-то вроде того? А что, река рядом, ночью здесь свидетелей немного…
– Даня, сворачивайся. Всё понятно, в общем-то, пора. А то прокрастинируем тут как…
– Ага, – Даня отправил дрон на автопосадку в точке взлёта. – Ждём и двинули.
Примерно через минуту мы услышали нарастающее жужжание, а затем из темноты возник наш четырёхпропеллерный малыш, послушно приземлившись ровно там же, откуда и поднимался в воздух меньше десяти минут назад. Даня, похоже, на автомате заменил аккумулятор и спрятал дрон вместе с пультом в недра рюкзака, убрав телефон в карман.
Мы сверили частоты на рациях, защёлкнув зажимы креплений на поясе. А затем направились по тропе к монастырю, периодически спотыкаясь и беззвучно матерясь.
В этот раз нам повезло – не было ни стука в висках, ни пролетающих мимо «сов», да и тропа стала заметно более ровной, выводя нас к северо-восточному углу обители. Ну, почти повезло, нас интересовал угол северо-западный, именно там к стене примыкала так интересовавшая нас газовая труба.
– Слава!
– Ау?
– А если они собак спустят?
– Каких ещё собак?
– Не знаю, овчарок там каких-нибудь.
– Кто?
– Ну, менты, кто ещё?
– Даня, ты в адеквате?
– В смысле?
– Мы на машине уедем.
– А, ну да.
Похоже, мой дорогой друг несколько переволновался. Нет, у меня тоже сердце начинало колотиться, а ноги наливались свинцом, но то адреналин. И вообще, всё, поздно, у нас задача, которую надо решить. Иначе… Иначе это будет просто обычный отпуск. Азарт, что ли, заиграл? Пожалуй, что и так.
Мы вылезли из зарослей чего-то, напоминающего осоку. Налево и направо тянулась асфальтированная дорожка, огибая стены монастыря. Сегодня, точнее уже вчера, мы по ней проезжали всей нашей компанией. То и дело оглядываясь по сторонам, мы двинулись направо, пока не достигли угловой башни, за которой стена резко поворачивала вбок.
Мы ещё раз осмотрелись – никого.
– Готов? – я вопросительно посмотрел на Даню.
– Поехали.
Я вытащил из кармана брюк Механиксы, натянул на руки и потянулся к газовой трубе.
Группа собралась в полном составе в начале одиннадцатого. Самолёт слегка задержался, поэтому Бор и Липа, в срочном порядке выдернутые из Судана, прибыли с небольшим опозданием. Остальных бойцов Андрей знал лишь отчасти, а одного, молодого и стриженного наголо, вообще видел впервые в жизни. Плохо, что на слаживание не выделялось ни секунды времени, оставалось лишь надеяться, что возложенные задачи не предусматривают высокой интенсивности действий.
Во главе стола снова восседал Шмелёв, по правую руку от него – Бехтерев. И если первый имел хоть какие-то черты бойца в своём характере, то от второго насквозь фонило духом кабинетной науки. Опыт Андрея подсказывал, что от таких персонажей следует ожидать скорее проблем, а не помощи.
– Господа инструкторы! Могу я к вам так обращаться? – Шмелёв полушутя взял слово. – Предварительно с Андреем Николаевичем мы задачи обсудили, поэтому сейчас у нас скорее знакомство, брифинг и ответы на ваши вопросы.
Большинство из девятерых, сидящих за столом, смотрели прямо перед собой, только Андрей и Бор повернули головы в сторону заместителя министра.
– Давайте знакомиться. Шмелёв Евгений Николаевич, замминистра культуры. Бехтерев Александр Витальевич, – Шмелёв жестом руки указал на профессора. – профессор, декан истфака МГУ.
Глядя на Шмелёва, Андрей отметил про себя нездоровый блеск в глазах. Это выглядело так, будто тому нравилась вся эта ситуация, словно охотничьему псу, взявшему след. Что-то на грани фанатизма, что ли… В памяти снова всплыла картина взмывающего вместе с оторванной дверью Хесуса. Андрей поморщился и уставился в столешницу перед собой, головная боль всё ещё никуда не делась.
– Ваше участие необходимо для того, чтобы Александр Витальевич мог провести научную экспедицию в неблагоприятной среде. И не дать этой самой среде повлиять на исход научных изысканий нашего… моего, простите, коллеги.
Бор поднял руку.
– Вопрос разрешите?
– Да, конечно, – Шмелёв придвинулся к столу.
– Бартенев Олег Романович, заместитель командира группы. Какова география экспедиции, и что понимается под неблагоприятной средой?
– География обширна. Как мы предполагаем, северо-запад и центр России. Возможно, прилегающие постсоветские пространства. Но это, повторюсь, лишь предположения. Нюанс экспедиции в том, что научные изыскания Александру Витальевичу предстоит вести буквально на ходу, определяя следующую точку маршрута на основании данных, полученных в точке предыдущей. Грубо говоря, приехали на место, там определили, куда двигаться дальше.
– Примерное количество точек маршрута неизвестно?
– На данный момент нет. Сейчас известна лишь первая из них, это село Старая Ладога в Ленинградской области. Вам это название о чём-нибудь говорит? – Шмелёв обвёл взглядом присутствующих.
– «И сел старший, Рюрик, в Ладоге», – неожиданно подал голос Липа.
– Великолепно! Просто великолепно, молодой человек! Именно по местам, упомянутым в Повести временных лет, вам и предстоит прокатиться. Откуда познания? Увлекались историей? Или литературой?
– Так точно, до армии читал много по истории, нравился предмет.
– А почему забросили и выбрали службу в армии?
– Книгами сыт не будешь, Евгений Николаевич.
– У нас – будешь, – хищно улыбнулся Шмелёв. – Задумайтесь, может быть, стоит к нам перейти? Я шучу, на самом деле нечего у нас делать. Скука смертная, господа инструкторы!
Шмелёв поднялся, положил руки в карманы и направился медленным шагом в сторону окна.
– Скука смертная… Иногда в буквальном смысле. Но! Но в данном случае, в данной конкретной экспедиции, мы можем столкнуться с неблагоприятной средой. Поэтому отвечая на Ваш вопрос, Олег… Романович, кажется? Под неблагоприятной средой мы понимаем нездоровую активность со стороны конкурентов, которые будут предпринимать попытки срыва наших изысканий.
– В среде исторических исследований настолько высокая конкуренция? – съехидничал Липа. Шмелёв же как будто не заметил его интонации.
– Совершенно верно. И конкуренция, и иные факторы. Проще говоря, даже сам объект наших исследований не желает быть найденным и всячески тому сопротивляется.
По лицам присутствующих, кроме Андрея, было видно, что ответ на вопрос принёс ещё больше вопросов.
– То есть Вы что-то ищете, а мы должны охранять Ваших ученых от конкурентов, верно?
– И-мен-но! – азартно протянул Шмелёв. – Именно охранять. И помогать решать какие-то вопросы методами, которые более привычны для вас, чем для Александра Витальевича. Нет, простите, не привычны. Плохое слово, я ни в коем случае не хочу оскорбить кого-либо из присутствующих. Методы, которым вы обучены, в отличие от профессора. И которые знаете, как и когда применять, и не боитесь это делать. Так будет правильнее.
– Значит, мы осуществляем физическую охрану. С этим ясно. А что с конкурентами? – Бор озадаченно тёр подбородок. – Какое мы можем ожидать противодействие?
– Об этом вам всем лучше расскажет Андрей Николаевич, – Шмелёв обернулся к сидящему спиной к нему Бирюкову. – Он уже имеет опыт встречи с… С.
– Так точно. Около двенадцати часов назад моей группой выполнялась задача по доставке исторически ценного предмета сюда из города Псков. При выполнении задачи группа, осуществляя отход к аэродрому, попала в организованную засаду. Противник неизвестен, принадлежность установить не удалось. В ходе столкновения группа была уничтожена, транспорт выведен из строя, трое бойцов погибли, мне удалось уйти. Оружие определить также не смогли.
– Это как? – Бор посмотрел Андрею прямо в глаза.
– Противник воспользовался эффектом внезапности, уничтожил транспортное средство вместе с группой. Я потерял сознание, получил сотрясение, но смог покинуть опасную зону, пока противник перегруппировывался.
– И кто это был, по-твоему?
– Затрудняюсь сказать. Было темно, плюс нас застали врасплох перед самым аэродромом, метрах в трёхстах. Использовали пэбээсы, работали без фонарей.
– И уничтожили транспорт? Ты меня… Нас всех тут за кого держишь?
– Тараном, – Андрей терпеливо вздохнул. – Они всё очень точно рассчитали. Мы отвлеклись на человека посреди дороги, увернулись и в нас сбоку приехал кто-то. Дальше я сознание потерял от удара. Очнулся в машине уже в чьём-то огороде, Хесус хотел выбраться, но его зацепили. Я вылез, успел метров сто пробежать, затем они меня обнаружили. Но прицельно работать не могли уже, а возле аэропорта преследование прекратили, побоялись, видимо.
Бор опёр сжатые кулаки на столешницу, пристально глядя в глаза Шмелёву.
– Евгений Николаевич, нам нужны все данные на этих Ваших конкурентов. Кто такие, откуда, с кем и под кем работают. Юрлицо, фактические головы, исполнители.
– Да пожалуйста. Вы все сведения только что получили.
– Хотите сказать, что не знаете?
– Хочу сказать, Олег Романович, что здесь мы не ожидали такой заинтересованности третьих лиц.
– В вашей сфере такая конкуренция постоянно? Битва за умы и сердца не на жизнь, а на смерть?
– За души тогда уж. За души. Нет, не постоянно. Но вот в этот раз нам оказывают противодействие. Понять бы кто… И избежать таких ситуаций в будущем.
– Добро, Евгений Николаевич, мы Вас услышали. Включаемся в работу.
– Благодарю.
– Что с лично Вашей физической охраной?
– Не нужно.
– Уверены? При такой конкуренции?
– Уверен. На все сто сорок шесть процентов, – усмехнулся Шмелёв. – Конкурентов, похоже, больше интересует объект исследований, а не мы все. Физическая охрана, как мне кажется, больше нужна товарищу Бехтереву и его научной группе. Вот их и охраняйте.
– Понял Вас, – Бор выпрямился в кресле и обратился к Андрею. – Я так понимаю, брифинг окончен? Какие-то дальнейшие вопросы мы уже между собой обсудим, так?
Бирюков, переборов головокружение, молча кивнул.
– Ну вот и славно. Разрешите приступать? – Бор явно рвался в бой.
– Приступайте. И давайте как-то оперативно, хорошо бы к ночи успеть в Ладогу уже. Сейчас Александр Витальевич проведёт совещание со своими энтузиастами, решат, что по оборудованию и по составу экспедиции. В общем, несколько часов нам ещё понадобится.
– Численность ваших учёных?
– Человек пять-шесть. Точнее скажу после совещания, наберу Андрея Николаевича. Ваша сторона поможет с транспортом и бивуаком?
– Да, разумеется, потому и уточняем численность. И объём груза надо понимать. И массу тоже.
– Добро. Всё тогда, благодарю всех. Андрей Николаевич, наберу через пару часов.
Андрей молча кивнул, пожав протянутую руку.
«Отгорел закат, и полная луна облила лес зеленоватым призрачным серебром»… То есть, монастырь. То есть, тьфу, что я вообще вспомнил? Атмосфера навеяла, что ли? «Волкодав прав, а Людоед нет». Ну-ну… И луна неполная, кстати. Так что мимо.
Кроссовки скользили по крашеному железу, благо подошва позволяла упираться грунтозацепами в рёбра жёсткости на кровле. Но всё равно постоянно приходилось прилагать усилия, чтобы и не сверзиться обратно за забор, и шума при этом не издавать. Ещё и по сторонам смотреть, а ну как выйдет какой местный на всенощное бдение – и всё, поприветствуйте сотрудников внутренних органов. Нет, не сегодня. Не будет первый блин комом.
Сзади чуть слышно пыхтел Даня. Я то и дело оборачивался, но в темноте не мог толком и лица-то разобрать, так, тёмный силуэт с хаотичными движениями, не более того. Я добрался до конька крыши, прижался к металлу и осторожно выглянул во двор.
Никого. В нескольких метрах от нас виднелся навес над крыльцом, там светил фонарь. Одинокая лампочка, судя по всему, нам туда. Прямо на свет, под бдительные взгляды местной охраны…
А охрана, похоже, спит. Хотелось бы на это надеяться, во всяком случае. Я разглядывал окна в дальнем от нас углу монастыря, плавно подползая к краю ската, когда свет мигнул и переключился, оставив лишь что-то вроде дежурного ночника. Наверное, охранник решил, что беды ждать неоткуда, вот и прилёг на какой-нибудь диванчик в фойе. Или в дежурке. Или ещё где-нибудь. В общем, хотелось верить, что тяга к отдыху пересилит бдительность.
Я аккуратно перешагнул на свес крыльца. Шаг, ещё шаг, вот так, аккуратно, не спеша. Главное, плавно и не шуметь. И всё у нас получится.
Осторожно, стараясь не терять равновесие, я присел на краю, перенёс вес на руки и нашарил под ногами кованую обрешётку крыльца. Витиеватые причудливые узоры и смотрелись здорово, и нам оказались огромным подспорьем. Я мысленно поблагодарил и неведомого мне кузнеца, старавшегося переплести металлическое кружево как можно затейливее, и местное руководство, пожелавшее такой красотой оформить этот замечательный, совершенно неприметный уголок. Правильно, не надо сюда смотреть, ничего здесь не происходит, всё вокруг тихо и спокойно… Мысль ведь материальна, не?
Есть. Ноги коснулись земли. Я плавно переместился в тень, озираясь по сторонам и прислушиваясь, пока Даня спускался следом за мной. Дождавшись товарища, я дал ему минуту отдышаться, просто на всякий случай. Меньше устанем – меньше будем ошибаться. А ошибки сейчас вообще ни к чему.
Дальше наискосок через двор, поближе к растительности. Вокруг стояла абсолютная тишина, если не считать типичных ночных звуков. Наверное, правильнее сказать, что ночь была лишена звуков присутствия людей. Да, пожалуй, что так, птицы-то и собаки никуда не делись. Да и река тоже.
Шаг за шагом, постоянно оглядываясь и держась в тени, мы добрались до четырёхугольного строения, некогда бывшего собором Николая Чудотворца. Осыпавшийся со стен кирпич то и дело звонко клацал под ногами, пока мы, чуть ли не впритирку к стенам, быстро осматривали проломы, пытаясь понять, через какой из них проще попасть внутрь. Жестами я показал Дане, чтобы он осмотрел заднюю сторону, а сам двинулся к парадным дверям, если можно их так назвать, выходившим внутрь монастырского двора.
Я снова замер, приблизившись к углу собора. Никого. Тишина. Вот бы и дальше всё так просто оказалось.
Аккуратно выглянув за угол, я, чуть не споткнувшись, успел сделать пару шагов, прежде чем в темноте впереди, метрах в пятнадцати, пыхнул огонёк сигареты. Охранник, к счастью, стоял ко мне правым боком. Медленно, как можно медленнее, я присел, памятуя, что человеческий глаз вертикальное движение различает куда хуже, чем горизонтальное. Изо всех сил стараясь размыть чёрный силуэт на фоне относительно светлой стены, я изобразил нечто бесформенное, что могло бы сойти за мешок со строительным мусором и замер, не сводя глаз с охранника. В голове стучала мысль – сейчас Даня выйдет прямо на него. И выйдет со спины, поэтому запросто может не увидеть опасность вовремя.
Прошла минута, Даня не появлялся, а охранник, докурив, щелчком сбил огонёк куда-то на дорожку. А затем его тёмный силуэт начал удаляться.
Не скажу, что я оставался полностью спокойным. Всё-таки адреналин немного дал о себе знать. Я сделал несколько глубоких вдохов-выдохов, аккуратно поднялся на ноги и двинулся навстречу Дане, обходя собор против часовой стрелки.
На входе, перекрытом деревянным щитом, в дополнение обнаружился ещё и навесной замок. Да, болторез у меня с собой, но мало ли… Шагаем пока вперёд, только аккуратно.
Следующий угол, Дани нет. Стена тоже разваливается. Пролом есть, но на высоте человеческого роста. Можно залезть, если что. Смотрим дальше.
Я буквально перетёк за последний оставшийся угол и, с удивлением, вновь не обнаружил своего товарища. В голове одновременно пронеслись несколько мыслей – потерялся? Что-то случилось? Спрятался? Пошёл за мной? Я выглянул обратно за угол – никого. И в этот момент где-то внутри собора еле слышно зашуршал кирпич, будто кто-то неудачно наступил и попытался удержать равновесие. Мысленно выматерившись, я сделал ещё несколько шагов, и обнаружил огромный пролом в стене прямо перед собой, который вначале принял за тень.
Медленно и осторожно я шагнул внутрь, пригнув голову и ощупывая пол под ногами. Похоже, битый кирпич валялся только близ стен и проломов, внутри было относительно чисто. О, а вот и Даня.
– Ты чего так долго? – шёпот из верхней части чёрного силуэта.
– Ждал, пока охранник уйдёт, чуть не нарвался. Нашёл что-нибудь?
– Ага, смотри.
В темноте послышался щелчок, и мрак чуть отступил. Даня, сложив ладонь трубой, зажал в ней фонарик, выбрав самый слабый режим буквально в один люмен. Для ориентирования достаточно, для того чтобы засветиться в прямом смысле слова – маловато.
В паре шагов от нас возвышалась огромная кирпичная колонна примерно в метр шириной, отделяя заднюю часть собора от основного объёма в центре. А в основании колонны выделялась деревянная дверь, обитая кое-где прогнившим железом, вся в металлических заклёпках и полосах металла крест-накрест. И ещё один вполне себе современного вида навесной замок.
– Думаешь, это оно? – я колебался, всё-таки не каждый день взлом с проникновением исполняю.
– Думаю, болторез надо доставать. Тогда и узнаем.
– Ты всё осмотрел?
– Всё, не тяни. Давай, пока спокойно, тьфу-тьфу.
Я перетянул рюкзак на живот, аккуратно, стараясь не издавать лишнего шума, расстегнул молнию и вытащил болторез.
– Свети.
Даня, одной рукой придерживая замок, чтобы не зазвенел, когда упадёт, направил луч фонаря на дужку. Я прислушался, примерился, а затем, с небольшим усилием, сомкнул рукоятки инструмента. Металл щёлкнул, звякнула дужка, дёрнувшись в металлической проушине.
Отложив в сторону замок, мы медленно потянули на себя некогда мощную дверь, от которой теперь осталось лишь название да железная обрешётка. Даня посветил внутрь фонарём.
Сразу за дверью вниз уходила лестница с высоченными каменными ступенями, наверное, высотой по колено каждая. И вот тут-то нас и ждал подвох – лестница в середине своей рухнула, осыпалась, оставив за собой лишь зияющий провал. Даня вытянул руку, выхватил лучом света из темноты низ подземного коридора.
– Ну тут метра четыре. И камень битый.
Вот чего я никак не ожидал, так это что мне реально понадобится верёвка. С одной стороны, повезло. А с другой, лучше бы лестница была цела. Ладно, время дорого.
– Даня!
– Ну?
– Остаёшься здесь. Поможешь спуститься, потом подняться. Включай рацию и будь на стрёме.
– Чой-то? Давай я пойду!
– Так, идея сюда ехать моя? Моя. Всё, некогда спорить. Помогай.
Я вытянул верёвку, отдал моток Дане. Пока тот разматывал и спускал свободный конец в провал, я перевесил фонарь с пояса на грудь и включил рацию.
– Готов?
– Давай.
Я взялся поудобнее, благо перчатки убирали лишнее скольжение. Аккуратно перебирая ногами, я не торопил Даню, пока он, уперевшись ногами в края проёма, стравливал верёвку. Наконец мои ноги коснулись каменного пола.
– Есть, всё. Жди!
– Жду, куда я денусь? Удачи!
Я поправил рюкзак, нащупал кнопку г-образного фонарика на лямке и утопил её пальцем, осветив длинный коридор перед собой, дальний конец которого скрывался в темноте.