Глава 5. Наставник
Виктор
Я потом узнал, что хозяйку за глаза называют «мужик без члена». Определённо мне нравилась эта женщина. Я ещё не знал, хорошая ли она хозяйка резервации. Жил я здесь недолго. Резервация работала как часы, механизм был отлажен. Но чья это была заслуга: её или корпорации? А вот как женщина, она меня заинтриговала.
Во-первых, она осталась один на один с бунтовщиком , посаженным в карцер. Я понимаю, что драться она умела, но и я не лыком шит. И ещё непонятно, чья бы взяла. Или она думала, что меня сможет остановить своим телом? Я не стал это проверять.
Во-вторых, она не заигрывала со мной. Её предложение не подразумевало отказа, но оно не звучало унизительным. Я начинал понимать бойца из первого сектора.
Но и без боя я сдаваться не собирался. Думал, я сейчас её сделаю в биллиард. Неплохо, вроде, играл раньше. Ага, вот и оказалось, что вроде. А сделала она меня, а не я её. Такой игры я ещё не видел.
Вначале я вёл. Она мило улыбалась, да на кий всё опиралась. Думаю: «Нервничаешь. Так и быть, выиграю и подпишу я твой контракт».
– Поиграл и хватит, теперь я, – сказала она, согнулась в пояснице, и тут меня сплющило. Нет, она не провоцировала, а если и провоцировала, то делала это настолько искусно, что в глаза не бросалось. Но её поза была чертовки сексуальна, что у меня сразу встало и натянулось по стойке смирно. Так и захотелось шлёпнуть по обтянутой чёрной кожей ягодице.
Хозяйка на меня не смотрела. Всё её внимание было сосредоточено на кие, шарах и лузах. Она немного переместилась в одну сторону, потом в другую. Я ждал, когда она призывно оближет губы, томно закатит глаза. Но нет. Похоже, что её мозг был занят расчётом траектории движения шара. А вот мой мозг спустился и оттуда подло подкидывал мне различные сцены, как я подхожу сзади, надавливаю рукой на шею, а вторую руку запускаю ей в брюки. И… Шар летит в лузу, а следом второй. А она меняет позицию.
Я не видел окончания игры. Всё моё внимание было сосредоточено на ней. Мне до боли в паху захотелось увидеть её грудь. Я мысленно уже видел, как она выпрямляется, тянет молнию вниз, и из-под полочки выглядывают чёрные кружева бюстгальтера, как это было сегодня утром.
– Виктор, – словно через ватную подушку до меня доносится её голос. – Вы проиграли. Будешь отыгрываться или пойдём подписывать контракт?
– Отыгрываться, – мой голос выдал себя. Я кашлянул, словно першило в горле.
Она засмеялась, но никак не прокомментировала. Она начала первой. Разбила шары передала право удара мне.
Я склонился. Жар прилил к голове. Мне ужасно захотелось, чтобы она подошла ко мне, провела рукой по ягодице, а потом развернула и положила ладонь на опухший орган. Она и правда сделала несколько шагов в моём направлении. Но только до столика, где стоял стакан с газированным напитком.
Мне вспомнилось недавнее прошлое. Мы с партнёром пошли в биллиардный клуб. Заказали виски. Обмывали сделку. Последнюю мою сделку. Моя супруга пошла с нами. Она всегда меня сопровождала на мероприятиях: нежная, хрупкая, невинная. Рядом с ней я сам себе казался мачо.
– Контракт уже подписали? – спросила она, целуя меня.
– Подписали. – улыбнулся я. Сыграли партию. Я выиграл. Настроение было отличное.
– Могу почитать?
– Читай! – я указал на портфель, который лежал на диванчике.
– Вау, ты у меня крутой! – радостно воскликнула она.
Тут же заказали ужин: глазированные рёбрышки. Как сейчас помню: от них поднимался ароматный дымок. Мы поднимаем бокалы: за сотрудничество. Меня качнуло. Я до сих пор пытаюсь понять: мне что-то подмешали или действительно прыгнуло давление. Рука дрогнула. Стакан упал, жидкость полилась. Когда я успел задеть тарелку, я не знаю. В общем, контракт оказался заляпанным.
– Не беда, – говорит напарник. – Сейчас распечатаем второй экземпляр, а утром заверим.
Моя супруга часто исполняла роль секретаря. Она и распечатала новый экземпляр. Понятно, что я уже его не перечитывал. Приехал к нотариусу, там уже партнёр меня ждал. Мы все засвидетельствовали. Номер на договоре нам поставили тот же самый. И разошлись. Первые месяцы мы сотрудничали успешно. Прибыль текла рекой. Потом меня подвёл первый поставщик. Я сообщил партнёру о задержке платежа.
– Хорошо, понял, – ответил он, но через три дня прилетела первая штрафная санкция. С этого момента я работал на штрафы, которые увеличивались по нарастающей. Я ещё сам не верил, что мне грозит банкротство. Чтобы хоть как-то спасти свой бизнес, я всё переписал на супругу и развёлся с ней.
– Эй, Виктор, ты играешь или сдаёшься? – хозяйка смотрела на меня, всё так же опершись на кий. Она оставалась в тени.
– Играю, – я со злостью ударил по шару. Видно, удача решила меня оставить. Я опять проиграл. – Ещё хочу отыграться. – рвано выдохнул я.
– Отыграешься, – в голосе хозяйки звучала ирония. – Может быть, но не сейчас. Пойдём, контракт подпишешь и в карцер. Уже поздно. Мне домой пора.
– В карцер? – Я нахмурился. – Я же персоналку подпишу…
– А кто сказал, что я тебя освобождаю от наказания. Посидишь в карцере, подумаешь. Завтра придёт за тобой наставник.
– Это не карцер, это вип-капсула. – сказал я.
– Знаешь, в чём заключается самое страшное наказание для человека?
– В боли? – спросил я. – Когда истязают?
– Нет, самое страшное наказание не в истязании, а в лишении общения с себе подобными. Когда хочется сказать, да некому. От этого даже с ума сходят.
Она убрала на место кий, захватила с собой стакан, из которого пила, и вышла из комнаты. Я поплёлся следом. К моему удивлению, юрист вернулся и сидел за столом.
Мне подали бумажный вариант договора, сказали прочитать и подписать. Я читать не стал. К чему, если я не могу изменить условия договора. Поставил размашистую подпись.
– Вот и молодец, – похвалила меня хозяйка. – Видишь, а ты говорил, что не получится, – это она уже обратилась к юристу. – Всё получилось. Ну чего смотришь? Знаешь, что ты подписал? – это уже мне. – Первый месяц ты на меня работаешь бесплатно, списываю только твоё содержание, последующее время – расценки средние. Ну и секс-услуги: обслуживать всех, на кого я тебе укажу. Завтра наставник тебе расскажет, как ухаживать за женщинами, что мы любим, как нас возбуждать.
– Ты же говорила…
– Не ты, а вы, штрафное очко. Что я говорила, того уже не помню. Бумага – единственный свидетель твоего согласия. – и она рассмеялась мне прямо в лицо.
– С-с-сука! – заорал в и кинулся на неё.
Но меня скрутили моментально. Бойцы из первого сектора ворвались в кабинет, заломили мне руки и уложили грудью на стол.
– С-с-сука! – орал я и извивался.
– Виктор, а тебя жизнь ничему не учит, – услышал я насмешливый голос хозяйки. – Не подписывать не читая. В карцер его.
– Убью! С-сука! – я почувствовал, как игла воткнулась мне в предплечье. А дальше было забытье.
Просыпаться не хотелось. Здесь, в карцере, ты не знаешь, какое время суток. Ложишься – свет становится приглушённым. Просыпаешься – ярче, но глаза не режет.
Во рту было сухо, словно я песка наелся. Хотелось пить. Язык опух. Я встал, покачиваясь от слабости, подошёл к столу. Упёрся руками, постоял немного. Хотелось пить. Обернулся в поисках значка: «Туалет». Но индикатора нигде не было. Я подошёл к двери и заколотил кулаками: «Открывайте!»
«Раб триста семь дробь девяносто пять, что хотите?» – послышалось из динамиков.
«Пить хочу, – выплюнул я и со злостью ударил по двери. – И в туалет».
«Значок туалета активирован, вода подана. Ложитесь спать. Утром у вас встреча с наставником», – диспетчер отключился.
В тот же момент я увидел, как на стене появился знак фонтанчика. Я приложил чип. Панель отъехала, уступая дорогу выдвижному кранику. Я подумал, что надо запомнить, где вода.
Вначале сон не шёл. Сердце отстукивало где-то в горле. Как я мог? Ладно, тот контракт я не перечитывал, потому что даже представить не мог, что моя же жена заменит в нём страницы. А этот? Хозяйка так красиво пела, что я размяк? Или биллиард был отвлекающим манёвром. Ах да, ещё юрист, который обязательно меня вытащит из этого дерьма.
Я, взрослый мужчина, вдруг заплакал. Я плакал от обиды и от бессилия. Как мне хотелось отмотать назад время как киноплёнку.
Я закрыл глаза. Сон смежил мне веки. Мне снилась хозяйка. Биллиард. Она готовится сделать удар. Я подхожу к ней сзади. Надавливаю рукой на шею, вынуждая сильнее прогнуться. Другой рукой я глажу по голой ягодице. Вхожу в неё пальцем. Она течёт.
– Течёшь, сука! – ору я и со всей силы бью её по ягодице. Она скулит, но не уходит, а оттопыривает попу ещё сильнее. – Нравится, когда бьют, вот тебе её, – и я наношу ещё один удар. Она резко выпрямляется, поворачивается, и я вижу, что это не хозяйка, а моя бывшая. Она хохочет мне прямо в лицо:
– Круто мы с ней тебя! Теперь ты будешь нас обоих обслуживать. А теперь на колени, раб! Поработай языком! На колени вставай!
Она давит мне на плечи. Я хочу вырваться, но не могу.
– Вставай, – кричит она голосом командира бойцов первого сектора. Меня начинают трясти.
Я сопротивляюсь, пытаюсь защититься. Вдруг на меня льётся дождь…
Я подскочил. Я по-прежнему был в карцере.
– Ну ты даёшь. С кем дрался-то? – передо мной стоит боец первого сектора. – Умывайся. Сейчас принесут завтрак, а потом видеоконференция с Тессой.
– Мне не о чём с ней говорить, – пробурчал я.
– Ты вчера что учудил, что тебя опять в отключку?
– Обманула меня как пацана, обвела вокруг пальца, – пробормотал я.
– Тесса? Не верю. Расскажешь?
Я мотнул головой и пошёл в душевую кабину.
Чистая одежда уже лежала там. Я встал под воду. Мне было всё равно, сколько насчитают, поэтому стоял, пока не замёрз. Да и замёрз потому, что воду перестали подавать. Вытерся, оделся.
Завтрак ждал на столе: овсянка, хлеб с маслом, банан и чай с сахаром. Не разносолы. Овсянку я не ел никогда. Моя её готовила на воде, без соли и масла. Ужасная гадость, я вам скажу. Тарелку с кашей я отодвинул, а вот хлеб с маслом съел и запил чаем. Потом принялся за банан.
«Я закончил», – крикнул я в никуда.
«Ещё каша», – ответили из динамика. Делать нечего, пришлось есть кашу. В экстаз от неё я не впал, но оказалось вполне съедобно.
Когда с завтраком было покончено, боец снова зашёл. Он наручником прицепил меня к стулу, сказал крепко держаться за перекладину под сидением, развернул. Я спросил, как он двигает мебель. Боец показал, что надо слегка нажать на спинку стула и можно перетянуть его, куда мне надо. В это время убрали посуду. На стене загорелся экран. Я увидел хозяйку. Она улыбалась:
– Пришёл в себя? Тебе первое серьёзное предупреждение за оскорбление руководства.
Я молчал, сдерживался, хотя кулаки сжимались сами по себе, отчего металл наручников больно врезался в кожу.
– Прежде чем продолжить бунт, я тебе предлагаю всё-таки прочитать, что ты вчера подписал. У тебя на изучение документа будет часа два. В бумажном варианте не дам, читай с экрана. Я поехала к твоей жене. Она не будет знать, что её будут снимать. Удачи! И помни, нельзя ничего подписывать без ознакомления.
Её изображение пропало, зато появился контракт. Первый раз я его бегло пробежал глазами, выискивая не столько бесплатный труд, сколько секс-услуги. Не нашёл. Второй раз я читал внимательнее, но опять ничего не было. Я принялся внимательно изучать в третий раз.
«Плата за персонализацию происходит из расчёта полуторной ставки за аналогичные услуги», – бормотал я, ведя глазами по строчкам. Всё верно, она обещала, что за персоналку я буду получать больше.
« В обязанности должника № 307/95 Виктора Хора входит исполнение поручений хозяйки резервации Тессы Трайтен…» Я обязан был повышать свой интеллектуальный уровень, приобретать навыки и знания по указанию хозяйки и по собственному усмотрению, следить за своим внешним видом и здоровьем, регулярно заниматься спортом.
«Оказание сексуальных услуг настоящим контрактом не предусмотрено», – я растерянно смотрел на стену. Мне почему-то казалось, что сейчас появится Тесса и покажет мне язык.
Я поставил обе руки на стол и обхватил ими голову. Внезапно меня осенило: «Наручник». Я посмотрел на запястье. Наручника не было. Я встал, отошёл от стула и присел на корточки. Наручников не было! Что, я сам себя держал? Неужели я настолько поддаюсь чужому внушению? Или были, но сами отстегнулись и испарились?
Над дверью замелькали лампочки. Посетитель. И точно, ко мне вошёл молодой с нагловатым взглядом молодой человек. Что это гора мышц говорила одежда, которая обтягивала его бицепсы.
– Виктор, я Бенуа, твой наставник. – он улыбнулся.
Я обернулся, чтобы предложить ему сесть. Но куда? Единственный стул был занят мной, не на кровать же.
– После видеоконференции я заберу тебя. Тесса сказала научить тебя массажу, а заодно рассказать, как следует себя вести. В мой компьютер вмонтирован твой позывной. Смотри, – он подошёл к столу. Моментально на столешнице появился экран. У них что, экраны по всему периметру? Бенуа приказал мне приложить руку с чипом. Я сделал. На экране стала появляться информация. – Смотри, видишь этот значок? – он показал на рисунок рукопожатия. – Это связь с наставниками. Если вдруг надо будет – вызывай.
– Откуда я знаю, где здесь компы, – буркнул я. Что-то мне не улыбалась идея, что меня учить будет какой-то накаченный сопляк.
– Поверхности карцера чувствительны к чтению чипа. Прикладывай руку в любом месте, и ближайший экран высветится.
«Видеосвязь с хозяйкой. Бенуа, покиньте помещение», – прозвучало из динамиков.
Бенуа вышел, а на стене появилось изображение зала в моём доме. На диване, прижимая руки к груди, сидела моя бывшая и повизгивала:
– Кто вы? Что вам надо? Все вопросы к моему мужу!
– Ба, какие знакомые лица, – неожиданно сказала Тесса, поворачивая голову в сторону лестницы, ведущей в коридор.