Кира
Всегда удивлялась девчонкам, которые влюбляются в актёров и певцов, а сама втюрилась в хозяина компании. Я работала медсестрой в административном здании, занимавшем целый бизнес-центр. С Ярославом Вороновым я лишь однажды проехалась в лифте. Ласковое слово и кошке приятно, а он сказал мне несколько. Но дело не в этом. Между нами произошло нечто особенное… На молекулярном уровне. Золотая осенняя пора лишь острее давала мне ощутить одиночество. Тем же вечером, я позволила себе представить, как могло бы произойти наше знакомство с Ярославом. Дальше – больше. Завела тетрадку и исписала за вечер пять листов. Сама не заметила, как этот человек и наша с ним история превратились в мой наркотик.
Странным образом ко мне стал благоволить зам Ярослава. Мы познакомились, когда наша врач отправила меня измерить ему давление. В тот день мы с Ярославом и прокатились в лифте. Кирилл Петрович прозвал меня тёзкой и частенько захаживал в медкабинет. Пару раз подвёз меня до дома. На ухаживания это, к счастью, не походило. Он был старше меня лет на двадцать, и меня раздражали его рыжие, по-гусарски закрученные усы. Он ассоциировался у меня с тараканом из сказки Чуковского. В день нашего знакомства я увидела этот мультик по телевизору и долго смеялась. А потом плакала. Почему он, а не Ярослав так заинтересовался моей персоной? Зато от Кирилла Петровича я вскоре узнала, что герой моего романа намерен жениться к Новому году. Виктория приходилась Кириллу Петровичу сводной сестрой и удивительным образом походила на меня. Я даже постаралась найти в этом утешение. Ярославу нравятся такие девушки. Мы с ним просто поздно встретились. А так бы он обязательно обратил на меня внимание. Хрупкие блондинки с ангельскими личиками. А ещё природа от души одарила нас роскошными шевелюрами. Виктория плюс ко всему умела себя красиво подать. У меня дух захватывало, когда она в длинном пальто летела на высоченных каблуках по мраморному полу, оставляя за собой шлейф из ароматов дорогих духов. Голову сворачивали не только мужики.
Медчасть – на первом этаже, рядом с кабинетом охраны. Каждое утро я измеряла температуру сотрудникам в начале рабочего дня. Но Ярослава я видела редко. Прямиком с административного этажа он спускался на подземную парковку. Всего один раз он прошёл под руку с Викторией мимо меня, и я впервые узнала, что такое ревность. Ярослав, разговаривая по телефону, меня даже не заметил, а Виктория посмотрела, как на пустое место. Я стояла в дурацком халатике и колпачке, хватая воздух ртом. Ощущение, будто мимо проехал камаз и обдал грязью, не покидало меня до вечера.
Приближался Новый год, а с ним и день их свадьбы. В моей книге нарисовался новый персонаж. Дополнила историю сестрой-близнецом. Ревность навсегда поселилась в моём сердце, и я уже не могла представлять себя Викторией. Писала уже не в тетради, а в ноутбуке и на рабочем компьютере. Про любовь свою никому не рассказывала. Подружки по училищу быстро обзавелись семейными гнёздами, а на работе таким не поделишься. Моя начальница Атлантида догадалась о моих чувствах, но только посмеивалась. Если бы не подошёл её официальный отпуск, я бы написала заявление на уход. Поняла, что начинаю сходить с ума.
Атлантида уехала к дочери в Австрию, и в кабинете я смогла спокойно работать над своей первой книгой. Офис гудел в предвкушении новогоднего корпоратива. Под конец рабочего дня в мой кабинет пожаловал Кирилл Петрович.
– Годовой отчёт по лекарствам подбиваете? Не отвлёк вас?
Быстро сохраняю файл с романом, отправляю его себе на почту, удаляю из папки и очищаю корзину. Мои пальцы дрожат, а к щекам приливает кровь.
– Нет, – в горле сухо, и я тянусь за бутылкой воды.
– Кира, Кира, Кира – на лице Кирилла Петровича сияет улыбка, – кто бы мог подумать. «Ярослав, я давно хотела признаться, что люблю тебя. Лишь потому и рискнула прийти в спальню вместо моей сестры».
Давлюсь водой и захожусь в кашле. Ощущаю себя преступницей, хотя ничего предосудительного не сделала. Вот идиотка! Не подумала, что кто-то может отслеживать мои личные папки на компьютере.
– Тёзка, я уже несколько дней наблюдаю за твоим творчеством. В нём есть информация, порочащая образ компании и её руководителя.
– Я писала не про нашу компанию, – лепечу, закрывая лицо руками.
– Ты даже не соизволила имена поменять.
Мне нечем крыть.
– Поднимемся ко мне в кабинет, – Кирилл Петрович указывает мне головой на дверь. – Это дело очень щекотливое. Думаю, разберёмся без привлечения секьюрити.
Второй раз в жизни поднимаюсь на административный этаж. В роскошном холле с мозаичным полом сияет синими огнями золотая ёлка до потолка. Секретарша, окинув нас быстрым взглядом, с недовольным видом возвращается за свою стойку.
– Можешь идти, Майя. Я всё выключу потом, – Кирилл Петрович сам сияет, как новогодняя гирлянда.
– Благодарю, Кирилл Петрович, – расцветает секретарша, достаёт из шкафа норковый полушубок и спешит к лифту.
В кабинете Кирилл Петрович усаживает меня на кожаный диван. На моё плечо ложится тяжёлая рука, и я замираю. Сердце колотится в груди, как бешеное. Слёзы непроизвольно текут по щекам.
– Кира, давай поговорим, – голос у Кирилла Петровича вкрадчивый. Я закрываю глаза, боясь представить, что он попросит за молчание. Кожа дивана проминается под его крепким задом.
Утираю краями рукавов мокрое от слёз лицо. За панорамными окнами в пол лютует вьюга. Полумрак кабинета рассеивает уличная подсветка бизнес-центра.
– Что вам нужно? Я не сделала ничего предосудительного.
– Это как посмотреть. Впрочем, у меня есть к тебе очень интересное предложение.
***
Ярослав
– Кирочка, неужели ты переспала с этим тараканом?
Я вдруг совсем иначе взглянул на эту девочку. Никогда бы не подумал, что в её душе бушевали такие страсти.
– Ты мыслишь банально, – вздыхает Кира и устало кладёт голову на спинку кресла. – И слушаешь невнимательно. Если бы я переспала с замом, Булочка наверняка родилась бы рыжей. А у неё тёмные волосики. Ладно, давай спать!
– Э, какое спать? Шехерезада! Ты прервалась на самом интересном месте, – смотрю то на Киру, то на Булочку. Малышка, когда спит, совсем не похожа на Киру. От неё дочка взяла только глаза – голубые, как ясное небо. – Твоя мама, оказывается, та ещё сказочница.
Кира поднимается с кресла и протягивает руки:
– Давай, я отнесу её в кроватку.
– Ты вернёшься ещё? – не спешу возвращать малышку.
– С утра много дел, – Кира прикрывает рот ладошкой и зевает, – надо ложиться.
– Дай мне, пожалуйста, почитать твой роман, – с неохотой протягиваю Кире тёплое тельце.
Ребёнок недовольно хмурит лобик, хнычет, но на руках матери быстро затихает.
– Я не дописала его, – вздыхает Кира. – После того, что произошло между мной и Яром, хотела вообще уничтожить рукопись. «Будьте осторожны со своими желаниями – они имеют свойство сбываться».4 Мои мечты исполнились самым извращённым образом.
– Ты меня заинтриговала! Что же, чёрт возьми, произошло между вами?
Кира относит Булочку в комнату и возвращается.
– У меня было одно достоинство перед Викторией, – глаза Киры темнеют, во взгляде вспыхивает решимость.
Меня бросает в холодный пот:
– Девственность?
– Да. Меня не посвящали в подробности. Но мне даже стало жалко Ярослава. Виктория не любила его. А изображать невинность и любовь, наверное, не так просто. Всё это я поняла уже потом. В общем, Кирилл Петрович сыграл на моей влюблённости и страхе быть раскрытой и осмеянной. По его словам, именно мой роман натолкнул его на мысль о подмене. Но, думаю, всё случилось ещё раньше. Когда Атлантида отправила меня к нему в первый раз.
– Денег-то хоть поимела?
– Поимела. Но перевела потом всё до копейки детскому дому. Уволилась из компании и устроилась работать в обычную больницу. Хотелось смыть грязь с души. Я пошла на поводу у шантажиста. Даже не пошла, а радостно побежала, когда узнала цену молчания. Три дня до свадьбы пролетели незаметно: солярий, спортзал, косметолог, парикмахер. Всё за счёт щедрого Кирилла Петровича. Я включилась в игру. Не знаю, что я хотела доказать себе, на какое чудо надеялась. После свадьбы молодожёны поехали в отель на Невском. Виктория настояла, чтобы первая брачная ночь прошла именно там. Мы с Кириллом Петровичем ждали их в соседнем номере. Причёску и макияж мне Виктория сделала заранее, профессионально, чёрточка за чёрточкой отобрав мою индивидуальность. Ей оставалось отдать мне лишь своё платье и фату.
Кира достаёт из клетки не знающего покоя хомяка и пускает бегать по своему халату.
– Я поспешила в номер, ощущая себя Золушкой. Переступила порог и замерла от восторга. Десятки свечей на полу дрожащим пламенем создавали причудливые тени на стенах. К белоснежной кровати в центре вели ступени. Алые лепестки благоухали точно весенний сад. Из динамиков приятный мужской голос на английском негромко напевал о волшебной любви. Горячие ладони легли на мои обнажённые плечи. Я не услышала шагов Ярослава и оказалась совсем не готова к встрече. Чужое дыхание обожгло мою шею. «Жена моя…» – если бы Ярослав назвал меня Викой, я бы позорно сбежала с поля боя. Но он ни разу за ночь не произнёс этого имени. Мою голову венчала короткая фата. Самое страшное было оказаться с Ярославом лицом к лицу. Но оно его интересовало тогда меньше всего. Меня трясло как в лихорадке, когда белый шёлк платья соскользнул к ногам. Ярослав подхватил меня на руки и отнёс на царское ложе. Его откровенные ласки сводили с ума, и вскоре чувство стыда сменилось острым возбуждением. Первая боль пронзила всё моё существо, но она ни шла ни в какое сравнение с болью, поселившейся в моём сердце. Я добавила в минералку порошок, данный мне Викторией. Но прежде, чем утолить жажду, Ярослав взял меня ещё дважды. Я долго лежала и смотрела, как он безмятежно спит. Самая счастливая ночь в моей жизни закончилась. Я вернулась в соседний номер, и Виктория быстро упорхнула на моё место. Кирилл Петрович отсчитал деньги и вручил мне таблетку.
– Выпей сразу. Для устранения нежелательных последствий, – посоветовал он.
Я сделала вид, что приняла лекарство, но на самом деле выкинула его в раковину. Поняла, что хочу ребёнка от Ярослава. Кирилл Петрович намекнул, что нам лучше больше не встречаться. Но я и без его намёков написала бы заявление по собственному желанию. Вскоре мой живот превратился в тыкву, но я ни разу не пожалела о своём решении.
– А про Ярослава ты больше ничего не слышала? Как ему живётся с такой женой?
– У Виктории есть аккаунт в соцсети. Но она там ничего не пишет о личной жизни. Судя по её фото, детьми Вороновы так и не обзавелись. – Кира сажает хомяка в клетку и насыпает в кормушку корм из картонной коробки. – Но это их дела. Мне есть о ком заботиться и слава Богу. Бабушка, Булочка, Хома Петрович…
– Мужик из сугроба, – добавляю я. – Но кто-то ведь должен и о тебе заботиться. Неужели не хочется прижаться к мужскому плечу?
Поднимаюсь с дивана и, обмотавшись полотенцем, встаю за спиной Киры.
– Да мужики какие-то пошли… Либо самовлюблённые болваны, либо без слёз не взглянешь, – вздыхает она.
– Не думал, что всё так плохо. А я под какую категорию попадаю? Впрочем… Самому на себя в зеркало страшно смотреть.
– Скажи, я подло поступила? – Кира поворачивается ко мне. Из-за блеснувших слёз её глаза кажутся ещё больше.
– Не судите, да не судимы будете… – я в растерянности. – Но если мужчина не может одну девушку от другой отличить, то, может, и поделом ему? Зачем он женился на Виктории? Неужели не понял, что она не любит его. Значит он самовлюблённый болван.
– А может, Ярослав и был счастлив всего одну ночь? Просто его никто никогда не любил раньше.
– В ту ночь?
– Да, и я была счастлива, – Кира так прекрасна сейчас, что я не могу сдержаться и обнимаю её.
– Всё будет хорошо, Кира. Обещаю тебе.