Ве́рдич. Маленькое наземное государство на северо-востоке окруженного Великим Океаном материка Ану. Две трети года берега страны закованы во льды, и единственное спасение пяти городков – воздушная торговля, потому что по земле не добраться из-за гор.
Государство управляется советом выборных консулов. Местные регулярно недовольны властями, и правительство ежегодно меняется. Нужно ли пояснять, что Вердич – рай для контрабандистов? Когда цены, например, на табак вырастают с десяти гата до восьмидесяти в течение недели, возможности независимой торговли ограничены только фантазией.
Мария Гейц
Лежавший на полу ангара бледно-оранжевый прямоугольник света начал превращаться в тонкую черту. Закаты в Вердиче, пограничном городке одноимённого государства, были долги и прекрасны.
Механик Константи́н Ивин зажёг газовую лампу. Бледный огонёк встрепенулся, широкоскулое лицо озарил холодный отсвет.
– Хватит читать в темноте, – тоном нянюшки изрёк он и поставил лампу на ящик.
Сидевшая на полу женщина отмахнулась. Механик вздохнул:
– Я – в город.
– Вольно. Только…
– Что?
– Осторожнее, если пойдёшь к Леворукому. У него обосновались альконцы с очередным церковным праздником. Если я не ошибаюсь, Ки́рия Сильного.
– Будут ломать мебель? – улыбнулся Константин.
– Я именно об этом, Кас, – воспользовавшись привычным прозвищем, без тени улыбки подтвердила женщина, не отвлекаясь от книги. – Хотя Леворукий потом сдерёт с них с процентами.
Константин закинул на плечо куртку, смерил её долгим внимательным взглядом карих глаз и вышел.
Когда шаги механика стихли, женщина протянула руку и погасила лампу, оставшись в темноте. Часы-«луковица» в нагрудном кармане отсчитали время – тик-так. Снаружи кто-то негромко выругался с отчётливым аранча́йским акцентом. Чутьё вновь её не подвело.
Незнакомец неуверенно позвал:
– Прошу прощения… здесь кто-то езть?
Ответом был едва слышный шелест перевёрнутой страницы.
– Здесь кто-то езть? – повторил гость. – Я ищу капитана Лем Декс. У меня… езть работа.
Женщина закрыла книгу и неразличимым в темноте жестом сняла очки.
– Кхм.
Полосу света на полу ангара перечеркнула тень. Гость остановился на пороге и снял узкополую шляпу.
– Добрый вечер, – он покрутил головой, пытаясь приспособиться к скудному освещению. – Капитан?
Женщина прищурилась, разглядывая гостя. Среднего роста, нескладный и полноватый. Лавочник. Может быть, клерк. На округлом подбородке золотился каштановый пушок, на висках блестели залысины. Маленькие чёрные глаза смотрели беспомощно.
– Что такому симпатяге надо от капитана? – не вставая, со смешком поинтересовалась она и небрежно отбросила с лица короткие тёмные волосы.
– У меня езть работа, – повторил гость. Он поморгал и коснулся тростью носка ботинка. – Вы ведь берётесь за… разнообразные поручения?
– Работа? Если надо доставить корзину яблок, ищи кого-нибудь другого.
– Нет-нет, – гость ощутил себя на знакомой почве и улыбнулся. – Дело эсовсем другое и очень хорошо оплачиваемое. Правда, не вполне разрешённое.
– Не вполне? – женщина поднялась, села на край ящика и потянула носом воздух: – Что это? Запах денег?
Жестом попросив разрешения, гость переступил порог и снова остановился, опираясь на трость. Женщина задержала на ней взгляд. Трость на вид была тяжеловата для деревянной, а запястье руки, которая её держала, – слишком крепким для простого торговца. На такие вещи приучил обращать внимание её наставник с Фелима́на, крупного архипелага на юго-востоке от Вердича. Островитяне умели охотиться, любили драться, обожали воздушные гонки и потому по наблюдательности могли дать фору даже самому глазастому и опытному вперёдсмотрящему.
– Езть груз, который эследует дозтавить на Джа́ллию определенному лицу. Мне эсообщили, вы весьма компетентны в подобных вопросах и вам можно доверять. Треть оплаты я передам накануне отбытия, озтальное получите на мезте от моих партнёров.
Женщина скрестила на груди руки.
– Хочу подробности. Количество? Вес? Не разлетится ли на куски корабль от твоего груза?
Гость с улыбкой пожал плечами:
– Один ящик, вес – примерно двадцать эзтоун3. Размеры – шезть на восемь футов. Он будет запечатан. Кораблю груз ничем не грозит. Это не взрывчатка, уж поверьте.
Она почесала пальцами запястье.
– Сколько?
– Эсемь тысяч гата.
Женщина заинтересованно подалась вперёд.
В последние недели она с командой сидела без работы и, следовательно, без денег. Озвученная сумма с лихвой покрывала трехмесячные затраты на содержание «А́ве Асанда́ро» – торгового галиота, превращённого Константином И́вином, её сводным братом, в изумительно быстроходный корабль. Да и потратить гата можно было где угодно. Валюта Джаллийской торговой республики считалась одной из самых стабильных на материке и принималась везде, даже на Фелимане.
– Берётесь?
– Капитан Лем Декс – к твоим услугам, – шутливо поклонилась женщина.
– Зовите меня Измаи́л, – гость показал по аранчайскому обычаю раскрытую ладонь. – Рад познакомиться эс вами.
– Теперь ты кажешься мне ещё более симпатичным, – довольно хмыкнула капитан. – Когда отправляемся?
– Говоря откровенно… – протянул Измаил, – я бы предпочёл, чтобы вы дозтавили груз… без моего учазтия. По некоторым причинам мне эсейчас не эзтоит покидать Вердич. Я отправлю кого-то из эсвоих помощников. Что же касается времени отбытия, то…
Он помедлил, прикидывая что-то в уме.
– Послезавтра кажется разумным эсроком, не правда ли?
– Я надеюсь, твой помощник заскочит до этого, чтобы со мной познакомиться?
– Разумеется. Завтра в полдень мы приедем эс грузом. Вас узтроит?
Лем подняла глаза к потолку.
– Как же это было?.. Это сделка, и Роза Ветров тому свидетель, – капитан протянула руку.
– Эслова эсказаны, и договор заключён, – торжественно ответил Измаил и сжал узкую ладонь.
Лем улыбнулась единоверцу.
Многие сказали бы, она богохульствует и рискует распрощаться с удачей, так вольно обращаясь с именами Младших Богов и произнося ритуальные фразы непонятно перед кем. Но капитан довольно давно свела близкое знакомство с Сестрицей Ветров и считала, что богиня привыкла к её выходкам и не возражает против маленькой фамильярности. В конце концов, Лем, в отличие от некоторых болтунов, не поминала покровительницу авиаторов и путешественников вперемешку с Инженерами или святыми Белого Солнца.
Она сделала шаг назад и снова присела на ящик. Рассматривая её, Измаил наклонил голову к плечу.
– Всего доброго, Измаил, – недвусмысленно намекнула Лем.
Потом достала из кармана потёртого жакета очки, опять зажгла газовую лампу и раскрыла книгу на заложенной странице.
Бродягам и путешественникам, авиаторам и морякам, контрабандистам и пиратам покровительствуют Слепая Гадалка, Сестрица (она же – Роза) Ветров и Молчаливый Братишка. Говоря проще – удача, попутный ветер и честь. Да, глаза вас не обманывают. Честь. Вы можете быть счастливчиком и самым ловким капитаном, но Молчаливому Братишке не нравится, когда за его младшенькими сестричками ухаживают мерзавцы.
Мария Гейц
Капитан Лем Декс обожала Вердич. В здешних законах путались даже профессиональные юристы. Именно поэтому тут обретались те, кто желал избежать пристального внимания Дамы с Печатью, покровительницы правосудия. Вести дела с мошенниками, негодяями и отпетыми мерзавцами было всегда непросто, но капитану выбирать не приходилось.
В сделке с Измаилом Чевли она тоже чувствовала подвох – простые лавочники-заказчики обычно не носили с собой трости-клинки и не предлагали огромные деньги за короткий рейс. Лем взялась за доставку без вопросов лишь потому, что сбережения подошли к концу, и стало нечем платить не только команде, но и за топливо.
Оставалось надеяться, обещанные семь тысяч гата с лихвой компенсируют любые возможные неприятности.
Заказчик прибыл на следующий день около полудня в сопровождении пары рабочих. В кузове грузовика покоился массивный ящик из чёрного металла. Измаил медленно выбрался с пассажирского места и учтиво кивнул капитану.
– Как я и обещал, – произнёс заказчик. – Вы уже можете принять груз?
– Кас! – позвала Лем. – Отсек готов?
Механик Константин Ивин, сосредоточенно осматривавший фюзеляж корабля, молча кивнул и поманил к себе коренастого паренька с растрёпанной русой гривой.
– Займись, Греза.
Шестнадцатилетний У́стин Гри́зек, юнга и самый младший член экипажа «Аве Асандаро», с ухмылкой остановился перед грузчиками и подбоченился.
Измаил дал отмашку рабочим, и те потащили ящик к кораблю. Лем подумала, что их было несложно найти и не пришлось доплачивать за молчание. За несколько поколений вердийские грузчики выучили простое и верное правило: никогда не лезть в дела нанимателей.
Капитан с довольным прищуром оглядела свой галиот.
Корпус «Аве Асандаро» переливался под полуденным солнцем, и корабль напоминал золотую каплю. Правда, с тремя длинными крыльями. Стреловидная пара располагалась по бокам на два фута ниже рубки и сразу за ней; ещё одно, крыло-бизань, поднималось на корме. Верхняя палуба завершалась загнутыми внутрь фальшбортами. Средняя, с жилым и техническим отсеками, сверкала эллипсами иллюминаторов. Нижняя была целиком закрытой.
Уже два века джаллийцы строили торговые суда именно по такому принципу. Крупные, тяжеловесные, одним видом заявлявшие о своей надёжности. С массивным основанием, придававшим устойчивость в небе и позволявшим приземлиться куда угодно. Чудовищно неповоротливые.
Однако благодаря умелым рукам Константина «Аве Асандаро» летал куда шустрее своих собратьев.
На корабле стояли два мощных балансира в довесок к базовому и добавочный дизель. Изначально имевшийся крупный кусок серо-фиолетового минерала находился в углублении под грузовой палубой, в медной четырехсегментной полусфере под защитой лёгкой брони. Дополнительные же ферриты, поменьше, симметрично располагались в похожих «чашах» под крыльями. Дизели разместились в техническом отсеке.
На земле полусферы были всегда закрыты, но во время полёта сегменты раздвигались. Иногда все сразу – как, например, при подъёме. Иногда лишь два-три – для манёвров на небольшой скорости. Второй дизель запускали только в критических ситуациях, если «Аве Асандаро» требовалось поскорее откуда-нибудь убраться. В сочетании с новыми балансирами двигатель позволял галиоту играть в салочки даже с перехватчиками и подниматься на высоту почти в четыре мили.
Измаил подошёл к кораблю и кивнул на черневшие под стреловидными крыльями пулемёты:
– Чазто пользуетесь?
– Нет, – отрезала капитан. – Если вы наводили обо мне справки, то знаете, что я не работаю с пиратами.
– Тогда зачем оружие?
– Отпугивать. Защищаться. Отстреливаться. Пулемёты стоят на большинстве торговых кораблей-одиночек. В небе небезопасно, сами знаете.
С бизани на ящики за спиной Измаила слетел коричневый птерикс с белыми маховыми перьями. Заказчик вздрогнул от низкого бульканья, и Лем успокаивающе подняла руку и ласково погладила питомца.
– Тихо, Ашу́р, – прозвучало откуда-то из глубины ангара.
На свет вышел невысокий хорошо сложенный мужчина в сером и аккуратно подогнанном по фигуре рединготе. Ви́льгельм Го́ррент, доктор, штурман и второй пилот «Аве Асандаро». Его сюртук был не таким потрёпанным, как долгополый жакет капитана, и даже претендовал на элегантность.
– А вот и наш Виго… – пробормотала Лем. – Что скажешь?
– Что-то хрупкое и очень ценное? – указал он взглядом на чёрный ящик.
Измаил улыбнулся:
– Можно и так эсказать. Во всяком эслучае, для меня.
– Не переживай, – успокоила капитан. – Я и моя команда доставим груз без единой царапины. Теперь нам нужны только точные координаты, имя связного и обещанные деньги.
Измаил склонил голову:
– Эсвою чазть оплаты я передам, как только груз окажется в трюме.
– Я совсем тебя не тороплю, – подняла руки Лем; Вильгельм беззвучно рассмеялся. – Кстати, ты точно уверен, что мне больше ничего не следует знать?
– Нет, – пожал плечами заказчик, оглянувшись на маячившего у грузовика молодого человека. – Вон, подошёл мой помощник. Он укажет вам получателя.
Лем прикрыла глаза и побарабанила пальцами по локтю, пытаясь прогнать беспокойство.
Когда Измаил отошёл, рядом с ней остановился Константин. Высокий механик легко смотрел на капитана сверху вниз. Словно прочитав её мысли, он спросил:
– Что-то смердит?
– Не переживай, – она неопределённо повела плечами. – Я обо всём позабочусь.
Заказчик тем временем привёл помощника – рыжего молодого человека лет двадцати, повыше себя и куда стройнее. Тот сутулился, теребил потрёпанную сумку на боку и застенчиво оглядывался по сторонам, явно чувствуя себя неловко.
– Ми́лош Ас-с-сзта́зия, – представил его Измаил. – Его я эс вами и отправлю.
– Я выделю ему каюту, – ответила Лем.
Милош кивнул и обеими руками сжал ремень сумки. Похоже, раньше ему не доводилось много путешествовать.
– Эсколько времени по вашим разчетам займёт дозтавка, капитан? – Измаил, напротив, держался уверенно.
– При хорошей погоде – где-то девятнадцать часов. Сто сорок или сто пятьдесят пять миль в час… Самый короткий путь – через Алько́нт.
Заказчик покачал головой:
– Я, увы, эскверно разбираюсь в картах… но с удовользтвием пожелаю вам удачи.
Капитан вскинула руку:
– Не стоит.
– Почему? – удивился Измаил, и его пальцы на набалдашнике трости едва заметно напряглись.
Со стороны корабля донеслись лязг погрузочного механизма и натужное скрипение канатов. О том, что ящик необходимо закрепить в трюме, заказчик не стал и напоминать: команда знала, что делать.
За погрузчик сел Константин, Устин помог рабочим установить держатели и лихо запрыгнул на край лифта. Платформа поползла вперёд и замерла у кормового люка. Парень лаской скользнул внутрь, чтобы принять груз.
– Неужели ты не слышал, что любому везунчику считается дурным тоном выпрашивать у Слепой Гадалки фарт? – серьёзно поинтересовалась Лем.
– Мне не так чазто приходится испытывать удачу, – усмехнулся Измаил, расслабившись. – Каждому – эсвоё, не правда ли? Звонкий Господин не одобряет излишний риск.
– Звонкий Господин, конечно, ушлый малый, – не стала спорить капитан, – но мне с Сестричками и Молчаливым Братишкой как-то поспокойней. Кстати, с Братишкой ладишь?
– Пока я не имел несчазтье ощутить его недовольство…
– Лучше бы вам заслужить его благосклонность, – нахмурился Вильгельм.
Пантеон Младших Богов был огромен, и каждый из них стоял за каким-либо делом, идеей или природным явлением. Люди нередко поминали в одной фразе несколько имён, с детства выучив, какой покровитель за что отвечает. Те, кто почитал Старших Богов, Инженеров или святых крупнейшей на материке Церкви Белого Солнца, нередко удивлялись, как последователям Младших удаётся ориентироваться среди трёх сотен сущностей.
Лем предупреждающе тронула Вильгельма за запястье, непринуждённо улыбнулась Измаилу и сменила тему:
– Хочешь посмотреть корабль изнутри, убедиться, что груз в целости и сохранности, и заплатить? Учти, вопрос риторический.
– Конечно. Позволите подняться на борт?
– Даже угощу чашечкой кофе, – подмигнула капитан.
Вильгельм недовольно цокнул языком. Он чуял неладное и не разделял её энтузиазма. Однако Лем вела себя, словно всё шло по плану, и весело рассказывала Измаилу, как Константин пять лет назад с боем установил на корабле электрогенератор.
Прежний капитан, от которого Лем получила галиот в наследство, не любил новшеств и до последнего, пока очередной пожар едва не погубил всё, отказывался демонтировать газовые рожки. В итоге механик склонил его к компромиссу. Памятником прошлому остались старинные, матово поблескивавшие на стенах трубы, которые выдавали истинный – и немалый – возраст «Аве Асандаро». Зато в рожках светились практичные и безопасные лампочки.
Королевство Альконт состоит из трёх частей: наземного Гита и небесных Вене́тры и непосредственно Альконта. Форма правления – монархия, любой офицер – аристократ. Династия Маркавинов вцепилась в корону акульей хваткой девяносто лет назад и не отдаёт. Главные достопримечательности: Церковь Белого Солнца и сепаратисты.
Венетра и Гит были завоёваны Альконтом ещё в XIV в., и с тех пор неустанно и безуспешно пытаются выйти из-под власти «еретиков». Церковь Белого Солнца – суровая вера, совсем непохожая на поклонение Младшим Богам. Она возникла одновременно с образованием Альконта в 1342 г., и первый король грамотно использовал религиозный опиум для убеждения вассалов.
Однако следует заметить, что церковные разногласия были лишь предлогом для Гражданской войны 1980–1983 гг. Истинная причина звучит проще: кастовость. Родившиеся на Венетре и в Гите не имели прав на военное образование и государственные должности и появлялись на свет, только чтобы пополнять население королевства.
17 июня 1983 г. – день окончания Гражданской войны. Король Эдгар II Маркавин решился и несколькими законами изменил весь Альконт.
Мария Гейц
Вердич и Джаллию разделяли три тысячи триста тридцать пять миль и воздушное пространство Королевства Альконт, прозванного Владыкой Небес. Вильгельм Горрент проложил маршрут в обход таможенных постов. Капитан Лем Декс, посмотрев карту, одобрительно похлопала штурмана по плечу, и корабль покинул Вердич.
Позади остались: доки, ангары, склады, россыпь гнилых от сырости домов и Измаил Че́вли. Перед отлётом Лем всё же навела о заказчике справки и выяснила, что он держит небольшое книжное дело. О нём следовало бы ещё поговорить со Знаток, Вера́хвией Талва́к, сорокалетней поклонницей антиквариата и сплетен, но у капитана не хватило времени.
Константин Ивин и Устин Гризек заслуженно отдыхали. Оба выспались и на следующий день, ближе к концу полёта, засели в кубрике. Механик возился с моделью сокрушителя, парень наблюдал за сборкой и курил. Константин иногда неодобрительно на него поглядывал. Он относился к Устину как к младшему брату и считал, что дурная привычка непременно приведёт того к встрече с Подгорной Хозяйкой раньше назначенного часа.
Заглянув в кубрик, Лем отвесила парню подзатыльник:
– Кончай дымить.
Константин благодарно на неё посмотрел. Она пожала плечами, вернулась в рубку и устроилась в кресле первого пилота, лениво потягивая кофе и следя за вращением зелёной линии на экране радара. Здесь, перед полукругом бортовой информационно-управляющей панели и эллипсом штурвала, Лем чувствовала себя на месте. Регуляторы скорости под ногами были как уютные тапочки, кабина – настоящим домом.
Она пробежалась пальцами по экранам гироскопического и навигационного приборов, подчеркнула ногтем значения на указателе воздушной скорости, вариометре и высотомере, ласково погладила блестевшие бронзой старинные верньеры. Корпус никогда не меняли, обновляли только системы. Даже датчики для дополнительного дизеля и новых балансиров Константин вывел так, чтобы они смотрелись на двухвековой панели точно родные.
– Мой любимый мальчик… – прошептала кораблю капитан и поискала глазами Вильгельма.
Штурман вышел на верхнюю палубу переговорить с Милошем Астазией. Молодой человек любовался облаками, ёжась от ветра. Вильгельм зажмурился, подставил лицо солнцу и поинтересовался:
– Ты неважно выглядишь. Укачивает? Редко летаешь?
– Второй раз, – признался Милош. – Я раньше в Южном Да́нкеле жил, в Вердич переехали… Вот, это второй полёт в жизни.
– Южный Данкель… – усмехнулся штурман. – Я там родился. Правда, воевал за север…
– Я плохо помню войну, – вздохнул Милош. – Маленький совсем был. И к Вердичу уже привык. Вот сопровожу груз – и побыстрее вернусь обратно к родителям.
Вильгельм снова усмехнулся, каштановая с проседью чёлка упала на высокий лоб.
Никто не хотел возвращаться в Данкели, ни в Южный, ни в Северный. Раскол между членами королевской семьи за пятнадцать лет вытянул из страны все соки. Терять эмигрантам было нечего, ехать обратно незачем. Северный Данкель закрыл границы и никого не впускал и не выпускал. В Южном – пировали разруха, безработица и нищета.
– Ты давно работаешь с Измаилом?
– Четыре года. Ну, и ещё пару месяцев. Ему нужен человек с хорошим почерком.
Вильгельм на секунду задумался.
– Чем он торгует?
Милош замялся:
– Вообще, обычно книгами.
Штурман открыл глаза. Следуя за кораблём, в небе выписывал круги Ашур.
– Обычно? – Вильгельм почувствовал что-то подозрительное. – Как вы познакомились?
– Я работал в одной счётной конторе. Её собрались закрывать, а господин Измаил увидел, как написаны бумаги, – он к нам часто заходил – и предложил наняться.
– Ты с тех пор с Измаилом в разъездах? Капитан говорила, он много летает.
На самом деле Лем ни о чём подобном не упоминала. Просто Вильгельму не понравились ни заказчик, ни груз, ни сопровождавший. Штурман нервничал и бросал камешки наугад, проверяя Милоша.
– Нет. Этим обычно Адриа́н и Сенье́ занимаются. Я только бумаги оформляю. С вами вот – первое серьёзное задание, – последние слова молодой человек произнёс с гордостью. – Возможно, потом ещё что поручат.
Штурман задумчиво коснулся блестевшей в левом ухе серебряной серёжки.
– А чем ещё Измаил торгует, кроме книг?
– Ну… разными редкими предметами… – снова замялся Милош. – Которые… э… из разных мест.
Птерикс слетел вниз и обхватил когтями планширь, добавив к старым царапинам на нём несколько новых. Вильгельм погладил Ашура по голове – тот басовито булькнул.
– Давай, малыш, отдохни. Пусть Греза тебя покормит… Разных мест… Скажи, я заметил, у него рука трясётся. Это профессиональное заболевание? Измаил ведь много пишет?
Растерявшийся было молодой человек, сразу ответил с энтузиазмом:
– Очень много! Говорит, скоро пальцы двигаться перестанут! Такое бывает?
Вильгельм резко повернулся, и Милош внезапно обнаружил, что штурман крепко держит его за плечи.
– Послушай, мальчик, – проникновенно сказал он, – такое случается, только у твоего нанимателя рука здоровая. За четыре года мог бы и заметить. Это я тебе как врач говорю.
Милош часто-часто заморгал:
– Я не присматривался. Может, он просто шутил?
Штурман сгрёб его за грудки и прижал к стене рубки. Молодой человек испуганно выдохнул.
– Как давно ты работаешь с Измаилом?!
– Че… четыре года! Вы что?!..
– Когда он тебя нанял?!
– Седьмого марта одиннадцатого года! Да что с вами?!..
– Если Измаил нас кинет… – каре-зелёные глаза Вильгельма полыхнули нехорошим огнём. Милошу показалось, ещё чуть-чуть – этот ненормальный швырнёт его за борт.
Штурмана остановил голос капитана, раздавшийся из внешнего динамика на стене рубки:
– Виго, отпусти дитя. У нас появились более насущные проблемы. Все по местам. Милош, брысь в каюту и запрись. На радаре шесть целей на три часа. Идут на сближение.
Молодой человек юркнул на среднюю палубу – только и лязгнула дверь пассажирского отсека.
– Капитан? – Вильгельм заглянул в рубку.
Лем указала на соседнее кресло и подняла рацию:
– Грузовой галиот «Аве Асандаро» на связи. Следую курсом из Вердича – транзит Альконт – Джаллия. Выполняю частную доставку.
В ответ прозвучал голос с чеканными аристократическими интонациями и безупречным альконским выговором:
– Говорит капитан фрегата Королевского флота Альконта «Ве́нтас Аэ́рис» Леовен Алеманд, командир восемнадцатой боевой группы.
– «Вентас Аэрис», подтвердите своё местонахождение, – откликнулась Лем со скукой бывалого владельца грузового корыта, который налетал сотни часов и относился ко всему в небе как к рутине.
Тем не менее в голове капитана будто включился калькулятор. Экран показывал шестерых, но помимо них где-то рядом вне зоны действия радара находились «Вентас Аэрис», фрегат-авианосец, и, возможно, вспомогательные корабли. Лем родилась и выросла в Альконте. Благодаря своему прошлому, она имела представление, как обычно действует Королевский флот. К тому же, скучающие патрули и прежде придирались к её галиоту.
Она посоветовала себе успокоиться. Подложный груз был тщательно задокументирован, а настоящий альконцы не найдут никогда.
Однако следующее сообщение вновь заставило Лем занервничать.
– Фрегат Королевского флота Альконта «Вентас Аэрис» находится на шесть часов от вас. По полученным нами сведениям, на борту «Аве Асандаро» содержится важный груз. Предлагаю вам лечь в дрейф.
– Следую курсом из Вердича – транзит Альконт – Джаллия. Выполняю частную доставку. Путевая номер «пять-шесть-два-восемь». Вердич подтверждено. Альконт подтверждено. Джаллия подтверждено. Повторяю. Выполняю частную доставку. Путевая номер «пять-шесть-два-восемь». Вердич подтверждено. Альконт подтверждено. Джаллия подтвер…
Лем приготовилась проговорить заученный текст в третий раз, но её перебили.
– «Аве Асандаро», – тем же непреклонным тоном повторил Алеманд, – я рекомендую вам немедленно лечь в дрейф, иначе восемнадцатая боевая группа откроет огонь. Повторяю: немедленно!
Отжав кнопку рации, капитан выругалась. Алеманд вёл себя не как командир скучающего патруля. Дураки и сумасшедшие до его звания в Альконте не дослуживались. Это означало: он точно знал, за чем охотился и какова на самом деле добыча.
«Такие неприятности стоят больше семи тысяч гата», – мрачно подытожила Лем и дополнила уже произнесённую тираду ещё парой нелестных слов в адрес Милоша и Измаила.
Подождав, пока она закончит, Вильгельм надел наушники и невесело добавил:
– Вот-вот, капитан.
Лем пришлось соображать быстро. Потеря оплаченного груза для вольного капитана равнялась заявлению о собственной несостоятельности и мишени на лбу для нанятых недовольным заказчиком охотников за наградой.
Лем бросила взгляд на составленную Вильгельмом карту. Решение выглядело очевидным. Хотя вряд ли можно было придумать что-либо более рисковое, чем попытка скрыться от альконских перехватчиков.
Военные точно не станут преследовать за пределами королевства. Значит, необходимо уходить в воздушное пространство Джаллии или Грео́на, исконного врага Альконта.
Греон был ближе, но на Джаллии ждали получатель и зарезервированный ещё со вчера док. С Греоном корабль разделяло пятьдесят миль по чистому небу, с Джаллией – около семидесяти, зато…
– Восемнадцатая боевая группа, ради Сестрёнки Ветров, что вы делаете? «Аве Асандаро» – мирное грузовое судно, которое следует согласно путевой номер «пять-шесть-два-восемь», – худые и сильные пальцы капитана передвинули несколько тумблеров, задавая кораблю новый курс.
Сквозь помехи донёсся утомлённый вздох:
– «Аве Асандаро», я предупреждаю в последний раз. Ложитесь в дрейф.
Капитан задержала дыхание и сосчитала до двух.
Потом с силой, чувствуя, как немеет нога, выжала регулятор скорости, и «Аве Асандаро» рванул вперёд.
Оставалось только гадать, что в чёрном ящике, но сейчас это занимало Лем меньше всего. Измаил заплатил за доставку целое состояние. В игре с высокими ставками штрафы шли в десятикратном размере. Лем не хотела попасть в список ненадежных капитанов.
Она скомандовала Константину запустить второй двигатель и максимально открыть балансиры.
Дизели зарычали, пропеллеры яростно завращались, вибрация ферритов отозвалась в недрах трюма дребезжанием. Корабль вспорол потоки ветра, и Вильгельм быстро затянул ремень безопасности, костеря себя, что о нём забыл. Лем летала как бессмертная.
Ещё не понимая, что она задумала, штурман вывел на приборы план местности, траекторию, отклонение от заданного курса и расположение радионавигационных станций.
Не поверив глазам, он повторил расчёты и зарычал:
– Мы ж убьёмся! Там ферритовый пояс!
– Заповедник. В джаллийской пограничной зоне. Альконт не сунется. Пройдём насквозь. Мне доводилось так летать на Фелиманских гонках, – жёстко объяснила Лем. – Никакого риска.
– В гонках на выживание?!
Капитан не сомневалась: в открытом небе перехватчики легко окружат галиот и заставят перейти в дрейф на балансирах. Каменный заповедник же давал надежду ускользнуть. Любители Фелиманских воздушных гонок знали, что в подобных лабиринтах всегда впереди не самый быстрый, а самый внимательный, осторожный и умелый.
Заполненные парящими ферритовыми скалами от полумили над землёй и до «стеклянных» высот участки неба были опасными для полётов. Крупные корабли огибали скопления поверху. Менее мощным и не способным подняться над облаками машинам приходилось или делать крюк, или страшно рисковать, идя напрямик через камни.
Авиаторы ненавидели заповедники. Блеск феррита слепил пилотов, навигационные помехи путали штурманов, у механиков сбоила аппаратура. Включённые балансиры частично ограждали от губительного воздействия. Плохо приходилось работавшим лишь на дизелях машинам. Их начали экранировать только недавно.
– Я ещё жить хочу! – надрывался Вильгельм.
– Ты как первый день со мной! Сколько?
Штурман сглотнул и стойко отрапортовал:
– Пятьдесят девять миль, четыре фарлонга4.
– Восемнадцатая боевая группа, открыть предупредительный огонь по курсу цели, – прозвучал в наушниках скучающий вздох Алеманда. – «Аве Асандаро», раз вы не вняли дипломатическому обращению, мы вынуждены перейти к силовым методам убеждения.
Шесть точек на радаре поползли в разные стороны.
– Поймай сначала, – прошипела Лем.
«Аве Асандаро» задрал нос к небу и уверенно пошёл вверх.
На мостике «Вентас Аэрис» Леовен Алеманд недовольно хмыкнул. Светловолосый, зеленоглазый и высокий офицер не ожидал от торгового судна подобной прыти. Хотя и предполагал, что этот капитан не сдастся без боя.
«Но неужели она и вправду пытается уйти на таком корыте? Безнадёжная затея. Будто не помнит, чему нас учили…» – он на миг задумался, затем отдал новый приказ перехватчикам и завершил:
– «Вентас Аэрис», следовать за авиагруппой на превосходящей высоте. Бертрев, налейте мне чаю, пожалуйста.
Пожилой валет молчаливо поднёс офицеру чашку. Ру́фин Бе́ртрев, слуга с невозмутимым серым взглядом и сединой в русых волосах, уже давно научился предугадывать желания Алеманда.
«Вентас Аэрис», огромный, полтора фарлонга от носа до кормы, фрегат, начал медленно набирать высоту по сглаженной траектории. Перемалывая воздух, быстрее заработали пропеллеры; на светло-сером фюзеляже закружились, как в калейдоскопе, осколки тени и света. Мириады солнечных отблесков стаями летучих рыб засновали вдоль бляшек иллюминаторов, по выплёвывавшим горячий ветер турбинам и коротким крепким крыльям.
«Вентас Аэрис», как и другие фрегаты Королевского флота Его Величества, по праву считался гордостью альконской инженерной мысли. Он был отлично вооружён и способен нести на палубах до двадцати перехватчиков и трёх вспомогательных кораблей.
Во время разворота Вильгельм отчётливо увидел на горизонте серебряную громаду. Пара выстрелов «Вентас Аэрис» могли превратить «Аве Асандаро» в груду стремительно летевшего к земле металлолома. Живое воображение штурмана услужливо изобразило драматичную сцену крушения. Он вздрогнул и пересчитал цели на радаре.
– Капитан, да нас разнесут!
– Для меня это слишком скучная смерть, – сосредоточенно ответила Лем. – К тому же они проговорились. Им нужен груз. Всё остальное – блеф.
Вильгельм не сумел проглотить сарказм:
– Всё забываю, какая ты шутница! Не прекратишь ржать на минуточку, чтобы оценить в какой мы глубокой…
– Потом, – Лем не отрывала взгляда от нёсшегося наперерез перехватчика.
Короткая очередь прошла совсем близко от правого пропеллера «Аве Асандаро» – догадка о блефе подтвердилась.
Лаконичный крен – галиот ушёл с линии огня; Константин не зря превращал грузовую гусыню в вёрткого сапсана. Перехватчик, юркий корабль не больше половины чейна5 длиной, исчез внизу – лишь солнце полыхнуло на фонаре кабины.
Радио замолчало. Альконцы решили больше не тратить время на переговоры. Последовало ещё несколько очередей, но «Аве Асандаро» увернулся шутя, словно капитан предугадала манёвры противников.
Пулемёты галиота застрекотали. Константин не стрелял на поражение, а отгонял обошедший «Аве Асандаро» корабль. Перехватчик лёг на правое крыло и, точно фигурка из плотной бумаги, упал вниз.
– До заповедника четыре мили и две трети фарлонга, – сообщил Вильгельм.
Альконцы не отставали. Один из перехватчиков, крупнее и тяжелее прочих, заложил крутой вираж, выбрав целью бизань.
– Обойдёшься! – фыркнула Лем.
Крен. Очередь прошла вдоль правого крыла галиота. «Аве Асандаро» тряхнуло, и капитан сдавила штурвал, выравнивая корабль.
«Слепая Гадалка, неужели я жаловалась на спокойную жизнь?» – с отвращением подумала она.
– Ты права, они не пытаются нас сбить, – удивлённо согласился штурман. – Похоже, мы везём что-то очень и очень ценное.
– Я же гово… – капитан бросила взгляд на экран радара: – Братишка, куда они делись?
Там осталось четыре корабля из шести.
На мостике «Вентас Аэрис» Алеманд неспешно допил чай, вернул чашку валету и попросил принести следующую.
– Идут прямо к ферритовому заповеднику перед Джаллией, сэр, – доложил следивший за галиотом связист с цепкими серыми глазами.
– Они удивительно самоуверенны, лейтенант Карсов. Надеюсь, что также или благоразумны – тогда остановятся, или чрезвычайно удачливы – тогда преодолеют камни.
Старший лейтенант Ви́ктор Ка́рсов побарабанил паучьими пальцами по приборной панели и пробормотал:
– Хорошо, что там нет Левицкого. Он бы не удержался сунуться в самую Тень…
– В Тень к грешникам, как и в Чертоги Солнца к праведникам, ему пока рановато, – Алеманд на мгновение коснулся пальцами виска.
Старший лейтенант Себастья́н Леви́цкий, барон, достопочтенный лорд Си́норск и на редкость недисциплинированный подчинённый, но лучший пилот «Вентас Аэрис», по распоряжению командира эскадрильи трудился на взлётно-посадочной палубе. Снова. В третий раз за неделю. Он слил топливо прямо на обзорный купол рубки россонского фрегата при встрече в нейтральной зоне. «Справил малую нужду» – посмеялись пилоты, а Алеманду пришлось писать объяснительные коммодору Велесову и в Адмиралтейство.
Выходки Левицкого вызывали у офицера мигрень. Столь же сильную, как и двухмесячное увольнение старшего помощника. Исполнительный Карсов частично спасал, но Алеманду не хватало заместителя.
«Аве Асандаро» нёсся навстречу ферритовой россыпи. Яркое солнце превратило булыжники в причудливые скульптуры, похожие не то на идолов древнего народа материка, не то на уродливых кумиров юга, о которых ходили пугающие легенды. Полуденный свет сделал тени резкими, углы – острыми, воздух – кристально чистым.
У Лем зарябило в глазах от вихря серых, зелёных и жёлтых красок.
– Сейчас они отвяжутся…
Рыская, точно ищущий путь из горящей норы зверь, «Аве Асандаро» ворвался в каменный заповедник. Мелкие осколки заколотили по фюзеляжу, крыльям и пропеллерам.
Вильгельм задержал дыхание и побледнел. От пёстрого водоворота у штурмана закружилась голова.
– Закрой глаза, сосчитай до трёх, – посоветовала капитан и сосредоточилась на препятствиях.
«Помоги нам, Слепая Гадалка!» – взмолился Вильгельм.
Лем молиться было некогда. «Аве Асандаро» стремительно уходил вверх, пикировал, по очереди ложился на боковые крылья, ловя потоки воздуха и чудом не задевая скалы.
Между двух бугристых камней ближайший преследователь потерял управление. Хлопок катапульты – перехватчик врезался в скалу. От долетевшего даже до галиота скрежета у команды заложило уши. Треск. Лязг. Рёв воспламенившихся двигателей. Машина вплавилась в покачнувшийся булыжник, а «Аве Асандаро» вырвался вперёд на форсаже.
– Второй сбит! – отрапортовал Карсов.
– «Ви́ктрис», постарайтесь подобрать пилота, – мгновенно приказал Алеманд, поднимая с поднесённого блюдца вторую чашку. – Остальные, не дайте «Аве Асандаро» уйти. Мы не можем уступить торговому судну.
Несмотря на ситуацию, в глазах офицера сверкнуло сдержанное восхищение. Он сам был прекрасным пилотом и ценил чужое мастерство. К тому же однажды Алеманд уже встречался с Лем в небе.
Тогда её звали по-другому и они находились по одну сторону рубежа.
Тем временем капитан констатировала:
– Минус один.
Её взгляд не отрывался от каменного вихря. Вильгельм отмахнулся. Он в панике навис над экраном радара. Помехи свели прибор с ума, и стало невозможно сосчитать преследователей.
– Они могут идти под этим скалистым полем… – бормотал штурман, – цверг поймёт где…
– Ухожу вниз, – сообщила Лем.
«Аве Асандаро» нырнул, вынудив очередной перехватчик изменить курс.
На мостике «Вентас Аэрис» Алеманд поморщился.
– Отзывайте звенья, в заповеднике их не догнать. «Лева́нтес», «Ве́рцинг», на позиции.
Вильгельм объявил:
– Они отходят, капитан.
– Плохо, – резюмировала Лем, гадая, что задумал Алеманд.
До конца ферритового пояса оставалось совсем немного.
– Пять миль, – приободрил Вильгельм. – Поднажми.
Капитан сосредоточилась. Она планировала скрыться в облаках на выходе из заповедника. Галиот скрипел, но механизмы, спасибо Константину, справлялись с нагрузкой. Талантом механика его одарили не иначе как все Младшие покровители ремёсел.
Лем обогнула крупный камень и провела «Аве Асандаро» сквозь прореху между двумя булыжниками. Последние скалы остались за кормой. Небо сияло свободой, корабль рвался вперёд. Вильгельм растёкся в кресле, не веря, что жив… И вдруг – Лем сбросила скорость.
На джаллийской территории ждали «Левантес» и «Верцинг».
Ветер взрезали четыре трассирующие очереди. Бронзовые оболочки надёжно экранировали пули от воздействия феррита – правый балансир отчаянно загудел, и галиот накренился.
У Лем ёкнуло сердце: «Совместная операция с республикой?.. Альконцам разрешили пересечь границу?.. Не может быть…»
– Кас, выключай второй ферритовый, – скомандовала она по внутренней связи.
– Уже, капитан, – глухо ответил механик.
Следующая очередь отзвенела по левому крылу, заклинив пропеллер. Последнюю надежду сбежать уничтожил фрегат.
– Псы Хозяйкины! – Лем в ярости ударила кулаком по бортовой панели. Ей следовало просчитать, что военные так легко не отступятся.
«Вентас Аэрис» на большой высоте миновал заповедник и завис угрожающей тенью перед галиотом. Не осталось сомнений, что Альконт и Джаллия работают сообща.
Под прикрытием линейного корабля «Левантес» и «Верцинг» взяли «Аве Асандаро» в тиски. Фрегат недвусмысленно нацелил малокалиберные орудия на беглеца.
– Мари, отключаю дизели и перехожу в режим парения, – сообщил Константин. – Иначе отправимся к земле.
– Не переживай, Кас. Я сейчас свяжусь…
Наушники на голове Лем рыкнули басом:
– Сэр, можно я их по самую винтомоторную?!..
– Майор Анатолий Даре́мин хочет сказать, – вклинился уже знакомый тембр Алеманда, – что вам, «Аве Асандаро», рекомендуется прекратить безумное бегство. При капитуляции экипажу гарантируется жизнь. В противном случае мы будем вынуждены продолжить огонь. Если это произойдёт, приношу соболезнования заранее.
Лем закусила верхнюю губу.
Выстрел с «Левантеса» пробил стекло рубки, и кабину наполнил ледяной ветер. Вильгельм заслонился от осколков предплечьем. Лем, болезненно зажмурившись, щёлкнула кнопкой рации:
– «Аве Асандаро» ложится в дрейф. Повторяю. «Аве Асандаро» ложится в дрейф.
– Принято, «Аве Асандаро», – откликнулся Алеманд. – Я рад, что мы наконец-то пришли к взаимопониманию. Нам нужно досмотреть ваш груз.
Капитан опустила рацию, с чувством сообщила в пространство, куда офицер может идти, и добавила по внутренней связи:
– Кас, высота прежняя, но снизь мощность балансиров до минимума. Все в грузовой отсек. Оружие не брать – не надо нервировать десантную группу. В Крылатой пехоте служат… на всю голову Солнцем озарённые. Вопросы есть?
– Нет, – ответил Константин. – Греза будет со мной.
– Тогда вперёд. А я иду встречать гостей.
– Капитан, – заспорил Вильгельм, – я не хотел бы оставлять тебя одн…
– Приказы не обсуждаются.
Проигнорировав яростный взгляд штурмана, Лем достала из-под бортовой панели герметизатор и прикрепила металлический диск к стеклу рубки, запечатав пробоину. Затем проверила спрятанный под жакетом малокалиберный джаллийский револьвер и, откинув барабан вправо, пересчитала патроны – в каморах блестели все шесть.
Вильгельм встал и мягко коснулся её плеча:
– Не делай глупостей, Лем, ладно?
– «Кейцы» я оставляю здесь, – капитан демонстративно бросила на штурманское кресло два револьвера покрупнее: один для левой руки, второй для правой. Они походили друг на друга, как близнецы. Вытянутые, лёгкие, изящные, с искусной чеканкой – на заказ по её меркам. Лем ненавидела с ними расставаться. – Доволен?..
Штурман видел, что она не в себе. Но из экипажа «Аве Асандаро» только Константин знал, почему капитан не упускала случая сцепиться с альконцами. Поэтому Вильгельм молча направился к выходу.
Лем вспотевшими ладонями убрала волосы за уши и посмотрела на радар: галиот находился в кольце перехватчиков.
– «Вентас Аэрис», – она вновь подняла рацию, – какие будут указания?
– «Аве Асандаро», – ответил Алеманд, – готовьтесь принять десантную группу.
– Верхняя палуба в вашем распоряжении.
– Группу поведёт лейтенант Ю́стас Ди́ров. Ожидайте.
– Принято.
Проверив установки автопилота, капитан сняла наушники, вышла из рубки и захлопнула дверь.
Из недр «Вентас Аэрис» выскользнул шлюп. Он быстро пересёк разделявшее фрегат и галиот пространство, завис над «Аве Асандаро» и начал стыковку. Металлические тросы с ферритовыми фиксаторами на концах выстрелили из днищевых сопл, впились в фюзеляж пленника и подтянули поближе. Открылся кормовой люк. Язык подтрапника ударил по верхней палубе.
Лем скрестила руки на груди, ожидая воздушных пехотинцев. Она старалась думать ясно, но мысли путались. Из-за подставы Измаила, из-за альконцев, из-за того, что не получилось удрать. Капитан ненавидела проигрывать, однако сейчас тревожилась не поэтому. Алеманд точно понимал, зачем ему «Аве Асандаро», а она не знала, что в чёрном ящике. Лем боялась за экипаж. Альконцы не церемонились с преступниками. Страх прилип к плечам мокрой рубашкой.
Когда шлюп пристыковался, капитан откинула назад полы жакета и подняла руки, демонстрируя пустые кобуры и ладони.
На «Аве Асандаро» высадились шестеро в чёрной форме альконского военно-воздушного пехотного корпуса. Руководил светлокожий молодой лейтенант с коротко подстриженными соломенными волосами.
Абордажная команда рассыпалась по палубе. Лейтенант Юстас Диров подошёл к капитану и одобрительно посмотрел на её портупею:
– Что ж, альконский вы понимаете. Проводите нас к грузу… мисс.
– Туда, – Лем подбородком указала на единственный люк на палубе, внутренне скривившись от пренебрежительного обращения. – Или теперь офицеров не учат азам корабельного дела?
Лейтенант смерил её уничижительным взглядом.
– Вопросов нет, я покажу… – она закатила глаза. – За мной, бравые парни. Наклоняемся, идём осторожно. Переборки старые, а головы у вас, как известно, непробиваемые.
Один из пехотинцев, рыжий и, видимо, не лишённый чувства юмора, фыркнул.
Когда незваные гости спустились в трюм, Константин сразу поинтересовался у Лем:
– Ты в порядке?
Капитан кивнула и взглядом велела Вильгельму показать скрытый в стене отсек. Подсунуть подложный груз вооружённым пехотинцам после погони и перестрелки было бы апофеозом безумия и наглости. Лем верила в свою удачу, но дураки иногда надоедали даже Слепой Гадалке.
Штурман упёрся ладонями в стену и надавил. Металлическая пластина отошла в сторону, открыв тайник с чёрным ящиком.
– По размерам подходит, – оценил лейтенант.
– Сожри вас Хозяйкины псы! – взвилась капитан. – Вы ещё скажите, что просто так прицепились к случайному грузовому судну!
– Мисс, ради Белого Солнца, придержите язык, – ответил Диров. – Кейтид! Вскройте ящик.
– С твоей стороны было бы любезно не упоминать Белое Солнце на моём корабле, – шёпотом огрызнулась Лем, с трудом вынося снисходительное отношение.
Константин мягко сжал её плечи, а лейтенант ничего не ответил, наблюдая за работой подчинённого.
Ни́клас Кейти́д, уроженец Гита, коренастый, загорелый и с обветренным лицом, снял пояс с инструментами, присел на корточки, положил его перед собой и тщательно осмотрел ящик сквозь синие линзы круглых очков.
Ему было не впервой вскрывать сложные замки. Он никуда не торопился, что-то тихо бурчал под нос и время от времени светил маленьким мощным фонариком в замочную скважину. Простое лицо, карие глаза – внешностью и ловкостью в обращении с инструментами он напоминал Лем Константина.
В установившемся молчании шпилька и отвёртка позвякивали умиротворяюще. Капитан даже перестала злиться на Дирова и почти успокоилась.
Но вдруг она различила за звоном и клацанием скрип, донёсшийся сверху – из пассажирского отсека. В душе шевельнулось нехорошее предчувствие. Лем совсем забыла про помощника Измаила.
«Милош! – вздрогнула она. – Тебе же сказали – сидеть тихо!»
Лем медленно повернулась в сторону трапа. Бритоголовый громила-пехотинец проследил её взгляд и нахмурился.
Вначале они никого не увидели. Однако не прошло и десятка секунд, как лестница заскрипела под неуверенными шагами. Там ойкнули – в проёме показался Милош Астазия. Он дрожал, лицо исказил страх, но в руках молодой человек сжимал утюгоподобный альконский «тага́н».
Капитан быстро оглянулась на Устина, посмотрела на его пояс и застонала: «Младшие Боги…»
Парень послушался и пришёл безоружным, оставив свой револьвер в кубрике.
– Н-не трогайте груз, – пролепетал Милош. – Это в-важно. Г-господин Измаил сказал, что важно. Я… выстрел-лю!
– Цверг… – выдохнул Вильгельм.
Константин застыл. Устин запоздало схватился за кобуру:
– Эй, это моя пушка!
Кейтид положил инструменты и поднял руки, не желая провоцировать слабоумного.
Пехотинцы защёлкали винтовками, но Диров жестом остановил их. Он резко развернулся, посмотрел на Милоша и негромко, угрожающе обратился к Лем:
– Мисс, как это понимать?
– Как довесок к грузу, – напряжённо ответила капитан. – Не думала, что парень решится хотя бы выйти из каюты, тем более – взяться за револьвер. Неужели Измаил подсунул нам весь золотой запас Альконта?
– Я не д-довесок, – Милош шмыгнул носом. – И это… г-господин Измаил попросил… сказал з-защищать…
Лем увидела, что громила мягко, с необычной для его габаритов тигриной грацией скользнул к стене. Слился с ней и двинулся к Милошу. Остальные пехотинцы этого будто не заметили.
Лем наступила Константину на ногу, чтобы тот не вздумал выдать великана. Вильгельм засек её движение и упёр взгляд в пол. Манёвр громилы упустили только Милош и набычившийся Устин.
«Братишка, убереги моих людей от шальных пуль…» – Лем на мгновение закрыла глаза.
– Груз… п-пожалуйста, не трогайте… – Милош посмотрел на Кейтида и хотел добавить что-то ещё, но не успел.
Громила прыгнул на него и повалил на ступени.
Револьвер взорвался вспышкой – пуля высекла искры из потолка. Милош закричал и выпустил оружие. Великан скрутил его без труда, словно ребёнка: уложил лицом к перилам и небрежно придавил ладонью. Пехотинцы мигом рассредоточились по грузовому отсеку, блокируя экипаж галиота.
Лем не желала усугублять положение и не сопротивлялась, когда рыжий шутник вывернул ей запястья. Лишь сердито зашипела – ушлый малый заметил спрятанное под жакетом оружие. Держа капитана одной рукой, он раскрыл кобуру и отбросил револьвер в сторону. Ствол звякнул о переборку.
Лейтенант проводил оружие глазами и скомандовал:
– Обыскать всех.
– Че-е-го-о-о? – взъерошился Устин.
– Тихо! – прикрикнула на него Лем.
Они пережили несколько унизительных минут. Пехотинцы обшарили все карманы: механик лишился пояса с инструментами, штурман – рации, парень – зажигалки. Милошу пришлось ещё хуже. Даже когда остальных отпустили, великан продолжил вжимать его в ступени.
– Что, мисс, не хотели по-хорошему? – Диров подобрал револьвер. – Барабан на правую сторону… для левой руки, понятно. Серьёзно – собирались по нам стрелять?
– Только себе в голову, – ответила Лем, растирая запястья. – Лучше застрелиться, чем терпеть на корабле дюжину альконцев.
– Альконцы уже на вашем… куске металлолома. Прежде всего – вы сами. Мне ведь не примерещилось отсутствие акцента?
– Этот «кусок металлолома» едва не обошёл ваши перехватчики, – капитан будто не заметила личный выпад, но оскорбление в адрес «Аве Асандаро» снести не смогла.
Диров положил револьвер на бочку у стены и пробормотал:
– Не понимаю, как женщина могла опуститься до такого.
– Опуститься до чего? – процедила Лем. – До желания жить своим умом? У Маркавина спросите!
– Не смейте неуважительно отзываться о Его Величестве! – лейтенант сжал кулак.
Казалось, он готов ударить. Лем издевательски улыбнулась:
– Ну же. Вперёд.
Неизвестно, что случилось бы дальше, если бы не Алеманд. На поясе лейтенанта зашипела рация:
– Лейтенант Диров, доложите обстановку.
Секунду поколебавшись, ответить или ударить, Диров взял рацию:
– Груз на месте. Открываем.
– Поторопитесь.
– Будет сделано, сэр. Связь завершил.
Он вернул передатчик на пояс и снова посмотрел на Лем.
– И ни слова про осложнения… – капитан подпёрла стену. – В былые времена дела обстояли по-другому. Я недавно от кого-то слышала, что со временем небо сереет, трава желтеет, а достойные сыны Альконта мельчают. Похоже, это были не просто слухи.
Диров отвернулся. Потом бросил ей не глядя:
– Просто заткнитесь, – и добавил: – Продолжайте, Кейтид.
Пехотинец вновь приступил к работе.
Ящик поддался через четверть часа. Кейтид откинул крышку. Он глянул внутрь и быстро поднялся. Потом отступил, прошептал молитву и в почтительном жесте прижал к глазам ладони.
Диров шагнул вперёд и тоже посмотрел внутрь. Глаза лейтенанта расширились, лицо побледнело. Он словно не мог поверить в увиденное и на секунду застыл истуканом.
– Немыслимо! – Диров ошарашено повторил жест Кейтида.
Стоявший неподалёку Вильгельм наклонился вперёд, чтобы рассмотреть груз. В ящике лежало кипенное, без единого украшения солнце с отпечатком трёх пальцев ровно в центре.
Штурман почувствовал, как дыхание застряло в горле, и с трудом удержался от богохульства.
– Капитан… мы влипли…
– Ещё как, – буркнул Кейтид.
Пехотинцы заперешёптывались. Диров ослабил воротник, словно ему стало трудно дышать.
– Вы должны немедленно препроводить свой корабль на «Вентас Аэрис», – произнёс лейтенант. – Немедленно. Ваш… груз будет изъят со всей осторожностью и почтительностью.
– Капитан… – неуверенно начал штурман.
– Я родилась и выросла в Альконте. Мне не нужно рассказывать, что такое церковные реликвии, Виго, – она поёжилась. – Я сейчас же посажу корабль на «Вентас Аэрис» до дальнейших указаний. Подобная драгоценность заслуживает подобающего обращения.
Лем старалась говорить почтительно, хотя безопасность реликвии волновала её куда меньше, чем безопасность команды, корабля и себя. Головоломка сложилась, и расклад выглядел как эпитафия. Единственное, чего она хотела, чтобы эта эпитафия оказалась на надгробиях Измаила Чевли и Милоша Астазии, а не «Аве Асандаро» и капитана Лем Декс.
«Уж лучше бы мы и правда попались с королевским золотом», – она убрала руки в карманы жакета, тоскливо смотря на сияющий солнечный диск.
В столице его называли «Дланью», и он украшал алтарь главной церкви Альконта на Арко́не.
Прежде реликвия никогда не покидала храм. Вор, решившийся на подобную кражу, был сумасшедшим и самоубийцей одновременно.
– Кас, – тихо попросила Лем, – балансиры… Иди, переключи их в посадочный режим.
Согласно летописям Альконта Церковь Белого Солнца была основана 10 сентября 1342 г. В её истоках лежат проповеди Э́лиаса Чистого, называвшего себя пророком истинного Бога, якобы явившегося служителю в сиянии полдня и наказавшего нести людям настоящую веру.
Учениками Элиаса Чистого были Арте́мий Мудрый и Ки́рий Сильный. Со временем эти три имени стали соответственно синонимами благочестия, разумного поведения и доблести.
Отсюда берут начало основные заповеди Церкви. Их тоже три.
Заповедь первая. Почитай Белое Солнце, молись Ему и изучай Его книги.
Заповедь вторая. Непрестанно развивайся, преумножай свои знания и делись ими.
Заповедь третья. Относись с почтением к предкам и заботься о потомках, храни память и славу рода, и защищай его.
В «Книге Солнца» говорится, что когда Элиас увидел Бога, то от слепящего света закрыл глаза руками и пал ниц. В наши дни наложение ладоней на веки является жестом религиозного почтения.
Своему пророку Бог пообещал, что блюдущие заповеди после смерти обретут в Чертогах Солнца новую жизнь; неверующие же будут изгнаны и навсегда забыты в вечной Тени.
Взяв кусок белоснежного металла, он приложил к нему указательный, средний и безымянный пальцы и сказал: «Видишь, Элиас, эти следы? Когда их заполнит моя кровь, я вернусь, и предки встретятся с потомками».
Мария Гейц
Капитан Лем Декс покинула корабль в сопровождении лейтенанта Юстаса Дирова и двух пехотинцев: рыжего и великана. Остальным лейтенант приказал охранять Длань, а Никласу Кейтиду – команду «Аве Асандаро».
На взлётно-посадочной палубе «Вентас Аэрис» четвёрку встретили вооружённый отряд и облачённый в белый капитанский мундир с коммандерскими полусолнцами Леовен Алеманд. Он выглядел ещё большим альконцем, чем Диров. Светлая кожа, почти снежного оттенка волосы и ярко-зелёные глаза – настолько типичной внешности высокородного аристократа следовало ещё поискать.
Лейтенант отдал честь. Алеманд вежливо наклонил голову в ответ.
Капитан остановилась. Она напоминала уличного воробья: взъерошенная, потрёпанная. На едва-едва загорелом узком лице с чистыми, будто отрисованными заточенным карандашом, чертами хмуро блестели серо-стальные глаза.
Несмотря на безвыходность ситуации, Лем уверенно, даже с вызовом, смотрела на Алеманда.
Пока «Аве Асандаро» заходил на посадку, капитан привела мысли в порядок и приготовилась к неприятному разговору. Прошлое прошлым, но вначале нужно было разобраться с подставой Измаила Чевли.
Десять лет назад Лем сама до предела усложнила свои отношения с королевством. Она уже сожалела, что поддалась на провокацию и высказалась насчёт Его Величества Алега VI Маркавина. Ей давно стоило придушить собственную гордость и вообще забыть о том случае.
Но не помнить о нём капитан не могла.
– Добрый день, капитан Декс, – произнёс Алеманд. – Мне жаль, что мы повредили ваш корабль.
– С каких пор альконские военные извиняются за то, что являются военными?
Офицер, не ожидавший подобной резкости, дёрнул щекой.
– Мисс! – взвился Диров, шагнув к ней; соломенная прядь упала на густые брови. – Сэр, это «дно»…
– Спокойно, лейтенант Диров, – натянуто ответил Алеманд. – Выбранное дело приводит одних на порог тюрьмы, а других – в Игорендский дворец. Капитан Декс, нам необходимо поговорить.
– С тем, кто признаёт, что благодаря общественному положению поступки выглядят по-разному, человеку вроде меня есть о чём разговаривать. Правда, тебе, наверное, будет интереснее поболтать с тем пареньком, которого мне дали в сопровождающие. Он едва не устроил перестрелку.
– Перестрелку? – Алеманд взглянул на Дирова.
– Мальчишка запаниковал. Его нейтрализовали. Никто не пострадал, сэр.
– Разумеется. Отчитаетесь позже. Капитан Декс, полагаю, мы побеседуем после допроса вашего спутника.
– Я не имею отношения к этой реликвии. Честно.
– Склонен вам поверить. По тому, что мне о вас известно, вы обычно не враждуете с влиятельными силами.
– Я, между прочим, всего лишь выполняла условия сделки, – слова «по тому, что мне о вас известно» заставили капитана напрячься. – Мне прилично заплатили. Хотя знай я, что везу, запросила бы раз в пятьдесят больше.
– Мы ещё обсудим вашу работу. На какое-то время вы с экипажем можете считать себя гостями на борту «Вентас Аэрис».
– Гостями? – теперь поморщилась Лем. – Я думала, мы арестованы. Разве я могу играть с твоими парнями в карты и устраивать пьяные дебоши?
– Нет, это недопустимо, – бесстрастно ответил Алеманд. – Вам ли не знать устав Флота.
Диров посмотрел на него с недоумением, но Лем поняла, о чём тот говорит. Значит, полминуты назад она не ослышалась. Алеманд точно знал не только, что за груз на «Аве Асандаро», но и кому корабль принадлежал на самом деле.
«Мы раньше встречались? – капитан в замешательстве вновь окинула офицера взглядом. – Нет, не похоже. К тому же я не афиширую, под каким именем теперь живу. Неужели за мной следили?.. Бред».
– Вы останетесь здесь, пока мы не выясним все детали и не получим распоряжения, – закончил Алеманд.
– Сколько часов, дней… месяцев? – вынырнув из своих мыслей, уточнила Лем.
– Это стандартная процедура при подобных обстоятельствах, – намёк, что «Аве Асандаро» могут задержать до начала следующего тысячелетия, повис в воздухе.
– Тогда схожу за Милошем, – капитан двинулась к галиоту, чтобы выиграть время и обдумать проблему со слишком много знавшим офицером. – Хозяйкиных псов тебе в…
Алеманд повернулся к Дирову.
– Сэр, почему вы?..
– Лейтенант Диров, вас это не касается. Отдайте распоряжения своим людям и можете идти.
Внутри капитана ожидали Вильгельм Горрент, Константин Ивин и Устин Гризек. Милош Астазия, несчастный, сидел в дальнем углу кубрика, подтянув колени к груди и всхлипывая. В другой ситуации Лем бы посочувствовала оказавшемуся в сложном положении молодому человеку, но явно не сейчас. Из-за него Крылатая пехота едва не перестреляла её команду.
Капитан поманила Милоша пальцем. Он вздрогнул, потом неуверенно встал и подошёл.
Лем отвесила ему оплеуху.
– За глупость, – ледяным тоном сообщила она. – Обычно я не убиваю идиотов, но ты меня чуть не вынудил.
– Из-за оружия, я понимаю!.. – Милош вскинул руку к щеке. – Простите!..
– На выход, – Лем села за стол напротив Вильгельма, – тебя ждут снаружи.
Молодой человек заколебался.
– Шуруй, – поторопил Кейтид.
– Но… – Милош всхлипнул, – я… Похоже, только я… не понимаю, что происходит.
– Вот тебе и объяснят, – Кейтид нетерпеливо взял его за плечо. – Идём, «снайпер».
В глазах молодого человека плескались страх и непонимание произошедшего. Но он послушно вышел из кубрика.
Вильгельм неодобрительно прищурился. Штурман обладал яркой мимикой, и иногда его грубое, ястребиное лицо было выразительнее любых слов. Он присоединился к команде лишь два года назад, но все быстро научились понимать его беззвучные замечания.
– Не смотри так, – рыкнула Лем.
– Ты же понимаешь, что его подставили? – укоризненно спросил Вильгельм.
– Не я обещала свернуть ему шею, если Измаил нас кинет, – она с мрачным видом откинулась на стену. – Ты же понимаешь, чем мог закончиться тот выстрел в трюме?
Штурман шумно выдохнул и опустил голову, согласившись.
Устин неуютно поёрзал на месте. Константин встал и начал готовить кофе. Пару минут молчание нарушал только треск перемалываемых в мельнице зёрен.
– Кэп, ты всё уладишь? – подал голос парень.
– Я всё улажу, – подтвердила она и попросила: – Кас, на четверых.
– Неприятности неприятностями, а обед по расписанию, да? – хмыкнул Вильгельм.
Капитан Лем Декс. Герой одной книжки, которую читают детям в средней школе. Тощий и нескладный паренёк, не желавший взрослеть, мечтавший о подвигах и сбежавший из дома в далекую-предалекую страну за Великим Океаном 6 .
Там Лем прошёл путь от вечно ошибавшегося несмышлёныша до капитана воздушного корабля. У него были надёжный клинок, верные друзья, вероломные враги… Хорошенькая подружка. О чём ещё может мечтать подросток?
Ну, отлично.
Спросите тогда, о чём же мечтает капитан «Аве Асандаро», раз она выбрала себе подобный псевдоним?
Мария Гейц
Через два с половиной часа допрос Милоша Астазии был закончен, и Леовену Алеманду утвердили план действий. Он послал за капитаном Лем Декс мичмана. Тот проводил её по фрегату к кабинету Алеманда и коротко постучал. Получив разрешение войти, мичман отворил дверь.
Лем небрежно кивнула провожатому и осмотрелась.
Каюта Алеманда выглядела менее пышно, чем у многих его коллег. Обстановку составляли три кресла, ряд книжных полок у стены и широкий стол; по краю столешницы вился тонкий узор. Вся мебель – из тёмного дерева. По сравнению с традиционным стилем Флота кабинет казался почти невзрачным, но Лем всё равно смотрелась здесь, как рабочий в Коронной Коллегии.
Алеманд расположился за письменным столом, просматривая какую-то папку. Он закрыл её, когда Лем вошла, поднялся и указал на кресло напротив.
– Прошу, капитан Декс, садитесь. Чаю?
– Если ты на моих глазах сваришь по всем правилам талайский пуэр, то не откажусь.
– Я боюсь, что его у меня не найдётся, однако… Бертрев?
Невысокий человек в тёмной форме валета возник из маленькой комнаты, прилегавшей к кабинету.
– Молодой чай, пожалуйста.
Руфин Бертрев поклонился и снова исчез.
Фыркнув, капитан прошла мимо книжной полки и просмотрела названия на корешках. Протянула было руку к трактату по воздушной тактике, но передумала и взяла сборник Речной школы, поэзии семнадцатого века.
«Ты про меня знаешь. Ты был поразительно вежлив. Ты принёс извинения за стрельбу по “Аве Асандаро”, – она краем глаза посматривала на Алеманда. – Теперь давай выясним, чего от меня хотят, и как далеко в связи с этим простирается твоё терпение».
Лем с раскрытой книгой упала в кресло, скрестила ноги и достала очки из внутреннего кармана жакета.
– «Мне только два дня. Нет у меня пока ещё имени»…
– «Как же я тебя назову?» – одобрительно кивнул Алеманд. – «Радуюсь я, что живу. Радостью – так и зови меня».
– Алейк. Мне больше нравится другое его произведение. «Бездумно танец мотылька оборвала моя рука. А чем и я не мотылёк? Ведь нам один отпущен срок: порхаю и пою, пока слепая не сомнёт рука», – Лем закрыла книгу, бросила на стол и откинулась в кресле, сцепив руки за головой.
– Дело вкуса, – согласился Алеманд.
– «Считают, мысль есть жизнь и свет…»7
– Впрочем, я не менее ценю Ронса. «В горах моё сердце…»8
Лем посмотрела на собеседника, не веря, что его не беспокоит ее нахальство.
– Ты же не о поэзии меня пригласил болтать?
Офицер отклонился назад и вопросительно посмотрел в сторону комнаты валета. Бертрев вышел и молчаливо опустил на стол поднос с двумя фарфоровыми чашками. Затем взял оставленную Лем книгу, вернул её на полку и беззвучно удалился.
– Нет, конечно. С вашим сопровождающим уже побеседовали, и ситуация по большей степени понятна. Вы тоже уже оценили сложившееся положение, не так ли?
– Давай ты мне его опишешь, чтобы у нас было полное и абсолютное взаимопонимание.
– В целом, оно точно характеризуется словами, которые я никак не могу произнести при женщине, – Алеманд окинул капитана неодобрительным взглядом, словно сомневаясь, что действительно разговаривает с дамой. – Не стану скрывать, вы, пусть и невольно, стали сообщницей в тяжёлом преступлении. Слава Белому Солнцу, Служба государственного спокойствия Альконта, Служба лорда Корвунд, смогла вычислить местонахождение Длани.
– Хорошо. Я и моя команда встряли по макушку, – согласилась Лем. – Что ты собираешься с нами делать?
Алеманд непроницаемо улыбнулся.
– Для начала я бы хотел уточнить, какое обращение вы предпочитаете: Лем Декс или же Мария Гейц?
Капитан раздражённо прикрыла глаза и крепче переплела пальцы на затылке.
– Я должен признаться, – добавил Алеманд, – что мне было бы неловко общаться с персонажем детской приключенческой истории.
– Лем Декс, по моему личному мнению, а также, по мнению многих критиков, является одним из самых ярких образов в романтической литературе девятнадцатого века, – Лем в упор посмотрела на офицера: – Можешь обращаться ко мне «капитан». Откуда ты про меня узнал?
– Служба, – просто ответил он. – К тому же, я… слышал о вас, когда вы были курсанткой.
– До или после моей выходки на Арконе?
Если раньше у Лем ещё оставались сомнения о задержании «Аве Асандаро», теперь они развеялись окончательно.
«Конечно, такими расследованиями занимаются люди А́льберта Ко́рвунда, – капитан обречённо вз дохнула. – Я недооценила, насколько пристально Альконт следит за своими подданными. Покажите-ка мне умника, сообразившего покопаться в архивах…»
Если кто и мог сопоставить личности неудавшейся курсантки, доктора общественных наук и вольного капитана, то только донельзя въедливые джентльмены и дамы Службы лорда Корвунд.
Алеманд не ответил на её вопрос.
– Видите ли, пособничество в похищении Длани повлечёт за собой плохие последствия для вас, вашей команды и вашего корабля. Тем не менее вы можете исправить едва не причинённый вред… Ваша семья неоднократно оказывала помощь королевству, и Служба готова предоставить вам шанс.
На лице капитана возникло болезненное выражение, словно она попробовала прокисшее молоко с примесью дёгтя. Гримаса смешанной с презрением брезгливости задержалась на несколько долгих секунд – потом начала таять, медленно и очень неохотно.
Лицо Алеманда же сохранило прежнюю благожелательность. Он пригубил чай.
– Ублюдок, – тихо произнесла Лем.
– Моё рождение было неоспоримо законным, капитан Декс, – лицо Алеманда застыло. – Я служу Короне так же, как и вы… хотели. Признаюсь, я искренне восхищен вашими достижениями в Лётной академии. И… даже приземлением во дворе Коронной Коллегии.
Лем стиснула зубы. Она не желала обсуждать ни семью, ни учёбу.
Наклонив голову, капитан посмотрела на собеседника поверх очков.
– Слово «аристократия» происходит от этранейского «власть лучших», – неторопливо начала она. – Отбросим в сторону первоначальное значение, которое слово постепенно утрачивает в Альконте. Я хочу обратить внимание: для того чтобы вырастить и воспитать этих лучших, требуется не просто построить дом, выбрать породистую женщину и дождаться потомства. Важна преемственность. Передача духовных ценностей. Нужно привить детям понимание красоты, доброты, любви, долга и ответственности. Скажи, тебе ясен смысл моих слов?
Алеманд на секунду опустил веки. Он подавил приступ гнева, удержал на лице вежливую маску, мысленно поблагодарил Белое Солнце за свою выдержку и с сожалением подумал, что «курсант Гейц» изменилась не в лучшую сторону.
– Приношу извинения, – сквозь зубы ответил офицер. – Не желал вас оскорбить. Предлагаю более не касаться чистоты крови. Сожалею, что затронул болезненную для вас тему.
– Ты так просто сдаёшься? Уверяю, со мной крайне интересно говорить об аристократии. Ты читал «Причины Гражданской войны»?
– Читал, благодарю вас. Глубокое и всестороннее исследование, пусть я и не могу согласиться с большинством выводов.
– Скажи, а тебе было проще в Академии, чем венетрийцам и гитцам? Я так понимаю, ты был среди тех заносчивых старшекурсников, которые сверху вниз смотрели на «проклятых выскочек»?
– Должен с сожалением признаться, я был среди тех, кто задумывался о них, лишь встречая по-настоящему выдающуюся личность. Став офицером, я понял, что у такого подхода есть недостатки.
Алеманд снова пригубил чай. Эту встречу он представлял себе по-другому.
– Раз уж мы снова заговорили о временах учёбы… – офицер вспомнил итоговый вылет Марии. – С вашими результатами и рекомендациями вас взяли бы на любой корабль.
Лем посмотрела ему в глаза:
– Мы оба понимаем, что это не был бы военный корабль Флота Его Величества, – она потянулась к подносу.
Офицер на мгновение остановил взгляд на её пальцах, сжавших чашку, – рука дрожала. На краткую – очень краткую – долю секунды глаза Алеманда сузились.
– Вы могли бы служить Короне иначе.
– «Завоевать господство в воздухе – значит победить, а потерпеть поражение в воздухе – значит быть побеждённым и вынужденным принять все те условия, какие неприятелю угодно будет поставить». Лоэ9, – Лем хмыкнула. – Иначе – меня не устраивало. Теперь давай перейдём к делу.
– Согласен, – помедлив, признал офицер. – Вспомнить Академию можно и в иное время.
– Покажи, что тебе обо мне известно.
Алеманд пододвинул капитану документы, которые читал до её прихода.
Здесь было всё, от даты рождения – 7 апреля 1982 г. – и имени матери до полного списка публикаций доктора общественных наук Марии Гейц. Бумаги об окончании с отличием младших и средних классов специализированной школы, дипломы за три года побед в математических олимпиадах, свидетельство о предоставлении стипендии Высшей школы точных наук Альконта на Арконе.
Когда Эдгар II допустил женщин к военной службе, Мария отчислилась и подала заявление в Лётную академию Его Величества. Курсантский табель лежал тут же. Бегло просмотрев его, капитан нервно прикусила верхнюю губу. Она была одной из лучших, но Его Величество Алег VI Маркавин отменил отцовский закон, и её выгнали с Флота без допуска к полётам, выплат и возможности защищать Корону.
Лем увидела извещение об увольнении. В конверте лежал мятый, порванный в паре мест приказ. Губы исказила сардоническая улыбка. В роковой день Мария, уже не «курсант Гейц», отличилась особенно.
Её запомнили. Все и надолго.
Проклятый вечер врезался в память до мельчайших деталей. Вместо того, чтобы складывать вещи и забирать из секретариата документы, она прокралась на аэродром Лётной академии.
Сырой ветер пронизывал до костей и оседал каплями на волосах, шарфе и меховой оторочке куртки. Начало темнеть, но огни вдоль взлётно-посадочной полосы пока не горели. Мария быстро, почти задыхаясь, пробежала мимо учебных перехватчиков к «лейкору» капитана Родиона Аксанева, достопочтенного графа Ломинск, запрыгнула на крыло и дрожащими руками разблокировала кабину.
Ближе к ночи инструктор планировал отправиться на Аркон, и одноместный двухдизельный корабль подготовили к вылету. В кабине пахло знакомой смесью керосина и кожи; под задом скрипнуло потёртое кресло. Мария надела шлемофон Аксанева, туго затянула ремешок. Сократив предполётную проверку до минимума, она вырулила на взлётно-посадочную полосу.
Здравый смысл отключился наглухо. Её вели обида, уязвленное самолюбие и желание продемонстрировать Его Величеству, какого аса он лишился. Мария вообще не думала о последствиях. Мир сжался до объема кабины: тело пронизывал рокот дизелей, душу – свист крыльев. Она должна была срастись с перехватчиком и совершить поистине невозможное.
Такого еще никто не делал.
Выписанная на Аксанева путевая открыла Марии небо над Арконом, но она не собиралась садиться ни в одном из воздушных портов. «Лейкор» набрал высоту и на ужасающей скорости понёсся вниз. Сердце заходилось. Бешеная перегрузка вдавила в кресло, слёзы заволокли глаза. Едва не потеряв сознание, Мария вышла из пике над самой Игорендской площадью, влетела под арку центральной башни Коронной Коллегии и приземлилась во внутреннем дворе – точно перед входом, подперев двери винтом. Внутри шло заседание.
Выбравшись из кабины, Мария зубами оторвала кусок от мотка синей изоленты, прилепила на пропеллер перехватчика полученный утром приказ и сбежала до приезда констеблей.
«Лейкор» отогнали только утром. Участникам заседания пришлось покинуть встречу через заднюю дверь, как прислуге.
Лем смяла в кулаке извещение. Мария так и не забрала документы из Академии.
После унизительного приказа и дерзкой выходки она разругалась с семьёй и решила попытать счастья за пределами королевства. Константин Ивин побоялся, что сводная сестра сгоряча натворит ещё глупостей, и отправился с ней. Вместе они устроились работать на «Аве Асандаро», который тогда принадлежал Ве́рмингу Готье́, джаллийцу греонского происхождения.
Старик сотрудничал с проверенными людьми, не любил зря рисковать и по-отечески заботился о команде. Помог Константину получить лицензию бортмеханика, поддержал Марию в желании изучать общественные науки в Джаллийской академии философии. Ей было нужно чем-то заполнить возникшую внутри после отлёта с Аркона пустоту.
Результатом семилетней работы стали «Причины Гражданской войны 1980 – 1983 гг.». В исследовании Мария обосновала альконскую кастовость как первопричину восстания. Академия высоко оценила сочинение. После публикации книги Мария получила звание доктора, внезапное признание на родине и даже приглашение от Высшей школы истории Альконта на Арконе прочитать курс лекций.
Но Верминг умер. Лем получила в наследство «Аве Асандаро» и решила не возвращаться домой.
Капитан продолжала читать. Алеманд не мешал.
Он встал из-за стола, рассеянно взял с полки том Марильда и открыл наугад. В глаза бросилась фраза: «Мужчин можно анализировать, женщинами – только восхищаться»10. С сомнением посмотрев в сторону капитана, офицер еле слышно хмыкнул и перевернул несколько страниц.
«12 мая 2010 г. Мария Гейц как “Лем Декс” получает материковый сертификат капитана на право управления воздушным судном. 3 сентября 2012 г. регистрирует «Аве Асандаро» на своё новое имя», – дочитала она.
Ещё раз пробежав глазами прилагавшуюся к делу личностную характеристику, Лем закрыла папку и подвела итог:
– Джентльмены Службы знают очень много о докторе Гейц и, похоже, вообще не имеют представления о капитане Декс.
Алеманд вернулся к столу.
– Полагаю, вы правы, – сказал он, вновь сев в кресло. – О вашей карьере вольного капитана известно немного, и источники оставляют желать лучшего.
Лем побарабанила пальцами по столу и резко уточнила:
– Тот пилот уцелел?
Офицер взглянул на неё с интересом:
– Он успел вовремя покинуть перехватчик.
Капитан зажмурилась. Врезавшемуся в феррит лётчику определённо повезло больше, чем ей с командой. У них не было никаких шансов катапультироваться с «Вентас Аэрис».
– Итак, твоё предложение?
– Служба хочет, чтобы вы поработали на Альконт.
– Выбора нет, верно?
– Да. «Аве Асандаро» конфискуют, команда сгорит в шлейфе судьбы капитана. Ещё, если я не ошибаюсь, в ближайший месяц в Корпус Ветра поступает некий молодой человек, чьи инициалы зеркально совпадают с инициалами капитана «Аве Асандаро», – скупо изложил офицер. – Таков ультиматум Службы. Ваши публикации не спасут его от позорной записи в карточке Семейного реестра.
Лем не сразу осознала последние слова. Поняв же, о ком речь, мгновенно подалась вперёд. Перегнувшись через стол, она сжала обеими руками воротник белоснежного мундира и процедила:
– Не. Трогай. Моего. Младшего. Брата.
Алеманд не шелохнулся, однако ярко-зелёные глаза опасно сузились.
– Как понимаю, это согласие?
Взгляды скрестились.
Лем разжала руки и оттолкнула офицера, с трудом удержавшись врезать ему так, как учил наставник с Фелимана.
– Да, цверг побери! Я не могу заставить его проходить…
– Понимаю. Поэтому, а ещё из уважения к достижениям доктора Гейц, мы с вами сейчас просто разговариваем.
– «Достижениям доктора Гейц»? – переспросила Лем.
Её осенило, она нервно рассмеялась:
– Я-то гадаю, чего мы расшаркиваемся? Служба никогда не признается, что упустила Длань, а, если автор «Причин Гражданской войны» окажется за решёткой, Маркавина обвинят в затыкании ртов. Альконт же так стремится показать, что не чужд либеральным взглядам! Они даже обсуждают «антитрадиционалистские» положения из книги в Высшей школе истории – лишь бы отобрать у антимонархистов ещё один повод раскачивать трон.
– Лекция окончена? – не выдержал офицер; ему всё сильнее хотелось поставить капитана на место, особенно после упоминания Его Величества. Она невероятно раздражала.
– Я права, – Лем сверкнула глазами. – Меня вы не тронете. Но команде, кораблю и моим родным достанется по полной. Кто-то хорошо подготовился, чтобы убедить меня сотрудничать.
Алеманд придавил пальцами столешницу. Ладони горели.
Всё. Достаточно. Он придушил бы капитана на месте, если бы не указания Службы. Лем его намеренно провоцировала, словно последствия её не волновали вовсе.
С другой стороны, самому офицеру не доводилось испытывать ничего подобного – его родословная была идеальной. Марии же с прочерком в графе «отец» каждый день приходилось отстаивать право зваться кем-то, кроме «внебрачного ублюдка».
На миг Алеманду показалось: он понимает её чувства. Офицер с отвращением представил, что кто-то навредил бы сестре из-за их родства. Потом с горечью вспомнил случай у тётушки, когда младший брат попал в больницу, потому что просто пришёл с ним.
– Слово офицера Королевского флота Его Величества, – твёрдо произнёс Алеманд, – я лично позабочусь, чтобы вашего брата оценили по достоинству.
Капитан внимательно смотрела на него, не расслабляясь.
– Теперь расскажи, чего ты хочешь от «Аве Асандаро».
– Для начала вы доставите груз по назначению.
– Я не понимаю, – нахмурилась Лем. – Разве Милош никого не сдал?
– Юноша знает очень мало: куда доставить груз и как опознать получателя. Ему не известно, кто посягнул на святыню.
– Неудивительно.
– Пожалуй, – Алеманд сделал паузу. – Копию реликвии вам предоставят. Мотивы похитителей – загадка, но джентльмен Службы лорда Корвунд предложил завершить ваш рейс.
Лем покачала головой:
– «Аве Асандаро» требуется ремонт. Если корабль сильно задержится, возникнут подозрения.
– У меня отличные авиатехники. Я могу поручиться за качество их работы. Корабль отремонтируют в кратчайшие сроки, и опоздание можно будет объяснить превратностями небесного странствия.
– Вот теперь ты заговорил на знакомом мне деловом языке! – одобрила капитан. – Отряди парочку умельцев под руководство Касу. С их помощью он быстро управится.
– Я отдам распоряжения. Разумеется, ваш бортмеханик отлично знаком со своим кораблём, но, хочу обратить внимание: у моих людей есть не только прекрасное оборудование…
– Кхм, оборудование? А двигателей, которые ставят на курьерские военные корабли, не найдётся?..
«Эта женщина – настоящее испытание для любого терпения. Белое Солнце, дай мне сил», – Алеманд сжал кулаки.
– Оборудование для ремонта, – с нажимом произнёс он. – Всё, что пострадало при погоне, заменят по спецификации вашего корабля.
– Считаешь себя умником, верно? – понимающе усмехнулась Лем.
Алеманд вдохнул, выдохнул и ответил с тихой яростью:
– Вам и вашей команде лучше немедленно приступить к ремонту, капитан Декс.
Джаллия – единственное пограничное государство первого порядка, с которым Альконт не рискует ссориться. Это невероятных размеров воздушный корабль, который вдвое, а то и втрое превосходит размерами столицу Альконта, Аркон. Дворцы, улицы, аллеи, четыре воздушных порта – по одному на каждую сторону света.
На Джаллии сосредоточена большая часть торговли Центрального региона. Ежедневно через неё проходят более десяти тысяч рейсов, и знающим людям здесь легко затеряться. Несколько бумажек – отличное прикрытие, когда чудовищный паук бюрократии оплёл сетями всё, даже самые маленькие конторки республики.
Причина процветания Джаллии проста. Она идёт навстречу любому, кто платит. Неприкосновенность же ей обеспечивает статус важнейшего транспортного узла.
Мария Гейц
К новой задаче команда галиота отнеслась без энтузиазма – даже корабельный птерикс Ашур засел на крыше рубки и не подавал голоса.
– Как ты собираешься выкручиваться, а, капитан? – поинтересовался Вильгельм Горрент перед отлётом.
– Они обещали нас отпустить, когда разберутся с кражей.
– Ты знаешь, это очень размытый срок.
Капитан Лем Декс никак не ответила на резонное замечание, и вскоре «Аве Асандаро» взлетел с «Вентас Аэрис».
Галиот прибыл на Джаллию с шестичасовым опозданием, хотя шёл на полных мощностях.
Лем предупредила о задержке, и зарезервированный причал ждал. Капитан надеялась, что получатель догадался запросить у диспетчера информацию о рейсе.
Она быстро получила разрешение на посадку. По её команде Константин Ивин прикрыл балансиры, и «Аве Асандаро» начал снижаться.
Навстречу галиоту выдвинулись манипуляторы-клешни стыковочного дока. На Джалии такие механизмы стояли в трёх из четырёх портов. Там принимали крупные корабли, которые не нуждались в разгоне и не имели плоского основания для приземления на горизонтальные площадки. Дизельные машины обычно прибывали на взлётно-посадочные полосы четвёртого аэродрома.
Сегменты медных полусфер сошлись, оставив мерцающие фиолетовым щели-перекрестья. Константин заглушил двигатели и переключил управление балансирами на рубку. Регулируя форму «чаш», Лем завела галиот в приёмочную зону из четырёх металлических пилонов, которые использовались при стыковке как направляющие. Галиот завис по центру квадрата.
– Посадка, «Аве Асандаро» на месте, – сообщил диспетчерам Вильгельм.
– «Аве Асандаро», подтверждаю. Стыковка.
Клешни сомкнулись. Корабль встряхнуло, и манипуляторы со скрежетом утащили добычу в док.
Лем переключилась на внутреннюю связь:
– Мы угнездились. Кас, скажи Грезе выпустить Милоша.
Помня о случившемся в трюме, капитан ещё на «Вентас Аэрис» приказала запереть Милоша Астазию в каюте и пообещала пристрелить при малейшем намёке на новую глупость.
Предложенный Леовеном Алемандом план был логичным и простым. «Аве Асандаро» передавал груз, словно ничего не произошло. Ещё офицер хотел, чтобы Лем взяла с собой пару пехотинцев, но она отказалась. Из личной неприязни к лейтенанту Юстасу Дирову и опасения, что Измаил Чевли доложил компаньонам о составе экипажа.
«Вентас Аэрис» передал на Джаллию послание агентам Службы государственного спокойствия Алконта. Те приготовились наблюдать за сделкой. Предполагалось, что, как только сообщники Измаила заберут груз, за ними проследят до их укрытия. О дальнейшем плане операции Алеманд не знал.
«Люди лорда Корвунд легко пожертвуют нами ради успеха дела», – вспомнив брифинг, подумала Лем.
– Парни, на выход.
Константин опустил трап пассажирского отсека, и она первой спустилась на причал.
Стрелки часов на диспетчерской башне приближались к семи утра. Жизнь в джаллийском порту текла обыденно. Клерки суетились, торговцы заключали сделки, грузчики перетаскивали товары. Вдалеке размахивал газетами мальчишка. Вся эта рутина резко контрастировала с мрачными мыслями капитана. Её занимала лишь встреча с получателем.
Внизу уже ждал портовый клерк. Капитан расписалась на листе прибытия и протянула служащему накладные. Тот бегло просмотрел документы, убрал в карман спрятанные между ними десять гата и улыбнулся:
– Добро пожаловать на Джаллию, капитан Декс.
– Всегда приятно иметь с вами дело, – ответила она и проводила клерка взглядом.
Устин Гризек привёл Милоша.
Молодой человек выглядел подавленным, виновато косился на членов экипажа «Аве Асандаро» и сильно нервничал. Разговаривавший с ним джентльмен Службы объяснил во всех подробностях, как сильно «господин Измаил» подставил команду Лем. Похищение Длани привело Милоша в ужас. Подобно большинству данкельцев, он искренне веровал в учение Церкви Белого Солнца.
Окинув его пристальным взглядом, капитан повернулась лицом к городу. Доковую зону и административные здания от основных улиц отделяли запруженные портовыми служащими, грузовыми повозками и пассажирами вспомогательные дорожки. Встречающего, партнёра Измаила, видно не было, и Лем подозвала молодого человека поближе.
Он всмотрелся в толпу поверх её плеча и указал:
– Вон там. Человек в красном шарфе и длинном плаще. Это он. Я уверен.
– Тогда пойдём, – капитан взяла Милоша под локоть.
Молодой человек испуганно отшатнулся:
– Мне сказали быть одному, дабы не беспокоились…
– Хорошо. Вперёд, – Лем достала из кобуры левый «кейц». – Смотри, без резких движений. Договорились?
Она села на ступени причала и положила оружие на колено. Милош затравленно оглянулся на неё, вздрогнул и двинулся к обладателю шарфа, стараясь выглядеть спокойно и естественно. Капитану хотелось верить, что получатель спишет бледный вид несчастного заморыша на неопытность в путешествиях. В конце концов, могло его укачать?
Плотный мужчина лет сорока с тёмно-русыми волосами ничем не выдал, что узнал Милоша.
Константин склонился над капитаном и положил широкие ладони ей на плечи:
– Не нервничай.
Лем в ответ провела большим пальцем по барабану револьвера. «Кейцы» придавали ей уверенности, но ситуация была ещё недостаточно напряжённой, чтобы достать из кобуры второй.
Милош пробрался сквозь толпу и подошёл к получателю. Тот встретил его заинтересованным взглядом и покрутил жёсткий ус.
– У вас не найдётся листьев зелёного чая? – робко спросил молодой человек.
– Извини, – получатель спрятал нос в шарф, – только жёлтые сигары.
Милош с облегчением выдохнул: отзыв был верным.
– Привёз? – собеседник сбросил маску безразличия.
– Да, на корабле. Прошу вас.
Милош повернулся к «Аве Асандаро» и поймал взгляд капитана. Она кивнула.
Помощники Чевли направились к кораблю, и Лем под полой жакета незаметно убрала револьвер в кобуру.
– Чего дергаешься? – дружелюбно спросил получатель. – Впервые путешествуешь?
– Ага…
– Ну, ничего. Втянешься.
Когда они подошли, Лем поднялась.
– Капитан Декс, – неловко представил её Милош. – А это господин…
– Вейс, – назвался обладатель красного шарфа. – Чего опоздали? Сложности?
– Нас немного погонял альконский патруль, – почти честно ответила Лем и жестом пригласила всех на корабль. – Пришлось лететь через местный ферритовый заповедник.
– Практически подвиг, – с уважением откликнулся Вейс. – Без повреждений?
– Немного помяла бизань, поцарапалась о пулемётную очередь – мелочи.
– Груз не пострадал?
– Обижаете!.. – капитан открыла перед получателем дверь трюма.
По её знаку Вильгельм отодвинул в сторону панель потайного отсека. Чёрный ящик находился внутри: целый, невредимый и запечатанный так, словно его и не вскрывали.
Насвистывая «Милую сестричку», популярную нынче на Джаллии весёлую песенку, Вейс склонился над грузом.
Лем внутренне напряглась: «Заметит?..»
– Отлично, – получатель распрямился. – Вам не трудно будет помочь его довезти?.. На месте и рассчитаемся.
– Не проблема. Кас, Греза, займитесь.
Устин и Константин переглянулись. Механик подошёл к стене и дёрнул за рычаг, открыв люк грузовой палубы.
– Я сейчас позову платформу, – Вейс двинулся наружу, покручивая ус. – Спасибо за сотрудничество, капитан.
Когда он вышел, Константин шёпотом поинтересовался:
– Мари, ты же в курсе, что Длань охраняется лучше Игорендского дворца?
– Нас это уже не касается, – уголком рта ответила капитан.
– Как будто тебе плевать…
– Именно. Ещё скажи, что меня беспокоит, не шатается ли трон под Маркавином, – Лем дёрнула плечом; сводный брат знал её как облупленную и нарочно затронул больную тему.
Константин отвернулся:
– Я иду с тобой, – и направился к Устину, который уже начал готовить ящик для Вейса.
– Я тоже, – решил Вильгельм.
– А на корабле я, чё, один останусь? – возмутился Устин. – Забыли, что не умею поднимать эту штуку в воздух?
– Жизнь заставит – научишься, – ответил механик.
– Кхм, вообще-то, Греза прав, – заметила Лем, краем глаза приглядывая за Милошем. – Виго, ты с ним. Кас, со мной. Высокий и сильный мужчина будет отлично смотреться рядом с красивой женщиной вроде меня.
– От скромности ты не умрёшь, – штурман покачал головой. – Носик только припудри.
Милош разумно промолчал. Он понимал, что сам точно идёт с капитаном.
Через десять минут подъехал Вейс, и Константин с Устином при помощи погрузчика переставили ящик на транспортировочную платформу.
Лем помогла закрепить его в кузове и села на бортик, закинув ногу на ногу. Механик запрыгнул к ней. У Константина под курткой сверкнули нож и револьвер. Капитан подумала о паре «кейцев» под жакетом. За ношение оружия на Джаллии штрафовали, и она жалела, что сейчас не может позволить себе обрез – её грызло плохое предчувствие.
Милош устроился рядом с Вейсом. Тот завёл двигатель, и платформа двинулась вперёд, заставляя людей расступаться.
По правую руку тянулись причалы. Слева теснились безликие склады. Громко лаяли охранявшие товары джаллийские волкодавы. Несмотря на ранний час, над головой регулярно проплывали корабли. Вейс довольно щурился: небо было высоким и чистым, солнце золотило перья облаков.
Вскоре платформа покинула территорию порта и выехала на мощёную булыжником улицу. Механизм загрохотал, словно готовый вот-вот развалиться на части. К счастью, она быстро повернула к рядам частных складов.
Получатель снова замурлыкал под нос «Сестричку», и Лем подпела.
– Почти на месте, – сообщил Вейс. – Видите открытые ворота?
– Богато живете, – оценил Константин.
Вейс повернул руль, и платформа въехала на территорию заставленного контейнерами склада, нацелив нос на приземистое коричневое здание у дальней стены ограды. Оттуда вышел человек в потёртой куртке. На узком обветренном лице выделялись холодные и равнодушные глаза.
Получатель затормозил рядом с ним, соскочил на землю.
– Подмени меня, – сказал Вейс и обернулся к капитану: – Подождите, схожу за деньгами.
Узколицый, не теряя времени, занял место водителя.
Лем со скучающим видом подпёрла запястьем подбородок. Константин сел с ней спина к спине.
Милош опасливо замер.
Вейс, напевая, исчез среди контейнеров, а «куртка» без единого слова заехал внутрь здания и остановил платформу примерно на середине между воротами и маленькой дверью в конце помещения. Заглушил двигатель, слез и крикнул пару куривших снаружи рабочих. Те мигом отозвались и не без труда стянули груз с повозки.
– Минуту, – капитан спрыгнула на ящик. – Вы заберёте его, только когда я получу деньги.
– Шеф сейчас принесёт, – у узколицего оказался низкий и хриплый голос. – Он же сказал.
– Сначала деньги, – в руках Лем сверкнули «кейцы». – Мы головами рисковали. Платите.
«Куртка» нахмурился:
– Ну, хорошо. Парни, ждите.
Рабочие переглянулись и остались возле ящика. Узколицый вышел и громко позвал Вейса.
Капитан скрестила руки на груди. Константин прищурился, прикидывая расстояние между собой и «курткой».
Через минуту подошёл Вейс. Узколицый обменялся с ним парой слов. Они вместе вернулись.
Получатель достал из кармана плаща деньги:
– Как договаривались. Можете проверить. Извините, меня тут перехватили с парой известий…
Лем забрала гата и беззастенчиво пересчитала.
Удовлетворённо кивнув, капитан спрятала плату во внутренний карман жакета и улыбнулась:
– Благодарю.
– И я – вас, – Вейс лихо щёлкнул по завитку уса. По его знаку рабочие подняли ящик и медленно потащили к двери в дальней стене. – Идёмте-идёмте, провожу.
Константин поморщился:
– Что вдруг за любезности?
– Чего ты, Кас? – капитан легонько ткнула механика локтем. – Он лишь пытается изображать джентльмена.
– Вежливость обычно кстати, – Вейс пижонски перекинул через плечо шарф. – Частная собственность, понимаете?..
Узколицый тем временем прикрыл ворота, оставив только неширокий проход.
– Понимаю… – ответила Лем, подозрительно наблюдая за «курткой».
Вейс неопределённо пожал плечами и вздохнул.
Он шёл спокойно, даже снова начал насвистывать «Милую сестричку».
Однако у ворот его походка резко изменилась. Одним движением Вейс прыгнул через порог, и в ореоле света возник узколицый. В правой руке он сжимал «таган». Дуло блеснуло на солнце.
Три быстрых выстрела слились в один. Лем метнулась в сторону, уходя от пули и отталкивая замешкавшегося Милоша:
– Шевелись!..
Он вскрикнул – так сильно капитан сдавила ему плечи.
Раздались скрежет ворот и лязг цепи. Константин поднялся с пола, где оказался, уклонившись от выстрела. Рванулся вперёд, пытаясь помешать узколицему, но лишь рассадил колено о крепкое дерево дверей.
Лем покачнулась. Милош не то вывернулся, не то её пальцы разжались сами. Время для капитана будто замедлилось, и мир перед глазами расплылся пятнами. Левый бок занемел. Она неловко отступила от молодого человека и прикоснулась к ране. На ладони осталась кровь. Лем попыталась сфокусировать взгляд на пальцах, однако крохотное усилие обернулось взрывом боли в голове.
Капитан медленно осела на пол.
– Раздери Братишка! Заперли! – зло выплюнул Константин и обернулся: —Что дела… Мари!
– Капитан! – Милош подхватил её и прислонил к колесу грузовой повозки. Лем поймала его пулю.
За дверью послышались приказы Вейса, топот и какой-то плеск.
Получатель и «куртка» работали слаженно, словно подготовились заранее. Но сейчас Константину было не до них. Он присел рядом с капитаном, убрал её руку от раны и побледнел.
Закусив губу, механик достал нож и, не церемонясь, разрезал рубаху сестры на талии. Скинул куртку, отодрал от своей сорочки рукав и рассёк надвое. Заткнул рану одним куском ткани и вторым тут же перетянул поверх, пытаясь остановить кровотечение.
Милош следил за механиком во все глаза.
– Братишка, ну чего ты… – истово прошептал Константин, стерев предплечьем пот со лба. – За что ты её так?..
Наложенная повязка становилась багровой прямо на глазах.
– Ей надо помочь, вынести отсюда… – Милош осмотрелся.
Обе двери были заперты, а воздух вокруг показался молодому человеку неожиданно горячим.
Стало жарко, как в полдень где-нибудь в Хара́не.
Константин услышал треск разгорающегося пламени. Вскочив, механик бросился к воротам, дотронулся до них и отдёрнул обожжённые пальцы:
– Сволочи… – в нос ударил запах гари.
Милош тоже почувствовал:
– Это же… огонь! Склад горит!
– Замолчи, – рыкнул Константин.
Он обежал помещение по периметру в поисках запасного выхода. Вторую дверь не только закрыли, но и, похоже, подпёрли чем-то тяжёлым, а окон не было даже под крышей.
Механик подхватил свою куртку, набросил на плечо и яростно врезался в ворота.
– Помогай!
Милош помедлил лишь секунду и присоединился к нему.
Всё тело молодого человека отозвалось болью после первого же удара. Однако он не остановился, навалившись на двери ещё раз, и ещё… и ещё…
«Куртка» запер ворота на совесть: дерево трещало, цепь скрипела, кольца, через которые её пропустили, держались намертво.
Стены начали тлеть. В помещение просочились первые струйки дыма. Константин закрыл лицо рукавом, продолжая таранить ворота, как обезумевший слон – скалу: неистово и безрезультатно.
Гул пламени нарастал, запах гари становился всё острее. У дальней стены рухнула подточенная огнём потолочная балка, окончательно заблокировав дверь и подняв столб искр.
В глазах Константина промелькнула паника. Механик в отчаянии обернулся на грузовую повозку, но её мощности просто не хватило бы вынести ворота. Он перевёл взгляд на потерявшую сознание сестру, взмолился: «Ну же, Братишка, помоги! Она всегда жила по твоим законам!»
И опять обрушился на двери.
Правое плечо ныло. Рядом едва не валился с ног Милош. Снаружи издевательски лязгала удерживавшая ворота цепь.
«Братишка!» – повторил Константин, пытаясь голыми пальцами дотянуться до неё через узкую щель между дверьми – там виднелась пустынная территория склада.
Механик ясно понимал: ещё немного – и, даже если он и Милош каким-то чудом не сгорят живьём, Марию не спасти. На его памяти сестра почти никогда не болела, ни разу не ломала кости и легко оправлялась от любых ран.
«Здоровье, как у Необоримого Гиганта», – шутила она.
Но Мария не была бессмертной.
«Пожалуйста, Братишка!» – игнорируя боль, Константин схватился за раскалённую цепь.
В этот момент с улицы донёсся рёв мотора.
Следом раздался крик:
– Эй! Есть здесь кто?!
– Да!!! Трое!!! – заорал механик. – Нас трое!!!
Через пару секунд за воротами раздались шаги, и кто-то скомандовал:
– Отойдите!
Отрывисто пролаяли четыре выстрела, выбив кольца. Те со звоном грохнулись на землю, утянув за собой цепь.
Щель стала шире. Константин налёг на ворота и распахнул их.
Милош, откашливаясь, вывалился на свежий воздух; голубые глаза слезились от дыма.
Внутрь ворвались солнечный свет, испачканный чадом, и двое мужчин в тёмно-синих плащах.
«Агенты Службы», – догадался механик.
Спасители мгновенно оценили обстановку.
– Что с ней? – крепкий седой человек со шрамом на виске присел рядом с капитаном. – Пуля?
– Угу, – подтвердил Константин.
Седой убрал револьвер и стянул с себя плащ:
– Вот, подойдёт. Мы вас забираем. Помогай…
Вместе с агентами механик расстелил плащ и переложил на него Лем. Лицо капитана было белым, как погребальная алебастровая маска; на лбу и висках выступила испарина.
Константин поднёс ладонь к носу сестры, пытаясь ощутить хотя бы намёк на дыхание.
– Не отвлекайся, – резко посоветовал седой. – Взяли!..
Они втроём подхватили плащ и вынесли капитана во двор. Милош с трудом поднялся на ноги и поковылял за ними к экипажу.
– Здесь никого нет, сэр! – отрапортовал ещё один человек в синем, ждавший возле блестящего хромированными фарами чёрного «скорда». – Вторая группа продолжает преследование.
– Ясно, – ответил седой. – У нас раненая. Везём в…
– На «Аве Асандаро» есть доктор, – перебил Константин. – Это совсем близко. Седьмой прич…
Он осёкся, поняв, что уточнения не нужны.
Седой посмотрел на него, на Лем, перевёл взгляд на водителя и распорядился:
– К кораблю. А я – за второй группой. Надо достать подонков.
Второй агент помог Константину аккуратно уложить капитана на заднем сиденье. Милош сел напротив в углу, механик – посередине, помощник – с краю. Водитель нажал на газ, и «скорд» тронулся с места.
Большой экипаж с коротким обтекаемым капотом и обшитым тонкими стальными панелями деревянным кузовом шёл плавно, словно шофёр знал на Джаллии каждый камень.
Сидевший рядом с механиком агент убрал оружие в кобуру, точно происходившее было чем-то будничным. Милош закрыл глаза руками и тихо, истово молился.
Константин, забыв обо всём, смотрел на сестру.
«Продержись, Мари. Выживи», – он с хрустом сжал кулаки.
Экипаж понёсся через портовую зону.
Второй агент посмотрел в окно и махнул рукой:
– Здесь!
Водитель затормозил. Скрежет колёс вывел Константина из оцепенения.
– Что-то тут неладно, кажется… – выглянул на улицу Милош.
Механик отодвинул парня, вылез из экипажа и увидел беспокойно кружившего над доком Ашура. На причале лежали несколько коричневых перьев, возле трапа блестела кровь.
За посадочным механизмом промелькнула тень.
– Виго! – узнал силуэт Константин.
Темноволосый человек выглянул из-за ближайшей клешни-манипулятора и, убедившись, что опасности нет, подбежал с дробовиком наперевес.
– Целы? – хрипло осведомился Вильгельм. – К нам наведались двое, но Ашур их учуял. Греза пристрелил одного, я – второго.
– Всё прошло тихо?
– Никто не заметил. Оба тела уже внизу. Надеюсь, их хорошо перемололо джаллийскими винтами.
Штурман скользнул глазами по «скорду»:
– А где капитан?..
Константин взглядом указал на заднее сиденье. Вильгельм посмотрел внутрь экипажа.
– Хозяйкины псы! – он перекинул ремень дробовика через плечо. – Что же ты сразу не сказал?! Ко мне её! Немедленно! Столбом не стой, олух Гадалкин!
Второй агент устало повернулся к водителю:
– Похоже, и тут не слава Солнцу. Глуши мотор, мы здесь надолго.
Переоборудованная под лазарет каюта была маленькой, но стерильно-чистой и с ярким освещением. Лекарства и инструменты находились под замками в надёжно привинченных к стенам деревянных шкафах со стеклянными дверьми. Посередине стояли медицинский стол и две капельницы с телескопическими штангами.
В углу уже сидел Устин. Голову охватывала повязка, закрывавшая один глаз; губы кривились от боли, но парень терпел и молчал.
Когда внесли капитана, он попытался встать.
– Не двигайся, идиот, – шикнул на него Вильгельм и указал, куда положить Лем: – Быстрее, быстрее…
После того, как агент с механиком устроили её на медицинском столе, штурман выгнал их и склонился над капитаном. Обычно на Лем всё заживало как на собаке, но при такой большой кровопотере ей могло и не повезти.
– Дура, – в сердцах сказал Вильгельм. – Ножницы мне, Кас!
Ныне официально именуемое «Службой государственного спокойствия» ведомство создано 15 марта 1598 г. по приказу королевы Элеоноры Илари́нд.
Она была умной и дальновидной правительницей. «Горе стране, у которой есть меч, но нет кинжала», – её слова, произнесённые при подписании учредительного документа; они же выбиты над входом в штаб-квартиру Службы. Первым руководителем стал один из верных советников и союзников Элеоноры – достопочтенный граф Аркинд.
Изначально высшее общество отнеслось к нововведению неодобрительно, пусть никто и не осмелился открыто возражать против королевской воли. Тем не менее Служба государственного спокойствия получила среди аристократии ироничное прозвание «Службы лорда Юлиана Аркинд».
Шутка прижилась. По сей день альконскую Службу безопасности упоминают по имени нынешнего начальника, а сотрудников называют не иначе, как её «джентльменами» и «дамами».
Альберт Корвунд
– Итак, все целы? – мужчина лет тридцати изучал городской план.
– Относительно, сэр, – кивнул Гай Мо́рцкий, сержант джаллийской группы, и привычным жестом провёл пальцем по полускрытому сединой шраму на виске. – Капитана ранили, но их доктор – настоящий волшебник. У юнги… не повезло мальцу. Остальные и наши агенты целы.
– Похитителей взяли? Копию?
Собеседника Морцкого звали Севан Ленид. Он был невысок и смугл. Тёмно-синие глаза и густая коса чёрных волос выдавали в нём уроженца Гита. Тёмно-синий же мундир с лейтенантскими погонами и двумя серебряными дубовыми листами на воротнике – принадлежность к Службе государственного спокойствия Альконта, Службе лорда Корвунд.
– Они словно провалились сквозь Джаллию.
«Словно провалились» описывало ситуацию полностью.
Севан провёл по карте пальцами, будто это могло помочь обнаружить преступников. Вейс с подельниками бесследно исчез вместе с подложным грузом. У гитца не укладывалось в голове, как он сумел не только затеряться сам, но и незаметно спрятать ящик весом в двадцать стоун.
– Но мы знаем, на чём они улетели, – добавил Морцкий. – Найдёте концы?
Севан выпрямился, растирая правое запястье; рукав смялся, приоткрыв серую и покрытую шрамами кожу. Старый ожог сегодня зудел особенно неприятно.
– Отыщу. На складе больше ничего?
– Пока нет. Сейчас там работает один мой внимательный молодчик. Если есть малейшая зацепка, не упустит.