– Думаешь, они знают? – нахмурив брови, обратился я к Леону.
Небрежным жестом он убрал светлые волосы под бейсбольную кепку, бросил беглый взгляд на второй этаж арендованного коттеджа и деловито отозвался:
– Мне кажется, нет.
Я чуть не заскрипел зубами. Спокойствие Леона меня раздражало – сам я был как на иголках, хотя прекрасно понимал, что всё к этому шло. Нам бы в любом случае влетело. Полукровка в стенах Академии Святых и Великих – додуматься же до такого!
Прошло чуть больше недели со звонка Джерома. От Скэриэла не было вестей, но я хоть знал, что с ним всё в порядке. По крайней мере, так мне передал Джером. Ему я бы не шибко верил, но сейчас был не в том положении, чтобы выбирать. Оставалось довольствоваться малым: Скэриэлу лучше, а где он и когда мы увидимся, да и увидимся ли вообще – это всё под вопросом.
– Почему ты так считаешь? – спросил я, запустив руки в карманы куртки. – Для чего они тогда собрались и нас с собой взяли?
Леон оставил аккуратно сложенное пальто на стойке и протянул мне шлем. Я нехотя его принял, надеясь, что меня не заставят играть. Скажи мне кто-то ещё месяц назад, что Леон Кагер увлечён бейсболом, – не поверил бы. Когда он предложил прогуляться на заднем дворе, я и представить не мог, что в итоге окажусь у ограждённого сеткой бейсбольного коридора с перчатками и шлемом наперевес.
– Если бы мой дядя узнал, что я подписал рекомендательное письмо полукровке, я бы сейчас с тобой не разговаривал, – хмыкнул Леон, натягивая перчатки. – К тому же здесь только твой отец и мой дядя. – Взглянув на коттедж, он продолжил: – Они не позвали мистера Брума, хотя именно Оливер оформил заявку на сайте. Мне кажется, мы рано переживаем.
– Просто я не привык куда-то выезжать с отцом. Когда он сказал, что мы поедем за город с тобой и мистером Кагером, я решил было, что всё, наша песенка спета.
– Я стараюсь об этом не думать. – Он подставил лицо солнечным лучам, сощурился и вдохнул полной грудью. – Будь что будет.
Леон был в приподнятом настроении и, в отличие от меня, прямо-таки наслаждался нашей дружеской вылазкой на природу. Я не горел желанием надевать шлем и входить с ним в бейсбольный коридор. Честно говоря, мне было совсем не до игр. Казалось, я был единственным, кто осознавал всю серьёзность ситуации. Скоро все узнают, что Скэриэл Лоу – полукровка с Запретных земель – пытается поступить в Академию на равных правах с чистокровными. Но это ещё не всё. Скэриэл владеет тёмной материей на высоком уровне. Я боялся, как бы СМИ не раздули из этого сенсацию, по уровню не уступающую убийству Джона Кеннеди.
Леон не спеша размял плечи, взял биту и пару раз замахнулся, тренируя удар.
– Давно ты играешь? – Я неловко натянул перчатки. – Балет, теперь и бейсбол… Если бы меня спросили, во что ты играешь, чисто гипотетически, то я бы предположил что-то спокойное. – И, задумавшись на секунду, добавил: – Может, гольф или крокет?
– Мне не нравится гольф, – усмехнулся он. – Крокет – это игра с длинными молоточками?
Сгорбившись, он расставил ноги на ширине плеч и, используя биту в качестве клюшки, ударил по невидимому шару.
– Ага. – Я повторил движение, имитируя удар в крокете. – Ну, помнишь, ещё у Льюиса Кэрролла Алиса играла с Королевой.
– Фламинго вместо клюшек и ежи вместо мяча, – прыснул Леон.
– Да-да. Вот что-то типа такого я и ожидал от тебя.
– Я не то чтобы играю в бейсбол. – Он смущённо почесал шею. – Мне просто нравится отбивать мячи. Мы часто сюда приезжаем, когда у дяди появляется свободная минутка. Попробуешь?
– Можно. – Я нерешительно указал на аппарат, подающий мячи. – Но мне кажется, эта штуковина попадёт прямо в меня. С моей везучестью не удивлюсь, если получу в пах при первом же выстреле.
Леон хихикнул.
– Главное, будь в шлеме. Это питчер-машина. Но вообще-то она не так опасна, как кажется.
Готовясь, он пару раз ударил битой по гравию, приподнял кепку и кивнул полукровке в голубой униформе спортивного комплекса. Я отошёл на пару шагов и прижался к ограждающей сетке. Полукровка запустил пушку, помахал мячом в руках и направил аппарат в нашу сторону. Через пару секунд белый мяч устремился в Леона. Я охнуть не успел, как он ловко отбил его.
– Ого!
Мяч отлетел в сторону. Леон не отреагировал, вновь встал в стойку, крепче сжимая биту. Двигался он чётко, уверенно, концентрируясь на цели, отдавая всего себя игре. Именно таким он был на сцене. Я будто заворожённый наблюдал за тем, как профессионально он бьёт по мячу. Вены на его руках вздулись, челюсть напряглась, он хищно сощурился, поджал губы и, широко расставив стопы, застыл в ожидании.
Леон отбил мячей десять, а затем жестом сообщил сотруднику комплекса о перерыве и, повернувшись ко мне, протянул биту:
– Так что, хочешь попробовать?
Подходя, я поражённо присвистнул:
– Нет, все-таки не сегодня. После твоих ударов буду выглядеть как последний неудачник.
– У меня тоже не с первого раза получалось, – скромно проговорил он.
– Слабо верится! – Я дружелюбно похлопал его по спине.
– Ладно, тогда я добью оставшиеся мячи.
К моему удивлению, он отбросил в сторону биту и встал в стойку.
– Что ты делаешь? – Я переводил непонимающий взгляд с питчер-машины на Леона. – Возьми биту!
– Тренируюсь, – без тени сомнения ответил он. – Всё под контролем.
Леон напрягся, на ладонях появилась тёмная материя – и стала расти, принимая знакомые очертания биты.
– Ты серьёзно? – выдохнул я позади. – Делал это раньше?
– Не всегда срабатывало, но попытаться стоит, – не отвлекаясь, произнёс он.
Даже отсюда было видно, что работник попятился, откровенно боясь, как бы Леон не обратил тёмную материю против него.
– Не слишком это опасно? – спросил я, нерешительно отходя к сетке.
– Забавно слышать это от того, кто дружит с полукровкой и пошёл против отца, – ехидно напомнил он.
Не знаю, что меня шокировало больше: то, что Леон собрался играть в бейсбол тёмной материей, или то, что в открытую подколол меня.
Полукровка бросился к пушке, торопливо помахал мячом и поместил его в аппарат. Леон весь задрожал от напряжения, когда мяч полетел в нашу сторону. Он взмахнул руками – тёмная материя поглотила мяч, а через секунду он уже валялся под ногами. По недовольному лицу Леона было понятно, что не этого он добивался.
Дождавшись его кивка, полукровка запустил последний мяч. Тёмная материя в руках Леона уплотнилась, стала больше. Он ударил по мячу – и тот улетел в противоположную сторону, чуть не угодив во вскрикнувшего сотрудника комплекса.
– Нужно ещё тренироваться, – отрешённо заключил Леон.
После мы сидели на скамейке, греясь в тёплых лучах солнца. С каждым днём всё явственнее ощущалось приближение весны. Леон вернул биту и перчатки сотруднику комплекса, накинул на плечи пальто, но не спешил расставаться с бейсболкой.
– Как у тебя это выходит? – Я был всё ещё под большим впечатлением от последнего удара.
– Что именно? – Леон снял кепку и рукой небрежно растрепал волосы.
– Тёмная материя. Ты, наверное, владеешь ею на уровне старших курсов академии.
– Тебе кажется, – снисходительно возразил Леон.
– Ты каждый день тренируешься?
Он медлил с ответом – помял в руках кепку, прошёлся пальцами по вышитому названию бейсбольной команды и затем нервно натянул её обратно.
– Наверное, да. Я не отслеживал это. Физические нагрузки отвлекают меня от разных мыслей.
Наступило долгое молчание. Я не стал уточнять, какие именно мысли его беспокоят.
– Кстати, слышал о результатах экзаменов Клива, – осторожно начал я спустя какое-то время. – Он хорошо сдал и, может, поступит с нами.
– И? – Леон резко ощетинился и посмотрел на меня исподлобья.
– Да просто. – Я пожал плечами, а затем тише спросил: – Будешь и дальше терпеть его выходки?
Я видел, как он сжал кулаки.
– Готье, пожалуйста, не лезь в это. – Леон сурово посмотрел на меня. – Сейчас прошу вежливо, но в последний раз. Я сам с этим разберусь.
Мы вновь замолчали. Его тон задел меня, но виду я не подал. Сам виноват, как обычно, полез куда не следовало. Клив был ахиллесовой пятой для Леона.
– Ты видел, как Скэриэл управляет материей? – Прислонившись к спинке скамьи, он посмотрел на меня. Взгляд его смягчился, уголки губ приподнялись, но меня не покидало ощущение, что он заставляет себя улыбаться.
Я кивнул.
– Намного лучше меня.
– Правда? – удивился Леон. – Это странно.
– Не знаю. – Я поднялся со скамьи. – Пойдём в дом. Холодает.
Сам того не заметил, как начал интуитивно избегать разговоров о Скэриэле. Казалось, что пока не озвучишь проблему, её нет. А проблема заключалась в том, что я не мог связаться с ним, и это меня сильно тревожило.
Леон поравнялся со мной.
– Ты спрашивал у Гедеона, почему он решил стать наставником?
– Шутишь?! – воскликнул я, направляясь к коттеджу. – Я лучше ещё раз сдам экзамен по тёмной материи, чем заговорю с ним.
– Честно говоря, я и подумать не мог, что Гедеон хорошо относится к Скэриэлу.
– В том-то и соль, что он его не выносит! – Я резко остановился. Нахмурившись, Леон посмотрел на меня. – Я не понимаю, почему Гедеон поддержал поступление Скэра и решил стать наставником. Только если он что-то не задумал…
– Что, например?
– Не знаю. – Я развёл руками и нетерпеливо добавил: – Да много чего. Гедеон не так прост, как кажется.
– Твой брат никогда не казался простаком, – серьёзно произнёс Леон.
Поздно ночью мы возвращались домой. У меня раскалывалась голова, и в этом я был готов обвинить весь белый свет. Отец ехал впереди со своим водителем. Даже в дороге он просматривал документы, не желая попусту тратить время. Честно говоря, я радовался, что не приходится делить с ним салон: вежливые вымученные улыбки отнимали слишком много сил.
– Как отдохнул? – весело спросил Чарли, сидя за рулём. – Классное местечко. Там даже рыбу ловить можно. Видел пруд?
Я прикрыл глаза рукой и протянул:
– Пожа-алуйста, не спрашивай.
Он тихонько проворчал что-то себе под нос и заботливо выключил свет в салоне. Сам того не заметив, я сладко задремал прямо в машине. Проснулся, только когда Чарли тронул моё плечо.
– Просыпайся, спящая красавица, – проговорил он. – Мы приехали. – Он помедлил и все же продолжил: – Слушай… ты в последнее время выглядишь не очень. Что случилось? Экзамены прошли, но почему ты такой разбитый?
Я зевнул, потёр глаза и уставился на обеспокоенного водителя.
– Всё под контролем. Не бери в голову. – И поймал себя на мысли, что говорю, как Леон.
– Ты скажи, если у тебя что-то произошло. Или со своим психотерапевтом поговори.
– Ага, – невпопад ответил я, вылезая из салона.
Он поймал меня за руку выше локтя и чуть сжал.
– Я серьёзно, малыш. – В его тоне чувствовалось беспокойство.
Сонливость как рукой сняло. Первым порывом было оттолкнуть его, но я сдержался.
– У меня всё в порядке, Чарли. Я могу о себе позаботиться.
– Ладно, – в замешательстве произнёс он.
В комнате я оставил окно приоткрытым на случай, если Скэриэлу стало лучше и он захочет увидеться. Я ждал его каждую ночь, но прекрасно понимал, с такой раной прийти в норму будет непросто.
Леон тренировался каждый день. Скэриэл не отставал. Один я до последнего отказывался от тёмной материи, и мне было чертовски трудно. Казалось, один я так плохо с ней управлялся, в то время как остальным чистокровным она давалась играючи. И, словно этого мало, жизнь подбросила ещё проблем: я оказался извлекателем. Как контролировать эту силу? Обязательно нужно, чтобы кто-то атаковал меня, пытаясь убить? Оказаться на грани смерти ради извлечения? Нет уж, спасибо. Не интересует.
Чистокровный извлекатель, способный поглощать материю других. Я не могу справиться со своей силой, но могу забирать чужую. Звучит как злая шутка судьбы.
Спал я тревожно, к чему в последнее время уже привык. Снилось, как бегу по длинному коридору, и нет ему конца. Подобные сны выматывали, так что к восходу солнца я был уже без сил.
Утром меня разбудила Сильвия и сообщила новость, от которой я весь похолодел.
– Что?
– Через два часа приедут мистер Брум и мистер Кагер. Господин Готье, прошу вас поторопиться с завтраком.
– Кто приедет? Зачем? Отец дома?
Сильвия внимательно осмотрела меня.
– Мистер Брум и мистер Кагер вместе с сыновьями, – медленно повторила она. – Да, господин Уильям дома.
– Прямо сюда?
– Что, простите? – Сильвия настороженно подошла ближе. – Господин Готье, у вас случайно нет температуры?
– Нет, нет. – Я поднялся с кровати и отрывисто пробормотал: – Понял. Я в душ.
Она кивнула, собираясь уходить.
– Попрошу Фанни подать вам завтрак.
– Я не голоден, – бросил я, направившись в ванную комнату.
– И всё же вы должны позавтракать. Я настаиваю. Господин Уильям просил проследить за этим.
Я вышел к ней с зубной щёткой в одной руке и пастой в другой.
– Ладно, хорошо, – проворчал в ответ. – Вы все и мёртвого заставите.
Она улыбнулась и, довольная, покинула комнату. Я вернулся к чистке зубов, угрюмо пялясь на себя в зеркало. Выглядел я кошмарно: бледная кожа, впалые щёки, мешки под глазами. Я с остервенением чистил зубы, думая только об одном.
Кажется, сегодня будет мой последний завтрак. Отец всё узнал и решил устроить нам всем очную ставку.
Оглушительный звук пощёчины раздался в тишине. Я вздрогнул, хотел было ринуться на помощь, но отец властным взглядом пригвоздил меня к полу. В кабинете словно разом потемнело; всё застыло в полудымке, казалось каким-то нереальным, будто мне снился очередной тревожный сон. Я видел недовольного отца, разгневанного мистера Брума и на удивление спокойного мистера Кагера. Они время от времени переглядывались. Леон, Оливер и я предстали перед ними как провинившиеся мальчишки.
– Что вы де… – пролепетал я, обращаясь к мистеру Бруму.
Сжав кулаки, Оливер стоял с опущенной головой и весь клокотал от ярости. Его щека покраснела; он зажмурился, сжал губы в тонкую линию и шумно выдохнул через нос. Ему явно стоило огромных усилий не устроить истерику.
Допрос с пристрастием начался, не успели мы войти в кабинет. Никогда бы не подумал, что у мистера Брума настолько взрывной характер. Он толком не позволял Оливеру объясниться – перебивал, кричал, оскорблял его. Не выдержав потоков ругани, Оливер грубо ответил, за что мигом получил. Я впервые увидел, как мистер Брум поднял руку на сына, а потому шокированно уставился на него. Оливер рассказывал, что отец чаще предпочитает его не замечать, однако сегодня что-то пошло не по плану: мы все стали свидетелями просто отвратительной сцены.
– За что вы так с ним… – осуждающе начал я, шагнув вперёд. Мне хотелось поддержать Оливера, сказать, что он не один.
– Готье, – осадил меня отец, призывая, по всей видимости, взять себя в руки. – Лучше молчи.
Но не тут-то было.
– Мы вместе это устроили! – продолжил я, обведя рукой нашу троицу.
Леон даже не шелохнулся. Он уверенно стоял сбоку, расправив плечи и сложив руки за спиной, и непроницаемым взглядом смотрел куда-то между мистером Брумом и своим дядей, мистером Кагером, – это был высокий, хорошо сложенный мужчина средних лет с серо-зелёными глазами и горбинкой на носу. Он походил на выжидающего белоголового орла. Леон словно тоже чего-то выжидал, явно готовый принять любое наказание с гордо поднятой головой. С самого начала Леон не произнёс ни слова, в то время как мы с Оливером безуспешно пытались что-то сказать в свою защиту.
– Подставить меня решил?! – Мистер Брум навис над Оливером и пару раз ткнул его пальцем в грудь, отчего тот отступил на шаг. – Я не знаю, что ты там задумал, но я выбью всю дурь из твоей головы! Тебе мало было журналистов?! Почему ты вечно попадаешь в скандалы?!
Я был поражён тем, что мой отец держится куда спокойнее. Я ожидал чего угодно, но не того, что он постарается сгладить конфликт. Ещё больше я удивился, когда он подошёл к разъярённому мистеру Бруму и мягко проговорил:
– Что сделано, то сделано, Хантер. Успокойся. – Он незаметно оттеснил Оливера и встал напротив мистера Брума. – Подумай лучше о другом. Скоро это станет известно общественности. Что собираешься делать?
Мистер Брум уже весь покраснел от гнева. Он был ниже моего отца и мистера Кагера на полголовы; синие глаза и вздёрнутый нос не давали усомниться, в кого пошли близнецы.
– Как что? Я отменю заявку! – Не понижая голоса и бурно жестикулируя, он обратился к моему отцу. – Ты думаешь, я позволю полукровке учиться в моей академии? – Он обвёл нас троих возмущённым взглядом. – Чёрта с два он переступит порог в качестве патриция!
Мистер Кагер, до этого спокойно сидевший в кресле и молча наблюдавший за нами, наконец подал голос:
– Леон, кто надоумил тебя на это подписаться? – Он прищурился, тон его был ровным, но я чувствовал за этой сдержанностью угрозу. – У тебя есть силы на подобные шалости? Разве балет не отнимает всё твоё свободное время?
– Прошу прощения за доставленные неудобства, сэр, – безэмоционально отозвался Леон, продолжая упрямо сверлить взглядом стену.
– На этот раз ты действительно доставил нам всем проблемы, – елейным голосом проговорил мистер Кагер. – Может, вместо балета и Академии тебя стоит отправить в Пажеский корпус?
Испугавшись, что и он сейчас ударит Леона, я скорее выпалил:
– Это была моя идея!
Оливер вспыхнул и с вызовом бросил, обращаясь к моему отцу:
– Готье врёт. Это моя идея. Он хочет взять всю вину на себя.
– Что? – Я уставился на Оливера. Он же собственноручно роет себе могилу!
Оливер встретился взглядом со своим отцом и чуть сжался, словно предчувствуя новый удар. Казалось, мистер Брум вот-вот разразится очередной уничижительной тирадой в его адрес, но тут мы снова услышали холодный голос Леона:
– Инициатором был я.
Мы с Оливером разинули рты, но тут Леон решительно посмотрел на нас, и я почувствовал неожиданный прилив сил. Если уж попадёт, то всем троим.
– Это я познакомил их со Скэриэлом и на мне вся вина, – напомнил я.
– Я подал заявку на поступление Скэриэла, – вторил мне Оливер.
Мистер Брум чуть не взвыл. Уверен, будь его воля, он не допустил бы в академию нас троих. Отец окинул всех хмурым взглядом, закусил губу, но промолчал. Лишь мистер Кагер никак не реагировал на разгорающийся спор – только оценивающе изучал безукоризненную осанку Леона. От его хищного взгляда у меня даже мурашки пошли по коже. Подозрение, что дядя избивает Леона, всё ещё преследовало меня.
– Разве это не ошибка Академии Святых и Великих? – как бы между делом задумчиво изрёк Леон.
Мы с Оливером растерянно уставились на него. Я был готов ко всему: и что каждый из нас возьмёт вину на себя, и что мы постараемся любыми способами оправдать друг друга, но не к обвинениям в сторону Академии. Оливер вопросительно повернулся ко мне, как бы спрашивая: «Что он задумал?», но я только незаметно пожал плечами.
– Что, прости? – изумлённо выдал мистер Брум. Этот вопрос жаждал озвучить и я.
– На сайте Академии написано, что любой желающий может поступить, если сдаст экзамен на уровень тёмной материи, предоставит три рекомендательных письма от чистокровных и оплатит обучение. Зачем вводить какие-либо правила, если Академия не собирается их придерживаться? – Леон всё с тем же невинным видом обратился к мистеру Бруму: – Или я ошибаюсь, сэр? Скэриэл, как и «любой желающий», имеет право сдать экзамен и, если позволят финансовые возможности, – оплатить обучение. – Закончил он даже с чуть торжественной ноткой. – Кто мы такие, чтобы идти против устава Академии Святых и Великих? Мы в точности ему следовали.
Я отчётливо слышал, как заскрипели зубы мистера Брума. Мы все застыли, боясь что-либо добавлять. Тирада Леона нас либо спасёт, либо окончательно уничтожит. Первым не выдержал мой отец: негромко зааплодировал, отчего у меня чуть глаза на лоб не полезли.
– Хантер, тебе с ними придётся несладко. Они пробили брешь в твоей защите. – Он слегка улыбнулся дяде Леона. – Что и следовало ожидать от человека из семьи полицейского.
– Должен признать, я тоже порядком удивлён, – снисходительно ответил мистер Кагер.
– Эти правила ввёл ещё Лука лет двадцать назад! Я забыл убрать их из общего свода! – возмутился мистер Брум. – Да кто бы додумался вообще туда смотреть?! В Академию никто из полукровок никогда не пытался поступить. Вот в Тритикуме есть смешанная школа-интернат для чистокровных и полукровок, но маленькая, у самой испанской границы. Им можно такое проворачивать, они на отшибе! – Он эмоционально размахивал руками. – Но Ромус, Академия! Это уже совсем другой разговор.
– Чистокровные и полукровки учатся вместе? – удивлённо спросил я у отца. – Но как?
– Это чистокровные, потерявшие финансовую стабильность, и полукровки из семей среднего достатка, – нехотя ответил он. – Тритикум у нас под большим влиянием Испании. Это не Ромус, Готье.
– Нам нельзя такое допускать здесь, в столице. – Не унимался мистер Брум, – В Тритикуме – пожалуйста! В моей Академии – нет, и ещё раз нет!
Мой настоящий отец хотел, чтобы полукровки учились в Академии Святых и Великих? Я не верил своим ушам. Если я сейчас буду единственным, кто переспросит, будет ли это подозрительно? И что это за школа в Тритикуме?! Почему о ней никто ничего не слышал? Её так хорошо скрывают? Я посмотрел на Оливера и Леона. Кажется, они тоже были в замешательстве.
– Хантер, прекрати кричать. Уилл прав, ты недоглядел, так что теперь пожинай плоды. – Мистер Кагер потянулся за сигаретами. – Наш Лука уделал тебя даже сейчас.
– Ни слова больше, – огрызнулся мистер Брум. – У меня нет сил с тобой спорить, Ян.
Мистер Кагер миролюбиво поднял руку с зажатой в пальцах сигаретой.
– Какие споры, мой друг, – в тоне я уловил лёгкую насмешку.
– Хантер, Ян, предлагаю отпустить детей, – обратился к ним отец. – Сейчас нам надо решить по поводу свода правил.
– Да что тут решать? Полукровка в Академии! С меня комитет родителей дважды шкуру сдерёт, а все патриции с префектами разбегутся, как только до них дойдут слухи. Я аннулирую заявку и всё!
– Если это просочится в зарубежные СМИ… Нас ведь так любят во Франции и Испании. Про Великобританию я вообще молчу. – Мистер Кагер закурил. – Лукиан Бёрко ввёл эти правила, а Хантер Брум самолично решил пойти против императора. И даже не подал прошение в Совет Старейшин.
– СМИ разнесут это, помяни моё слово, – произнёс отец, – Тебе надо было раньше исправить регламент поступления.
– Не удивлюсь, если Лукиан сейчас в гробу улыбается.
– Хватит! – повысил голос мистер Брум. – Осторожнее, Ян, со словами. Тебе ли, полицейскому, этого не знать? Старейшины тоже без дела не сидят. Вы не думали о том, что на это скажет Фредерик Лир?
– Подождите с обсуждениями. Господа, – отец указывал нам на дверь, – вы свободны.
Впервые в жизни я горел желанием остаться в этом кабинете. Они упоминали Лукиана Бёрко, моего настоящего отца, и мне жутко хотелось узнать о нём больше.
Мы вышли молча и заговорили, только когда оказались в моей комнате. Оливер устало плюхнулся на кровать, зарылся лицом в подушку и с облегчением застонал.
– Оливер? – осторожно позвал я.
Он обернулся ко мне с широкой улыбкой.
– Фух, легко отделался! Вы слышали моего отца? Впервые он так кричал. Не на шутку взбесился.
– У тебя всё лицо красное, – констатировал факт Леон.
Оливер уселся на кровати и весело махнул рукой. Казалось, его щека слегка опухла, настолько крепка была пощёчина от мистера Брума.
– Ничего, скоро пройдёт, – ответил он. – Вот это ты там устроил! Даже мой отец обалдел от твоей тирады. Свалить всё на Академию! Это выше всяких похвал.
– Просто сказал как есть. – Леон пожал плечами и принялся изучать мои книжные полки, как если бы никогда прежде здесь не бывал. – Они сами виноваты.
– Твой отец удалит заявку, и на этом всё закончится. – Я расстроенно посмотрел на Оливера.
– Я создам ещё одну. И затем, если потребуется, ещё.
– Ты бессмертный, что ли? – усмехнулся Леон, вытянув какую-то книгу с полки.
Я подошёл к клетке с Килли, выпустил его и устало потёр виски, наблюдая за тем, как канарейка вспорхнула, сделала пару кругов под потолком и уселась на шкаф.
– Будет жаль, если Скэриэл не сможет с нами поступить.
– Свод правил нельзя так резко поменять. – Оливер тоже уставился на канарейку. – Как Леон и сказал, у Скэриэла есть все шансы.
– Твоего отца хватит инфаркт, – полушутя добавил я, но Оливер даже не улыбнулся.
– Ага, надейся. Всех нас переживёт, – проворчал он.
– Мне интересно, что это за школа в Тритикуме, – признался я. – Вы про неё что-нибудь слышали?
– Я нет. – Леон мотнул головой, – Думаю, что её скрывают. Если я правильно всё понял, туда поступают чистокровные, которые не могут себе позволить другие учебные заведения в Октавии.
– Учиться с полукровками… Наверное, это незабываемый опыт, – улыбнулся Оливер.
– А Гедеона они не допросили? – Леон открыл первую попавшую страницу. – Только нас решили прессовать?
– Думаю, с Гедеоном разговор ещё впереди. Решили начать с мелкой рыбёшки. – Я окинул их вопросительным взглядом. – Как думаете, они отстали от нас или продолжат?
– Мой отец всю жизнь будет меня этим попрекать, – лениво отозвался Оливер. – Я уже привык.
Я выглянул в окно.
– А где твой телохранитель? Или мистер Брум поверил, что ты больше не общаешься с Бернардом?
– Ты слишком хорошего мнения о моём отце. Ларса не уволили, а жаль. Он его до вечера отпустил.
– Временная передышка, – прокомментировал Леон, не отрываясь от книги.
– Для всех нас, – согласился я.
– Это не передышка. Это затишье перед бурей, – возразил Оливер. – Скэриэл в Академии Святых и Великих среди сотен чистокровных. Это будет интересно.
– Не думаете, что они сделают его изгоем, да и нас за компанию? – Леон поставил книгу на место и скрестил руки на груди.
– Тем хуже для них, – уверенно выдал я.
– О, мне нравится этот взгляд. – Оливер вскочил с кровати. – Вы только представьте, как мы растрясём академию!
– Хорошо, если только растрясём. Боюсь, что ты на этом не остановишься и по полной отыграешься из-за мистера Брума, – непринуждённо проговорил Леон.
Оливер скромно уселся на край кровати и сложил руки на коленях.
– Клянусь, что буду хорошим мальчиком и не разнесу академию своего отца.
– Поверим ему? – озорно спросил у меня Леон.
Я скорчил мину и покачал головой.
– Ваши клятвы, уважаемый, не стоят и выеденного яйца, – официально заявил Леон Оливеру, на что я прыснул от смеха.
Оливер вытянул мою подушку и бросил её в Леона. Тот, хихикая, увернулся.
– Вы у меня сейчас оба получите! – крикнул Оливер. – Я, чёрт возьми, обещаю быть хорошим, и вы должны поверить мне на слово!
Мы с Леоном разразились хохотом.
– Оливер Брум, вы выругались! Что вы себе позволяете? – Я не мог остановиться.
– Вы меня оба доведёте! – отозвался Оливер, набросившись на нас.