У Гели задрожали руки, и она уронила приборы с тарелки, убирая со стола. Они звонко ударились о кафельный пол. Сунув посуду в раковину, она схватила спрей для стёкол и тряпку, опустилась на колени и стала вытирать едва заметные пятна жира и кетчупа с плитки. Геля видела, как стопы Артура развернулись в её сторону. Она украдкой взглянула на него, и лицо вспыхнуло, как около раскалённой печи. Артур молчал. «Он сейчас дыру во мне прожжёт», – вымыв посуду, Геля решилась вновь посмотреть на него.
Повязка чуть сползла с мускулистой руки.
– Можно я перевяжу тебя? – Желание прикоснуться к его сильному плечу еще хотя бы раз опалило её.
– Попробуй.
Геля достала из аптечки чистый бинт, сняла старую повязку и осмотрела рану, обхватив пальцами предплечье Артура. Бугристые мышцы напряглись под её прикосновениями, и капельки крови выступили на краях поврежденной кожи. Геля уверенными движениями принялась бинтовать.
– У тебя такие нежные лапки! – Артур своим лбом дотянулся до её лба, – Как у мышонка.
– Зато у тебя, как у медведя гризли, – Геля разорвала конец бинта вдоль и связала части аккуратным бантиком.
– Не туго?
– Нормуль. Ну так что, Геля, поедем куда или здесь подождем незваных гостей?
– Я ведь уже собрала вещи, – опешила она.
– И куда думаешь стопы направить?
– До утра как-нибудь перекантуюсь в машине, а потом сниму номер в гостинице. На неделю. Оглядеться хочу. Да и все-таки там люди, а не тёмный подъезд. – Геля прижала руки к груди, и последние слова вырвались у неё против воли:
– Ты не представляешь, как страшно возвращаться теперь в пустой дом! – Геля прошлась по кухне, повернулась и протянула руки к Артуру. – Раньше просто заедало одиночество, даже когда я оставалась не одна, а теперь ещё и страшно… Прости, но мне даже не с кем было поговорить в последние дни. – Геля стушевалась и спрятала руки за спину. – Не бери в голову. Я сильная, справлюсь. Скажи лучше, как отблагодарить тебя? Ты сегодня спас мне жизнь.
Артур улыбнулся какой-то своей мысли, подошёл и обнял Гелю:
– Сильная ты моя!
Она обхватила его за талию и прижалась к груди. Их бёдра соприкоснулись, и бугор под его джинсами запустил цунами из мурашек по её телу. Геля едва не отпрянула – слишком свежи были дурные воспоминания.
– Мы можем никуда не ехать, – голос Артура окутывал её сознание мягким плюшем, и она с трудом вникала в слова. – Не думаю, что у этого урода сегодня остались силы на месть. Хотя он жилистым оказался на поверку. А если припрётся, я его с лестницы спущу.
– Он приедет не один.
– Вместе с дружками спущу. Но это не решит вопроса. Одним днём тут не отделаешься.
Артур отстранился и взял Гелю за плечи.
– Я не знаю, когда вернусь. Может, через месяц, может, через два-три. Если дождёшься, я разберусь с твоими проблемами. Даю слово.
– Возьми меня в свой космос, – прошептала она, закрыв глаза, – пожалуйста.
Ответом ей стал долгий, теплый, как парное молоко, поцелуй. Границы личного пространства рухнули. По телу Гели пробежала дрожь. От Артура пахло дождём и водкой. Он обнимал её крепко, но нежно. Голова закружилась, колени подогнулись. Артур подхватил Гелю на руки и отнёс в комнату.
***
Артур положил Гелю на кровать и всмотрелся в девичье лицо. Под сомкнутыми веками залегли тени. Скулы заострились на персиковых щеках, пухлые розовые губы чуть приоткрылись и ему захотелось вновь ощутить их вкус. Ещё там, в подъезде, когда Артур первый раз коснулся их, его словно током ударило.
Артур провёл рукой по шелковистым волосам, тронул нежно-голубую вену на хрупкой шее, дошел до груди и замер, удерживая её в ладони: «Она невыносимо прекрасна в своей слабости». Легкий укол совести напомнил ему, что еще днем, он собирался жениться на другой. «Я не хочу ночами рыдать в подушку, гадая, жив ты или убит! Я хочу, чтобы отец моих будущих детей каждый вечер читал им книжки! Я хочу засыпать в крепких мужских объятьях», – слова школьной любви, Сашки Васильевой, всплыли в памяти. «Да пошла она! Послал и сделал бы это снова. Отчего-то мне кажется, что ты бы так не сказала, – с нежностью подумал он, и поднёс к губам длинные, изящные пальцы Гели. – Как я хочу тебя всю. Сутки напролет не выпускал бы из постели! Но как бы не напугать, не сделать больно, после всего, что ты пережила? Уроды! Поотрываю яйца. Ещё и жених – мудила…»
Геля открыла глаза.
– Прости, – две крупные слезы скатились по её вискам, – я не могу дать тебе то, что ты хочешь. Закрываю глаза и будто снова…
– Геля, – голос Артура стал хриплым, – я понимаю. Беда, что случилась с тобой, быстро не забудется. Но забудется… Не все мужчины на свете ублюдки.
Геля открыла рот, чтобы ответить, но Артур двумя пальцами нежно сомкнул её губы.
– До моего отъезда осталось две ночи, и я хочу провести их с тобой. А потом я вернусь, и мы снова будем вместе. Меня всё будоражит в тебе: взгляд, движения, наклон головы, улыбка… Запах волос и вкус губ. Не могу обещать тебе ничего, кроме любви. Ну и то, что мой последний вздох будет о тебе, мышка.
– Две ночи незабываемой любви и ожидание новой встречи… – прошептала она. – Даже если обманешь, это звучит как серенада.
– Я никогда не бросаю слов на ветер, – Артур уловил нотки отчаяния в её голосе и нахмурился. – Если говорю, что вернусь, значит, вернусь.
– Как ты это делаешь? – простонала она. – Почему у меня внутри всё полыхает огнем?
– Я покажу тебе, что такое настоящая близость между мужчиной и женщиной. У нас всё получится.
Удары сердца разрывались в груди Артура, как снаряды: «Только бы сдержаться! Только бы не напугать!».
– Ты не причинишь мне боль? – Геля умоляюще смотрела на него.
– Я буду целовать тебя везде, где захочешь. Залечу твои раны.
Зов возбуждённой плоти достиг вершины. Артур зажмурился, чтобы немного охолонуть. Геля молчала. Артур сел на колени и окинул её взглядом с ног до головы.
– Так, значит, «да»?
Геля перевернулась на живот и уткнулась в подушку. Артур вздохнул, прикрыл Гелю покрывалом и ушёл в ванную. Иронично посмотрев на себя в зеркало, он разделся и встал под холодный душ. Раздался робкий стук в дверь. «Ого! Молодец, девочка, зачёт!» – Артур повернулся лицом к стене. От звуков голоса Гели, воспоминаний, как пил её дыхание, боясь упустить хоть глоток, желание захватило его с новой силой.
– Входи! – он покрутил кран, и вода стала тёплой, как тропический ливень.
Послышался шорох занавески, но Артур не решился повернуться, боясь напугать Гелю. Но вот он почувствовал её дыхание между лопаток, и желание стало до боли невыносимым.
– Родная моя, – Артур повернулся и обнял её.
Геля доверчиво прижалась к нему, стыдливо обхватив себя руками. Он обвёл языком контур её нежных розовых губ, и они раскрылись для поцелуя, давая возможность пуститься в глубинное исследование. Но Артур вновь нашёл силы остановиться. Он надел на руку мягкую массажную рукавицу и выдавил на неё геля с дразнящим ароматом клубничного мусса.
– Ты самое прекрасное создание на земле, – Артур вывел Гелю из-под струй воды и, не переставая нашёптывать ласковые слова, намылил ей спину, бёдра, точёные ноги. Она уперлась лбом в стену, подложив под него ладони. Артур с ума сходил только от одного вида Гели. «Как хорошо, что мы начали в душе!»
– Повернись, моя хорошая.
Геля повернулась, и он, отвоёвывая её тело у тонких рук миллиметр за миллиметром, умудрился намылить всю, до кончиков пальцев ног, и не свихнуться.
– Можно я сделаю то же самое? – робко попросила она.
«Эту пытку я тоже выдержу», – пообещал Артур себе и вручил Геле мочалку.
– Твоя повязка…
– Да хрен ты с ней! – нетерпеливо оборвал он и прикусил язык, но Геля только рассмеялась своим неповторимым смехом с хрипотцой.
После душа Артур растёр её махровым полотенцем и, подхватив на руки, понёс в постель.