Назавтра Маша с цифровым фотоаппаратом и видеокамерой наперевес ждала меня на трамвайной остановке в половине девятого утра утра. Обычного мобильника для такого торжественного дня ей было недостаточно. С утра пораньше она нарядилась в ультракороткую зеленую плиссированную мини-юбочку, и на полуметровых шпильках. Я с ужасом подумала, что для поездки на трамвае наряд малопригоден. Но народу с утра на остановке не наблюдалось, мы бодро впрохнули в полупустой трамвай и покатили охотится за звездами. Признаюсь честно, мне это занятие казалось абсолютно напрасным убийством времени, но Маша, с детства мечтавшая попасть на сцену, нашу попсу обожала. Мы зашли в стеклянный вестибюль гостиницы, устроили в мягких креслах и приготовились к звездной охоте. Но звезды все не шли. Через час я засомневалась – а вдруг у Маши неверные сведения, и знаменитости живут совсем в другом отеле?
– Маш, пошли хоть пол лесу пройдемся! – взмолилась я еще через полчаса ожидания. – Раз уж в лесопарк приехали, давай позагораем на полянке у озера, что ли?
– В субботу будешь загорать! – отрезала Маша. – Представляешь, вот сейчас мы на полчаса отойдем, и все знаменитости тоже уйдут. Получится, мы зря приехали? Ты ведь завтра ехать сюда не захочешь?
Меня передернуло. Нет уж, вставать в семь утра, опять не появиться на работе, и все для того, чтобы весь прекрасный весенний солнечный день провести в застекленном вестибюле? Маша права, лучше уж сегодня весь срок отсидеть. Решено, до полудня я даже с места не сдвинусь.
Еще через час нервы сдали у Маши.
– Полька, а может, я ошиблась? – растерянно проговорила она. – Может, название гостиницы перепутала? Мы точно туда пришли?
– Я-то откуда знаю? – резонно возразила я.
– Ладно, посиди тут, я обойду этот отель снаружи, осмотрюсь.
Я покорно согласилась покараулить одна. Какая разница, день все равно пропал зря. Маша куда-то упорхнула, и вот тут-то, по закону подлости, в вестибюле появился молодой, но очень популярный певец Дашков. Вблизи оказалось, что он намного меньше ростом, чем казалось на голубом экране. Белокурый, довольно полный красавчик медленным шагом пересек вестибюль, подошел к небольшому кафе в глубине, огляделся, и вновь начал плавной походкой разгуливать по вестибюлю, растерянно озираясь по сторонам. Я была подумала, что он назначил кому-то встречу, и теперь ищет своего визави, но тут певец, осмотрев совершенно пустой вестибюль, увидел занятое мною кресло и явно нацелился на меня, как на единственного зрителя. Приосанился и своей плавной походкой двинулся к моему креслу. Я от удивления раскрыла рот. Не дойдя на меня пару шагов, Дашков крутанулся на каблуках и так же размеренно пошел прочь. Дойдя до столиков кафе, он вновь развернулся и пошел ко мне. Я ошеломленно провожала его взглядом. Намотав пару кругов, певец опустил голову и понуро поплелся было к лифту, как в вестибюль влетела запыхавшаяся Маша. Увидела спину Дашкова и завизжала:
– Полька, смотри, живой Дашков!
Певец тут же ожил. Он расправил плечи и гусарской походкой загарцевал к приплясывающей от восторга Маше. Та рванулась к нему навстречу, и, чуть не сбив с ног, для равновесия ухватила его за воротник нарядной голубой рубашки.
– Толя, можно я с вами сфотографируюсь? – в восторге прокричала подруга.
– Конечно-конечно, я люблю своих зрителей! – с неменьшим восторгом прокричал Дашков. Маша подлетела ко мне и сунула в руки фотоаппарат.
– Поля, сними нас вместе! – и вновь полетела к Дашкову. Он ласково приобнял ее за талию и с широкой улыбкой уставился в объектив. Маша на своих шпильках была выше его почти на голову. Слегка смутившись, она пригнула голову к плечу певца, и он тут же предложил:
– Вы не волнуйтесь, я на цыпочки встану, чтобы вам удобнее было!
Глядя, как радуются съемкам певец и Маша, я тоже воспряла духом. Как же немного людям надо для счастья! А я – прямо как старая зануда, постоянно людям настроение порчу. Через минут двадцать фотосессия была наконец закончена, и, надавав нам кучу автографов, певец, чуть не подскакивая от радости, бросился к появившейся в вестибюль немолодой парочке со словами:
– Видите, какой я популярный, даже из номера выйти не могу!
Я зажала рот рукой, чтобы не рассмеяться, и, не слушая возражений Маши, буквально силой выволокла ее из гостиницы. Маша сопротивлялась и хотела подежурить еще, но я решила, что программу минимум мы выполнили, и мне все же пора на работу. Кое-как мне удалось уговорить Машу уехать, пообещав, что в воскресенье, когда мой салон закрыт, мы с самого утра засядем в отеле. А Оскар и Саша будут пока отсыпаться на пляже у озера.
В салон я приехала в половину пятого. Синтия встала мне навстречу:
– Полина, в твоем кабинете тебя клиентка ждет, уже часа полтора. Сначала здесь сидела, потом я подумала – а вдруг тебя еще долго не будет, чего женщину мучить…
– А ты ее на завтра не пыталась назначить?
– Нет, она сказала, что вы с ней вчера договорились, и она будет ждать, сколько надо…
Наверняка Елена Дмитриевна. – грустно подумала я.
И что мне ей сказать? Во всем виноват ваш сын? Он сам себя похитил, сам себе отрезал палец, украл у вас полмиллиона и уехал кутить с подружкой? Поэтому вы ни о чем не беспокойтесь и спите спокойно? Но мать Вилора не нуждалась в моих объяснениях. При моем появлении она встала со стула и тихо сказала:
– Полина, ко мне сегодня ночью сын приходил.
– В смысле, он жив? – не врубилась я.
– Нет, во сне. Сказал, что это я его погубила. Он любил девушку, хотел жениться, а я не позволила. И теперь он там, куда я никогда не попаду. И даже после моей смерти мы не встретимся.
Я попросила женщину сесть, взяла другой стул и села рядом.
– Елена Дмитриевна, сон нехороший, я согласна. Но вы не думаете, что это не сын, это вы сами себя во всем вините?
– Нет. Я знаю, это Вилор приходил. Земфира, вы же ясновидящая. Раскиньте ваши карты, и скажите честно: он жив?
Я со вздохом достала колоду Таро. Разумеется, со вчерашнего дня их ответ не изменился. Вилор был мертв. Вслух я этого говорить не стала, но, посмотрев на мое лицо, несчастная женщина даже не стала задавать уточняющие вопросы.
– Я сегодня утром уже была у следователя. – почти прошептала она. – У того самого, который ваш знакомый. Он уверяет, что анонимные записки написаны самим Вилором. Мой мальчик – левша, и анонимки написаны с левым наклоном. Он так уверен. что Вилор все затеял сам, что не хочет его искать. Я теперь только вам верю. Вы его найдете, вы мне это вчера обещали.
Я отвела глаза. Сгоряча я всегда наговорю лишнего, а что мне делать теперь? То есть что делать, понятно – опрашивать подруг Наташи и друзей Вилора. Но вот кого искать – сбежавшего мальчика или банду похитителей? Жив Вилор или мертв? В любом случае, слово не воробей, отвертеться от поисков уже не удастся. Ладно, попытаюсь вечером надавить на Машу, а через нее – на Оскара. В любом случае, подруга у меня в долгу за фотографии с Дашковым. Я пообещала Елене Дмитриевне сегодня же заняться поисками сына, и женщина ушла.
Работать мне уже не хотелось. Я вспомнила, что собиралась отпустить пораньше бессменную Синтию, но настроение было настолько мрачным, что я решила вновь нарушить договор с совестью и уйти пораньше сама. Синтия с пониманием покивала, и я вышла на улицу. Светило мойское солнышко, люди вокруг ходили практически без одежды и бездумно радовались жизни. А у меня в голове крутилось философское "Помни о смерти". Ну кто меня дергал за язык, зачем было обещать клиентке, что я отыщу ее сына? Через пару часов мучений я позвонила Маше.
– Марья, поехали к твоему жениху на работу. Пусть ознакомит нас с делом о похищении Вилора Таганцева.
Маша было засопротивлялась, но я напомнила про совместное дежурство в лесном отеле, и про долг, который платежем красен. С тяжелым вздохом подруга покорилась обстоятельствам. На проходной Машу знали, и через час мы вдвоем заходили в кабинет Оскара. Он встал нам навстречу.
– Оскар, можешь злиться на меня, сколько хочешь, но парня надо срочно искать. Я уверена – Вилор мертв.
– Я знаю. – сухо сказал Оскар. – Тело час назад обнаружено, по всем приметам, это Таганцев. Я уже пригласил его мать, и сейчас мы с ней поедем на опознание.