Друзья пробирались возле забора, прижимаясь спинами к деревянным рейкам, и внимательно смотрели под ноги. Что, если мистер Хамо расставил на участке ловушки: набросал кнопок и гвоздей в цветущий клевер или выкопал глубокую узкую яму, а потом замаскировал её, и дети сейчас туда провалятся?
Неспроста же он всё время включает свет? Значит, он чего-то опасается.
– Жить одному страшно, – осмотрелся по сторонам Питер и вздрогнул, потому как с колючего куста барбариса, который рос на участке, с громким криком вспорхнула сойка.
– И жутко скучно! – добавила Лила.
На участке друзья не нашли ничего примечательного. Сарай оказался заперт. Внутри одиноко торчали лопаты и тяпки – ждали своего часа. Гордость и единственный собеседник мистера Хамо – газонокосилка – тоже скучала: сегодня её не вывезли на утреннее облагораживание участка. Хотя трава там и так была ниже некуда.
Синяя бочка оказалась наполовину пуста. Внутри была обыкновенная вода и опавшие с деревьев листья.
Дом мистера Хамо казался самым одиноким на Сливовой улице. Особенно сейчас, когда солнце снова скрылось за облаком. Друзья обошли дом по кругу и заглянули во все окна. Признаков нахождения внутри молчаливого соседа обнаружить не удалось – окна были занавешены плотными шторами.
– Какой же у него огромный участок! Здесь можно развернуть целый штаб, – заметила Лила.
– Да, было бы здорово поиграть здесь. Или устроить праздник. Смотри, сколько места для барбекю, танцплощадки и конкурсов, – Питер закривлялся в такт воображаемой музыке.
– А-а-а-а-а! Хва-а-ати-и-ит! —
вдруг завопил он.
Это сработал автополив. Питер рванул с места. Струйки воды хлестали его по спине, оставляя мокрые иероглифы на майке.
– Нет, мистер Хамо точно где-то рядом. Он нарочно включил поливалку, чтобы нас прогнать, – решила Лила, направляясь к дому Питера.