Лейтенант Уваров тем временем спустился на третий этаж и позвонил в квартиру, расположенную под квартирой Крупенникова. Дверь ему открыли сразу. На пороге стояли двое: мужчина в широченных трусах – что-то среднее между семейными и боксёрскими – и паренёк лет двенадцати.
– Санька, – обратился к пареньку мужчина, – иди принеси мне майку, а то неудобно перед людьми с голой грудью стоять.
– Так она у тебя, батя, не голая, а мохнатая, – хихикнул паренёк.
– Поговори у меня ещё, – беззлобно прикрикнул на него отец и посмотрел на оперативника: – А вы, как я понимаю, из полиции.
– Точно! Дмитрий Михайлович Уваров – лейтенант.
– Старшой? – спросил мужчина. И, как показалось Дмитрию, в его голосе прозвучала надежда.
– Пока просто лейтенант, – невольно улыбнулся оперативник.
– Ну да, молодой ещё. Все звёзды впереди, – приободрил его мужчина, которому к этому времени сын уже принёс майку. – А вы, значится, из-за соседа.
– Да. Ваш сосед сверху, Анатолий Иванович Крупенников, убит.
– Тут уже про это все знают. – Мужчина сделал широкий жест рукой.
– Представьтесь, пожалуйста, – попросил оперативник.
– Пузырчатый! – выпятив грудь, гордо заявил мужчина.
– Простите, – оперативник несколько раз взмахнул по-девичьи густыми и длинными ресницами.
– Пузырчатый это я! Фамилия у меня такая! У нас все в роду Пузырчатые, – обиженно проговорил мужчина.
– Понятно. А как ваше имя-отчество?
– Евдоким Владимирович Пузырчатый.
– Хорошо, Евдоким Владимирович, – серьёзно проговорил лейтенант, – следствие нуждается в вашей помощи.
После слов оперативника Пузырчатый сразу успокоился и, почувствовав себя чуть ли не пупом земли, заявил:
– На это мы всегда готовы! В смысле выполнить свой гражданский долг и помочь нашей родной полиции.
– Спасибо, – скрыл улыбку оперативник и спросил: – Вы вчера вечером ничего подозрительного не слышали? Может, в квартире над вами шумели? Ссорились?
– Да нет, вроде ничего. Если вы имеете в виду вчерашний день.
– А что, шум и ссоры были в другие дни?
– В другие были, – признался Пузырчатый, – я сам шумел! И дядя Толя тоже!
– Вы хотите сказать, что вы поссорились с Анатолием Ивановичем Крупенниковым?
– Я с дядей Толей? – скорчил обиженную мину Пузырчатый. – Да ни в жизнь!
– Как же понимать тогда ваши слова?
– А так и понимать, что этот гад Серый совсем распоясался!
– Погодите, Евдоким Владимирович! Вы меня совсем запутали! Какой гад? Какой серый? У вас что, в подъезде змей держат? И одно животное сбежало от хозяев?
Сбоку, с той стороны, что не попадала в поле зрения оперативника, раздался смех, а потом оттуда вынырнул паренёк.
– Ну, ты, батя, даёшь! Тоже мне мастер декламации! Совсем человека запутал!
– Цыц! Поросль языкастая! Иди отсюда! Без тебя разберёмся.
– Как же, разберётесь, – ничуть не испугавшись отцовского гнева, проговорил подросток. И пояснил оперативнику: – Отец имел в виду соседа сверху, Серегу. Он как музыку свою врубит, так у нас рюмки в буфете пляшут.
– Не только рюмки, – насупился Пузырчатый-старший, – а вообще вся посуда.
– Что же, у вас слышно музыку с пятого этажа?
– Не только у нас – и у тёти Веры.
– А это кто?
– Соседка, что под нами живёт.
– Так, товарищи Пузырчатые, – распорядился лейтенант, – давайте по порядку. Попрошу вас представиться, – обратился он персонально к пареньку.
– Санька.
– То есть Александр Евдокимович? – уточнил оперативник.
– Ага.
– Правильно ли я вас понял, Александр Евдокимович, что на пятом этаже живёт меломан Сергей?
– Какой ещё меломан?! – возмутился Пузырчатый-старший.
– Батя, меломан – это любитель музыки, – снисходительно пояснил отцу сын.
– Он не меломан! Он садист! – взревел Пузырчатый-старший.
– Как фамилия этого Сергея?
– Сергей Никифорович Савельев он.
– Так и запишем, – оперативник сделал пометки в своём блокноте. И спросил: – Савельев нарушает тишину и мешает соседям отдыхать?
– Он жить нам всем мешает!
– Крупенников ссорился с Савельевым?
– С ним кто только не ссорился, – набычился Евдоким Владимирович.
– То есть он бурно реагировал на ваши замечания?
– Ещё как бурно! Один раз бухой был и пообещал всех нас перестрелять из охотничьего ружья.
– Прекрасно.
– Да что же тут прекрасного? – искренне возмутился Пузырчатый-старший.
– Это я не в том смысле, – спохватился лейтенант.
– А в каком?
– В том, батя, что у них подозреваемый появился, – со знанием дела пояснил подросток. И спросил Уварова: – Разве дядю Толю из ружья застрелили?
– Не важно, как именно его убили, – уклончиво ответил оперативник.
Пузырчатый-старший пожевал губами и надолго замолчал. А потом всё-таки выдал:
– Вчера-то скандала не было.
– Убить можно и по-тихому.
– Как это?
– Не обязательно скандалить перед убийством. Особенно если убийство запланированное.
– Так вы что думаете, что его Серый, что ли? – с озадаченным видом спросил Пузырчатый-старший.
– Следствие разберётся, – привычно ответил оперативник.
– Не знаю, не знаю, – покачал головой Пузырчатый-старший.
– Больше ваш сосед сверху ни с кем не ссорился?
– Нет. Дядя Толя вообще человек мирный. Был. – Евдоким Владимирович вздохнул и сказал: – Вот только жениться он собрался.
– Вы говорите это таким тоном, словно жениться плохая примета.
– Насчёт приметы не знаю, – ответил Пузырчатый-старший, – но тёща сразу сказала, что это не к добру.
– В смысле? – удивился оперативник.
– Бабушка сказала, что слышала, как в трубе домовой гудел, – пояснил Пузырчатый-младший.
– В трубе гудит ветер, – наставительно проговорил оперативник. И спросил: – А как вашу соседку снизу зовут, ту, что под вами?
– Вера Игнатьевна Поликарпова.
– Спасибо. Закрывайтесь.
Спустившись на второй этаж, оперативник вытер пот со лба. Ему нравилось общаться с людьми, но он до сих пор не привык к их странностям. Хотя его собственная бабушка всегда говорит, что каждый человек имеет право на своих собственных тараканов. Однако Дмитрий, ещё не растерявший юношеского максимализма, нередко спорит с ней. Вот Фёдор с бабушкой никогда не спорил и поэтому, как шутила сестра, всегда сыт, пьян и нос у него в табаке. Хотя всё это один сплошной поклёп на благородное животное. Фёдор – это кот, любимец семьи. И он не пьёт и не курит. Хотя хорошо покушать Федя любит, и бабушка норовит сунуть ему лучший кусочек.
Спустившись на второй этаж, Уваров обошёл все квартиры. О Крупенникове все соседи отзывались положительно. На Савельева пожаловалась только Вера Игнатьевна. Сказала, что музыку и у неё слышно, а ещё сообщила, что Серёга непотушенные окурки сверху бросает и у неё один раз начали тлеть панталоны.
– Какие панталоны? – удивился лейтенант и посмотрел невольно на то, на что они должны были быть надеты.
– Охальник, – погрозила ему сухим пальцем старушка.
– Простите, – покраснел Уваров.
– Панталоны висели на верёвке на балконе, – пояснила Поликарпова, – окурок упал, они и задымились, хорошо, что я дома была, увидела. И спасла!
– Кого спасли?
– Да панталоны же! – воскликнула женщина, удивляясь непонятливости молодого человека.
– Вам надо было пожаловаться на него, – сказал Уваров.
– Участковому Толя жаловался. Евдоким материл его.
– Крупенникова?
– Да нет! Сергея! И что толку?!
– С вашим участковым я поговорю.
– Поговори, сынок, поговори, – закивала вмиг подобревшая Вера Игнатьевна.
Другие соседи поведения Савельева тоже не одобряли. Говорили, что пустозвон и балбес.
Встретились лейтенанты возле квартиры Крупенникова.
– У тебя что? – спросил Усольцев.
Уваров рассказал.
– У меня примерно то же самое. Пойдём Турусову доложим.
– Пошли, – кивнул лейтенант.
Капитан Турусов после ухода оперативников, не мешая экспертам, отправился на кухню, где и обнаружил упомянутую лейтенантом пожилую женщину.
Хотя Тереза Лаврентьевна Ананьева не была такой уж пожилой. Скорее неплохо сохранившейся женщиной постбальзаковского возраста.
Доверившись словам Уварова, Турусов ожидал увидеть чуть ли не согбенную бабульку. «Молодо-зелено», – подумал он про себя. Хотя по возрасту был не намного старше своих лейтенантов.
Женщина, сидевшая на стуле недалеко от кухонного стола, никак не отреагировала на появление капитана. Она смотрела в одну точку и едва заметно для постороннего взгляда покачивалась.
– Здравствуйте, – сказал капитан, – я Виталий Сергеевич Турусов. На данный момент возглавляю группу по расследованию убийства хозяина этой квартиры Крупенникова и покушения на жизнь гражданки Евстратовой.
– На жизнь Агнии никто не покушался, – неожиданно чётко прозвучал голос, казалось бы, раздавленной произошедшим женщины.
– Откуда вы знаете? – спросил капитан. – Кстати, представьтесь.
– Тереза Лаврентьевна Ананьева. Я подруга Агнии.
– Агнии Артемьевны Евстратовой?
– Да. Агния была невестой Толи.
– Анатолия Ивановича Крупенникова?
– Да, – кивнула Тереза и в первый раз осмотрела капитана внимательным взглядом. «Ещё совсем молодой, – подумала она, – наверное, поэтому такой въедливый. И хорош собой, о чём, скорее всего, прекрасно знает». Не осознавая, что она делает, женщина залюбовалась широкими плечами капитана, тёмно-карими глазами, суровым римским носом и твёрдо очерченным подбородком. «Такие мужчины нравятся женщинам», – подумала она.
Виталий Сергеевич и впрямь знал, что внешностью его Бог не обидел. Умом, кстати, тоже. Капитан тем не менее не был ни нарциссом, ни карьеристом. Он просто старался хорошо выполнять свою работу, которая, как ни странно может показаться со стороны, нравилась ему. Должен же кто-то заботиться о чистоте этого мира. Так почему бы этим делом не заниматься ему.
– Агния моя близкая подруга, – услышал он голос Ананьевой. – Мы с ней знакомы с первого курса института. И всё это время были вместе.
– Жили вместе? – спросил капитан.
– Нет, что вы! – вспыхнула Тереза. – Жили мы отдельно, но общались постоянно. Агния и Толя собирались пожениться. Свадьба через две недели, – сказала она и тихо заплакала.
– Успокойтесь, пожалуйста, Тереза Лаврентьевна. Нам нужна ваша помощь.
– Да, я понимаю, – всхлипнула женщина и промокнула глаза большим клетчатым платком, который больше бы подошёл мужчине.
– Вы сказали, что на жизнь вашей подруги никто не покушался, – напомнил Турусов.
– Ну конечно же!
– Почему вы так думаете?
– Потому что сегодня Агния позвонила мне чуть свет и сказала, что она в квартире Толи. Попросила меня поскорее приехать.
– Что ещё она вам сказала?
– В том-то и дело, что больше ничего!
– То есть?
– Она замолчала. Я пыталась звонить ей на мобильник, но он тоже не отвечал. Поэтому я взяла такси и приехала сюда. Сначала звонила в дверь, но никто не отвечал, я позвала Агнию через дверь, опять нет ответа, и тогда я нечаянно дотронулась до ручки и поняла, что дверь не закрыта. Я вошла и увидела Толю и Агнию. Вот. – Тереза Лаврентьевна снова всхлипнула и полезла за платком, который уже успела засунуть в карман.
– Это ведь вы вызвали «Скорую»?
– Я.
– Почему вы не вызвали полицию?
– Я не успела.
– То есть?
– Мне стало плохо, и я больше ничего не помню, кроме того, что кто-то стал меня тормошить, потом уколол.
– Это был доктор «Скорой».
– Да, я потом поняла это.
– Были ли враги у вашей подруги?
– Помилуй бог, какие враги! Она же была ангелом!
– Ваша подруга пока жива, – напомнил капитан.
– Да-да. Она будет жить! Вы ведь разрешите мне поехать к ней в больницу?
– Конечно. Но сначала ещё несколько вопросов. Может быть, она с кем-то ссорилась?
– По-крупному ни с кем. Если только по мелочи. И то последнее время и этого не было.
– Ваша подруга была раньше замужем?
– Да, была. Два раза. От первого брака у неё сын Миша и внучка Лида.
– Как отчество и фамилия сына?
– Михаил Матвеевич Журавлёв.
– У них с матерью разные фамилии?
– Да. У Агнии фамилия второго мужа.
– Внучка взрослая?
– Лиде десять лет.
– Назовите мне адрес сына.
– Он живёт с семьёй в Бельгии.
– Давно?
– Десять лет.
– Мать навещает?
– Агния ездила к нему. А Миша ей регулярно звонит, присылает подарки и деньги.
– Большие?
– Не очень, – пожала плечами Тереза. – Агния не раз просила его и этих не присылать.
– Почему?
– У него своя семья. А она не бедствует.
«Ох уж эти русские матери», – подумал про себя Турусов.
– Правильно ли я вас понял, – решил уточнить капитан, – что Агния Артемьевна не виделась с сыном несколько лет?
– Неправильно. Агния ездила в Бельгию в прошлом году и осталась своей поездкой весьма довольна. Привезла всем знакомым маленькие сувениры. А мне очень красивую скатерть и вазу, – похвалилась Тереза.
Капитан к этому времени уже понял, что из родственной линии Евстратовой ничего не выжать, но на всякий случай спросил:
– Сын вашей подруги знал, что мать собирается замуж?
– Знал.
– Как он к этому относился?
– Хорошо. Миша даже собирался приехать на свадьбу. Агния волновалась по этому поводу.
– По какому поводу? – не понял Турусов.
– Она надеялась, что её сын и избранник понравятся друг другу, но всё равно волновалась.
– Дело житейское, – пробормотал капитан и спросил: – А до появления в её жизни Крупенникова ваша подруга ещё с кем-нибудь встречалась?
Тереза многозначительно улыбнулась, не отдавая себе в этом отчёта, потом спохватилась, напустила на лицо строгое выражение и ответила:
– Да, у Агнии случались романы. Она очень красивая женщина и из тех, кого сейчас называют зажигалками. Поэтому мужчины на неё заглядывались.
– Как давно ваша подруга рассталась со своим предпоследним поклонником? – спросил Турусов.
– После того как познакомилась с Толей.
– То есть, – сделал стойку капитан, – прежний поклонник имел основания считать Крупенникова разлучником?
Тереза замялась, а потом проговорила нерешительно:
– Я даже и не знаю, что сказать вам, Виталий Сергеевич.
– Скажите так, как есть, – твёрдо произнёс капитан.
– Костя, конечно, был уязвлён, когда Агния по простоте душевной сообщила ему, что полюбила другого.
– Уязвлён?
– Да, – кивнула Ананьева, – он сердился и даже, кажется, обозвал её. – Тереза смущённо потупилась.
– И как зовут этого Отелло? – заинтересовался Турусов.
– Вообще-то Костя не похож на Отелло.
– Мы разберёмся. Так как же его фамилия?
– Константин Ермолаевич Пушкарёв.
– Адрес его вы, конечно, тоже знаете?
– Знаю, – вздохнула Тереза.
– Тогда диктуйте.
Исполнив просьбу капитана, Ананьева проговорила тихо:
– Только вы зря Костю подозреваете. Он и мухи не обидит.
– Проверим.
– Вы хотя бы знаете, кем он работает? – неожиданно громко возмутилась Тереза Лаврентьевна.
– Надеюсь, не министром МВД, – пошутил Турусов.
– Нет. Костя ветеринар!
«Теперь я догадываюсь, как именно отставной поклонник обозвал неверную Агнию», – улыбнулся он про себя.
– Костя бездомных животных и даже голубей бесплатно лечит, – между тем с нажимом в голосе проговорила женщина.
– Почему даже? – машинально спросил капитан.
– Потому что они из-за голубей с Агнией иногда ссорились.
– Из-за голубей? – приподнял правую бровь Турусов.
– Ну да, Агния говорила ему, что голуби летучие крысы! Переносчики всякой заразы.
– Может, ваша подруга была права, – сухо проговорил капитан.
– Вот, а Костя говорил, что все живые существа имеют право на медицинскую помощь.
– Может, он кришнаит? – спросил Турусов. – Кажется, у них нельзя убивать даже клопов.
– Нет, Костя атеист.
– Что ж, выходит не зря старый добрый сказочник Андерсен сказал: «Думающий атеист, живущий по совести, сам не понимает, насколько он близок к Богу. Потому что творит добро, не ожидая награды, в отличие от верующих лицемеров».
– Не зря, – согласилась Тереза.
– Скажите, Пушкарёв преследовал вашу подругу?
– Ничего такого Агния мне не говорила.
– Вы не помните, сколько времени прошло с тех пор, как Агния Артемьевна объявила Пушкарёву, что нашла себе другого?
– Больше года прошло, – уверенно ответила Тереза Лаврентьевна.
– И больше они никогда не встречались? Может быть, случайно?
– Агния ничего мне не говорила об этом. Значит, она с Костей не виделась.
– Она могла просто не сказать вам об этом, – заметил Турусов.
– Сомневаюсь, – ответила Ананьева таким тоном, что оперативник понял – никаких сомнений у женщины нет.
– Например, забыть, – тем не менее предположил Турусов.
Ананьева, не скрывая недовольства, передёрнула плечами.
– Кстати, как дети Крупенникова относились к его предстоящему браку?
– У Толи один сын и один внук.
– Они не были против того, что их отец и дед собрался жениться на вашей подруге?
– Нет, что вы! Агния им нравилась.
– Это они вам об этом сказали?
– Нет, Агния, – растерянно ответила Тереза Лаврентьевна.
«Она-то могла сказать всё что угодно», – подумал про себя Турусов и спросил:
– А вы сами видели их вместе?
– Всего пару раз. Один раз Толя пригласил Агнию на дачу. А она позвала с собой меня. Так вот там был сын Толи и внук со своей девушкой. Всё было очень хорошо. Мы ели шашлыки, гуляли, купались в речке.
– А второй раз?
– Что второй раз? – не сразу поняла Тереза.
– Вы сказали, что были в компании внука и сына Крупенникова два раза.
– А, да. Второй раз его внук или девушка внука, я точно не помню, достали билеты на балет прибывших в наш город с гастролями московских артистов. Зрелище, скажу я вам, было захватывающим! – глаза Терезы Лаврентьевны зажглись яркими огнями восхищения. – После спектакля мы все были буквально обалдевшие! Переполненные впечатлениями. И тут Вася…
– Вася?
– Да, сын Толи предложил посидеть в кафе на берегу Волги. Мы ели какие-то вкусные блюда, не помню их названия, из рыбы, спаржи и ещё чего-то. Потом было мороженое и кофе! Я тогда ещё подумала, какая замечательная жизнь будет у Агнии с Толей. Они были такой изумительной парой! – неожиданно для капитана Тереза Лаврентьевна заголосила в полный голос.
На кухню заглянул молодой эксперт и спросил:
– Виталий Сергеевич, вам помочь?
– Да, будь другом, найди какой-нибудь стакан и накапай успокоительного.
Эксперт выполнил его просьбу, и Турусов заставил Терезу осушить стакан.
– Вы сюда? – спросил он эксперта.
– Нет, кухню мы в первую очередь обследовали. Сейчас уезжаем. Результаты позднее.
Турусов кивнул:
– Я сейчас тоже закругляться буду. Где только носит Усольцева и Уварова?
– Ваши лейтенанты уже минут десять вас в зале дожидаются.
К этому времени на Терезу уже подействовало лекарство, и она дышала довольно ровно.
– Тереза Лаврентьевна, у меня пока к вам больше нет вопросов. И наш сотрудник сейчас отвезёт вас домой.
– Нет, мне надо в больницу к Агнии! – вскочила на ноги Ананьева.
– Хорошо, – кивнул капитан, – вас отвезут в больницу, но только в том случае, если вы будете держать себя в руках. Помните, вашей подруге нельзя расстраиваться, – добавил он наставительно.
– Я помню, – заверила его Ананьева и устремила на капитана взгляд, полный мольбы.
Турусов вышел в зал и спросил Усольцева:
– Костя, ты не знаешь, куда «Скорая» увезла гражданку Евстратову?
– В четвёртую городскую.
Махнув рукой старшему лейтенанту, капитан поискал кого-то глазами и крикнул:
– Ганин! Сева! Ты на машине?
– Так точно, товарищ капитан!
– Не в службу, а в дружбу, отвези Терезу Лаврентьевну, – он кивнул головой в сторону Ананьевой, – в четвёртую городскую больницу.
– Будет выполнено! – отчеканил Ганин и спросил: – Потом сюда возвратиться?
– Нет, после поезжай сразу в управление. Мы здесь закругляемся.
– Спасибо, – сказала Тереза и направилась к двери.
– Тереза Лаврентьевна, одну минуточку, – задержал её капитан.
Женщина обернулась и посмотрела на него вопросительно.
– Нужно вызвать родственников. Агнии Артемьевны. Я думаю, что будет лучше, если им позвоните вы.
– Да-да, – закивала Тереза. И собралась было всплакнуть, но, увидев предостерегающий взгляд Турусова, взяла себя в руки и торопливо зашагала в сторону выхода.