Александр Витальевич, распахнув объятия, горячо поприветствовал старого приятеля. Похлопав друг друга по плечам, они направились в кабинет декана. Крайний раз они со Шмелёвым виделись аж в прошлом году, когда тот приезжал выступить на одной из лекций в МГУ. Бехтерев отметил про себя, насколько погрузнел Шмелёв с момента их последней встречи.
Бросив на ходу секретарше, чтобы та сделала им кофе, Александр Витальевич усадил приятеля за длинный переговорный стол. Сам же он, против обыкновения, уселся напротив, проигнорировав собственное огромное кресло во главе.
– Женя!
– Саша! – Шмелёв расплылся в улыбке и поправил очки.
– Спасибо, что нашёл всё-таки время. Я понимаю, тебе не до всей этой суеты сейчас, и тем не менее ты смог приехать.
– Рад видеть. Действительно рад.
– Как тебе в родных стенах?
– С прошлого года не виделись, я же тогда здесь был крайний раз?
– Да, верно.
– Такое ощущение, что ничего и не изменилось. Только лица меняются, а эта глыба так и стоит, – он обвёл взглядом стены кабинета.
– Как супруга?
– Сейчас в Тыве. Модно, знаешь ли, стало там отдыхать, вот она и бросила меня на целый месяц. Уже больше недели там, кажется. А твои как? Супруга, дети? У тебя же, кажется, внуки уже?
– Да, всё слава Богу. Нечего особо рассказывать. Супруга дома, дети на работе, внуки у меня на шее. «Что ещё надо человеку, чтобы встретить старость»? – процитировал Бехтерев золотой фонд Мосфильма.
– Вот и замечательно! Но давай ближе к делу, ты ведь не просто так позвонил.
– Да, тут ты прав. – Бехтерев вздохнул и замолчал.
Осторожный стук в дверь прервал паузу. Секретарша принесла поднос, выставила на стол пару блюдец, чашек и белоснежную сахарницу, после чего бесшумно удалилась, тихонько прикрыв за собой тяжёлую дверь.
– Женя, я нашёл недостающую пластину.
– Пластину? Табличку? Каменную? Ту, из… Как это место называлось? Кудеверь, кажется?
– Именно её, Жень.
Шмелёв отставил в сторону кофе и откинулся на стуле, выпрямив обе руки на столе.
– Покажи.
– Могу только фото сейчас показать.
– Почему? Где сама табличка?
– Не здесь.
– Где, Саша? – тон Шмелёва заметно охладел.
– Сейчас в ПсковГУ, насколько я могу судить.
– Откуда ты знаешь?
– Мой одноклассник там преподаёт. Кто-то принёс ему пластину, он взялся за перевод, но ему не хватило квалификации. Он обратился ко мне и прислал фото. А в данный момент они устанавливают подлинность камня.
– А ты как считаешь? Камень из числа недостающих?
– Думаю, что да.
– Тогда почему мы его не нашли?
– Не знаю, да и какое это имеет значение?
– Имеет, ты сам подумай. Пластина может быть не одна. Какие знания… Какая информация может быть на других камнях, мы с тобой понятия не имеем. Что там было? Путь к счастью? Как там надписи гласили?
– К вечному благу.
На этот раз замолчал Шмелёв, задумчиво глядя в окно.
– Женя?
Шмелёв не отреагировал.
– Женя, нам надо собирать экспедицию.
Наконец замминистра пошевелился.
– Ты мне сейчас дашь координаты этого своего одноклассника. Номер телефона и как его зовут, полностью. Как его контора называется?
– ПсковГУ.
– Надо же, медвежий угол посреди болот, а туда же. «ГУ»! Провинциальные амбиции с гигантоманией…
Шмелёв достал телефон, пролистал контакты и ткнул в нужный.
Ему долго никто не отвечал, Бехтерев слышал длинные гудки. Наконец на том конце сняли трубку. Голос был громкий, хриплый, абонент чуть ли не кричал в трубку, пытаясь заглушить странный треск и шум.
– Андрей! Отвлекаю? У тебя дискотека, что ли? А, понял. Ты когда в Москву? Да увидеться надо. Срочно, да. Работа, как обычно. Нет, недалеко, считай в соседнюю область скататься. Ага, понял тебя! Всё, жду звонка, договорились! Спасибо!
Звонок Евгения Николаевича Шмелёва застал Бирюкова, едва его группа закончила стрелковый бой. Ну как бой… «СГБ Консалтинг» получила сведения, что группа боевиков, широко расплодившихся в последнее десятилетие на большей части Африки и причастных к нехорошим делам далеко за её пределами – от Ближнего Востока и Азии до аж обеих Америк – планирует диверсию на нефтепровод, принадлежащий нанимателю «СГБ», консорциуму с более-менее удобоваримым для русского языка названием «ПетроДар Оперейтинг Компани Лимитед».
Нефтепровод вёл из Хеглига в Порт-Судан через перерабатывающий завод в Эль-Обейде, в окрестностях которого боевики и планировали атаку. На сам завод они не лезли пока что – километровое пространство вокруг завода тщательно охранялось, хотя атаку беспилотников, например, местные вряд ли смогли бы предотвратить.
Бой закончился, не успев толком начаться. Зажатая с двух сторон группа даром, что почти вдвое превосходила по численности отряд безопасников, быстро рассеявшихся на местности, тем не менее, была моментально подавлена огнём, а затем и ликвидирована.
Со стороны «СГБ» потерь не было, пострадал лишь один из пикапов, когда один из боевиков попытался то ли прижать расположившегося в кунге пулемётчика, то ли нейтрализовать водителя. Тот моментально сменил позицию, распластавшись по кузову, а стрелка снял пулемёт второго пикапа безопасников.
Пока двое бойцов быстро орудовали домкратом и баллонником, группа рассредоточилась по округе, закрывая периметр, а в воздух поднялся один из дронов, внимательно изучая окрестности на предмет подхода подкрепления безвозвратно покинувшим бренный мир.
За это время Бирюков успел связаться с расположением в Эр-Рахаде. «Седьмой» дал добро, и у Андрея оставалось меньше суток до самолёта в Москву, куда вылетал самолёт из Хартума. И до которого ещё предстояло добраться по местным дорогам, миновав Белый Нил, Сеннар и Эль-Гезиру. Вообще дорога обещала быть спокойной, но Судан есть Судан, поэтому Бирюков торопился – зазора по времени у него практически не оставалось.
Около половины восьмого вечера я вернулся домой, по пути заскочив в магазин и набрав аж три пакета всякой снеди, закусок и пива. Мы, кстати, что-то крепкое редко употребляли, не был никто из нас любителем того дурацкого состояния, когда тебя не слушаются ни голова, ни ноги, ни, тем более, язык.
Пока загонял машину и переодевался, приехали Даня с Алисой. Ольга со своим чудо-графиком сегодня была выходная, дома вкусно пахло чем-то мясным. И ещё примешивался запах выпечки. С кухни что-то про путешествия на Кавказ громко вещал телевизор.
Даня быстро отправил Алису к Ольге на кухню, схватил пару бутылок, и мы переместились под навес во дворе, где с выходных стоял УАЗик. Я запряг штатного механика, раз уж он приехал, проверять всё, что можно было проверить на глаз и наощупь, попутно рассказав ему о наших планах на отпуск. Начал с визита домой к Москалёву, умолчав при этом про ночного гостя.
– Эвона как, – Даня задумчиво почесал затылок. – Мы тоже хотели предложить вам прокатиться, хоть и несколько восточнее. Думали в Великий Устюг съездить, к Деду Морозу.
– Куда?
– Ну в резиденцию Деда Мороза, Великий Устюг, Это под Вологдой.
– Даня, я в курсе, что это и где это. Я не могу понять, что вы там забыли в конце июля.
– Ну зимой мы вряд ли туда сможем попасть. Вернее, этой зимой мы туда точно не попадём.
– Почему? Планы какие-то?
– А сейчас все вместе за столом соберёмся, и расскажу.
– Интригу создаёшь?
– А то!
Я забрал у Дани пустую бутылку и дошёл до мусорного бака. А тесно во дворе стало, четыре машины заняли все свободные места. Данина Тойота Хайлюкс на монструозных колёсах, даром что компактная по меркам, например, заокеанских пикапов, целиком спрятала за собой БМВ. А вообще хорошо. Уютно. Люблю гостей! Званых, по крайней мере.
Через десять минут, отмыв руки, мы уселись за стол. Девушки болтали о чём-то на кухне вполголоса, изредка бросая взгляды в нашу сторону. Мы с Даней, открыв ещё по бутылке, обсуждали маршрут до Старой Ладоги.
А за ужином нас с Ольгой ждал сюрприз.
Алиса с Даней, хитро переглядываясь, в какой-то момент попросили тишины и внимания. Алиса залезла в сумочку, которая висела рядом на спинке стула, и достала небольшую картонную коробочку. А затем выложила из неё на стол небольшой кусок пластика, издали напоминавший термометр.
Ольга то ли взвизгнула, то ли пискнула что-то, отдалённо напоминающее протяжное «уи-и-и», вскочила со стула и бросилась обнимать по очереди то Алису, то Даню. Я же, привстав, увидел на пластике два окошка с розовыми полосками.
Алиса пихнула Ольгу в бок:
– А Слава у тебя сегодня прям блещет сообразительностью!
– Ага, и красноречием тоже, – подключился Даня.
Я посмотрел на ребят. На Даню, на Алису, снова на Даню. Затем молча встал и по очереди обнял обоих.
– И какой срок?
– Недель пять примерно.
А дальше был праздник. Много шутили, пили пиво, сметая со стола всё приготовленное, смеялись, снова ели, снова шутили, попутно болтая обо всём и ни о чём. В какой-то момент разговор снова зашёл о найденной табличке, и я повторил свой рассказ уже для Алисы. Та уставилась на Даню умоляющим взглядом.
– Да-а-ань?
– Ау?
– А поехали с ребятами?
– Куда?
– В Ладогу.
Даня чуть не поперхнулся.
– За каким, прости?
– Ну ведь интересно же! Сам подумай: затерянный город, Древняя Русь, Старая Ладога, монастыри, храмы, крепости. Нам всё равно почти по пути!
Теперь уже я вмешался.
– Алиса, ты в положении вообще-то, не забыла? Мы туда не развлекаться едем, а с высокой долей вероятности нарушать закон.
– А мы по Ладоге погуляем, пока вы с Москалёвым будете по катакомбам шариться!
Мы с Ольгой переглянулись.
– Нет, ну если так… – начал я осторожно.
– Мы только за! – выпалила Ольга. – И если мне станет скучно в компании этих двоих зануд, я смогу пересесть к вам в машину.
– Муж! – Алиса повернулась к Дане. –Ты почему молчишь? Ты что, не хочешь с ребятами поехать?
– Да я-то что, я только за. Но ты же хотела в Устюг, разве нет?
– Хотела. Но разве затерянный город чем-то хуже Деда Мороза?
В общем, ближе к одиннадцати вечера мы решили, что поедем вчетвером. Вернее, впятером, я забыл про доцента. О, точно, надо еще Москалёва предупредить. Я достал телефон и набрал номер, который успел за эти дни выучить наизусть.
– Профессор? Вечер добрый!
– Слава, здравствуйте! Что случилось?
– Пал Георгич! Пал Георгич, у нас пополнение в отряде!
– Какое пополнение? О чём Вы?
– С нами идут… едут ещё двое наших товарищей. Даня и Алиса. А, и Алиса беременна, можете нас поздравить! То есть трое товарищей!
– Кто?
Кажется, Даня даже слышал отдельные фразы недовольного доцента. А я следующие десять минут убеждал Москалёва в правильности принятого решения и необходимости присутствия в нашей мини-экспедиции тех, без кого каменная табличка так и не была бы найдена. В конце концов Павел Георгиевич сдался, я убрал телефон и повернулся к Дане.
– Но раз вы теперь такие бре… беременные, номер в гостинице бронируйте сами. Чтоб нас не сочли одной компанией, случись что. Понял?
– А что за гостиница?
– А и правда. Погоди, щас узнаем.
Я снова вытащил сотовый и принялся повторно звонить Москалёву. Тот был не в восторге, незаслуженно обвинив меня в безответственности и ещё каких-то грехах, возможно даже смертных, но я настойчиво задавал один и тот же вопрос несколько раз подряд – мне это показалось остроумным и вполне уместным.
Как бы то ни было, ответ мы всё-таки получили, после чего Павел Александрович раздражённо бросил трубку. Прямо странно, что это на него нашло?
Солнце давным-давно село, часы стремились к полуночи, а мы всё болтали, обсуждая детали предстоящей экспедиции. В какой-то момент мы пришли к логичному выводу, что дверь в подземелье может быть просто заварена. Тогда чем нам поможет болторез? Нам непременно нужен газовый резак, о чём я незамедлительно уведомил Даню, но тот, подумав, замотал головой и заявил, что такого у них нет. И что вещь это в хозяйстве нужная, и обязательно подлежит приобретению и постановке на учёт в домовой книге. Я взглянул на девушек. Алиса сидела, обхватив голову руками и подняв брови смотрела то на Даню, то на меня. Ольга, сдерживая смех, тоже не отрывала от нас взгляд.
– Что?
– А вы умеете резаком пользоваться?
Мы с Даней переглянулись.
– Нет, а что? Если надо будет, то разберёмся как-нибудь. К чему вопрос?
– А вдруг Москалёв умеет? – Ольга почему-то издала смешок.
– Точно! – Даня хлопнул себя по ноге. – А вдруг? Давай, звони, спрашивай!
Ближе к часу ночи ребята всё-таки уехали, а мы пошли спать. Правда, какой-то шутник догадался сузить холл и увеличить стоявший там комод раза примерно в два, из-за чего я больно налетел на него ногой. Не желая позориться перед женой, которая и так хихикала весь вечер, я мужественно стерпел боль и не подал виду. Оставшийся путь до кровати прошёл без происшествий, не считая того, что саму кровать кто-то передвинул, отчего я повторно ударился той же самой ногой и потерял равновесие, завалившись на подушку.
Сборы прервал звонок Москалёва.
– Слава, табличку украли!
– Ещё раз, – я замер с баллоном туристического газа в руке.
– Украли, понимаете? Забрали с собой, увезли куда-то!
Так. Табличка подлинная, сомнений нет.
– Павел Георгиевич, Вы сейчас где?
– Я в университете, здесь полиция, скорая. Меня уже допросили, но сейчас, видимо, будут допрашивать ещё раз. Попросили никуда не уезжать.
– Скорая?
Ольга отреагировав на слово «скорая», подняла голову от рюкзака и вопросительно посмотрела на меня.
– Сторожа… Охранника вырубили чем-то, кажется, шокером. С ним всё в порядке, но…
– Вы говорили, откуда у Вас табличка?
– Нет, ещё не успел, они не спрашивали пока.
– Значит, спросят. Не вздумайте сказать правду, соврите что-нибудь. И почистите журнал вызовов сразу же!
– Да, хорошо. Как думаете, что это всё значит?
– Думаю, что Ваш одноклассник Вам не друг. И что табличка настоящая. Что-то ещё пропало?
– В том-то и дело, что нет!
Зашибись. Всё, сомнений нет. Осталось понять, как они это сделали.
– Всё, отключайтесь. Перезвоните мне, когда закончите и будете один. Постарайтесь запоминать всё, о чём вас спросят и что скажут. И удалите вызовы!
– Да-да, сейчас.
Москалёв отключился, а я в двух словах обрисовал Ольге ситуацию.
– Слава, ты же понимаешь, что это что-то серьёзное?
– Да. А ты понимаешь, что на ровном месте охрану не вырубают? И не воруют только один кусок камня?
– Может, доедем до университета?
– Если только мимо проехать, посмотреть масштабы шухера.
Минут через десять мы уже мчались к городу. Дане с Алисой я решил пока не звонить, слишком мало информации.
Ещё через десять минут мы были уже в центре города. Я торопился, как мог, да и пятничным вечером машин было очень мало, половина светофоров тоже уже не работала. Мы подъехали на стоянку возле соседнего с университетом здания, я заглушил мотор и мы пошли изображать прогуливающуюся пару.
Скорой мы не увидели, но зато перед входом в университет стояли две полицейские машины и Рено Логан с рекламой какого-то охранного агентства. Наверняка ЧОПовцы по тревоге приехали. На ступеньках дежурил полицейский, несколько человек курили прямо возле входных дверей, а в сквере несколько молодых пар и компания подростков увлечённо наблюдали за происходящим.
Не меняя темп, мы свернули к компании, я негромко поприветствовал их.
– Салют, банда! Что, практикант какой психанул?
– Та не, – протянул один из подростков. – Вроде сп… спёрли что-то. И охранника отмудохали.
– Ага, тетрадки с контрольными, – я старательно заржал.
– Не знаю, менты говорили, что что-то вынесли.
– Они потом в Транспортёр сели и уехали, – подключился другой пацан.
– А вы прям всё видели, что ли?
– Ну видели, как из универа трое выбежали, в тэху залезли и съе… – пацан покосился на Ольгу. – Уехали, короче.
– Охранник хоть живой?
– Аслан? Да что ему будет?
– А, так вы местные?
– Ага.
– Ладно, развлекайтесь, – снова хохотнул я, подхватывая Ольгу под руку.
Мы пошли дальше по дорожке через сквер, я хотел взглянуть на окна того самого кабинета, расположенные на правом торце здания. Миновав угол, я задрал голову, но не увидел ничего, кроме того что в кабинете и смежном с ним помещении горел свет.
Мы сделали круг, постояв немного в дальнем конце сквера, а затем пошли обратно к машине.
– Поехали, поедим где-нибудь? – предложила Ольга.
– С удовольствием. Может, заодно и Москалёв пока освободится.
– А если они на нас выйдут?
– Не выйдут, не переживай. А если и выйдут, причём тут мы? – я старался говорить уверенно, хотя, на самом деле, понятия не имел, что будет в этом случае. И что дальше делать. И вообще, эта ситуация мне резко перестала нравиться. Что, если бы табличка оставалась у нас дома?
Мы дошли до машины, я вырулил на проспект и поехал в сторону гриль-бара. Мы миновали парк в центре, длинный ряд исторических пятиэтажек в стиле сталинского ампира, остатки средневековой стены, опоясывавшей некогда город. Ещё парк, ещё пятиэтажки. А затем мы выбрались из города.
По бокам мелькали фонари, я рулил и думал.
Табличку я привёз Москалёву в воскресенье. В этот же день он связался с одноклассником. На следующий день он доставил камень в университет. Во вторник вечером был готов перевод, вечером среды я рассказал всю эту историю Дане с Алисой. А вечером пятницы табличку крадут. Или похищают? Как правильно?
Может это быть хитрая игра Москалёва? Может. Зачем? Пустить нас по ложному следу? Так он мог сказать, что табличка поддельная. Или придумать ещё какой-то железный аргумент. Нет, этот вариант отпадает.
Впереди справа был поворот к аэропорту, прямо на светофоре дежурил патруль ДПС со включенными маячками. Узкая и тёмная улица упиралась в терминал. Видимо, что-то случилось на дороге – я разглядел машину скорой и ещё один экипаж ДПС, все с маячками. Ольга молчала, тоже погрузившись в раздумья.
Могут это быть Даня с Алисой? Теоретически. Я представил беременную Алису, вырубающую охранника. Пожалуй, даже слишком теоретически.
Мы выехали на Е95, ту самую, некогда воспетую Кинчевым, и покатили на юг.
А вот версия с одноклассником Москалёва мне казалась наиболее правдоподобной. Или с кем-то из состава ПсковГУ. Могли коллеги доцента устроить подобное? В принципе, да. А одноклассник? Мог он дотянуться из Москвы? В принципе, тоже да.
Я свернул с трассы к ярко светящемуся стеклянному павильону, внутри обставленному под лофт. Посетителей, как ни странно, было немного. Ольга заняла столик, а я прошёл к стойке, не желая тратить время, и сходу заказал нам по порции шашлыка с жареной картошкой и запечёнными грибами. И минералку.
Ждали мы буквально пару минут, пока нам принесли две большие, исходящие паром деревянные доски, от которых шёл такой аромат, что мой желудок издал протяжный рык. Следующие несколько минут я молча поглощал кулинарный шедевр, а затем сотовый завибрировал, высветив на экране надпись «Доцент». Я уже говорил, что пора ему кличку присвоить?
Интересно, он сам звонит? Или с его номера со мной сейчас свяжется кто-то из органов? Проглотив предпоследний кусок картофеля, я взял трубку.
– Слава, они закончили, – к счастью, это был Москалёв.
– Вы один сейчас?
– Да, я уже уехал из университета.
– Мы сейчас за городом, давайте встретимся где-нибудь в центре минут через пятнадцать?
– Давайте. Я подожду Вас… а в конце Профсоюзной, возле спуска к реке, хорошо?
Самый центр. И много народа. То, что нужно сейчас.
– Давайте, мы едем.
Ольга уже покончила со своей порцией, я не стал дожидаться официантку, прошёл к бару, расплатился, и мы вышли обратно на стоянку.
Тепло. Удивительно тепло даже по меркам июля, обычно погода не радует такими градусами. Мы быстро пересекли освещённую парковку, сели в машину и покатили обратно в центр.
Машину доцента мы увидели издалека. Москалёв стоял, оперевшись на переднее крыло, и издалека помахал нам рукой. А неплохое у него зрение, и темнота не помеха…
Шмелёв платил. Платил всегда, хорошо, исправно. Настолько, что Андрею удалось всего за пару мероприятий, скажем так, и оплатить ряд терапий для четырёхлетнего сына, незаслуженно страдавшего от лейкоза, и приобрести для него и его матери, с которой Бирюков уже пару лет находился в разводе, двушку в одной из новостроек Краснодара.
Вот и в этот раз, едва от Шмелёва поступил звонок, Андрей, не теряя времени, взялся за работу. Именно эту работу на Шмелёва он считал своей основной, а охранную деятельность в «СГБ Консалтинг» воспринимал как подработку. Нет, конечно, по любым меркам выходило, что его труд в качестве так называемого «инструктора» оплачивался очень хорошо, но это не шло ни в какое сравнение с деньгами, получаемыми от замминистра.
Контора, как бойцы называли между собой «СГБ», выделила ещё троих «инструкторов». И, судя по всему, дело для Шмелёва было чрезвычайно важным, раз тот не поскупился на суперджет для них из Шереметьево прямиком до Пскова.
Поэтому спустя всего три с половиной часа после приземления африканского рейса в Москве Бирюков уже вновь спускался по короткому трапу в аэропорту провинциального городка, гордо заявившего на всю страну, что «Россия начинается здесь».
Сейчас они вчетвером сидели в абсолютно неприметном белом фургоне Фольксваген Транспортёр напротив здания ПсковГУ. Задание было для Бирюкова необычным – в этот раз оно не предполагало никакого откровенного криминала, проходящего обычно по статьям, содержащим термины «убийство», «группа лиц» и «предварительный сговор». Хотя на законность тех или иных мероприятий Андрею было давным-давно наплевать. Его задача – сделать так, чтобы Дима выжил, победил страшную болезнь, невесть за какие грехи обрушившуюся на детский организм, не успевший познать всех уготованных ему ужасов жизни.
Аналитики времени не теряли, доразведка, считай, и не требовалась. План был прост, как угол дома, и группе оставался примерно час до расчётного времени, когда сотрудники университета должны будут покинуть здание.
Андрей погрузился в свои мысли, попутно сверяясь с картой-схемой города. Маршрут отхода был продуман, второй автомобиль ожидал их в одном из дворов на другом берегу реки, разделившей город на историческую и спальную части. Они сейчас находились в части восточной, исторической.
Непривычно было то, что группа была в гражданском. Без средств защиты, без аппаратуры – без десятков привычных мелочей, облегчавших любое задание до сегодняшнего дня. Вся экипировка была сведена к джинсам, тёмным толстовкам с капюшоном, удобным кроссовкам и перчаткам. На всякий случай на шее у каждого болтался бафф совершенно гражданского вида, даром, что от греческого «Пентагона». Джинсы, кстати, тоже предпочитали именно от греков. А вот толстовки и обувь – кто во что горазд. Один из сидящих в машине бойцов был в «5.11», ещё двое – в чём-то вроде «Демикса».
На поясе у каждого висел тазер, запасные картриджи, фонари и ножи были распределены по карманам. А на случай, если что-то пойдёт совсем не по плану, все бойцы имели при себе ПЛК, он же пистолет Лебедева компактный, он же бывший ПЛ-15к. Запасного боекомплекта с собой не предполагалось – ну не годится пистолет для долгих ковбойских перестрелок. Тут либо сразу попал и устранил угрозу, либо удача сегодня не на твоей стороне.
Изначально Бирюков хотел еще и обрядить бойцов в мягкие арамидные бронежилеты, которые недавно начали централизованно закупать в конторе, но элементарно не успел, не хватило двух часов, проведённых в Москве. Поэтому сегодня группа должна была действовать максимально аккуратно, всячески избегая любых контактов с кем бы то ни было.
На часах высветилось ровно девять вечера, и группа Бирюкова начала работу. Расположение и примерный угол охвата камер группа знала благодаря всё тем же практически всемогущим аналитикам, поэтому фургон, припаркованный рядом со зданием университета, остался незамеченным для ночного охранника.
Зато на одном из мониторов системы видеонаблюдения скучающий Аслан, которому завтра исполнялось двадцать восемь, увидел троих мужчин с бутылками в руках, неровной походкой двигавшихся мимо входа в здание. Повода для беспокойства не было, поэтому охранник снова уткнулся в телефон и продолжил листать Ютуб.
Однако уже через несколько секунд он вновь прильнул к монитору: троица в худи остановилась возле входа в университет, продолжая заливать в себя содержимое бутылок. А затем один из них направился в сторону дверей, встал спиной ровно к камере и начал справлять малую нужду, спрятавшись за колонной от взоров прохожих. В этот же момент его собутыльник со всего маху швырнул пустую бутылку в стену рядом с входной дверью.
Судя по всему, выпитое дало о себе знать, поэтому Аслан на всякий случай подхватил дубинку. Обычно он уповал на свой разряд по боксу, но сегодня, накануне личного праздника, желания махать кулаками не было совершенно. Отперев дверь, Аслан сделал пару шагов в сторону спрятавшегося за колонной, и в этот момент две выпущенные из тазера иглы впились ему в ногу, а последовавший за ними разряд тока повалил охранника на землю, и он отключился.
– Начали, – в наушнике раздался голос Хесуса.
Хесус, доселе изображавший хулигана, быстро подхватил потерявшего сознание бедолагу, Манул, он же Бирюков, бросился ему на помощь. Вдвоём они быстро затащили охранника обратно в университет, пока Смайл придерживал дверь. Десять секунд.
Не издав ни единого звука, Аслана отволокли обратно в будку охраны. Хесус сразу же уселся к управлению камерами, останавливая запись и удаляя уже сохранённое. Смайл быстро отключил датчики движения охранной сигнализации, в это время Манул, найдя нужный им ключ от кабинета Москалёва, хлопнул того по плечу, и напарники устремились вверх по лестнице. Тридцать секунд.
Если кто-то и оставался в здании, то им, по крайней мере, он не попался. Всё так же бесшумно проскользив по коридорам, наёмники быстро нашли нужную дверь – план здания все успели выучить наизусть за эти несколько часов.
– На месте, – обозначился в эфире Бирюков. Минута десять.
Два оборота ключа, тихие щелчки налобных фонарей. Сигнализация отключена, датчик под потолком не моргает. Внутрь кабинета, затем налево, через хлипкую деревянную дверь. А вот и табличка, прямо под носом, на столе.
Бирюков стянул рюкзак, спрятал табличку, негромко вжикнув молнией. Всё, на выход.
– Выходим, – в наушнике уже Смайл. Минута тридцать.
Аккуратно осмотревшись, Манул с напарником быстро зашагали по коридору обратно на первый этаж. Глядя на них со стороны, никому бы и в голову не пришла мысль об их истинной цели здесь, в стенах старейшего городского университета.
– Камеры порядок, Хесус готов.
Значит, Хесус закончил с записями. Следов не останется. Теперь только бы выйти без приключений. Две минуты двадцать секунд.
Перед последним лестничным пролётом Манул снова вышел в эфир.
– Лимон, выходим, пятнадцать.
– Лимон принял, – раздался в эфире голос водителя.
Спустившись по лестнице, они быстрым шагом пересекли холл в направлении выхода. Возле дверей к ним присоединился Хесус. Вся троица так же быстро покинула здание, напротив входа их уже ожидал Лимон в Фольксвагене. Две минуты тридцать пять секунд.
Группа погрузилась в фургон, после чего водитель, описав круг мимо университетского сквера, направил машину к мосту на другой берег реки.
– Откуда вообще стало известно про ограбление?
– Я решил, что неплохо было бы прихватить с собой кое-какие записи по Китежу. Вернулся и увидел охранника без сознания. Попытался привести его в чувство, но Аслан не реагировал. Тогда я вызвал скорую и пошёл в кабинет за записями, чтобы не терять время, когда приедут врачи. Поднялся, а там… А там всё на месте, кроме таблички.
– А кто-то из ваших не мог прихватить с собой на выходные?
– Зачем?
– Логично, вообще-то. Не знаю. Сказку детям рассказать, например?
– Слава, у нас на кафедре хватает и более занимательных исторических артефактов. Я имею в виду с точки зрения интереса для детей.
Без десяти полночь мы сидели на заправке и пили кофе. Посетителей не было, даже продавщица удалилась куда-то в недра служебных помещений.
– И Вы рассказали полиции, что именно украли, – вмешалась в разговор Ольга.
– Конечно! Это же культурная и историческая ценность!
– Да, а у нас теперь исторический фейл. Сколько Вы невыездной? – я вновь посмотрел на доцента.
– До окончания следственных мероприятий. А какое это имеет значение?
– Действительно. Павел Георгиевич, Вы как себе это представляете? Наш отпуск летит в… В тартарары.
– Не выдумывайте, молодой человек! – Москалёв перебил меня. – Ничего никуда не летит.
– Это как же, по-Вашему?
– А на что Вам смартфон?
Доцент улыбнулся, наверное, первый раз за вечер. А я почувствовал себя круглым идиотом.
– И Вы мне предлагаете искать подсказку самостоятельно?
– Думаю, что это не будет так уж действительно сложно. Скорее всего, когда вы спуститесь в пещеры, то найдёте место без особых усилий. Не должны его прятать слишком уж рьяно.
– Как у Вас на словах всё легко и просто, – проворчал я. – А про табличку почему-то не умолчали. Придумали бы что-нибудь ещё.
Москалёв насупился, а я продолжил давить.
– Судя по всему, табличку украли люди Вашего одноклассника. Не смотрите на меня так, Павел Георгиевич, не надо. Вы единственный из нас всех, кто отправлял фото куда-то, помимо нашей с Вами компании. И Ваш одноклассник тоже единственный, кто мог предпринять какие-то действия.
– Давайте так, Слава. Я такие мысли допускаю, но верить в это пока что отказываюсь. Хоть и буду впредь такие вещи учитывать.
– Впредь? Да Вы оптимист, Павел Георгиевич.
Мы посидели ещё немного, допили кофе, а потом разъехались в разные стороны.
Спустя полчаса я уже из дома позвонил Дане, поделился последними новостями. Тот ешё не спал, долго молчал после услышанного, после чего заявил, что он без оружия никуда не поедет. Я мысленно поспорил с ним, будучи убежденным, что не тех врагов нам стоит опасаться, но вслух ничего не сказал. А, закончив разговор, пошёл в спальню, вытащил из шкафа пояс и прицепил на него несколько подсумков для магазинов под Вепря. Затем, подумав, прицепил к дробовику подствольный фонарь со свежими батарейками. Пусть будет, может, в чём-то Даня и прав.
Все, кроме Лимона, переоделись по дороге, но ему было и без надобности. Он нигде не светился, разве что на случайных камерах, но пока запросят данные, группа будет уже в Москве. А там протекция конторы, да и не совершили они ничего такого, из-за чего карающие органы могли бы ввести какой-нибудь перехват.
Они остановились в спальном районе. Хесус со Смайлом отправились пешком за второй машиной, припаркованной в двух домах от них, а Андрей остался с Лимоном убедиться в отсутствии любых следов в Фольксвагене, способных указать на кого-либо из них.
Проверив машину, напарники вылезли, заперли ключом авто – случайно сработавшая сигнализация, которая будет орать всю ночь под окнами жильцов, им сейчас вообще ни к чему – и зашагали в сторону выезда из жилого массива. Хесус и Смайл должны подобрать их в следующем дворе, чтобы удалось максимально избежать даже случайного внимания.
Сзади послышался шум мотора, их нагнал неприметный Киа Спортейдж. Притормозил, они быстро сели в салон, Лимон на заднее сиденье, Манул вперёд. Бирюков вновь погрузился в размышления.
Перехвата не будет, если только кусок камня, лежащий сейчас в рюкзаке у него в ногах, не стоит нескольких миллионов. Сомнительно, конечно. А с другой стороны – стал бы Шмелёв нанимать полноценную боевую группу, доставлять её самолётом, выделять такие деньги на операцию в принципе, если бы пластина не стоила много больше? Вряд ли. Так, время, пора давать команду самолёту.
Бирюков расстегнул молнию на рюкзаке, вытащил телефон и набрал номер одного из пилотов. Всё по плану, их ждут.
Внедорожник снова выехал на мост, на этот раз уже другой, но тоже ведущий обратно, в центральную часть города. Андрей опустил стекло и выбросил ключи от фургона в реку, в которой рябью подергивались отражения городских фонарей. Мысли его занял ночной город – уютный, светлый даже сейчас, зелёный. Даром, что на отшибе и не нужен никому, а поди ж ты, красота кругом какая – крепость, дома, университет, магазины светятся, людей много, машины… неплохие, в основном. Самое место для пенсии.
Андрей вздохнул про себя. До пенсии он, скорее всего, не дотянет. Не выиграет он в эту игру, не живут наёмники столько. Да и цели такой у него не было, ему главное – вытащить сына из лап смерти, а дальше… Дальше дать ему будущее. Всё, можно не заглядывать сверх плана, всё равно нереально.
Между тем они попетляли по улицам, переехали виадук над железнодорожными путями и помчались по широкой улице к повороту на аэропорт. Слева и справа замелькал частный сектор, какие-то то ли склады, то ли промзона, магазинчики, снова частные дома разной степени изношенности. Впереди показался железнодорожный переезд, и Хесус сбавил скорость, не желая в последний момент остаться без колёс. Всё, почти приехали, две минуты до самолёта.
Сразу за переездом моргал жёлтым сигналом светофор. Внедорожник свернул направо на узкую улочку. Странно, но здесь света не было, только в конце дороги светились несколько окон в здании аэропорта. Хесус чуть прибавил газ, фары чуть приподнялись, и Андрей успел заметить чёрную фигуру посреди дороги, словно ниоткуда возникшую прямо перед ними.
Хесус, выматерившись, резко выкрутил руль в сторону, выскакивая на встречную полосу и уворачиваясь от тёмного силуэта, который вновь растворился в темноте, стоило лучам фар повернуть вместе с машиной. Андрей увидел, как фигура словно сжалась, подпрыгнув на месте, что ли? А затем, превратившись в шар не больше футбольного мяча, устремилась к Спортейджу.
А дальше произошло что-то совсем невообразимое.
Внедорожник ударило куда-то в правую заднюю дверь, скрежет металла, хруст стекла и костей, треск ткани и вдавливаемого в металл тела и безумный крик, переходящий в смертельный ужас, заполнили всё маленькое пространство внутри салона. Машину швырнуло влево, закрутило вокруг оси, вынесло на тротуар, а затем вмяло в забор. Дважды перевернувшись, искорёженный кореец встал обратно на колёса.
Бирюков на пару секунд вырубился. Внедорожник снова тряхнуло, и он очнулся. Водительская дверь была открыта, прямо перед капотом он увидел Хесуса. Тот был весь в крови, какой-то сгорбившийся, одежда изодрана, половина лица превратилась в непонятное месиво, левая рука свободно болталась. Покачиваясь и опираясь правой рукой на машину, тот пытался обойти вокруг, видимо, чтобы помочь Андрею. Издав нечленораздельное мычание, Бирюков дёрнул ручку и навалился на дверь. Подошедший Хесус уцелевшей конечностью потянул на себя, видно было, насколько тяжело ему даются эти усилия, но дверь со скрипом подалась, распахнулась. Андрей перекинул ноги через порог, продолжая держаться за ручку, а в этот момент откуда-то сзади справа вылетел сгусток чёрного дыма, ударив сначала в то, что осталось от двери, а затем в Хесуса.
Звук удара и хруст слились воедино, и напарник Андрея вместе с оторванной дверью взмыл в воздух, скрывшись в кромешной тьме. Через пару секунд послышался глухой удар, словно что-то упало на землю с высоты.
Бирюков понял, что надо бежать. Скрыться где-то, спрятаться, оборвать контакт. Но как это сделать, если он не видит врага? А враг, похоже, всю группу видел прекрасно. Подхватив рюкзак, Андрей выскочил из машины так быстро, насколько мог. Болело всё, руки, ноги, рёбра, а голова нещадно кружилась. Похоже, что адреналин просто забрал на себя львиную долю болевых ощущений.
Со стороны картина выглядела жутко – порванный и смятый внедорожник, поваленный забор, крошево из тел, обивки, металла и стекла внутри. Всё это в кромешной темноте, только по отблескам можно догадаться, что здесь что. Вернее, что здесь чем являлось пару минут назад. Где-то ещё должен быть Хесус… Иллюзий Андрей не строил и удивляться тоже не стал. Чёрный дым – ну пусть будет чёрный дым, какая разница, в конце концов, как выглядит враг? Высадись прямо перед ним сейчас инопланетяне, Бирюков бы просто пожал плечами…
Покачиваясь и болтаясь из стороны в сторону, Андрей побежал в сторону аэропорта. Ни людей, ни машин на улице не было. Чёрный шар тоже куда-то исчез, наверное, потерял его, пока был занят Хесусом. Андрей ещё раз быстро осмотрелся на бегу, но что толку? Даже если ему удалось бы обнаружить врага, что он мог? Огонь открывать нельзя, аэродром совместного базирования с Министерством обороны. Поднимется тревога, и тогда об эвакуации можно было бы забыть вовсе. Значит, нужно прорываться к самолёту.
Возле самого аэропорта улица сворачивала направо и уходила вдаль, всё так же ощетинившись с обеих сторон частными домиками. Здесь уже было освещение, горели редкие фонари. Андрей представил, как сейчас окажется на виду, и тогда всё, точно крышка. Где-то в голове нарастал ритмичный глухой стук, учащаясь с каждой долей секунды. Подбегая к повороту, он не смог удержать равновесие, споткнулся и полетел на землю, вытянув перед собой руки, и, похоже, это его и спасло. Бирюков буквально спиной почувствовал пронёсшийся над ним поток воздуха, его дернуло за толстовку. Ткань затрещала.
Быстро поднявшись на ноги, Бирюков рванул к КПП. Там уже должны были быть предупреждены. Правда, ждут они серый Спортейдж, а не окровавленного бегуна, но ничего, надо просто ещё раз выйти на связь. Всё получится.
Свет фонарей как будто погасил безумие последних минут, по крайней мере, ритмичный стук в голове прекратился. Уже легче. Но зато навалилась боль в ноге и в плече. Ладно, это потом, главное сейчас – добежать.