Октябрь, восемь лет назад
– Опять ты! Ничего себе! – восклицает Торговец, материализовавшись в моей крошечной комнатке.
Я вздрагиваю и невольно делаю несколько шагов назад. Я вызываю Торговца уже не в первый раз, и мне следовало быть готовой к его неожиданному появлению, но, видимо, быстро привыкнуть к такому невозможно.
Мгновение спустя я обретаю дар речи.
– Твоя магия теряет силу. – Вообще-то, я собиралась бросить ему в лицо обвинение, но вместо обвинения выходит жалкая мольба.
Торговец пренебрежительно осматривает мою убогую спальню.
– Мне кажется, я тебя об этом предупреждал, – равнодушно бросает он, подходит к окну и смотрит на темное море сквозь залитое дождем стекло.
Намек звучит весьма недвусмысленно: ни я, ни мои проблемы его не интересуют.
– Я хочу быть уверенной в том, что такого больше не произойдет.
Торговец оборачивается и окидывает меня пристальным, ледяным взглядом.
– Итак, наша маленькая сирена желает заключить новую сделку? – усмехается он, скрестив руки на груди. – Мне не удалось запугать тебя в первый раз?
Я разглядываю его белые волосы, рельефные мышцы рук.
Да, он меня запугал, и это еще слабо сказано. В нем чувствуется что-то от хищного зверя. Хищник, явившийся из иного, таинственного мира. Но в отчаянные времена приходится прибегать к отчаянным мерам.
– Что ты согласна отдать мне? – спрашивает он и сокращает расстояние между нами. – Какими темными и мерзкими тайнами ты готова со мной поделиться? – продолжает он, оказавшись совсем рядом. – Ты ведь слышала о том, что я очень люблю чужие секреты, верно?
Мне хочется попятиться, отшатнуться, но какой-то первобытный страх приковывает меня к месту. Торговец задумчиво рассматривает меня.
– Ради сирены… хорошо, ради сирены я готов сделать исключение. Ты отдашь мне то, чего я потребую – что угодно. Скажи мне, херувимчик, ты готова выполнить любое мое желание?
Это страшное существо стоит совсем близко, и у меня от ужаса перехватывает дыхание.
– Ты сможешь убить, если я прикажу? – очень тихо спрашивает он, и его горячее дыхание обжигает мне кожу, губы щекочут ухо. – Ты готова отдать мне свое тело?
Боже, он что, серьезно? Неужели он и вправду потребует от меня такого?
Торговец скользит носом по моей щеке и, заметив мой страх, смеется.
– Я уже говорил тебе, что не заключаю сделок с несовершеннолетними. Не стоит разрушать свою молодую жизнь, давая невыполнимые обещания.
Воздух вокруг него мерцает.
Да, он напугал меня до смерти, тогда и теперь, но на этот раз я снова в безвыходном положении, под угрозой моя недавно обретенная свобода. Я не могу позволить ему уйти. Все просто. Сирена «всплывает на поверхность», она буквально дрожит под кожей, жаждет вырваться на свободу. Я бросаюсь к Торговцу и светящейся рукой хватаю его за запястье.
– Я согласна на любую сделку, – шепчу я, стараясь вложить в эти слова все свои чары. – Я уже совершеннолетняя.
Это правда: в сверхъестественном мире мы становимся совершеннолетними в шестнадцать лет. Такой закон был принят еще в древности, и с тех пор никто не удосужился его изменить.
В данный момент это меня вполне устраивает.
Торговец некоторое время смотрит на мою руку с таким видом, будто к нему прикоснулись впервые в жизни, и я чувствую мимолетный укол совести. Нехорошо манипулировать чужой волей.
Но что поделать, настали отчаянные времена.
Улыбка исчезает с губ Торговца, брови сходятся на переносице, лицо становится суровым.
Он резко отдергивает руку.
– Как ты смеешь лезть ко мне со своими жалкими чарами? – Его громоподобный голос заполняет комнату, и я отступаю.
Похоже, идея действительно была неудачной.
– На тебя это не действует? – лепечу я. Неужели хоть кто-то в сверхъестественном мире способен воспротивиться приказу сирены?
Торговец снова шагает ко мне, его подбитые гвоздями ботинки зловеще стучат по полу. Он в ярости, это видно.
Он наклоняется ко мне так близко, что прядь его белых волос касается моей щеки.
– Хочешь спустить свою жизнь в унитаз, заключив со мной сделку? – Он улыбается уголком рта, и в его глазах вспыхивает искорка интереса. – Отлично, я согласен.
Наши дни
– Должен сказать, во сне ты выглядишь так себе.
Я перекатываюсь на постели и протираю глаза. Убрав руку, вижу Торговца – он стоит рядом с кроватью, скрестив руки на груди и склонив голову набок. Он изучает меня, словно экзотическую птицу в зоопарке; в каком-то смысле, так оно и есть.
– Что ты здесь делаешь? – бормочу я сонно.
– Возможно, ты не в курсе, но уже вечер. Я пришел за своей платой. – Услышав тон, которым Торговец произносит слово «плата», я чувствую, как по коже бегут мурашки. Комнату освещают лишь серебристые лучи луны, проникающие в окно у него за спиной.
Я издаю страдальческий стон. Я проспала целый день. Отключилась после телефонного разговора с Эли…
Торговец щелкает пальцами, и одеяло соскальзывает с меня.
– Дес, что ты?..
Он цыкает на меня.
– В этой пижаме ты тоже смотришься не очень, херувимчик. А я-то надеялся, что за столько лет ты научилась подбирать себе что-то более… подходящее.
Подавляя зевок, я поднимаюсь с постели.
– Какая разница, на что ты надеялся, – бормочу я и прохожу мимо, не глядя на него. Вчера появление Деса разбудило в моей душе полузабытую давнюю боль, но сегодня я чувствую лишь раздражение. Ну и, честно говоря, немного влечения, так что сердце сбивается с ритма. Но я стараюсь разжечь в себе именно раздражение.
Иду в ванную, стараясь как можно незаметнее вытереть с подбородка натекшую во сне слюну.
Торговец следует за мной; судя по всему, он получает удовольствие от происходящего и от дурацкого положения, в которое меня поставил.
– Я так и знал, – усмехается он.
Вместо ответа я захлопываю дверь у него перед носом. Наверное, нельзя вести себя так с Королем Ночи, но я чертовски зла, и мне плевать.
Не успеваю я отойти на пару шагов от двери, как раздается грохот и треск. Я оборачиваюсь и вижу Торговца на пороге ванной. Сорванная с петель дверь вот-вот рухнет на пол.
– Я еще не закончил, – спокойно говорит он. Его глаза загораются, когда он скользит по мне взглядом; и он кажется мне одновременно прекрасным и пугающим.
– С тебя новая дверь, – замечаю я.
Десмонд негромко смеется, и я слышу в этом смехе угрозу.
– Прежде чем мы перейдем к тому, что я должен тебе, следует разобраться с твоими долгами.
Смотрю на него с ненавистью: я знаю, что нахожусь в его власти.
– Что такого важного ты хотел мне сказать, ради чего стоило вышибать дверь моей ванной? – спрашиваю я, скрестив руки на груди.
На покрытом татуировками запястье Торговца прямо из воздуха материализуются часы, и он постукивает по циферблату.
– Время, Калли, время. У меня сегодня еще несколько важных встреч. Ты должна быть готова через двадцать минут.
– Ладно.
Я подхожу к душевой кабине и включаю воду. Придется поторопиться.
Обернувшись, я вижу, что Торговец удобно устроился на тумбе рядом с раковиной, оперся спиной о стену около зеркала и вытянул ноги, обтянутые черными кожаными штанами.
– Убирайся, – говорю я.
Он расслабленно улыбается.
– Нет.
– Я серьезно.
Он приподнимает бровь.
– Я тоже.
Я в досаде провожу рукой по волосам.
– Я не буду перед тобой раздеваться.
– Не раздевайся, – он пожимает плечами. – Принимай душ в одежде, я не против.
Ну, да, конечно!
– Если ты сейчас же не выйдешь, я пойду мыться в другое место.
– В ванной рядом с комнатой для гостей кран не работает, – усмехается Десмонд, разгадав мой блеф. У меня глаза от изумления лезут на лоб, но я вспоминаю, что знать чужие секреты – его работа.
Он не уходит.
– Ладно, – говорю я, снимая футболку. – Наслаждайся стриптизом, потому что больше ты от меня ничего не получишь.
От его смеха я покрываюсь мурашками.
– Не обманывай себя, милая. На твоем запястье еще много бусин, и я намерен получить от тебя многое, очень многое.
Я бросаю на него очередной мрачный взгляд, захожу в душевую кабину и раздеваюсь, не обращая внимания на то, что вода моментально пропитывает ткань. Занавеска полностью скрывает меня.
Я стаскиваю мокрые пижамные штаны и, стараясь поточнее прицелиться в Деса, швыряю поверх занавески.
Он зловеще усмехается, и я понимаю, что не попала.
– Эти детские выходки не помогут тебе уйти от судьбы, Калли.
Ничего, зато настроение у меня немного улучшается. Я бросаю в Торговца спортивный бюстгальтер, потом трусы. Слышу, как влажные тряпки шлепаются на кафельный пол.
– Мокрой твоя пижама выглядит не лучше, чем сухой. Очень жаль.
– Похоже, ты по-прежнему думаешь, что я покупаю вещи с единственной целью – понравиться тебе, – ядовито усмехаюсь я.
Он не отвечает, я тоже молчу.
«Ничего здесь такого уж страшного или неловкого нет», – думаю я, растирая себя мочалкой.
– Зачем ты пришел, Дес?
– Ты знаешь, зачем, – говорит он.
Взимать долги.
– Я имею в виду, почему именно сейчас? Ведь прошло семь лет.
Семь лет полного молчания. И подумать только, ведь когда-то мы с ним были практически неразлучны…
– Ты считала годы, проведенные в разлуке со мной? – с нарочитым удивлением спрашивает Дес. – Если бы я не знал, как ты на самом деле ко мне относишься, то решил бы, что ты по мне скучала.
Мне чудится горечь в его голосе, но я отбрасываю эту нелепую мысль.
Я выключаю воду, высовываю руку из-за занавески и достаю полотенце.
– Ты прекрасно знаешь, как я к тебе отношусь. – С этими словами я заворачиваюсь в полотенце и выхожу.
– Слова не камни – не могут ранить, – усмехается он и спрыгивает с тумбы. – А теперь поторапливайся, ангел. Нам нужно встретиться кое с кем, заехать в несколько мест.
И он выходит из ванной.
Я едва успеваю надеть свое дурацкое белье, когда Торговец бросает очередной взгляд на часы.
Выйдя из ванной, он усаживается в кресло и ждет, пока я оденусь. Он сидит, закинув ногу на ногу, его лицо и поза выражают крайнее нетерпение. Меня не оставляет нелепая мысль: он стережет меня, боится, что я попытаюсь сбежать.
Как будто из нас двоих склонна к бегству я, а не он.
– Время вышло, Калли. – Он встает и идет ко мне. В его движениях есть что-то от хищника.
– Подожди… – Попятившись, я натыкаюсь на комод. С волос капает вода, я даже не успела обуться.
– Нет, – тоном, не терпящим возражений, отвечает он, делает последний шаг и хватает меня.
В последний момент я успеваю открыть ящик комода и вытащить пару носков. И вот Десмонд уже держит меня в объятиях. Он держал меня так когда-то, в те далекие времена… Он прижимал меня к себе и баюкал, пока я рыдала. Потом я засыпала, и он часами лежал рядом со мной, чтобы разбудить, когда мне снова приснится кошмар.
Но до вчерашнего вечера Торговец ни разу не целовал меня – даже не пытался. В юности мне оставалось лишь мечтать об этом.
– Это действительно необходимо? – спрашиваю я, имея в виду то, что он держит меня на руках. Я с трудом подавляю дрожь. Я по-прежнему чувствую покой в объятиях Десмонда, мне снова шестнадцать, и я ненавижу за это нас обоих.
Я так и не освободилась от него. Когда солнце бьет в глаза, я вижу на тротуаре его тень. Когда наступает ночь, меня окутывает тьма, которую он породил. Когда я засыпаю, во сне мне снова и снова является его лицо.
Он повсюду, он всегда со мной, и я знаю, что все мужчины мира не смогут заставить меня забыть его.
Дес смотрит на меня сверху вниз, и взгляд его серебристых глаз слегка смягчается. Может быть, он тоже вспомнил прежние времена, вспомнил ночи, проведенные рядом со мной, когда он нежно обнимал меня…
– Да, – это все, что я слышу.
Я неловко надеваю один носок и роняю второй; он падает на пол, и я вполголоса чертыхаюсь.
В следующую секунду носок взлетает с пола и падает мне на живот.
– А обувь можешь подать? – непринужденно прошу я.
Торговец находит взглядом мои ботинки – они стоят у раздвижной стеклянной двери, которая ведет во двор. Словно зачарованная, я смотрю, как ботинки взлетают и плывут ко мне по воздуху. Я ловлю их.
– Спасибо, – я искренне улыбаюсь. Сотни раз я видела, как Торговец проделывает свои фокусы, и все равно изумляюсь, словно ребенок.
Мне кажется, что рука, обнимающая меня, дрожит. Торговец некоторое время смотрит на меня, слегка нахмурившись, потом поднимает голову и идет к выходу.
Сам собой щелкает замок, стекло отъезжает в сторону. Торговец переступает через порог, и прохладный ночной ветерок обдувает лицо.
– Правда или действие? – спрашивает он в тот момент, когда я заканчиваю зашнуровывать второй ботинок.
Ноги и руки наливаются свинцом. Калли, не забывай: платить по счетам придется, несмотря ни на что.
Еще утром, еще совсем недавно, когда он меня разбудил, я была к этому готова, смирилась с этой мыслью, но сейчас страх перед неизвестностью снова одолевает меня. Торговец так и не ответил, почему после стольких лет выбрал именно этот день, чтобы вернуться в мою жизнь. И почему он так неожиданно бросил меня, если уж на то пошло. Но я прекрасно знаю, что требовать объяснений бессмысленно. Выудить из Десмонда Флинна даже самый крошечный, незначительный секрет гораздо труднее, чем искупать кошку.
– Правда.
– Ты сказала «действие»? – переспрашивает он, приподнимая брови и насмешливо глядя на меня. Сегодня волосы его не собраны в хвост, и белые вьющиеся пряди обрамляют узкое лицо. – Вы, сирены, действительно знаете, как добавить пикантности в отношения.
Я не даю себе труда ответить. Торговец – существо бесчестное до мозга костей, и его слова нисколько не удивляют меня.
Однако меня удивляет то, что он делает дальше, и еще как удивляет!
Я вижу какие-то волны в воздухе у него за спиной, потом эти волны сливаются и образуют два сложенных крыла. Крылья растут из спины Торговца.
Дыхание перехватывает от изумления.
Гнев, боль, обида – все отходит на второй план, когда я вижу эти крылья.
Темная кожа, отливающая серебром, натянута между костями; она такая тонкая, что я вижу сеть кровеносных сосудов. По краям крылья обрамлены белыми блестящими когтями, самый длинный из них – размером с мою ладонь.
Я видела крылья Десмонда только раз в жизни, и то лишь потому, что он на какое-то время утратил контроль над собой. Но сейчас это не случайность; он сделал это намеренно. Я даже представить себе не могу, почему именно теперь он решил показать крылья, причем не кому-нибудь, а мне – мне, изо всех людей на планете!
Я протягиваю руку ему за спину и осторожно провожу кончиками пальцев по гладкой коже крыла. Он сжимает меня крепче, я чувствую, что он затаил дыхание.
– Они прекрасны, – шепотом говорю я. Я хотела сказать ему это много лет назад, но у меня не было такой возможности.
Взгляд Торговца скользит по моим волосам, щекам и, наконец, останавливается на губах.
– Рад, что они тебе понравились. Сегодня тебе предстоит любоваться ими довольно долго.