Открыв дверь, Аделина замерла. В грязном тëмном подъезде выделялся, чуть ли не сиял, молодой мужчина. Она не любила разглядывать других людей так бесстыдно, но сейчас не могла удержаться.
Светлые – точный цвет она больше не могла увидеть – волосы аккуратно уложены, глаза блестели в тусклом лунном свете. Саша на голову выше неë, с чëтко обозначенной линией челюсти и уверенностью, словно лившейся из каждой поры. Взгляд скользнул вниз по шее с выступающим кадыком к широкой груди и мускулистым рукам.
– Аделайн, – еë он тоже называл на иностранный манер, – ты даже прекраснее, чем я думал. Не пугайся, я Сандер.
Очаровательная улыбка, приятный тенор, плавные грациозные движения, как у танцора. Его странному, почти внеземному обаянию, невозможно противиться. Аделина с трудом отвела взгляд и обгрызенным почти под корень ногтем царапнула щëку. У Саши с его поразительной внешностью наверняка куча знакомых, с которыми приятно проводить время, но он явился к ней среди ночи, просто чтобы… что? Вряд ли ради бесед о смысле жизни.
– Зачем ты здесь?
– Мне очень хотелось тебя увидеть.
Саша не должен был знать, где она живëт, но почему-то пришëл в еë квартирку около двух ночи с букетом из плоских, круглых, шрифтовых и веерных кистей. Сражëнная наповал его появлением и индивидуальным подходом, она не стала говорить, что даже до аварии была в основном цифровым художником. Пусть. Кисти – тоже неплохо. По крайней мере он не притащил убитые людьми цветы.
Аделина не привыкла пускать к себе гостей – не теперь, когда квартире царил бардак, а сил убрать всë ещë и дома просто не было. Но природная вежливость не позволяла просто выставить его. Вместо этого она пригласила Сашу в комнату и пошла на кухню включать электрический чайник.
Когда она вернулась с двумя чашками чëрного чая в дрожащих руках, замерла в проходе. Саша делал то, что совершенно точно не должны делать гости: отмывал пол плоской шваброй.
– Боже мой, ты чего?! Не надо!
– Мне несложно помочь, – он выпрямился, опëрся на швабру, смахнул со лба пару прядей волос. – Тебе сейчас лучше сосредоточиться на себе, хорошо?
Смущение красными пятнами расплылось по щекам и шее. Саша был каким-то совершенным. Слишком хорошим для настоящего человека. Завороженная яркой внешностью и полностью окутанная его непривычной мягкой заботой, Аделина поймала себя на мысли, что спорить больше не хотелось. Она готова была сидеть, обняв колени, и рассказывать ему всë, каждую мелочь. Даже то, о чëм не упоминала ни разу за всё время переписки.
– Поэтому ты не можешь водить?
– Не только. Мне страшно, да, но ещë, – она замялась, в секундной тишине разглядывая тонкие губы Саши, – я вижу только красный, с такими глазами и без денег… В общем, мне намекнули даже не соваться к медикам за справкой.
– Очень жаль, но всегда можно найти другие способы передвижения, – с лëгкой улыбкой он протянул руку и коснулся белых прядей волос. – Согласна?
– Я… – когда он прикасался к ней, говорить становилось трудно. Слова терялись где-то на пути ко рту, а в животе устраивали дикую пляску гигантские бабочки. – У тебя вроде бы было какое-то предложение?
– А, точно, – Саша отставил чашку чая на край стола. – Давай сбежим туда, где никто не знает твоего имени?
Его глаза сверкнули красным.
***
Аделина:
Привет. Просто хотела сказать, что я… хочу немного посмотреть страну
Я сама уехала, ничего не случилось
И папе скажи, хорошо? :)
Мама:
Да-да, Лина, мы в курсе, милая.
Спасибо, что не забываешь о нас.
Аделина не стала писать что-то ещë, выключила мобильный, как просил Саша, и спрятала во внутренний карман ветровки. Июньское утро выдалось на удивление прохладным, им обоим перед выходом из машины пришлось набросить верхнюю одежду поверх футболок.
Ей немного страшно выходить из до странного чистой уборной на заправке. Казалось, что как только окажется снаружи, иллюзия рассеется, и она окажется в полном одиночестве на М-4 без вещей, денег и с врачебным запретом на вождение. В одиночестве, если не считать пары человек – оба из вышли из микроавтобусов и теперь что-то обсуждали у магазинчика, активно жестикулируя. Остальные сонные пассажиры как раз заходили в салон и готовились к следующей части поездки. До чего странная ночь для того, кто привык всё свободное время проводить в четырёх стенах!
– Аделайн! – с улыбкой Саша махнул ей левой рукой. В правой она заметила бумажный стаканчик с кофе. – Я начал думать, что ты меня бросила.
Саша сидел на капоте своего тëмного «Форд Фокус», с улыбкой разглядывая несколько припаркованных чуть дальше машин.
– Прости, – она подошла ближе. – Я немного…
– У тебя рана. Что случилось?
Лëгким кивком он указал на ноги, и Аделине показалось, что на его лице впервые за несколько часов личного знакомства мелькнуло что-то тëмное и неудержимое. Отступив на шаг, глянула на на свои ноги и прикусила губу. От колена к бедру тянулась, теряясь под тканью светлых шорт, покрытая бордовыми каплями полоса.
– Не представляю, откуда это, – она пожала плечами. Рана больше походила на простую царапину: на вид не очень красиво, но даже не больно. – Вроде в рюкзаке должен быть йод. Саш?
Он смотрел на царапину, не отводил взгляд даже на секунду. Как под гипнозом. Лицо потемнело, на скулах заходили желваки, светлые глаза покраснели – больше это не было похоже на блик, на который она списала проблему в прошлый раз. Аделина спешно отвернулась: такой Саша напугал еë даже больше чудовища в балахоне из ночных кошмаров. То всегда было жутким, но он – нет. Под гулкий стук сердца в горле она отступила дальше, потом ещё немного. В голове исступленно, до пульсирующей боли, билась мысль, что ехать непонятно куда с человеком, которого знаешь только по сообщениям – непередаваемая глупость. Внутренний голос требовал бежать, но ноги словно вросли в асфальт, сдвинуться больше не получилось.
– Аделайн, – он спрыгнул с капота бесшумно, с кошачьей грацией подошëл к ней и ледяными руками обнял за талию. – Не бойся. Я не дикий зверь без понятия о самоконтроле. Не всем сказкам надо верить.
Слово «сказка» царапнуло сознание, но все опасения тут же вылетели из головы. Прижатая к широкой груди, Аделина потерялась в его сиплом шëпоте и совершенно забылась. Холод тела не отталкивал, наоборот распалял только больше, и от собственных мыслей стало так стыдно, что остальные чувства пожухли, как отцветшие бутоны.
– Я не… – она отстранилась, натянула рукава кофты и отвела взгляд. – Давай поедем? Пока пробки не начались.
– Конечно. Дамы вперëд, – он открыл переднюю дверь машины.
***
Светало. Аделина прислонилась виском к стеклу и наблюдала за дорогой. Они успели проскочить проблемный участок дороги, где обычно карты алели от количества машин, и двигались по длинной абсолютно одинаковой дороге. Жухлая трава за низкой оградкой, наверняка цветные машины, отличались только таблички-указатели. Последняя обещала, что до Кореновска ехать тридцать один километр. И хотя Аделина с трудом представляла, что это и где именно находится, это было хоть какой-то зацепкой.
Мимо полз похожий на большую цветную гусеницу автобус.
Саша вëл машину сосредоточено и ровно, иногда Аделина видела отражение светлых глаз с задорными насмешливыми искрами. Когда он снова стал прежним, спокойствие вернулось в тревожное сердце, но на всякий случай она перебралась на заднее сидение.
– Ты так за мной наблюдаешь, что становится неловко, – он негромко рассмеялся.
– Прости, я не хотела.
Она отвернулась, чтобы видеть только скучный пейзаж за окном. Путешествие туда, где никто не знал еë имени, оказалось совсем не таким захватывающим, как она представляла. Да и вообще поездки утратили былой восторг. Вот в детстве… Она закрыла глаза, погружаясь в воспоминания.
***
Двенадцать лет назад
– Соф, не высовывайся из окна, – тринадцатилетняя Аделина потянула младшую сестру за рукав футболки. – Опасно!
– Бу-бу-бу, ну чего ты бухтишь, зануда? – София показательно надула щëки. – Там та-а-ак классно!
Она специально растягивала гласные в словах, когда говорила о чëм-то, что важно для неë.
– Софочка, – мама повернулась к ним, – Лина права, ты можешь пораниться, если будешь так выглядывать. Лучше поиграйте вместе, девочки.
– Во что-о-о? Линка хоть книжки свои читать может. А мне-е-е что? Скукотища!
Аделина с шумом захлопнула бирюзовую книгу о драконах и юной волшебнице, положила еë в рюкзак и глянула на Софу, наклонив голову.
– Придумала. Давай считать считать машины!
– Считать?
– Ага! Ты жëлтые, а я – зелёные. У кого больше, та и победила. Идëт?
– Оке!
София всплеснула руками, задела потолок машины и, покраснев, уставилась в окно со своей стороны. Аделина тоже смотрела, но не считала, хотя мимо лениво плыли по серпантину и зелëные машины тоже. Она терпеть не могла соревноваться с сестрой, но отлично знала, как еë увлечь и заставить хоть ненадолго замолчать. Ей нравились задорный смех и ямочки на щеках, которые появлялись каждый раз, когда Софа улыбалась, но еë капризы выводили из себя даже спокойную Аделину. Друзья семейства не уставали удивляться, как у одних родителей могли появиться настолько разные дети, этой темы обязательно касались на каждом семейном застолье. Мама с папой улыбались в ответ на каждый вопрос и терпеливо отвечали: «Так и родителей у них двое».
Мимо плыли яркие пятна машин, на горах справа мелькала изумрудная зелень. Мимо пронëсся то ли поезд, то ли электричка – она так и не научилась разбираться в типах огромных вагонов на колëсах, зато папа знал наверняка, что и где, вроде даже по звуку гудка мог понять, что и где.
– Жëлтая! – закричала София, с силой хлопнув ладошкой по стеклу, будто пытаясь поймать промчавшуюся машину. – Третья уже, Лина!!!
– А у меня только одна зелëная. Кажется, ты победишь.
– Да!
С передних сидений улыбались родители, впереди ждали целых три дня на море и весь мир казался ярче и жарче, даже дорога казалась маленьким приключением.
***
– Аделайн, не хочешь немного размяться?
Бархатный голос Саши крючком выдернул из воспоминаний. Они приближались к повороту.
– Я вроде не устала, – ответила она и тут же прикусила нижнюю губу. Когда ещë могла водить, она всегда больше уставала за рулëм из-за постоянного напряжения, уже за пару часов ужасно затекала спина. – Извини, ты сам устал, наверное. Конечно, давай остановимся.
– Если честно, я ужасно голоден, – глаза в отражении снова показались красными, но Аделина покачала головой, решив, что дело в разыгравшемся воображении. Глаза людей цвет не меняли. – А здесь неподалёку есть отличное место.
– Ладно, давай заедем.
«Отличное место» оказалось очень странным, и началось всë с того, что Саша свернул на кривую щебневую дорожку, въезд на которую украшала ярко-красная табличка «проезд запрещëн». Аделина с тревогой поглядывала на деревья, закрывавшие обзор. Машина ехала медленно, подпрыгивала на кочках, и несколько раз за пару сотен метров пути пришлось хвататься за сидение впереди, чтобы удержаться.
«Они что, прячутся от посетителей?» – удивилась Аделина, пытаясь рассмотреть хоть какой-то ориентир. Безуспешно. Дорога петляла между одинаковыми деревьями, по земле стелилась одинаковая трава, ни одного опознавательного знака. От ощущения, что так быть не должно быть, неприятно сжалось сердце.
– Куда мы едем?
– Это… Как бы лучше сказать… Что-то вроде базы отдыха. Частной.
Впервые на еë памяти Саша мялся и не мог подобрать нужных слов, и от этого Аделине становилось всё больше не по себе. Она ëрзала на сиденье, время от времени щурясь и замечая загадочную полуулыбку Саши. Плохое предчувствие царапнуло по спине когтями, желание вырваться из машины прямо на ходу перестало казаться абсурдным.
Дорожный серпантин оборвался быстро и резко, будто невидимый любитель с упоением щëлкнул по нему гигантскими ножницами. Машина остановилась в тени трëх толстых дубов, ветви которых причудливо переплетались вверху и закрывали утреннее небо.
– Подожди тут, я обо всëм договорюсь, – сказал Саша и вышел на улицу.
«Не по себе» в голове Аделины сменилось на «лëгкий ужас», она схватилась за ручку двери. Заперто! Сколько бы ни дëргала ручку, ничего не случилось. По виску скатилась капля холодного пота, частое рваное дыхание не давало сосредоточиться. Она заперта. В грëбаной машине! И снаружи ни одного человека, на помощь рассчитывать не от куда. Чëрт, чëрт! Сейчас точно произойдëт что-то плохое. Появится существо в плаще из снов, машина загорится или ещë что. Выдумывать плохое и удивляться, когда ничего не происходило, получалось у неë лучше всего. Аделина прекрасно это знала, но ничего не могла поделать с тревожной головой. Видения новых катастроф сыпались из прóклятого рога изобилия, заставляя еë сжаться на сидении в клубок напуганным ëжиком. Разум спорил с эмоциями и безнадëжно проигрывал.
***
– Что за…
Аделина открыла глаза, приподнялась с мягкой подушки и в недоумении оглянулась. Вокруг незнакомая светлая спальня, забитая банальными милыми мелочами вроде засушенных цветов лаванды в стеклянной вазе на круглом столе. Всë вполне обычно, только… У зашторенного окна стояли две девочки – лет десять, не больше. Рука в руке, одинаковые белые платья и серые кроличьи маски в красных пятнах. Они не двигались с места, просто смотрели на неë через темные прорези в масках. В комнате царила гнетущая тишина. Как в одном из кошмаров, мир онемел: не пели птицы и не жужжал холодильник, краешек которого видно из широкой арки. Даже сердце рвалось из груди беззвучно. Аделина сжалась, натянула покрывало до подбородка, отодвинулась к спинке кровати и зажмурилась. До сих пор метод страуса отлично выручал еë: если спрятать голову в песок, рано или поздно всë страшное исчезнет. Надо только подождать немного и…
Стук.
– Так, кыш отсюда, мракобесы!
Звонкий смех. Топот. Приоткрыв правый глаз, Аделина увидела убегающих девочек. Маски у них были совершенно обычными, без намëка на кровь.
– Кто это… – просипела Аделина. – Кто они?
Саша помедлил с ответом. Подошëл к ней, сел на кровать, открыл упаковку сока и с силой сдавил зубами трубочку. Аделина не смогла отвести взгляд, наблюдая за каждым движением руки, медленным размеренным глотанием и небольшими красными пятнами на губах. Она подняла брови: надо же пить томатный сок с таким аппетитом!
– Дина и Тина, – наконец сказал он. – Дочки хозяина, вот и считают, что им всë можно. Не обижайся на них, пожалуйста.
– И ты выгнал дочерей хозяина? – Аделина вздрогнула. – А нас не выставят за такое?
– Нет, пока я очень хороший приятель хозяина, – он ослепительно улыбнулся, и красные разводы показались на заострëнных зубах. – Не бери в голову, отдыхай. Тебя выключило от недосыпа, а здесь кошмары не должны появляться.
– Почему?
– Потому что, – Саша отставил упаковку сока и наклонился так, чтобы остаток фразы прошептать точно на ухо, – теперь у тебя есть я. Я защищу тебя от любой опасности, прекрасная Аделайн. Веришь?
Сжатая в сильных объятиях Саши, Аделина хотела отпустить все сомнения, забыть, что впервые встретила его лично несколько часов назад. С ним она ощущала то, чего не могла найти уже три года: покой.
– Верю, Саш. Тебе – верю.
Она осторожно приобняла его в ответ, не обратив внимания на то, что его улыбка стала жëстче.