Алекс
– Ты издеваешься? – Я ворвалась в кабинет начальника, готовая его убить.
– В чем дело? – недовольно спросил он, даже не подняв голову.
– В чем? Ты еще спрашиваешь? – взорвалась я негодованием. – Ты только посмотри на это, – показала на себя. – Нет-нет, ты посмотри!
Ник, мой бывший парень и по совместительству начальник, поднял взгляд… и завис. Брови поползли вверх, рот чуть приоткрылся. А потом он, явно довольный зрелищем, откинулся на спинку кресла, вальяжно развалившись, и буквально впился в меня взглядом.
– И что тебя не устраивает? Выглядишь… сногсшибательно.
Да уж, не сомневаюсь. Все мужики будут «сшибаться с ног» и сами в штабеля укладываться, ага.
Когда Ник попросил – ну ладно, не совсем попросил, а дал, так сказать, партийное задание – помочь в праздновании Нового года на Терисе, мире, который соседствует с нашим, и провести там праздник для детей, я, разумеется согласилась. Во-первых, я и сама очень люблю этот праздник, во-вторых, как не помочь детишкам, ну и, в-третьих, это моя работа, так что отказ предусмотрен не был. Плюс подобные «командировки» хорошо оплачивались.
Но вот о чем я не подозревала, так это о том, что все ляжет на мои хрупкие плечи. А уж когда мне выдали костюм Снегурочки…
Нет, я все понимаю, для ролевых игр за закрытой дверью спальни в самый раз, но не на детский праздник же. Чулки в крупную сетку, высокие сапоги на умопомрачительной шпильке – аккурат на снегу ноги переломать, – юбчонки сантиметров двадцати, больше похожая на пояс, и декольте чуть ли не до пупа. Я была не одета в костюм Снегурочки, а, скорее, раздета. А учитывая климат Териса, где зимой морозы стоят нешуточные, я стану не Снегурочкой, а Снежинкой. Причем очень быстро.
И вот в таком виде я стояла перед Ником, а он рассматривал мои… прелести. И пялился очень активно, очень хотелось глаза повыколупывать.
– Ты предлагаешь мне в таком виде выступать?
– Так попроси нормальный. Хотя, по мне, и так отлично. – Ник многозначительно хмыкнул.
– Этот костюм мне выдал Ларис, тот самый, к которому ты меня отправил, – стукнула кулаком по столу. – И не прикидывайся. В таком наряде не детей развлекать, а у шеста извиваться. Я что, по-твоему, девица нетяжелого поведения?
Ник запыхтел, как ежик, насупился. Потом выдернул лист из блокнота, что-то написал, сложил и приложил печатку. Листок окутало сияние магической печати. Теперь никто не мог прочитать послание, кроме адресата.
– Передай Ларису, он выдаст тебе все, что нужно.
– Спасибо.
Я послала Нику воздушный поцелуй, схватила листок и выпорхнула из кабинета. Не терпелось стянуть с себя эти жуткие шмотки. Вот доберусь домой и…
Но домечтать я не успела: витая в мыслях, буквально впечаталась в чей-то твердый торс. Подняла глаза и обомлела.
– Ты?
– Ты!
Мы воскликнули одновременно. И было чему удивиться. Мы с Романом не виделись с самого универа. Он был моей второй любовью – о первой вспоминать не хочу, – встречались и даже чуть не поженились. Но потом… Как говорится, прошла любовь, завяли помидоры. Наши пути разошлись.
И вот мы здесь. Интересно, как он тут оказался?
– Ты какими судьбами в этом богом забытом месте? – поинтересовалась. – Как жизнь? Чем занимаешься? Женился? – принялась забрасывать вопросами. – Или все еще кот гулящий?
– Погоди-погоди, – смеясь, поднял он руки. – Совсем не изменилась. Такая же язва.
– По-твоему, я и раньше была язвой?
– Нет, раньше ты была занозой в за… – Он запнулся. – Ладно. Я бы не отказался выпить по чашечке кофе. Только мне сначала нужно к Нику, – кивнул на дверь, из которой я вышла.
– Зачем? – нахмурилась, ничего не понимая.
– Задание обсудить.
Глаза Романа сузились а губы поджались. И я знала это выражение лица – намечался скандал. И да, он прав – я ничуть не изменилась, все так же люблю хорошие сплетни.
– А знаешь… Я тоже не против кофе.
– Подождешь?
– Только при одном условии, – подвигала бровями. – Ты мне все расскажешь.
– Ты и правда…
– …не изменилась, да-да. Иди уже, – подтолкнула Ромку к двери, а сама уселась на стульчик рядом.
Ожидание продлилось недолго. Жаль, звукоизоляция у Ника была на высоте, я не услышала ни звука. А ведь даже ухо приложила к двери. И ничего! Эх… Там ведь наверняка интересно.
Через несколько минут вышел Ромка. Раскрасневшийся, но довольный. Кивнул мне, и мы вышли на улицу. Прохладный воздух быстро охладил моего бывшего до нормальной температуры, и он повел меня в кафе неподалеку.
Надо отдать ему должное – мой наряд его не смущал. Он даже не сильно пялился, в отличие от того же Ника или парней на улице. Лишь окинул взглядом, в глубине которого читалось одобрение пополам с восхищением, но вслух ничего не сказал. Но переодеться было не во что, а куртку я забыла дома, так спешила вылить возмущение на Ника, так что пришлось делать вид, что так и задумано.
Совсем не ожидала, что мне на плечи ляжет легкая, но теплая ткань. Взглянула на Ромку – его куртка. Сам он щеголял в ярко-красном свитере с оленями.
– Замерзнешь, – проворчала. Он лишь рассмеялся.
– Тебе нужнее. И не спорь, – предвосхитил мои возражения. – А то будешь не Снегурочкой, а Сосулькой.
Он ускорил шаг, я подстроилась, и уже через пару минут мы оказались в теплой, уютной кофейне, где запах кофе смешивался с ароматами свежей выпечки. Желудок тут же голодно заурчал – последний раз я ела несколько часов назад. Так что тут же направилась к стойке и принялась изучать меню.
Выбрав, мы уселись за столик у окна. За стеклом снежинки тихо падали на землю, укрывая ее новым слоем, а я поймала себя на мысли, что вполне комфортно себя чувствую наедине с Ромкой, хотя с момента нашего расставания прошло уже несколько лет. И хотя мы не особо ругались или ссорились, все же отношения разладились. Из-за его измены, между прочим. Но сейчас мне было абсолютно все равно.
– Ну что, рассказывай, – сказал Роман, отхлебывая принесенный официантом кофе и кивая на мой наряд. – Как ты докатилась до жизни такой?
– Какой «такой»? – округлила я глаза.
– Ну… судя по твоему наряду, ты ведь работаешь на корпоратах для денежных мешков? – не то спросил, не то констатировал Ромка, откусывая большой кусок круассана. – Ты не думай, я не осуждаю, деньги там все-таки приличные…
Я аж задохнулась от возмущения и, недолго думая, влепила ему пощечину!