Частное сыскное бюро АТАС, принадлежащее Лизе Бакшеевой, располагалось в подвале на Неглинке, вход со двора, потому что с лицевой стороны любой желудок и глаз радовал фейерверк супермаркета.
Бюро представляло из себя небольшую комнату без окон, но с галогенной подсветкой, удобной и полезной для зрения.
Всё было оборудовано с учетом нервозности сыскной профессии.
По стенам струились зеленые побеги искусственной дикой розы, мелкие нежные цветы которой настраивали на философский лад и хозяйку, и ее помощника Андрея Евстратова – молодого человека двадцати семи лет.
Клиентки бюро сразу подпадали под его лучистое обаяние.
Взгляд близко поставленных темных глаз медово затекал им в душу. Темные волосы обрамляли бледное лицо с красиво очерченными губами. Подбородок раздваивала продольная впадина – свидетельство явной мужественности, по мнению многих женщин, но только не Лизы, принявшей Андрея в младшие компаньоны отнюдь не за рыцарскую внешность и манеры английского лорда, а за необходимые в России навыки крутой драки, сочетающей элементы разных видов борьбы, за хладнокровную бестрепетную руку и меткий глаз.
С удивлением и обидой заметив равнодушие хозяйки, Андрей не без внутреннего усилия принял предложенный ею этикет дружеских отношений.
Мелодичным арпеджио зазвонил телефон.
Увидев на определителе первые цифры 246, Лиза поняла, что звонят из ее района, из окрестностей метро ФРУНЗЕНСКАЯ, и сама сняла трубку.
– Сыскное бюро АТАС.
– Лиза, ты не могла бы приехать ко мне? – зазвучал в мембране подавленный голос Кати Храмцовой, старинной приятельницы семьи Бакшеевых.
Зная, какое горе постигло Катю буквально недели три назад, без колебаний сказала:
– Жди меня минут через сорок.
На вопросительный взгляд помощника она заметила:
– Это по личному делу. Помнишь, я рассказывала тебе о девушке, которая в кои – то веки махнула на Кипр и там, видимо, от жары скончалась от инфаркта – в двадцать пять!
– Как не помнить мелодраму, – живо откликнулся Андрей, желая раздражить Лизу. – Две сироты, одна из которых – зрелая матрона, а другая – невинная барышня.
– Цинизм делает тебя еще пошлее, – заметила Лиза, проверяя содержимое изящной белой сумки – рюкзачка.
Пока она направлялась к двери, Андрей провожал ее подозрительным взглядом.
Брючный шифоновый костюм цвета слоновой кости оттенял ее экзотическую – византийскую, что ли? – красоту: смуглую кожу, вьющиеся каштановые волосы.
Вот она стремительно и грациозно повернулась возле двери.
Вспыхнули темной синевы миндалевидные глаза.
Его мысль болезненно напряглась: а вдруг не к приятельнице, а к любовнику?
– Последи сегодня за мулаткой. Надо отработать аванс. Ревнивые мужья – клад для малого сыскного бизнеса.
– Есть, босс.