Когда я подошла, фотограф склонился и практически впился в меня взглядом.
– Так, рыба моя, так… – он снова принял вертикальное положение, немного подумал и выдал вердикт: – Лицо симпатичное, но и только. А вот глаза выразительные и со смыслом. Мне нравится эта ранимая настороженность. Она кажется естественной. А с учетом того, что я видел ранее, может, таковой и является.
Он перевел взгляд на стилиста, но тот махнул рукой, словно отгонял от себя рой назойливых ос. Он явно не хотел вспоминать ни того, что ранее видел, ни того, что ранее пережил. Умница – он жил настоящим.
– Лицо симпатичное и практически без макияжа, – внес небольшую поправку Корнев. – И потом, обрати внимание, как ей идет эта одежда. И это при том, что меньше пятидесятого размера я с собой ничего не брал. А конкретно это платье, кажется, вообще пятьдесят второго!
Он подошел ко мне, отвернул сзади ткань и поддакнул.
– Ну да, точно, пятьдесят второй. Что скажешь?
Корнев победоносно взглянул на фотографа, а тот пожал плечами и вяло пробормотал:
– Когда я ее привел, она была максимум сорок шестого, а если за пару часов она припухла на десяток размеров… Черт его знает, из чего сделаны бутерброды, которые ты заказывал для моделей!
– Я их не ела! – быстро отнекалась я. – Я их даже не видела.
– А, ну да… – фотограф кивнул в сторону других девушек. – За ними разве успеешь?
Он сказал это довольно тихо, но потом бросил взгляд на фингал стилиста и спохватился.
– Рыбки мои! Все желающие могут заказать у наших помощниц кофе и чай!
– Наконец-то, – похвалила одна из моделей и поспешила в указанном направлении.
За ней потянулась вереница из страждущих запить бутерброды. Понаблюдав за всем этим, стилист укоризненно покачал головой, но высказался совсем по другому поводу:
– Это не твои, а мои помощницы.
– Ничего страшного, – отмахнулся фотограф, – пусть походят, подвигаются во благо компании. А то поправятся от безделья и скуки на пару кило и уйдут от тебя делать карьеру модели. А вот здесь парочки кило будет мало…
Он внимательно меня осмотрел, на этот раз полностью.
– Минимум десять, – озвучил вердикт. – А лучше пятнадцать. Тогда да, вполне себе шансы, а так…
– Ты сам только что говорил: глаза, взгляд и платье… – вступился стилист за меня. – По-моему, вполне приличные шансы, чтобы попасть в объектив твоей камеры. К тому же, это она сама сделала так, чтобы платье ей шло. Я просто за ней наблюдал. Сама, понимаешь?
– Ну… – Калинский снова задумался. – Это шансы стать третьей или четвертой твоей помощницей – сколько их уже у тебя? А моделью плюс… Ты хотя бы подумал: как я подсуну ее фотографии боссу? Под каким соусом?
– Я сам это сделаю, – предложил себя в добровольцы стилист и, заметив, что я сделала шаг назад, схватил меня за руку. – И не под соусом, а под чашечку кофе. Я достаточно давно знаю босса, чтобы запомнить: соусы он не любит. Только чистый вкус.
– Влад! – фотограф разве что руками не всплеснул от явного возмущения. – Я, конечно, понимаю, что девушки, которых ты вынужденно рассматривал почти три недели на этом кастинге, тоже далеко не модели. Но у них хотя бы есть формы! А что есть у твоей протеже?!
– Я уже говорил, но если ты хочешь ярких деталей, их есть у меня! – стилист тоже повысил тон и чуть сильнее сжал мою руку, не позволяя отойти в сторону и улизнуть. – У нее есть красивые глаза, выразительный взгляд и…
– И все? – хмыкнул фотограф.
– И… – стилист взглянул на меня, секунду подумал, и вдруг в его глазах промелькнуло торжество. – И обалденное красное платье, которое я ей дарю!
И фотограф, и я – взглянули на стилиста одновременно. Вот только фотограф смотрел на него, как на сумасшедшего, а я, как на маленькое и странное Божество. Впрочем, ничего удивительного, взгляды мужчины и женщины всегда отличались. Особенно в тех вопросах, что касались одежды…
– Так, рыба моя… – фотограф косо взглянул на меня и перевел взгляд на стилиста. – А не слишком ли золотая рыба выходит?
Уловив в этих словах далеко не прозрачный намек, я попыталась высвободиться из захвата стилиста, но он не позволил. Сильнее сжал ладонью мои пальцы, хмуро взглянул на фотографа и тихо – так, чтобы слышали лишь он и я, дал дельный совет из личного опыта:
– Ты поосторожней, Калинский. А то ведь эта девушка не только меня не знает, но и тебя – так что по боку ей наши авторитеты. Да и подруга у нее жуткая… эм, жутко обидчивая. И с очень тяжелым ударом.
– Да ну, не станет же она… – фотограф с сомнением взглянул на Ларису, которая ему лучезарно улыбнулась, и едва заметно выдохнул. – Не станет!
– Я тоже так думал, – с грустью заметил стилист. – И дважды ошибся.
Мужчины взглянули на меня, а я…
Знала, но не стала убеждать, что они в безопасности. Изобразила задумчивый взгляд и, пожалуй, мои актерские навыки не такие скверные, как некоторые считали, потому что фотограф снова окинул меня цепким взглядом.
– Не уверен я, что может получиться что-то действительно интересное, – с огромным сомнением протянул он.
– Ты уверял, что профи! – подначил его стилист. – Я тебе не верил, а сейчас у тебя есть отличный шанс доказать…
– Имел я в виду что-то кому-то доказывать… – пренебрежительно отмахнулся Калинский, но когда в очередной раз посмотрел на меня, его глаза явно горели азартом. – Хотя, почему бы и нет? Мне крайне интересно посмотреть и послушать, что скажет босс, когда ты к нему подойдешь…
Уже через минуту творческий процесс запустился. Поначалу я сильно переживала и старалась понравиться, а потому моя улыбка казалась Калинскому неестественной, глаза тусклыми, а лицо неживым. Но потом я попыталась расслабиться и отпустить себя. Не сразу, но, по-моему, у меня получилось.
– Практики ноль, но не все так плохо, рыба моя, – сказал по окончании съемок Калинский. – Думаю, у тебя будут хорошие снимки.
– То есть, в кастинге я прохожу дальше? – нервно спросила я.
Фотограф пожал плечами, кивнул на стилиста и отошел. А Корнев стал объяснять, что он покажет мои фотографии боссу, что постарается, что у меня будет шанс – пусть и не стать лицом новой кампании, но, может быть, промелькнуть…
Промелькнуть…
Ну да, это мой вариант.
Так привычно…
И все же я была ему благодарна за помощь. Мало ли? А вдруг я промелькну так ярко, что не забудусь через минуту? И еще… Он даже намека не допустил на то, что в качестве благодарности его устроит что-то помимо «спасибо».
Расстались мы с ним на вполне позитивной ноте, и все же подруга заметила мое состояние.
– Ты, главное, не кисни сейчас, – нравоучительным тоном сказала она. – Сейчас для этого не очень подходящее место – подвал и суетно. А вот вернемся домой, наберешь себе ванну и отмокай да кисни в воде, сколько душе угодно!
– Отличный план, – похвалила я и почувствовала, что тоска действительно отпускает.
Другие модели уже переоделись и, увидев, что Калинский освободился, атаковали его вопросами. Лариса отнеслась к этому равнодушно, у нее не было никаких вопросов, так что она просто меня ждала. А я было начала снимать красное платье, а потом вспомнила, что оно мое и…
Задумалась.
И засмотрелась на горшок с хлорофитумом, который, солидно пожелтевший, стоял под серой стеной. Интересно, кто его принес и зачем? Для фото с моделями он явно не в самом прекрасном своем состоянии. Неприхотливый, очень полезный: и воздух очищает, и вредную энергетику впитывает, и очень красивый, с мясистыми длинными листьями… А в благодарность за все это его практически уничтожили. Практически, но… даже до мусорки донести поленились. А вдруг бы его кто-то увидел и взял к себе?
Цветок казался печальным, обиженным и нуждающимся в помощи, и я не удержалась и подошла к нему. Погладила его листья, вздохнула, увидев, что земля не просто сухая, а каменная. И, поддавшись порыву, взяла растение в руки. А оно качнулось ко мне, словно умоляя забрать, попытаться его спасти, раз уж увидела, и…
– Ев, – послышался сзади голос подруги, – предупреждаю: в твоей комнате подоконник уже занят цветами, а в свою я это убожество не возьму. Я, может, на подоконнике лук стану выращивать!
– Отличная идея, – обернувшись, одобрила я.
Ларисе хватило одного взгляда на мою улыбку, чтобы понять: цветок я в покое не оставлю и убежище для него точно найду.
– Так, ладно, – смирилась она с неизбежным, – давай тогда выбираться на свежий воздух. Пока все модели заняты, ты вызываешь и держишь лифт, а я с твоими вещами медленно ковыляю следом. Могла бы ускориться, но здесь слишком холодный пол, чтобы снимать туфли.
– Как думаешь, этот цветок ничей? – прежде чем начать выполнять поручение, спросила я.
– А ты думаешь, он кому-нибудь нужен, кроме тебя?! – поразилась подруга. – Но даже если и нужен, по древнему обычаю, чтобы цветок прижился, его надо украсть. Так что… вперед, за новыми впечатлениями!
Рассмеявшись, я направилась к лифту. Я не торопилась, зная, что Ларисе идти тяжело. И без того на ее ногах образовались мозоли, а после долгих съемок с фотографом… Кстати, камера ее точно любит…
Я с нежностью провела по желтому листу растения, потом погладила второй, третий.
– Ничего, – пообещала ему, – все у тебя будет хорошо. Я о тебе позабочусь.
А в следующий миг произошло нечто странное и внезапное. Я успела только заметить какое-то движение слева, но толком не поняла, что произошло и как…
Но я вдруг оказалась на коленях. Перед черным массивным джипом. Из которого вышел мужчина. И, встав надо мной, с тяжелым вздохом пробормотал:
– Это что-то невероятное…
Мои колени пекло огнем. Ладони, на которые я упала, смягчая падение, сильно саднили. Цветок, который я обещала спасти, лежал рядом со мной, но уже в разбитом горшке, а этот мужчина…
В голосе столько неприкрытой насмешки, что стало обидно.
И за цветок, и за себя, и за наивные мечты, что я на кастинге услышу именно эти слова…
Услышала.
И от того, от кого безумно хотелось, если слух меня не подводит, но…
– Вставай, недоразумение, – мужчина потянулся ко мне, чтобы помочь, но я отшатнулась.
Стараясь не позволить пролиться слезам, подняла голову вверх и взглянула на мужчину, который меня только что сбил на джипе, но не посчитал нужным хотя бы извиниться. На мужчину, в зеленых глазах которого были только смех и давнишний лед. На мужчину, который, если бы мне повезло, мог стать моим боссом.
Мог.
Но не станет.
Потому что я не смогла промолчать, не смогла уйти просто так. Поднявшись с колен, я подхватила пострадавший цветок и, посмотрев на зеленый лед, сказала почти не дрожащим голосом:
– Карлсон просил передать, что считает выше своего достоинства дружить с теми, кто ведет себя, как поросенок.
А потом, не дожидаясь ответа, ушла.
Чувствуя спиной взгляд мужчины и борясь с сильным желанием обернуться.
Но нет…
Некогда мне здесь задерживаться. Мне лифт занимать надо. Чтобы в последний раз проехаться с ветерком по этому бизнес-центру. И действительно, почему нет?
По своей мечте я ведь уже проехалась.