Елена была в ярости. От зрачка к низу радужки протянулось кроваво-красное пятно. Теперь принять её за человека было гораздо труднее. Она носилась по вычурной тëмной комнате обезумевшей летучей мышью, задевала дорогие вазы и едва не сбивала безвкусные статуэтки щенков, котят и детишек-ангелов, шипела и ругалась, как положено стереотипному сапожнику, а не бывшей принцессе. Но больше всего Александра убедил брошенный в него фарфоровый ангелок. Попади она на пару сантиметров ниже, голову пришлось бы лечить.
– Слушай, я знаю, что бывших обычно не любят, но это уже перебор.
Они встречались совсем мало, около пяти лет. Елена говорила, что за это время он выел весь мозг чайной ложкой. Прошлые ухажёры не могли добиться такого и за сотню.
– Сандер! Чтоб тебя Дракула…
– Тише, тише, Елена, – не обращая на неë внимания, он опустился на пол. Осколки разбитого ангела впились в пальцы, и через кожу выступила серебристая жидкость. Александр вздохнул и вытер ладонь о джинсы. – Тебя не так поймут, чего доброго.
– Издеваешься, да?
Она ещё раз обошла комнату от двери до большого окна, но теперь медленнее, изучая каждый лишний штрих на панельных стенах. Остановилась прямо перед Александром, и он с нескрываемым удовольствием глянул на худые ноги. Небольшой шрам над коленкой, упругие бëдра, стянутые плотной тканью юбки-карандаша, татуировка «синяя роза» на внутренней стороне левого. Еë из такого положения не видно, но он не мог забыть.
– Ну что ты. Я слишком тебя ценю, Прекрасная, чтобы издеваться.
Почувствовав иронию в его голосе, Елена взбесилась окончательно: подняла ногу и медленно, с истинно царским превосходством, опустила ему на плечо. Длинный каблук прошëл сквозь кофту и впился в кожу. Александр поджал губы, но удержался от язвительного комментария про белое кружевное бельë, которое точно подходило красавице. Без него, несомненно, было ещё лучше.
– Какого чëрта ты притащил её сюда?! – она надавила на плечо сильнее.
– Так было нужно.
– Я ещë понимаю просьбу прикрыть тебя и смешать воспоминания еë окружения. Но притащить охотничье отродье в общину! Ты чем думал?!
– Елена, – схватившись за тонкую лодыжку, Александр попытался убрать еë с плеча, но оказался слабее, как и каждый прошлый раз, – сказать тебе правду?
– Естественно!
– Я бы выпил еë по дороге без остановки здесь.
Елена с шумом выдохнула и убрала ногу, на память легонько пнув его каблуком. Добротой и нежностью эта принцесса точно не отличалась, про такую мультик с говорящими птичками не нарисовать.
– Конечно, пусть лучше базу найдут и устроят нам штурм за похищение?
– Она же сама…
– Ты охотников не знаешь? Им только повод нужен!
Он сдался, принял её доводы и злость, понял, что подверг опасности многих из-за простого желания поесть и одной девчонки. Охотников Александр знал и намного лучше, чем хотелось бы. Если у прошлых поколений ещë встречались понятия о чести и правильности, то молодняк не брезговал даже грязными методами. Особенно грязными методами. С некоторыми ещё удавалось сладить, но ровно на одну встречу.
– Я увезу еë, как только проснëтся.
Сказать «извини» за свою ошибку он так и не смог. Не научился и за сотни лет.
***
Она снова под небом без Луны. Под тëмным, холодным и бесконечно далëким небом. Под таким хорошо прогуливаться размеренным шагом, но на это у Аделины нет времени: на этот раз существо в чëрном появилось сразу и злилось особенно сильно. Оно приближалось быстрее, тихий рык смешивался с хрустом сухих листьев под ногами. Оно летело на неё всей огромной тушей, уже не пугая, а пытаясь догнать по-настоящему.
Рык повторялся, и Аделина окончательно убедилась: ей нельзя медлить и рассматривать пейзажи. Она побежала быстрее, каждые пару метров поскальзываясь на лужицах вязкой грязи, сбивая в кровь босые ступни и слыша стук сердца в горле.
Стоило обернуться, существо оказывалось в паре сантиметров за спиной. Снова и снова. Чëрная ткань плаща с тихим шелестом соскальзывала с рук. Оно тянуло к ней длинные когтистые пальцы серо-зелëного цвета, щедро усыпанные струпьями. От одного вида к горлу подступала тошнота. Бежать стало ещë сложнее.
Торчавший из-под земли корень определил судьбу гонки. Аделина рухнула на землю, выжженные солнцем листья прилипли к лицу. Нога взрывалась болью при попытке подняться, теперь оставалось только ползти. Поздно. Фигура схватила еë за голые лодыжки и потянула к себе. Без промедления и жалости вздëрнула в воздух – высоко, так что она оказалась на одном уровне с закрытым капюшоном лицом. Аделина зажмурилась, чтобы не видеть врага так близко, не чувствовать зловонного дыхания у самого носа. Повисла неподвижно, не в силах взглянуть на чудовище, которое наконец-то добилось своего и поймало её.
На этот раз света не было, ничто не спешило спасать еë и разгонять вязкую тьму. Она проиграла. И сдалась. Шею обожгло болью.
***
Аделина распахнула глаза и попыталась сориентироваться. Светлая стена так близко казалась чужеродной и незнакомой. Потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить о «частной базе отдыха» и о том, как подозрительно вовремя еë вырубило по приезде сюда. Дыхания не хватало, а с каждым движением просторная футболка сильнее намокала от пота. Всё казалось неправильным и тяжёлым, будто сон не закончился, только одна из самых страшных сцен.
Постаралась двинуться – ничего. И только повернув голову, она поняла почему. Саша в одних брифах лежал рядом, с силой обняв еë и уткнувшись в странно нывшую шею.
«У нас что, что-то было? – она удивилась, поцарапала висок обгрызенными ногтями. – Нихрена не помню».
– Саш… Отпусти, пожалуйста? – позвала Аделина.
Он медленно, будто нехотя, шевельнулся, прикоснулся губами к шее. По коже побежали мурашки от холода.
– Саш, ну правда.
– Встаю, встаю, – проворчал он, снова коснувшись губами шеи. – С тобой так тепло, что уходить не хочется.
– А с тобой холодно, – она глубоко вздохнула, вздрогнув от нового прикосновения. – Почему ты вечно такой холодный?
– Проблемы с сосудами, никаких заговоров.
Почему он сразу упомянул заговоры?
Саша поднялся. Потянулся, выгнув спину с изяществом древнего лорда и улыбнулся. Он казался привычно дружелюбным, но отчего-то Аделине стало не по себе. На задворках сознания шевельнулась странная мысль, что он опасен, но понять не получалось. Тот же Саша с пристальным взглядом светлых глаз и холодными руками. Может быть, дело в новом месте: за последние три года она не сходила с привычного маршрута дом-работа-дом, а тут бросилась в путешествие без денег, вещей и плана. Как раньше. Потому что на секунду захотелось в свободное время заняться хоть чем-то, кроме бесполезного смотрения в белую стену и попыток съесть себя из-за чувства вины.
– Уже поздно?
– Около пяти, – Саша даже не взглянул на часы или в окно. Он просто знал. – Самое время выдвигаться, Аделайн.
Она не двигалась с места наблюдая за ним. Размеренные движения гибкого тела восхищали плавностью, Аделину разрывало между ненормальными желаниями повалить его на пол и показать всю страсть, что три года приглушалась, сводилась к нулю, и сжаться и уменьшиться, сделавшись одного цвета с простынëй.
– Выдвигаться, да… – она отыскала взглядом шорты на полу. – Блин, у меня все футболки в машине остались.
– Ничего, там переоденешься. Я подожду снаружи, – он помедлил, нахмурившись в задумчивости. Огляделся, будто прислушался к чему-то. – Аделайн, что бы ты ни увидела, не отпускай меня.
Сказал и тут же схватил еë за руку. Саша бежал быстро, Аделина едва успевала переставлять ноги, маленькие домики базы сливались в тëмные пятна и только деревянные статуи птиц бросали на них хищные взгляды. База не казалась заброшенной, наоборот: уютная и ухоженная местность словно застыла в ожидании новых гостей. Но их не было. Никого. Только они с Сашей. «Если они хотели спрятаться, у них отлично получилось», – решила Аделина. Но что-то до сих пор не давало покоя, точило изнутри упорным червячком сомнения.
– Это… – она задыхалась с непривычки бегать. – Не очень… популярное место… да?
– Конечно. Частная база.
Саша даже не запыхался, бежал с полным спокойствием на лице. «Спортсмен он, что ли?» – с лëгким уколом зависти подумала она. Самой заниматься спортом не приходилось с выпуска из школы, даже в университете нормативы по физкультуре массово сдавались в конце семестра через пару мячей для следующих курсов и пять звëздочек в плотном пакете.
До машины, спрятанной в зарослях, добежали через несколько минут. Аделина упëрлась в колени ладонями, пытаясь отдышаться. Мимо прошмыгнула светловолосая девочка, вроде одна из тех, в кроличьих масках. Теперь её лицо было открыто, светилось неподдельной радостью.
– Что она тут…
– Забирайся в машину, я как раз проверю.
Аделина забралась внутрь машины и сразу полезла в рюкзак. Стянула с себя влажную футболку и надела новую. Чëрную с принтом со светлым котом, краем глаза заметив, что Саша искал что-то в багажнике. Пока упаковывала старую кофту в рюкзак, наткнулась на старое круглое зеркальце. По привычке открыла. Отражение казалось бледным, губы потрескались, а на шее темнели несколько царапин. Откуда они появились, Аделина не могла вспомнить.
Через минуту Саша вернулся – хмурым, с поджатыми губами и красным пятном на руке.
– Что-то случилось?
– Всë отлично. Поедем.
Саша с силой сжимал руль и ехал чуть быстрее привычного. Мимо мелькали большие автобусы и ровно подстриженная трава, над головой иногда пролетали высокие пешеходные мосты, справа прерывистый тëмнный металлический забор, закрывая от взгляда соседнюю полосу.
– Не против музыки, Аделайн?
– Только за!
Она с облегчением вздохнула. Ехать в тишине надоело, отвлекать Сашу разговорами не хотелось, а просить включить магнитолу она не решалась. Мало ли, какие у него предпочтения по поводу поездок. До прошлого утра она даже о машине не знала, уверенная, что он разъезжал на велосипеде.
В салоне заиграла лëгкая джазовая мелодия – немного легкомысленная, но по-своему очаровательная, под такую она сама обожала работать до той поездки. Под приятный фон и работать легче, рисунки получались гораздо лучше и быстрее, но Саше, казалось, подходило что-то другое, «жëстче». «По внешности никогда не угадаешь», – напомнила себе Аделина. Вот нежная и мягкая Софа обожала врубить хеви-метал и погромче, наслаждаясь аккомпанементом соседских ударов по батареям.
До Кореновска оставалось двадцать восемь километров.
«Форд» летел вперëд, и Аделине оставалось только молиться, чтобы страж дороги в яркой жилетке не выскочил из ниоткуда. Устав разглядывать одинаковые обрывки кустов слева, она передвинулась на другую сторону. Вдали, за спокойной лентой речки Ставок – так было написано на указателе пару метров назад – где задорно прыгали солнечные зайчики, белела свечка церкви. Золотистый – каким ещё он мог быть? – купол мягко блестел, даже на таком расстоянии не теряя очарования.
Впереди тяжело пыхтел тëмный грузовик.
– Давай обгоним? – предложил Саша, и в зеркале заднего вида блеснула хитрая улыбка.
– Не уверена, что это безопасно, – заметила Аделина. По правой полосе тянулся поток машин, с левой стороны была только обочина.
– Да ладно тебе, – Саша рассмеялся. – Я отличный водитель!
Он с силой вдавил педаль газа в пол и выскочил на обочину. Аделина схватилась за сиденье и зажмурилась. Знакомая самоуверенность обожгла разум, пробуждая воспоминания, которые хотелось закопать на метры под землю. Такая же фраза, такое же обещание справиться на отлично, выезд на обочину, визг тормозов и локальный ад вокруг. Выбитое от удара стекло, подушка безопасности придавила грудь. В тонкое неподвижное тело Софы впилось несколько крупных осколков, мëртвые синие глаза смотрели прямо на неë, не осуждая, но будто обвиняя, и этот неизменно спокойный взгляд выжженным следом остался в душе и сознании.
Скорость взлетела ещë сильнее, грузовик мелькнул в окне – боковое зеркало едва не задело его кузов. От яркости воспоминаний Аделина завизжала. Саша вздрогнул, выкрутил руль и съехал с дороги под визг тормозов.
От удара о сиденье впереди закружилась голова, серые звëзды пустились в пляс перед глазами. Аделина не могла понять, где находится и что происходит, мир смазался, как масляная краска от капель растворителя. Остались только звуки: красноречивые ругательства Саши, гул мотора и странный высокий писк. Или это звенело в ушах?
– Чëрт… Не рассчитал. Ты в порядке там?
Аделина не могла заставить себя открыть глаза. Словно ресницы слиплись. В полусне она слышала голос, но не понимала вопрос, морщилась пыталась выбраться из тягучей пелены и уже видела, как к ней тянулись чëрные в струпьях руки.
– Ада!
Еë с силой тряхнули за плечи. Голова дëрнулась, как у тряпичной куклы, но наваждение прошло. Перед лицом не когти чудовища, а холодные пальцы Саши, чуть бледные и подрагивавшие от нервного напряжения.
– Да… Я… В порядке.
Она едва говорила и с осторожностью, щурясь, присматривалась к нему. Вроде ничего необычного: чешуя не появилась, хвост не вырос, но от его близости зуб на зуб не попадал. Саша сидел рядом, она видела его светлые глаза – теперь со странными красными пятнами на радужке – но не чувствовала дыхания. Шелестящий шëпот и холодные прикосновения, взгляде красных глаз и гул моторов проезжавших мимо машин. Всё слилось в неразделимый поток неправильности происходящего. Всё шло не так. Но как всё должно идти, она не понимала.
– Тогда едем?
– Мы… Поедем сейчас, Саш? – она спросила осторожно, вжимаясь в заднее сиденье. – А гаишники? Надо же им позвонить?
– Никто ведь не пострадал, правда, Ада?
Аделина старалась следить за каждым движением. Вот Саша осторожно переполз на переднее сиденье, его правая рука странно вывернулась, но он вовсе этого не заметил. Сжал руль, чуть надавил на педаль. Поехали. Совсем медленно, выехали на основную полосу.
Ехали медленно – Аделина успевала разглядывать поля и редких коров, читать указатели полностью, а не догадываться о содержании. За окном мелькали крошечные магазины с универсальным названием «Продукты 24» и сельскохозяйственные ярмарки. Сейчас это просто пара рядов с фермерскими овощами, а в детстве казалось настоящим приключением.
***
– Далеко не отходите, девочки.
Папа потянулся, выходя из машины. Его круглое полноватое лицо было покрыто испариной – в старенькой машине не было кондиционера, они планировали поставить его после отпуска. Мама вышла вслед за ним – подтянутая, с покрытым толстым слоем пудры треугольным лицом. Аделине иногда казалось, что мама настоящая волшебница: на неё погода не влияла даже в самый жаркий летний день. Всегда аккуратная, в идеально отглаженном элегантном платье и с уложенными волосами, без единого потëка туши. Ну как это объяснить, если не магией, когда у самой вся майка покрыта влажными пятнами, а активная Софа и вовсе будто из-под душа вышла? Ну магия, не иначе!
– А чего тут тут есть? Воду можно купить? – Софа огляделась, тряхнула головой, влажными пепельными волосами случайно задев сестру. Аделина поморщилась и отступила на шаг.
На ярмарку Софа попала впервые и теперь со смесью восторга и страха осматривала огромные пирамиды арбузов и дынь, с упоением вдыхала сладкий аромат лета и едва удерживалась, чтобы не побежать вперëд – исследовать и хватать с низеньких прилавков всë возможное: от фруктов до резных ножей.
– Воду лучше взять в другом месте, – сказала мама. – Просто разомните ноги и посмотрите, что тут есть. Но ничего не трогать, Софа!
– А чего ты Лине ничего не говоришь? – Софа сложила руки на груди.
– А я не трогаю ничего, – Аделина показала язык, заставив сестру показательно надуться. – Пойдëм уже смотреть и, – она понизила голос, – может, выпросим у родителей арбуз?
Обида сразу забылась. Софа развела руки, показывая, какой арбуз ей обязательно нужен. Маленькие просто не рассматривались!
***
«Через пятьсот метров поверните направо», – механическо-женский голос вклинился в воспоминания. Аделина вздрогнула. Навигатор в машине она видела и раньше, но до сих пор он не издавал ни звука.
– А что будет через пятьсот метров?
– Заедем в Кореновск. Нам не помешает купить пару вещиц, такими темпами ехать придëтся ещë долго.
«Так если мы будем заезжать в каждый город по пути, ехать придëтся ещë дольше», – устало вздохнула Аделина, но вслух ничего не сказала. Вещей Саши в багажнике она не видела, так что ему наверняка и правда нужно сделать запасы. Путь до Астрахани должен был занять часов десять, но они определëнно повернули не туда.
– Давай-ка лучше объедем.
Аделина, как в детстве, прижалась носом к стеклу, пытаясь понять, в чëм дело. Дорожные работы? Она прищурилась. Прямо у въезда в город стояла пара грузовиков, доверху гружëнных мелким камнем, а вокруг широким полукругом разбросаны бледно-красные дорожные конусы. Взгляд скользнул по высокой круглой башне – она скрылась за деревьями раньше, чем удалось рассмотреть хоть какую-то деталь.
За три года Аделина отвыкла от людей. Она до сих пор жила в обществе, но с неохотой, убиралась на работе обязательно в крошечных наушниках, чтобы не слышать замечаний Алëны Игоревны и голосов покупателей, которые резали слух подобно тому, как делал это скрип мела о доску и ломаемый пенопласт.
До аварии Аделина могла, не стесняясь забраться на бортик фонтана в торговом центре, завопить: «Я люблю людей!!!» – и помахать руками зашевелившимся охранникам. Так, как научила однажды София. «В первый раз, – говорила сестрëнка, оправдывая своë имя, – это страшно так, что ноги трясутся! Кажется, на тебя пялится весь мир – и он же осуждает, хочется спрятаться и сгореть со стыда. Страшно, но иди! Улыбнись миру и скажи, как ты его любишь». Скажи – и стеснительность пройдëт. Скажи один раз – и втянешься. София считала мир огромным сундуком: чтобы в нëм появилась любовь, еë кто-то должен положить. Чем больше любви вкладывали, тем больше еë становилось, но то же правило работало и с каждым другим чувством. «Люди частенько забывают хорошее, поэтому о любви нужно напоминать. Представляешь, каким местом мир станет, если останутся только ненависть, злость и обиды?»
Теперь она представляла. Со смертью Софии мир для Аделины стал похож не на сундук – на большую свалку посреди пустыни, куда люди вывезли всë ненужное: свою зависть, вину, страхи и сомнения. И хуже всего, что этот мир был не снаружи. Сухая свалка раскинулась в сердце, и оттуда еë не могла убрать никакая служба защиты окружающей среды.
– Ада, ты собираешься остаться здесь?
Она подняла голову. Оказалось, участок пути закончился, они остановились на парковке у торгового центра. Саша в привычной джентльменской манере открыл заднюю дверь и замер в ожидании момента, когда Аделина выйдет из машины. Неужели ждал долго?
– Я… Прости.
– Задумалась?
– Я видела там девочек. Обе в красных кепках, младшая шла вприпрыжку, сахарной ватой махала… и я вспомнила Софу… И…
Слëзы хлынули из глаз впервые за годы. Аделине казалось, что после аварии она разучилась плакать, вместе с цветным зрением потеряв что-то ещë, что-то абсолютно простое и очень человеческое. Теперь всë вернулось к норме, теперь она рыдала искренне и даже по-детски, вытирая глаза на виду растерянного Саши и нескольких прохожих, которые, видимо, считали их парочкой в ссоре: усмехались, качали головами, но не вмешивались. В конце концов, больше никто никого не обижал. Наоборот: Саша сел на корточки, положил голову ей на колени и, поглаживая дрожащие руки, ждал.
– Ничего, ничего… Вспоминай еë, дай настроить коридор.
– Что?
– Говорю, нам стоит взять бутылочку воды перед началом шоппинга. Что думаешь, Ада?
На этот раз Аделина не сомневалась ни на секунду, что Саша соврал, его первая фраза была абсолютно другой. Она открыла рот, чтобы спросить, но тут же закрыла и отвела взгляд. Если он лгал, на то должна быть веская причина.
Вытирая глаза мятой бумажной салфеткой, она выбралась из салона, наконец-то ощутила твëрдую землю под ногами. Впервые за долгое время она оказалась в другом городе со своей особенной историей, с незнакомыми людьми, которые могли больше никогда не появиться в еë жизни. Удивительно! Но некоторые вещи невозможно изменить, они проникали в каждый город, создавая в нëм маленькое царство общности со всей остальной страной. Улица Карла Маркса и навязчивая разноцветная реклама – одни из них, самые безобидные.
От баннеров, налезавших один на другой в попытке «перекричать» соперника и представить свой магазин чуточку лучше, быстрее и ярче, кружилась голова. Ателье, техника, продукты, косметика, детские товары, обувь… В таком карнавале Аделине казалось, что она посреди рыночной площади из классических фэнтези, где с каждой стороны доносилось бодрое «Покупай! Покупай! Покупай!». И ведь купить обязательно придëтся, хоть мелочь. Иначе обратный путь не откроется.
Они шли по широким коридорам среди светящихся вывесок и небольших круглых ламп, что будто плыли под тëмным потолком. Аделина осторожно, стараясь не задерживать взгляд ни на ком конкретном. Ещë станут задавать вопросы, ответов на которые у неë не было. Мужчина в чëрном, девочка лет пяти, прилипшая к манекену в витрине магазина одежды, высокая женщина в красном сарафане – она выбирала пирожное в небольшом кафе.
– Все такие разные.
– Внешне точно. Ты давно не выходила?
– Куда-то, кроме работы? Очень.
– И как тебе здесь?
– Уютно. Хотя мне не очень нравятся такие места.
– Тогда спасибо, что осталась здесь со мной. Вечно теряюсь в этих лабиринтах.
Аделина на автомате подняла брови. Саша – и терялся? Он шëл по коридорам со спокойствием ледокола, не отвлекаясь на ненужные покупки и мельтешащую рекламу. Купил пару рубашек, несколько футболок и чëрные джинсы, по еë мнению, на пару размеров меньше и что-то в плотном пакете, о чëм отказался говорить. Напоследок заглянув за латте с солëной карамелью в кафе, он спокойно повëл еë к выходу из центра.
– Чего? – Аделина часто заморгала, когда Саша протянул ей стаканчик. – Это мне?
– Конечно. Ты ведь любишь солëную карамель?
– Да, но… Спасибо.
Кофе получился терпким, с идеальным солоноватым привкусом и нежной пенкой. Аделина старалась растягивать удовольствие как могла, отхлëбывая по крошечному глотку. Спокойствие казалось незыблемым.
– Хочешь задержаться тут ещë чуть-чуть? Говорят, тут неплохой пляж.
– Ой, я не собиралась купаться. И купальник не брала.
– Это необязательно. Просто посидим у воды, отдохнём. Или поиграем в волейбол. Ты же умеешь?
– Не особо… Но так можно.
Пляж оказался совсем недалеко. Они подобрались к самой кромке воды. Пара семей уже расположилась здесь, растянув мягкие пледы, на площадке большая компания играла в волейбол, громко смеясь. В реке купались дети, сверкая разноцветными спасательными кругами и жилетами, солнце медленно катилось к горизонту, но его тëплый мягкий свет бликами вспыхивал на воде и заряжал людей на улыбки.
Они с Сашей сели берегу.
– Здесь красиво, – улыбнулась Аделина. – Спасибо, что привëз.
– Пожалуйста, Ада. Мне тоже понравилось.
– Почему ты вдруг стал называть меня Адой? Не как раньше.
– Я искал в тебе дом, но увидел намного больше, – прошептал он, чуть склонив голову. В глазах больше не было привычной смешинки, только мягкая нежность. От пристального взгляда стало жарко, и Аделина немного отодвинулась.
– Интересная фраза. Кто автор?
– Кто-то, кто умеет говорить красиво и совершенно непонятно? – Саша негромко рассмеялся. – Не представляю. Просто вдруг вспомнил.
Он весь соткан из вопросов и недосказанностей, даже сейчас уходил от ответа на прямой вопрос, прячась за странными фразами с размытым смыслом. За время общения в сети она поняла одну вещь: если Саша решил скрыть что-то, он не раскроет секретов и под пытками. Оставалось вздохнуть и принять не-ответ.
На берегу реки стало прохладнее. Семья с маленькой девочкой собрала вещи и ушла, куда-то исчезла часть игроков в волейбол, зато неподалёку хохотали и звенели бутылками студенты, отмечавшие закрытие сессии. Аделина улыбнулась. Они с одногруппниками тоже праздновали окончание учёбы на берегу, только не реки, а моря. Встречали рассвет, смеялись и старались забыть про грядущую защиту диплома.
– Что-то тут прохладно, – поëжилась Аделина.
– Секунду, – без слов Саша снял с себя кофту и набросил ей на плечи.
– Спасибо. А сам не замëрзнешь?
– Нет, всë в порядке. Или хочешь пойти в машину?
Аделина улыбнулась и качнула головой.
– Посидим ещë немного, хорошо?