– Хорошая девка. А ты иди, без тебя справлюсь.
Меня будят слова, сказанные грубым мужским голосом, и прикосновение к голой щиколотке. Грубое прикосновение и пальцы такие… неприятные. Мозолистые.
Кто ж так будит?!
От испуга и неожиданности я верещу, дергаю ногой, падаю со своей кровати и прыгаю куда-то в сторону…
Потом только глаза открываю.
И взвизгиваю снова.
Громко и с ужасом.
Потому что я не со своей кровати спрыгнула. И не к своей родненькой стеночке с модными полосатыми обоями спиной прижимаюсь.
Я стою посреди каменного мешка. Голые ступни жалит холодом каменный же пол. На стенах оружие развешено и факелы, будто не комната это, а оружейный зал музея. Устрашающее оружие и местами чем-то запачканное.
А посреди оружейной… кровать с балдахином. Вот и вся обстановка. На кровати с тряпками и шкурами сидит оторопевший мужик в женской длинной ночнушке и с пухлыми щеками. У входа толкутся несколько оторопевших мужиков – с факелами в руках!!!– а ближе ко мне стоит ещё один… бородатый. И тоже, кажется, удивлён моей прытью.
– Ик, – только и могу сказать на выверты моего подсознания. Я бы не сказала, что такая креативная, чтобы даже во сне подобное придумать. Что происходит? – Чур меня. Изыди. Сгинь. Сейчас проснусь, в общем…
– Она же вроде нормальная была, – ещё больше удивляется бородатый. Из-за гула в ушах и нервной тряски, которая меня невольно охватывает, я его плохо понимаю. Или это из-за его шепелявости? Он смотрит на меня, скалится, а половины зубов не хватает.
– Нормальная она. Нормальная, господин! – внезапно отзывается тот, кто в ночнушке. Заискивающе как-то. И с кровати тоже спрыгивает, идет ко мне. – Наталина, не дури! Нам честь оказали такую! Немедленно в постель!
– Ик, – снова говорю я и щиплю себя за руку. Сильно. Глаза тру и даже нащупываю стенку рукой и несколько раз прикладываюсь к ней головой.
Не помогает.
Я – не Наталина. Я – Наташа. И засыпала совсем в другом месте – в собственной квартире. Конечно, можно предположить, что мои тусовщики- соседи курили травку у меня под дверью. Или в вино, которое мы пили с девчонками накануне, что-то добавили и это все галлюцинации…
Но ногам слишком холодно, а в комнате слишком душно – здесь нет окон. Зато куча мужиков и факелы. Они не в курсе, что кислород так быстро закончится? И все это слишком странно, с моими прагматичными мозгами я бы не смогла нафантазировать.
И до меня доходит еще одна вещь.
Тут не только не моя комната, но и язык не тот, к которому я привыкла. Я все понимаю, я могу говорить, я даже говорю, не задумываясь и не сличая слова с внутренним словарем, как делала в английском, но это не русский! А что-то совсем другое!
– Так, – сообщаю сразу всем, – сейчас будет истерика.
Но мои слова мужиков почему то не пугают, а веселят. И успокаивают будто.
– Так и положено, – говорит мне тот, кто в ночнушке, и становится рядом с бородатым, – Невинной девице и должно быть страшно в первую брачную ночь.
Невинной? Ну как бы вам сказать…
Стоп. Какая брачная ночь?!
Это за кого я успела замуж выйти бессознательно?! Я в сознании-то столько лет надеялась это сделать – и не могла. А тут хоп, и замужем?!! За кем?!
Внимательно всматриваюсь в обоих….
– Нет, – говорю совершенно честно, – Никаких замуж за вами.
Даже во сне я бы за таких не вышла, это я четко понимаю.
Они очень странно смотрятся вместе. И по раздельности тоже. Один в белой тряпке с кружевом у горла. До пят. И правда на девку похож. Дебелый, пухлый, бледное лицо, щеки нездоровым румянцем горят. И кудри редкие на голове… А второй – такой дядька из средневекового кино, который только что вернулся с боя и даже не успел почистить доспехи. Похож на маньяка с топором. Неопрятная грязная борода, нос картошкой, сальные волосы до плеч, грязные ручищи… кожаные доспехи в непонятных пятнах не скрывают пуза и коренастого тела.
Бр-р…
– Бр-р, – сообщаю я сразу всем на удивление спокойно. Такое спокойствие – первый признак зарождающейся истерики. – И кто муж?
– Точно свихнулась, – досадливо крякает бородач.
– Сглазили, – хватается за голову кучерявый. И чуть не хныча ко мне обращается, – Наталина, ну неужто не помнишь меня? Обряд же был только что!
– Значит ты – муж, – киваю задумчиво, – И как же тебе пришло в голову свою жену кому-то отдать?!
– Свихнулась. Свихнулась, – обидно гудят мужики с факелами.
– Так право первой ночи же… – чуть теряется «муж».
– Ч-чего?!
Нет, я, конечно, понимаю, «чего». Только ко мне это как применимо?
Право первой ночи практиковалось где-то там, в темном средневековье. Когда феодал или почётный гость могли овладеть девушкой раньше новоиспеченного мужа. Паршивый такой обычай, наверняка его использовали только чтобы власть свою утвердить…
– Надоело болтать, – рычит бородатый, – Или ты, Хорр, быстро в кровать ее затащишь, чтобы не дергалась, или дань годовую плати!
… власть утвердить или расплатиться таким образом.
Ужас.
– Сейчас все будет, господин! – всплескивает руками кучерявый.
И оба шагают в мою сторону.
Ага.
Как же.
Разбежались.
Галлюцинации, сон или ужасная правда, которую моя головушка пока не усваивает до конца – не важно.
Психотравма мне не нужна даже во сне!
Но варианты?!
Они же ко мне идут. Руки свои растопырили, чтобы поймать, и идут. Пауки мерзкие. И мужики, которые все толпятся у дверей, смотрят так внимательно и с ожиданием – поймают меня или нет. Или подсобить чем подумывают, все четверо. В доспехах. «Господина» этого бородатого наверное пошли провожать к постели. Или посмотреть планировали. И на лице моего мужа… тьфу, даже мысленно не хочу его так называть! В общем там решительная решимость дань никому не платить.
Точнее платить – но мной.
А я, как хорошая жена и рачительная хозяйка по его логике еще и подыграть должна. Со скромной радостью. Как он там сказал? Нам честь оказана? То есть мы по статусу господина ниже, и если я правильно помню, что в феодальном средневековье творилось – и допускаю, что вот так вот переместилась по времени, неизвестно куда – то мое неповиновение неприлично. И может быть сурово наказано.
– Всегда терпеть не могла историю средневековья, – бормоча, перебегаю к другой стене.
Что же делать?
Притвориться действительно ненормальной? А если здесь для таких предусмотрен только камень на шею?
Начать шептать абрукадабру, типа заколдую?
Типа могут и сжечь.
Была не была!
Я ка-ак сдергиваю ближайший меч! Ка-ак наставляю на них! И…
Черт.
Из чего его делают, а?! В мече килограмм двадцать! Или сорок! Какой там наставляю – сразу выронила и хорошо, что по ноге не попала себе!
Нет. Биться с мужиками не вариант. Надо хитростью. Мягкостью. И хотя б с одним только остаться – когда их много, дышать тяжело во всех смыслах.
– И правда, чего это я… – говорю извиняющимся тоном, и бочком-бочком от меча отхожу. Типа к нему не имею никакого отношения. На меня смотрят с большими сомнениями. И не движутся. Я тоже двигаться перестаю и мило – надеюсь – улыбаюсь. – Спросонья чего только не померещится. И волнение от первой ночи, сами понимаете, господин…
Последнее слово едва выдавила. Но вроде нормально все сделала, потому что мужики переглядываются и вроде добреют. А «муж» еще и вздыхает облегченно.
– Ну вот так бы и сразу, – сообщает бородатый, оглаживает свою бороду и смачно сплевывает. А потом ручищей похлопывает по плечу пригнувшегося от такой ласки "мужа", – Иди Хорр. И не возвращайся, пока не позову. Даже если женушка твоя верещать будет – эт она от удовольствия, ха-ха-ха.
–Ха-ха-ха, – предано подхватывают остальные.
– Гы-гы, – гогочет Хорр, но мне перед уходом успевает кулак показать. Намекает, чтобы я не рыпалась.
Тьфу. Гадость какая. Но они хоть спальню-оружейную покидают и дверь за собой прикрывают.
А бородач, довольно на меня поглядывая, запирает дверь на засов и усаживается на кровать.
– Давай, раздевай своего господина, – вытягивает вперед ножищу в грязном сапоге.
Господи. Надеюсь там на подошве глина, а не навоз.
Покряхтывая, я стаскиваю его обувь, кожаные доспехи и какую-то сбрую, стараясь дышать через раз – мужик явно не каждый день ванну принимает – и выдавливаю из себя улыбку:
– Выпить, господин?
– Чего бы не выпить, – посмеивается и больно щипает меня за зад.
Я зубы стискиваю и отхожу, незаметно взвешивая в руках глиняный кувшин с вином.
Ерунда. Этого борова таким не пробьёшь.
Наливаю полный кубок кислого и крепкого даже на запах «вина», подаю ему. Пережив ещё один щипок – синяк же будет! – озираюсь осторожно. Может что ещё найдётся, что поможет мне избежать вот этого всего? Оружие не мой конёк – это мы выяснили. Дубинки нигде нет. Спеленать покрывалом? Ха. А может тем натертым металлическим подносом воспользоваться? Ударить посильней, он отвлечется или упадёт, а я такая шмыг… но куда?
Задумчиво провожу по вертикально стоящему подносу, который тут будто вместо картины – не лежит вовсе, а стоит – и замираю, глядя в своё довольно отражение. И забываю даже о мужике. Потому что…
Та, кого я вижу – это не совсем я. Как бы я, но сильно младше. И даже тот факт, что поднос – не зеркало, не мешает заметить разницу между моими уверенными «почти тридцать» и этими «возраста согласия достигла».
Пухлые щеки против узких скул, широкие брови вместо аккуратной формы и коса взамен модной стрижки.
Я сглатываю и нащупываю эту самую косу. Болтается. Не мерещится.
Ночнушку приподнимаю. Щиколотки выглядят как всегда изящно, но их уже не украшают татуировки в виде иероглифов.
И вот тогда мне становится совсем страшно. До того что? Слабоумие, отвага и надежда на то, что все-таки сон. Но придумать во сне собственную молодость и стереть татуировки… Нереально.
То есть я не просто случайно легла спать в машину времени или что там произошло. Это тело – не совсем мое. Мозги от меня только остались. И когда я осознаю все…
– У-уу, – шепчу в ужасе и начинаю трястись.
– Ты чего застыла-то? Сюда иди, – раздается сзади.
– А-аа, – всхлипываю, когда вижу, что мужик уже штаны стянул.
– Не бойся, не обижу, – продолжает господин и указывает на место рядом с собой.
– Ы-ыы, – мечусь по комнате, заламывая руки.
– А ну хватит! – рявкает, – хотел же по-хорошему, но могу и по-плохому!
Да куда хуже-то?! Я неизвестно где, неизвестно кто – вроде я и не я одновременно, и неизвестно с кем должна сейчас известно чем заниматься!
И это все реально!
Мне орать хочется и биться головой об стену, а не вот это вот все!
Но инстинкт самосохранения всегда сильнее истерики. Всегда. Рыдать я буду потом. А здесь и сейчас я должна спасать себя и свою невинность. Которую, скорее всего, мне тоже нарастили. Точнее, она еще осталась у этой девицы. То есть у меня…
Запуталась!
Делаю глубокий вдох и напоминаю, что мне почти тридцать. Что я почти десять лет риэлтором проработала. И однажды сидела в подвале, куда меня запер ненормальный покупатель. И сдавала в аренду квартиры представителем всяких «братков». И умела находить общий язык даже с истеричками.
Я опытная, я умная, я предприимчивая. Я справлюсь самым лучшим для данной ситуации способом.
Ещё вдох и выдох… Шагаю в сторону кровати, развязываю тесёмки своей сорочки у горла и стягиваю ее так, чтобы плечо показалось.
– Господин так торопится… – мурлычу неприличным образом. И косу расплетать начинаю, – Ну куда нам торопиться? Вся ночь впереди.
Я облизываю губы и томно повожу плечиком. Отвлекаю от того, что у меня в руках.
Хорошая штука, кстати. Тяжелая правда, но поговаривали, что БДСМ для сильных людей. Особенно средневековый БДСМ. Где вместо наручников – кандалы. С торчащим ключом внутри.
Нет смысла уточнять у мироздания, что они делают в спальне-оружейной. Они или для спальни – или как оружие. Везде пригодятся. Если только сумею их застегнуть.
– Ах какой господин мне достался, – продолжаю мурлыкать, вспоминая, как договаривалась с самыми неуступчивыми клиентами, – Как же мне повезло… мужественный, сильный, умелый…
Взгляд его стекленеет, и сам он начинает тяжело дышать. Я медленно иду, подволакивая по полу железяки. Те противно скребут камень и я в своей девственной ночнушке наверное похожа на Кентервильское привидение, но это точно не самая большая проблема.
– От такого господина сбегать и не захочется, – ногу на кровать ставлю и приподнимаю подол. Пока у него слюна капать не начинает. Вряд ли стриптиз – регулярное удовольствие в местных реалиях, так что его конкретно ведёт. Лишь бы не переборщить, – Только господин мой такой большой, такой великий… Страшно невинной деве, вдруг разорвет на кусочки?
Мотает отрицательно головой как большая лохматая собака. И не отрывает взгляда от моей обнаженной ноги.
– А я такая хрупкая, – ой и несёт меня, – Цветочек юный… жалко будет, если заболею. Но я слышала один способ, как бы я могла дольше господина радовать. Как удержать господина, чтобы силу соизмерял… а я сама, сама все сделаю. Вам только останется, что отдыхать и наслаждаться.
Киваю на кандалы и, чтобы меньше сомневался, окончательно ворот сорочки расслабляю.
– Ложитесь ложитесь, – бормочу, стараясь не думать, что его ещё и трогать придётся. – Ох какой вы сильный… опасный… и орудие какое сильное… настоящий мужчина.
Переборщила все-таки.
Ну или он вообще ничего не понял из моих слов и не собирался добровольно привязываться.
В следующее мгновение я оказываюсь вмятой в кровать тушей «настоящего мужчины». И в бедро мне упирается его «сильное оружие».
Черт. Вот что делать теперь?! Когда мне уже конкретно так ноги раздвигают?! Смириться и потерпеть – хоть жива останусь? Но пусть это глупо и недальновидно, только сейчас, в моменте, я не могу безропотно притвориться бревном и дать мужику получить то, зачем приперся. Потому изворачиваюсь, примеряясь зубами к картофельному носу, пока он мне подол рвет…
И в этот момент что-то или кто-то так сильно бьют по запертой двери, что раздается треск дерева.
И снова.
До меня доходит – уже какое-то время за дверями вопят и грохочут. И крики-то нерадостные… Мужика на мне уже нет. Взревев, он вскакивает с кровати, натягивая штаны и сапоги. И с воплем: «Мстительные твари!» выскакивает наружу, прихватив меч.
Крики, треск, звон делаются громче.
– Это Карвары!!!
– Нападение!
– Вперёд!!!!
Кажется, там бойня…
Я быстренько добегаю до двери и снова ее запираю. А потом без сил опускаюсь по стеночке и всхлипываю в ужасе перед происходящим. Голова болит. Потому что и правда ужас.
Я реально в совсем другой жизни. И мне уготована совсем другая жизнь – и не понять почему.
Меня здесь принимают за какую-то неведомую Наталину, меня отдали в уплату дани в первую брачную ночь незнакомцу, и то, что на это место напали – только отсрочка. Да, у меня была тройка по истории, но это не мешает вспомнить, как паршиво в средневековье обращались с женщинами.
Да что вспоминать – все перед глазами. Сейчас одного отвлекли, потом другой пришел. Война лишь временно в моих интересах. На постоянной основе… блин, не уверена. Они большие, злые и бьются. А я вообще-то юная дева в ночной сорочке – и мне точно не важно, кто победит. Все опасны.
Да и каменный склеп этот может сгореть.
Нет. Прятаться нельзя – надо выбираться отсюда на улицу. Прятаться там. Подальше от всяких бородатых. Где-то… черт его знает, в лесах, например. Прятаться, выяснять, как я вообще здесь оказалась и как мне оказаться снова не здесь.
А дома в собственной кровати.
План минимум.
Я осматриваю в очередной раз комнату. Не нахожу никакой одежды. Рву ветхую простынь на тряпки, чтобы ноги замотать. Покрывало накидываю на плечи и узлом завязываю. Хоть какая-то защита. Выходить страшно – в пылу битвы меня не пожалеют и не заметят. Но в щель под дверью тянет уже нехорошим дымком… Потому я беру кандалы – мало что утащить могу, а это могу. И короткий, кривой нож. Приматываю на лицо еще одну тряпку, которую вином пропитала – где-то читала, что это от дыма может защитить…
В темном коридоре почти ничего не видно – двух факелов не хватает.
Мне куда? Направо, налево? Сворачиваю направо и, держась за стенку, иду. Потом по лестнице вниз – вниз это же на выход, так? Да только там, ниже, за поворотом витой лестницы, раздается хлопок, что-то взрывается, пыша сухим жаром мне в лицо, еще и жуткий вопль…
Я взвизгиваю, и бегу наверх, не слишком-то разбирая дороги. Поскальзываюсь на каменных ступенях, падаю, больно коленкой ударяюсь и снова бегу. На новый то ли уровень, то ли еще что – снова коридор, но он светлее, здесь больше факелов, а еще – узкие окна- дырки в стене, без всяких стекол, за которыми почему-то все красное…
Куда теперь?
Я дергаю деревянную дверь за кольцо – не поддается. И следующая тоже. Коридор скругляется, за поворотом ничего не видно, потому врезаюсь в человека совершенно неожиданно. А он у него что-то с лицом, я не могу разобраться, еше он рет – потому я даже не хочу разбираться! Хватает меня, я же неумело втыкаю в руку нож, выворачиваюсь, снова бегу, спотыкаюсь обо что-то, перелетаю и падаю аккурат возле чьей-то головы…
Не чьей-то.
Судя по липким редким прядям и знакомой ночнушке, выглядывающей из под подобия брони, это мой муж. Бывший. То есть мертвый.
Потому что лежит неподвижно совершенно.
Осторожно, на четвереньки, подальше… Туда, где нет никаких лежащих и нападающих мужиков. На лестницу, которая ведет только наверх, прочь от криков и жуткого дыма. Почти не понимая, что и зачем я делаю – просто подальше отсюда!
Но замираю у одной из дырок – окон, лишь мельком глянув наружу. Потому что то, что я вижу, это… В общем сразу понятно, я ошибалась. Когда думала, что меня протащило по временной петле без всяких агрегатов. И случайно засунуло в свое-чужое тело.
Нет.
Все гораздо сложнее.
Я вообще в другом мире.
Потому что в моем, в котором я родилась, ни в каком средневековье их не было. Парящих и ужасных.
Драконов.