Когда США и Китай провели собственный анализ ситуации, со мной поочерёдно связались президент Рик Стивенс и председатель Земин Чэнь. На удивление, суть их основных предложений свелась к одному – ни в коем случае не допустить утечки информации. Земля должна была жить как раньше, и лишь немногим стоило приоткрыть завесу тайны. У этой стратегии был неоспоримый плюс – мы сохраняли спокойствие среди населения. Ибо хаос, который мог возникнуть в случае обнародования всех данных, грозил дестабилизацией мирового экономического равновесия. И пусть отсрочка носила кратковременный характер, каждый час имел принципиальное значение. Интернет-трансляции с марсианских баз тут же попали под прицел модераторов, в обсерваториях ввели режим максимальной секретности, а для СМИ приготовили несколько вариантов объяснений на случай, если что-то пойдёт не по плану.
– Выходит, Европа будет пребывать в счастливом неведении? – спросила Жанна, когда суета сменилась ожиданием. – По-твоему, они не поймут, что случилось нечто невероятное?
– Поймут, если невероятное станет реальностью, – в сложившихся обстоятельствах я не горела желанием оправдываться перед ассистентом. – А пока у нас есть час свободного времени, чтобы хоть как-то подготовиться к новому мировому порядку.
– Ты допускаешь глобальный военный конфликт? – без промедления отреагировала на это Кира.
– Он неизбежен, – печально сказала я. – И дело не в том, что вам с Жанной приснились бомбёжки.
– Но кто? США? Европа? Китай? Или какие-то террористические организации?
Мне очень хотелось дать дочери ответ, который бы разом избавил её от терзаний. Вот только для этого нужно было хладнокровно солгать, а я не любила слишком простые решения.
– Зависит от ситуации, – пришлось говорить ей правду. – Всё может повернуться таким образом, что именно нам придётся примерить костюм агрессора.
– Мама! – она даже не попыталась сдержать эмоции. – Как ты вообще додумалась до такого варианта?!
– Президент должен держать в голове все возможности по урегулированию кризиса. А силовой метод – это самый эффективный путь. Если, конечно, у тебя достаточно необходимых ресурсов.
– Но… – Кира посмотрела мне в глаза и вдруг замолчала, словно испугавшись своей смелости.
Я догадалась, что заставило поступить её подобным образом – метаморфоза, превратившая меня в чудовище. Впервые в жизни дочь столкнулась со мной на рабочем месте, и, как назло, именно в тот момент, когда обстоятельства, обрушившиеся снежным комом, смели в преисподнею мою человеческую сущность.
– Всё хорошо, – я попыталась успокоить нас обеих. – Мы справимся, потому что нет другого выбора.
– Да, – тихо ответила она. – Ты справишься, потому что у тебя есть ресурсы.
Не знаю, о чём думала Кира в тот момент, но её лицо не выражало никаких эмоций. Скорее всего, это был психологический шок – закономерный итог уже случившихся за полдня событий. И мне следовало посидеть с дочерью, чтобы хоть как-то сгладить его негативное воздействие. Однако тут снова раздался звуковой сигнал, вслед за которым центральная проекция обратилась в космическую мглу – чёрное облако диаметром три с половиной метра.
– Прямая трансляция с Марса-37, – сообщил министр, возвращаясь за стол. – Конечно, с поправкой на несколько минут задержки.
– И сколько осталось до визуального контакта? – мне показалось, что я потеряла ощущение времени.
– Полчаса, – генерал немного взбодрился и даже попробовал отвлечь нас от голограммы. – Может быть, чаю? Пока есть небольшой перерыв, лучше использовать его по назначению.
– Согласна, – я изобразила на лице улыбку. – А заодно ты расскажешь нам о Марсе. Насколько я помню, у американцев там тридцать человек персонала. Но, хоть убей, мне не ясно, что они ищут.
– То же, что и все, – пожал плечами министр. – Полезные ископаемые и следы разумной жизни.
– А китайцы? Они построили целый город в надежде, что кто-то забредёт к ним в гости?
– Не знаю, – нам принесли чай, и Юрий Сергеевич первым взялся за чашку. – К сожалению, в данном вопросе нельзя полагаться на разведку. Всё, что известно – это численность персонала станции. Тысяча тридцать два человека. Плюс пресс-релизы, которыми они кормят прессу.
– То есть, найди там китайцы что-то ценное, мы будем в неведении до скончания времени?
– А что поделать? – попытался оправдаться министр. – Марс – единственное доступное место, где можно хоть как-то утаить свои секреты. Мы сами приняли программу его разобщённого исследования, а Китай… Он просто не пожалел ресурсов.
Внезапно мне стало обидно за Россию – первый раз за годы моего президентства! Да, мы по-прежнему во многом отставали от запада и не во всём успешно конкурировали с востоком. Но я видела, как страна идёт вперёд и как меняется само мировоззрение нации. И всё же… Что она могла противопоставить соседу, чьё население перевалило за два миллиарда жителей?
– Ирония в том, что на ценное наткнулись мы, – я осторожно пригубила из своей чашки. – Вот только как обратить это на наше благо?
– Хороший вопрос, – усмехнулся Юрий Сергеевич. – Ты всерьёз веришь, что от пришельцев может быть польза?
– Нет, если ориентироваться на кино и книги. Но я президент, и моя главная задача – искать преимущества даже в глобальных катастрофах.
– Мама, достаточно, – жалобно взмолилась Кира. – На твоём месте я бы лучше поговорила с папой.
Видимо, Бог услышал её просьбу. Раздался лёгкий щелчок, и, бросив взгляд на браслет на левой руке, я обнаружила, что это звонок от мужа. Сердце тотчас же забилось в учащённом ритме, а на висках выступили капли пота. Генерал понял всё без слов и по-отечески похлопал меня по предплечью.
– Иди. У тебя есть несколько минут. Уверен, ты не разболтаешь лишнего.
Я пулей выскочила в коридор, плюнув на имидж первой леди государства. Мне повезло – моё исчезновение осталось незамеченным, ибо вокруг творилась сама история. Забежав за угол и плотно прислонившись к стене, я активировала дополнительное шифрование. Конечно, это была бессмысленная предосторожность – нас прослушали бы при любых обстоятельствах. Но что-то, сидевшее глубоко внутри меня, настойчиво требовало соблюдать все правила.
Антон нисколько не удивился моему нежеланию включать видеорежим и по привычке начал с традиционного приветствия:
– Доброе утро, президент! Ты уже на пляже?
– Здравствуй, любимый, – я отступила от обычного сценария и тут же почувствовала, как между нами повисло напряжение. – Пляж отменился. Возникли неотложные дела, поэтому мы сегодня на работе.
– Мы? – от неожиданности Антон потерял дар речи, – Но… Чёрт возьми, что всё это значит?
В глубине души я даже обрадовалась его реакции. Для стороннего слушателя наш разговор превратился в фарс, и теперь мне оставалось только не ляпнуть лишнего.
– Кира со мной, – сообщила я после паузы, – и нам обеим не хватает твоего присутствия. Прости, но мне нужно бежать. Крепко целую. Перезвоню, когда будет возможность.
Не дожидаясь ответа, я отключилась от сети, тихо всплакнула и вернулась в зал управления. Антон услышал то, о чём мы условились ещё до моего президентства, так что теперь мог самостоятельно принять решение. Признаться, я не ждала, что он как ошпаренный полетит домой, однако надеялась на небольшую коррекцию его долгосрочных планов.
Кира встретила меня вопросительным взглядом и улыбнулась, прочитав в моих глазах облегчение. Я заговорщицки подмигнула ей – почти как в детстве, когда мы играли в одной команде. В который раз за день мне захотелось побыть рядом с дочерью, но разум упрямо напоминал о президентском долге. Пришлось задушить свои чувства на корню и вновь приступить к исполнению должностных обязанностей.
От суеты в зале не осталось и следа. Юрий Сергеевич что-то искал среди голограмм, а Жанна понуро изучала чашку с чаем. Я аккуратно подошла к ней со спины и, наклонившись, прошептала в ухо:
– Жалеешь, что согласилась стать моим ассистентом?
– Ни капельки, – на удивление спокойно ответила она. – Я и сейчас сделала бы такой же выбор.
– Хочешь увидеть, как разбомбят Нью-Йорк? – мне было трудно удержаться от этой шутки.
– Нет, – в её голосе прозвучали нотки меланхолии. – Желаю узнать, где находится Изумрудный город.
Внутри меня словно возникла пустота, и что-то холодное коснулось моего сердца. Я посмотрела на висевший над нами эллипсоид – крошечную проекцию грядущего мирового кризиса. Так ли в своих мечтах мы представляли контакт с инопланетной цивилизацией? На то ли надеялись, веками вглядываясь в ночное небо?
Ответ пришёл сам собой – рациональный и оттого ещё более пугающий своей сутью. Я никогда не задумывалась об этом всерьёз, ибо не верила в саму возможность существования пришельцев. И потому то, что творилось вокруг меня тогда, казалось крахом прежде непоколебимой религии.