Хлад – окраинная планета, а Форпост, город, где я живу, это самое дальнее на ней человеческое обиталище. Если не считать буровых платформ, конечно. Здесь, в Форпосте, люди горбятся и не поднимают головы, делают свою работу, а потом проводят отпуска вне планеты. Говорят, причина безумия – это однообразие, но у нас тут три времени года, так что совсем не однообразие сводит людей с ума. Большинство считает, что виноват ветер. Сезоны в Форпосте богаты на события настолько, насколько можно ожидать, зная, что Хлад спешно терраформировали с метана до азоткислорода за три столетия.
Самый долгий сезон у нас – между зимой и летом, когда с моря приходит мощный ветрище, дующий в сторону гор, а следом за ним – пощечины грома и черно-серебряные тучи. В других местах это время года называлось бы весной. Мы зовем его приливом, и это чертовски грандиозное зрелище. Если прищуриться и посмотреть в сторону моря, можно разглядеть в этих воронках туч кувыркающиеся силуэты. Порой они напоминают животных, которых ты видел на картинках, или сны, или лица, или карты миров, но иногда это силуэт платформы, и тогда, неважно, насколько ты неверующий, ты молишь тучи, чтобы они не уронили то, что от нее осталось, тебе на голову. Форпост видел падение платформы лишь однажды, и это было задолго до меня, но люди до сих пор об этом болтают, когда поднимается ветер и они пьют в «Красно/баре» кустарниковый бренди. Чаще всего, конечно, платформы хорошо заякорены – буровики такие называют «полупогружными» – и находятся достаточно далеко в море, чтобы, если их все же унесет, вероятность падения здесь была невелика.
В Форпосте все завязано на платформы. Тут, считай, ничего и нет, кроме верфей и систем обеспечения.
Нет, это не совсем так – конечно же, есть еще сарки, и о них в Системе знают все, но сарки сбрасывают в море вдали от Форпоста. В других местах о них говорят много, но здесь никто не обращает на них внимания, разве что время от времени какой-нибудь проскользнет через щит и окажется на берегу. Ах да, есть еще и Поток, но я не настолько свихнулся, чтобы проводить там время.
В сезон прилива жизнь в Форпосте останавливается, так что за пределами комплекса ничего не услышишь, и мы не выходим за границу щита до самого лета, когда все совсем по-другому. Ветер стихает, и прибрежное море унимается, тонким слоем размазываясь по пляжу. Летом у меня отпуск. Погода тогда относительно мягкая, и приходящая с ней недолгая надежда кажется мне невыносимой, поэтому я собираю вещи и отправляюсь к снегам Стужи. До Стужи несколько дней лету на тихоходе. В пути я не сплю, просто смотрю, как исчезает вдали Форпост, или пялюсь на звезды. Раньше я встречался с женщиной со Стужи, но она увлеклась другим, и теперь я с ней не вижусь. Теперь я снимаю хижину в белых холмах и гуляю в одиночестве.
Зимой я возвращаюсь в Форпост. Осени как таковой на Хладе нет. Зима у нас – это когда ветер разворачивается и возвращается в море с грузом камня, сорванного с гор. Террраформирование Хлада не закрепилось как следует, но это не имеет значения – как я уже говорил, город существует только ради платформ, а они важны только до тех пор, пока добывается ядро, и я подозреваю, что оно уже иссякнет к тому времени, когда Хлад снова развалится в говно.
Но я на тот момент буду уже давно мертв, так что и хрен с ним.
Таллен перечитал написанное, на мгновение прикрыл глаза, потом вздохнул и в третий раз просмотрел рекламное письмо в поисках уловки.
ПОСЛЕДНЕЕ НАПОМИНАНИЕ. ВОЗМОЖНОСТЬ БЕСПЛАТНОГО ВОЗВРАЩЕНИЯ НА [ЗвездныеСердца] ДОСТУПНА ТОЛЬКО В ТЕЧЕНИЕ ДВЕНАДЦАТИ ЧАСОВ. У ВАС ОСТАЛСЯ ОДИН ЧАС, ЧТОБЫ ВОСПОЛЬЗОВАТЬСЯ ПРЕДЛОЖЕНИЕМ. ПОЖАЛУЙСТА, ЗАРЕГИСТРИРУЙТЕ СВОЙ ПРОФИЛЬ НА [ЗвездныхСердцах] ПРЯМО СЕЙЧАС. ПОВТОРНОГО ПРЕДЛОЖЕНИЯ НЕ БУДЕТ.
В течение целого месяца они делали ему все более и более выгодные предложения, которые Таллен игнорировал, но бесплатная регистрация была делом неслыханным.
Его бесило, когда им манипулировали, хоть он и знал, что так бывает со всеми. Нельзя было влиться в Песнь и не потерять в процессе часть души. От такого предложения, однако, отказаться было почти невозможно, пусть даже ему и не хотелось компании. «ЗвездныеСердца» стоили недешево.
Таллен почувствовал стремительный прилив знакомой меланхолии и удалил с монитора весь текст. Никакой пользы «ЗвездныеСердца» ему никогда не приносили.
А потом он тихо вздохнул и восстановил бо́льшую часть текста, закончив его на хижине в белых холмах. Закрыл глаза и вспомнил, как Лена попрощалась с ним, протянув открытую ладонь к монитории, и себя, тупо коснувшегося гладкой поверхности.
После Лены он поклялся никогда больше не пользоваться «ЗвезднымиСердцами» – и вот опять они затягивают его. Там понимают, как он думает. Там его знают как облупленного.
Ладно. Когда с него начнут брать деньги, то есть очень скоро, он отменит подписку. Это им о нем тоже должно быть известно.
У них с Леной все равно не было будущего. Они оба это знали. Виновата была не программа. Он никогда бы ради кого-то не покинул Форпост, а она не стала бы жить где-то, кроме Стужи, – вот и все.
Письмо без адресата мерцало на экране. Он восстановил весь текст, вплоть до «и хрен с ним». «И хрен с ним», – подумал он и принял предложение.
Монитор немедленно осветился.
Мы рады снова видеть вас на [ЗвездныхСердцах], мистер Таллен. [ЗвездныеСердца] являются ПараСайтом «ПослеЖизни».
Вот несколько советов для подписчиков. Они предоставляются вам бесплатно.
Вы не указали место своей работы. По статистике рассказ о высокооплачиваемой и/или уважаемой в обществе профессии увеличивает ваши шансы на ответ.
Вы использовали слова или словосочетания, способные оттолкнуть некоторых подписчиков [ЗвездныхСердец]. Вот некоторые из этих слов или фраз: Однообразие; Безумие; Пощечины; (приставка)Верующий; Невыносимый; Не сплю; Пьют; Встречался с женщиной; Увлеклась другим; Иссякнет; Развалится; Говно; Хрен.
Список слов и словосочетаний, которые могут произвести лучшее впечатление, включает в себя: Любовь; Близость; Теплый; Добрый; Чувство юмора; Забавный; Богатый (только по отношению к себе); Генетически стабильный (только по отношению к себе); Здоровый (только по отношению к себе); Домосед; Симпатичный (только по отношению к себе).
Хотите отредактировать свою [ЗвездуСердца]?
Таллен нажал «Нет».
Ваша [ЗвездаСердца] доступна всем подписчикам на период в сто бесплатных часов. По истечении этого времени ваш аккаунт на [ЗвездныхСердцах] перейдет в статус платного со стоимостью пятнадцать бедолларов за (местный календарный) месяц.
Мы оповестим вас о любых ответах.
Он попытался закрыть окошко, но оно не готово было позволить ему это сделать.
Пожалуйста, пройдите эту Цепочку Возможностей перед выходом из «ПослеЖизни». Отказ повлечет за собой удаление всех деталей этой сессии и сделает текущее предложение недействительным.
Спасибо за согласие.
Многие подписчики [ЗвездныхСердец] объединяют доступ к [ЗвезднымСердцам] с доступом к главной базе данных и доступом к ПравдивымРассказам и другим платным ПараСайтам. Вы желаете воспользоваться этой возможностью сейчас или позже?
«Позже».
Вы не открывали главную базу данных «ПослеЖизни» в течение двадцати девяти часов четырнадцати минут. На данный момент вам доступны восемнадцать голосований, пять из которых заканчиваются через девять часов четырнадцать минут. Вы желаете проголосовать сейчас или позже?
«Позже».
Спасибо. Цепочка Возможностей завершена. Вы можете закрыть…
Таллен закрыл окошко. Он предоставил монитор самому себе и, не в силах усидеть на месте, набросил куртку и вышел на улицу, чувствуя странную вину из-за того, что одобрил «ПоискСердца».
Он уже сожалел об этом. Что он вообще делает? Когда Таллен вот так рассказывал или писал о себе, то начинал слишком много думать. Как, черт возьми, он оказался в подобном месте – женщина, с которой он познакомился несколько вечеров назад в красном баре, писательница, сказала, что Форпост наполнен яростью и шумом[1], сказала так, словно сама услышала это описание где-то еще. Теперь оно застряло у Таллена в голове вместе с ее интонацией. В писательнице было что-то необычное, какое-то ощущение жизни и любопытства, и ему хотелось бы говорить с ней и дальше. Он подумал было, что и она им тоже заинтересовалась, но писательница отвернулась, как только в бар вошел здоровяк-паксер, этим все и закончилось. Рейзер – вот как ее звали. Может, они еще увидятся. Когда Таллен ушел из бара, Рейзер с паксером все еще сидели там и надирались. Люди – даже не криминалы – в присутствии защитников правопорядка обычно нервничали, но только не Рейзер.
Нет, Таллен не должен был позволить втянуть себя в очередной «ПоискСердца». Стоило только взглянуть на советы для подписчиков. Что и кому он мог предложить? Лена была права, как и та, что была до нее, и все остальные. Стоило только посмотреть на безумное место, в котором он жил. Кто поселится здесь по своей воле?
Он шел мимо домов, и мысли его в кои-то веки были кристально ясны. Ночью в Форпосте почти не было теней. Здесь и дни-то были странными, но, чтобы привыкнуть к ночному городу, Таллену потребовался год. Из-за причудливого свечения щита воздух не давал ощущения перспективы или расстояния, и все казалось не далеким или близким, а только большим или маленьким. Мозгу приходилось учиться по-новому оценивать визуальную информацию. Со зданиями проблем не было, а вот дверные ручки создавали неудобства, и бинокулярный параллакс тут был важнее, чем глазной фокус. Гулять по Форпосту после заката было словно бродить по детской листалке.
А еще был сам щит. Во время прилива щит, защищавший комплекс, представлял собой гудящее кружево магнитных и электрических полей. Таллен мысленно называл его дымовой завесой. Он, однако, в существование щита верил, в отличие от того ежегодного плюс-минус десятка алкашей или психов, которым взбредало в голову пробежать сквозь него, после чего их уносил ветер, как ту девочку из листалки про страну Оз, которую Таллену в детстве читала мама. Только их больше никто никогда не видел.
Днем щит был почти незаметен – волнующаяся дымка, которую можно было кое-как разглядеть, если прищуриться. Приходилось крепко стоять на ногах и сосредотачивать взгляд на стене, на земле, на чем угодно твердом. Ничто не было способно одолеть этот ветер, но мягкий, многослойный щит мог ему сопротивляться. На внешней границе он едва существовал, всего лишь измеряя скорость ветра. Через несколько метров он принимал удары на себя, смягчая и рассредотачивая, а еще через несколько – поглощал их, перерабатывая в энергию, которой хватало, чтобы питать и комплекс, и сам щит. Сохраненных излишков энергии хватало, чтобы Форпост работал весь оставшийся год. Ветры Хлада были неиссякаемым источником электричества и бедствий.
Таллен продолжал идти, не в силах избавиться от странного ощущения, будто кто-то крадется за ним по улицам. Но причиной тому была всего лишь абсурдность этого места. На Хладе ненормальным было все.
Было уже холодно и далеко за полночь, и щит гудел. Как всегда, Таллен спустился к пляжу, подойдя так близко к воде, что она облизывала ему ботинки. Прибой шипел в камнях под ногами. Галька больше нравилась ему ночью, когда омытые морем блистающие дневные краски выцветали до фиолетовой и алой.
Сегодня морской покой не развеял его смутного уныния. Он ошибся, выйдя на улицу. Вредная привычка – эти еженощные прогулки. Нужно было проглотить капсулу и позволить себе хотя бы химический отдых.
Медленно переступая с ноги на ногу, чтобы не увязнуть в гальке, он думал о том, куда катится его жизнь. Здесь было больше полумертвых, чем живых. Говорили, что в Форпост переселяются те, кто устал жить, а на платформы отправляются те, кто готов умереть. Бары Форпоста полнились такими вот беседами о конечности бытия. Беда была в том, что Таллен и сам начинал об этом заговаривать.
Он снова подумал о женщине из бара. Рейзер. Как она здесь оказалась? Большинство людей рассказывали о том, что их сюда привело, после первого стакана. Но не она. В ней была жизнь.
Таллен наклонился и поболтал пальцем в неторопливой воде, глядя, как рябь уходит в буйное море за пределами щита и там исчезает. Вдали было видно, как щит высекает из ветра вспышки, красные, и синие, и переливчато-фиолетовые – осколки света, плотного как камень и гаснущего в одно мгновение. Дальше смотреть было не на что. В космосе есть звезды, а вот в море нет абсолютно ничего. Ничего, кроме сарков и платформ, по крайней мере.
Может, ему полегчает через пару дней, когда он вернется к работе. Выходные в Форпосте ничего хорошего не несли.
Он отпустил свои мысли в свободное плавание, гадая, какова жизнь там, на платформах. Одинока и безумна, предположил он, в окружении круглосуточно стучащей машинерии, и ветра, и моря. Таллен закрыл глаза, пытаясь представить себе грохот буров и ярость стихии, неустанно работающей над тем, чтобы сорвать тебя с места.
А потом он забыл о платформах и склонил голову, прислушиваясь. Что-то было не так. Он слышал какой-то звук… вот он, снова, громче. Таллен поднялся и поспешно направился в сторону дома.
За спиной у него определенно слышались шаги. Таллен на мгновение оглянулся, споткнулся и перешел на неловкий бег.