Глава 3.


– Вы знаете, это кольцо отец подарил Вилору два года назад, когда ему стукнуло 16 лет. – пояснила Елена Дмитриевна. – Ему самому кольцо от деда досталось, фамильная ценность, И оказалось, что у сына руки уже больше, чем у папаши, представляете? Вилору колечко только на мизинец налезло, а Глеб его на среднем пальце носил! Вилор так гордился печаткой, всем демонстрировал… Даже на ночь не снимал. А за два года рука сильно выросла, и недавно мы поняли, что кольцо практически вросло, она не снималось больше. Даже с мылом его пробовали сковырнуть, ни в какую. Мы с отцом даже шутили иногда – мол, решат ограбить – вместе с пальцем колечко снимут. Дошутились… – она захлебнулась рыданиями.


– Ну хорошо, палец ему отрезали… но ведь не убили? – я была в полной растерянности.


– Не знаю… – прошептала женщина. – В эту же полночь отец отвез на пустырь записку, что мы соберем деньги в течение двух дней, пусть нам только разрешат услышать голос Вилора. Назавтра в ящике лежал миниатюрный диктофон, и мы слышали стоны нашего сына… И еще в конверте была записка – через два дня двадцать миллионов в том же месте на пустыре, никакой полиции и посторонних лиц, и наутро сын к нам вернется.


Она продолжила тихо рыдать, склонившись над столиком. Впрочем, я уже поняла все. Выждав минут пять, для порядка спросила:


– И когда вы передали деньги?


– Четыре дня назад. – с трудом выговорила женщина. – У нас не было таких денег дома, это ж понятно. Муж бизнесмен, но печатного станка у него нет. Мы заложили в банке, с которым постоянно сотрудничаем, гостиницу в центре города, мы ее только-только построили, с нуля, даже продавать не хотели, решили сами гостиничный бизнес попробовать. Хорошо, банк в наше положение вошел, на следующий день деньги наличкой выдал. Глеб пакет с деньгами на пустырь отвез и сразу уехал, и с тех пор мы ждали. Из дома не выходили, телефон не занимали… Все думали – вот-вот он войдет… Или позвонит… Да что угодно, пусть бы даже еще денег потребовали. Мы бы хоть знали, что он жив… – слезы снова хлынули из ее глаз.


– А полицию когда обратились?


– Вчера… Вчера утром. Мы поняли, что не дождемся… Показали им палец, записки, кассету… Они нас ругали, представляете! Говорили, что мы должны были обратиться сразу, лишь получив палец, и они тогда… Они тогда… Нашли бы тех, кто взял деньги… А теперь – никаких концов!


– Постойте, как никаких? А Наташа? Она что-нибудь знает?


– Я о ней не подумала. – от удивления женщина даже перестала рыдать. – Земфира, я вас умоляю… Я на полицию не надеюсь, они только нас обвиняют… Сделайте что-нибудь!


– Зря вы так думаете. – решительно сказала я. – Полиция наверняка уже допросила и Наташу, и Агату, и еще кучу друзей Вилора, Возможно, вашего сына вот-вот найдут.


– Умоляю!


– Ладно. – сдалась я. – Давайте вместе с вами съездим к следователю, скажете, что я ваш психотерапевт, пусть нам расскажут, как идет следствие. Может, что-нибудь и придумаем.


– Идемте! – женщина вскочила с места. Я вздохнула, вставая вслед за ней. Ну вот, опять придется бросить салон на администраторшу Синтию. И ладно бы в первый раз, но я постоянно занимаюсь работой частного сыщика вместо своей прямой обязанности – гадать людям, снимать с них порчу и венец безбрачия, словом, дурить головы и успокаивать нервы. Плохая из меня хозяйка, и вообще, ну почему я не умею людям отказывать? И ведь помочь ничем не могу, наверняка похитители, получив деньги и убедившись, что их не засекли, просто убили мальчика. Это же классика жанра – похищенных никогда живыми не возвращают. Но самый большой сюрприз меня ждал у управлении полиции, когда Елена Дмитриевна после серии звонков и переговоров завела меня в кабинет следователя. За широким письменным столом, вытянув вперед длиннющие ноги, собственной двухметровой персоной возвышался Оскар Белов, жених Маши и мой хороший друг.


– Гражданка Таганцева, вы с кем… Полина, тебя-то как сюда принесло? – изумился он. Я молчала, уткнувшись глазами в пол. Мне на самом деле было очень стыдно.


– Елена Дмитриевна, подождите, пожалуйста, пару минут в коридоре, нам с Полиной надо серьезно побеседовать. – мягко обратился Оскар к моей спутнице. Дождался, пока она выйдет, и во все горло рявкнул на меня:


– Опять в сыщика играешь?!


– Ничего подобного! – ко мне наконец вернулся пропавший дар речи. – Ко мне пришла женщина и, заливаясь слезами, долго умоляла помочь. Ты думаешь, у меня сердце каменное?


– И чем же ты собираешься ей помочь? – ехидно поинтересовался Оскар.


– Найти сына. – я решила быть предельно краткой.


– Сам найдется, когда денежки закончатся.


Не веря своим ушам, я обалдело посмотрела на него:


– Его родители тоже сначала подумали, что он сам себя похитил. Но палец…


– Для восемнадцатилетнего подростка отрубить себе палец – раз плюнуть. Надо же перед подружкой удаль молодецкую показать. Кстати, мы уже провели экспертизу, так вот, пальчик удаляли под местной анестезией. Короче, храбрец сначала вколол себе ампулу новокаина, и лишь затем хряпнул по нему топориком. Или ты считаешь. что это похитители такие добренькие ему попались?


– И где, по-твоему, он теперь?


– Умотал куда-то со своей подружкой. Может, в Сочи подались. Или еще куда-нибудь, в теплые края. Ничего, деньги закончатся, вернутся.


– Наташа тоже исчезла?


– Разумеется, одновременно с дружком сердечным.


– Но если они улетели… Вы что, в розыск их не объявили?


– Вчера вечером объявили, но ведь столько дней после побега прошло… Они могли давным-давно поездом в Москву или Питер уехать, там никаких документов предъявлять не нужно. А дальше – земной шар велик. И когда в кармане двадцать миллионов – он кажется еще больше.


– Ты, поэт хренов. – взъярилась я. – Слушай сюда: Вилор мертв!


– Чего обзываешься! – обиделся Оскар. – Мне тут Машка сборники поэтические подсовывает. хочет сама к нашей свадьбе песню сочинить. То есть стихи сочинять не берется, надеется выбрать наиболее музыкальный и музыку к нему подобрать. Так я уже сам начинаю исключительно стихами разговаривать, пока, правда, только белыми. А иногда на былинную речь тянет…


– Ты меня слышал?!


– Про Вилора? Слышал, разумеется. Угомонись, Полька, он жив и здоров, кутит где-нибудь со своей девицей-красавицей… Ну вот, точно, на былинный сказ потянуло.


– Вы друзей Вилора и подруг Наташи опросили? Что, к примеру, Агата говорит?


– Агаты Бодровой в данный момент в Городе нет, она примерно неделю назад уехала к бабушке в Саратов. Через две недели вернется, и мы ее подробно расспросим. Но поверь, никаких оснований для паники нет.


Чего же ты его мать не успокоил?


– Да не только я, все отделение ее весь вчерашний день успокоить пыталось! А она знай плачет: погиб мой сыночек, я материнским сердцем беду чую. Если ты ее успокоить поможешь, мы тут все скинемся и тебе букет роз купим, самый роскошный. Или хочешь, в ресторан тебя отведем? То есть не я, конечно, я человек почти женатый… Кто-то из холостых сослуживцев? Ой, черт, забыл – ты же замужем!


– Если так уверен, что он жив, объявляй в международный розыск. Через Интерпол ищи!


– В общем так, Полина. – твердо произнес Оскар. – Или ты немедленно успокаиваешься, уходишь из отделения и уводишь с собой эту несчастную, или… Или я тебя на свадьбу не приглашу!


Выпалив эту страшную угрозу, он сам смутился и покраснел.


– Я сама к тебе не приду… бюрократ несчастный! – вне себя от злости, выкрикнула я первое пришедшее на ум ругательство. – И Машу… тоже на свадьбу не пущу! Из-за таких, как ты, преступники на свободе разгуливают! – и я выскочила из кабинета, в ярости хлопнув дверью.


Подлетев к сидящей в коридоре Елене Дмитриевне, я в сердцах выпалила:


– Не беспокойтесь, я обязательно найду вашего сына! Ну, в крайнем случае… В крайнем случае, найду похитителя.


Из полиции мы с матерью Вилора вышли вместе. Проводив ее до черного "Вольво" с персональным водителем, я на трамвае поехала прямиком к Маше. Хорошо, что подруга оказалась дома. Ворвавшись в прихожую, как тайфун, я с порога налетела на нее:


– С твоим Оскаром больше не разговариваю! Он меня не хочет на свадьбу приглашать!


Через четверть часа, напившись чаю и отведав купленных в ближайшей кондитерской эклеров, я слегка успокоилась, изложила Маше в лицах все события минувшего утра и приготовилась слушать ответ.


– Полька, я Оскара не оправдываю, он не имел права тебе угрожать! Надо же, на свадьбу он не пригласит! Да ты не просто гостьей, ты подружкой невесты будешь, так что не беспокойся ни о чем. А вообще – ты же прекрасно мужиков знаешь, чего только они сгоряча не наговорят!


– Ладно, считай, проехали. А вот как тебе то, что он пропавшего мальчика искать не собирается? Даже его друзей и подруг опросить не удосужился!


– Поля, но почему ты так уверена в своей правоте? А если все так, как говорит Оскар? Парня родители выгнали из дома, он обозлился и решил их на крупную сумму развести. Они с подружкой посчитали, что полмиллиона им на полжизни хватит, и вперед!


– А отрезанный палец?


– Понял, что родители ему не поверили, и сдуру хряпнул по мизинцу – вот, дескать, вам доказательство, гады!


Я задумалась. Все вроде выходило складно, но какая-то мелкая деталь царапала мозг. Наконец, я поняла, что меня смущает.


– Хорошо, сдуру мог хряпнуть… а ампула новокаина? Он что, постоянно ее с собой носит, и она случайно под руку подвернулась?


– Да сбегал в аптеку и купил.


– Согласись, это уже не минутный порыв, это обдумать надо.


– Ну хорошо, сначала был порыв отрубить палец, а потом боли испугался и все обдумал. Ты считаешь, в 18 лет парень вообще думать не умеет?


– Маша, поверь мне – Вилор мертв.


– Я с тобой не спорю, но вот для следователя – какие у тебя доводы? Твоя интуиция?


– Да, для Оскара это не довод. Если уж он в интуицию матери парня не верит…


– Что-то у нее интуиция вообще молчала, пока она отрезанный палец не получила.


Я промолчала. Машина спокойная речь подействовала на меня умиротворяюще, и я заколебалась: в самом деле, я девушка впечатлительная, рыдания Елены Дмитриевны полностью выбили меня из равновесия, вот я и навоображала невесть чего. Наверное, все так и есть, как говорят Оскар и Маша. Но как же мои карты? Я потрясла головой, отгоняя вновь нахлынувшие черные мысли. Между тем Маша налила мне еще чаю, и мы уже мирно продолжили беседу. Правда, пропавшего мальчика она не касалась. Мы горячо спорили о том, в каком платье должны быть на свадьбе подружка невесты. Я, как приличная замужняя дама, настаивала на скромном коротком сиреневом сарафанчике, а Мария требовала надеть что-то длинное, с кружевами, алое или оранжевое, чтобы сильнее оттенить белоснежную невесту. Но изысканная машина красота, которую газетчики сравнивали когда-то с красотой Снежной королевы, вовсе не нуждалась в дополнительной подсветке. Лишь через пару часов я вновь вернулась к мучающей меня теме:


– Маш, так что мне теперь Елене Дмитриевне сказать? Ну, матери Вилора?


– Скажи, что ищешь. Может, через какое-то время у парня совесть проснется, и он сам даст о себе знать. Слушай, пошли со мной в "Динамо-шопинг", там новый отдел вечерних платьев открыли. Хочу себе платье на второй день свадьбы выбрать.


– Вы что, два дня собираетесь гулять?


– Почему бы нет? В первый придется кучу непонятного народа пригласить – всю родню Оскара с окрестных деревень, всех его сослуживцев, всех девчонок с моего универа и так далее. Зато второй день – только для самых близких друзей.


– Ладно, поехали за платьем. – согласилась я, с тоской думая, что рабочий день в разгаре и мое место, по совести, в гадальном салоне. Ладно, не отказывать же лучшей подруге, да и самой успокоится надо. А Синтия с работой справится и без меня. – Но учти, я оба дня буду в своем сарафане!


В торговом центре "Домино-шопинг" мы провели несколько упоительных часов. Маша примеряла без разбору все платья, хоть слегка претендовавшие на роль вечерних. Зачем она это делала, было не совсем ясно, поскольку покупать она собиралась платье определенного фасона: с узкой короткой юбочкой, продолженной длинным кружевным подолом, слегка драпирующим стройные ноги. Такого платья в торговом центре не оказалось. Я тем временем примеряла летние брючные костюмы, хотя тоже не собиралась их покупать. Перемерив весь торговый центр и ничего не выбрав, усталые, но довольные, мы с Машей уселись за столиком кафе на втором этаже.


– Полина, поехали завтра с утра в лесопарк! – выпалила Маша.


– Загорать? – не поняла я.


– Да ты с Луны свалилась! Завтра в нашем городе "Звездный десант" начинается, все мои любимые звезды приедут! Я специально узнавала, в какой гостинице они живут, поехали, покараулим в вестибюле.


– Ну, подкараулим, и что дальше? – удивилась я.


– Автограф возьмем, если повезет, еще и сфотографируемся. Ты что, забыла? Я ведь тоже чуть не стала певицей. – грустно сказала Маша. – Хоть вспомню молодость.


– Тебе сколько стукнуло, 21? Действительно, старуха.


– Какая разница? Через месяц замуж выхожу, так что жизнь, считай, закончена. Ладно, не будем о грустном, ты лучше ответь – завтра поедем?


Завтра, если мне не изменяет память, должна была наступить среда, и меня ждали подчиненные, то есть гадалки в родном гадальном салоне. Сегодня они меня не дождались, так что, еще и завтра на работе не появляться? С другой стороны, не отказывать же любимой подруге накануне ее свадьбы? Ладно, нашла я компромисс с больной совестью, с утра пораньше мы с Машей поедем караулить знаменитостей, а к трем вечера, ну, самое позднее к четырем, я приду в салон и отпущу на волю всех, включая Синтию. Пусть девушки отдыхают, я сама буду и на звонки отвечать, и клиентов принимать.

Загрузка...