“Я ослушался Отца, взял исписанный пергамент и отправился к морю. Я долго смотрел на шумные волны и всё же решился. Скрутил послание для существ Мэроу и всунул в бутыль. Немного посомневался. Понял, что всё делаю правильно. Плотно закрыл его и, присев на корточки, опустил в воду. Большего я сделать не могу. Надеюсь, кто-то это увидит. Вашему верному слуге было страшно возвращаться к Отцу, я был уверен, что он знает о моём непослушании, но я не мог оставить всё как есть. По дороге я молился, чтобы прародитель простил меня, ибо он это всё, что у меня есть. Но как оказалось, кроме верности Отцу, я обладаю небезразличием к Мэроу. Надеюсь, послание попадёт в нужные руки”
(Книга Отца и Матери. Новый завет. Глава последняя).
***
Пробираюсь сквозь толпу зевак, кажется, что мы с Колумом единственные, кто идёт в направление от гильотины. Остальным интересно. Интересно увидеть своими глазами отрубленную голову королевы. Не каждый день такое происходит, даже не каждые сто Алых Лун.
Я не видела. Не стала смотреть на момент, когда королева сделала последний вдох. Мы не были особо близки. Да и близких у меня всего двое. Да, двое. Нефел и Колум. И да, я готова себе признаться, что мне больше не плевать на молчаливого мага. Он стал мне небезразличен, и если бы на гильотину отправили его, я бы вывернулась наизнанку, но вытащила бы оттуда его щуплую задницу.
– А-а-а, да уйдите вы с дороги! – уже во всю толкаю равков и с боем пробиваюсь к замку. Тяжело расталкивать перед собой высоченных верзил, я как злющий ребенок, расталкиваю больших тёть и дядь.
Одна рука держит Колума за локоть, а вторая готова выцарапать всем глаза или то, до чего я смогу дотянуться. Нужно убираться с земли равков. И как можно быстрее.
Выныриваю из толпы и глубоко вдыхаю полной грудью. Отпускаю Колума и, не оборачиваясь на толпу, практически бегу в сторону замка. Бросаю взгляд на тучу, она стала ещё темнее и опустилась ниже. Везде светит солнце и поют птицы, но только не вокруг каменистого изваяния равков. Сейчас оно похоже на огромный склеп, кажется, что я чувствую зловонное дыхание смерти, и оно разносится не с площади, а с замка.
– Колум, быстрее! – тороплю мага и срываюсь на бег.
Врываемся в замок и в этот момент туча взрывается. Гром раскатывается по небу, а тяжёлые капли поливают каменные стены замка. Внутри практически никого нет. Все собрались глазеть на казнь. Преодолеваю уже знакомые коридоры. Один поворот, второй, третий.
Встречаю Эмета на полпути к темнице. Его лицо, как и настроение, мрачнее капризной тучи. Не говоря друг другу ни единого слова, мы вместе идем за Аргосом. Вот только Эмет об этом не знает. Он не знает, что его сын, тот самый пресловутый Аргос, за которым я так долго шла. И я ума не приложу, как скрывать это дальше.
– Королева? – спрашивает Эмет, поворачивая в коридор, ведущий в кухню для слуг.
– Казнь состоялась, – отвечаю я. – Куда мы идём?
– За сыном. Бастиан сказал, что он будет ждать меня на кухне для слуг.
Немного сбавляю темп и, оказавшись за спиной Эмета, смотрю на Колума и прикладываю палец к губам.
“Тихо”, – показываю я, маг кивает.
Что я имею на данный момент. У меня есть охотник, который искренне и с добротой относится ко мне. Есть маг, он готов пойти на обман и предать охотника ради меня. И есть Аргос. Ребенок, который в силах спасти Нефел. И меня в том числе. Если я не сдержу слово и не приведу к началу Алой Луны Аргоса, то умру сама, а следом за мной и Нефел отправится "на суд к Матери".
Внутри что-то отдалённо напоминающее совесть говорит, что я не могу бросить ребенка к ногам Королевы Змей и спокойно уйти в хижину Нефел. Откуда у меня взялась совесть? Её отродясь у меня не было.
Бросаю косой взгляд на спину Эмета. Если я скажу ему правду об Аргосе, то он заберет ребенка. Он не отдаст его мне. Не по доброй воле. Причинять охотнику боль я не хочу, но всё равно сделаю это.
Я буду идти с ними максимально долго, а на развилке Колум поможет мне избавиться от Эмета и забрать Аргоса.
Отвратительный план. Но я выбираю себя. Себя и Нефел. После того как ворожея излечит подругу, я помогу Эмету вернуть сына. Мы сможем забрать мальчика у Королевы Змей. Или нам это не удастся. Тогда Эмет будет преследовать меня и рано или поздно убьёт. Он не простит мне потерю сына.
Может, ребенок ему и вовсе не понравится.
Какие глупые мысли, Эва. Как ему может не понравиться собственный ребенок? Да, мне дети не нравятся, как и вообще все на Мэроу. Но Эмет другой, он куда более душевный и добрый, чем я.
Эмет первым спускается на кухню, но быстро возвращается назад. Ругаясь, проходит мимо меня и Колума. Мы с магом практически впечатываемся в каменную стену и пропускаем недовольного отца.
– Где ребёнок? – спрашиваю я, а сердце замирает.
– В тронном зале. Кухарка сказала, что его только что забрал принц.
Бежим в тронный зал. Зачем равк увёл ребенка? Он же дал слово, что отпустит нас. Для чего весь этот спектакль? Ненавижу отродье равков.
Входим в тронный зал через распахнутые двери. Нас ожидает принц, он держит Аргоса за руку. Мальчишка следит за нашим появлением напряженно и боязливо. По кругу зала стоят воины и маги. В воздухе витает напряжение. Моя рука опускается на эфес меча. Если нужно, то я с кровью вырву ребенка из рук принца.
– Сынок, иди ко мне, – говорит Эмет.
Чувствую, как у него в груди разливается печаль вперемешку с нежностью. Сердце пропускает лишний удар. Эмету точно небезразличен парнишка. Жаль.
Черноволосый мальчишка неуверенно начинает идти вперед. Отпускает руку равка и, подняв на него взгляд, спрашивает:
– Можно?
Голос такой тихий и по-детски нежный, что мне становится дурно.
Отворачиваюсь, и взгляд снова падает на трон. На “неудобный” трон. Краем глаза замечаю, что принц кивает ребенку, и тот сорвавшись с шага, бежит к отцу. Они обнимаются, а я ещё сильнее сжимаю эфес и смотрю на принца.
– Я отпускаю вас, – говорит он, смотря на Эмета, – но твоя супруга должна мне ночь, – переводит на меня серьезный взгляд. – И за тобой до сих пор идёт охота.
– За предупреждение благодарности не жди.
Его губы не складываются в ироничную усмешку. Кажется, он не в том настроении. Неужели его задела смерть королевы? Так он мог её не убивать. Всё же равк не оставляет последнее слово за мной.
– Колкость от тебя – это лучшая благодарность.
Эмет встаёт на ноги и сжимает руку сына в своей огромной ладони. Другую руку протягивает ко мне. Смотрю на неё как на нечто чужеродное. Сначала не понимаю, чего он хочет. Но в итоге неуверенно вкладываю свои пальцы в его ладонь. Охотник сжимает их, и я ощущаю собственнические чувства. Я Эмету тоже небезразлична. Да будет проклята моя душа на веки вечные, но я это использую против него. Он только что показал мне, что слаб передо мной. К счастью, он не ощущает того, что чувствую я. В противном случае, уже понял бы, насколько сгнила моя черная душонка.
– Мы уходим, – говорит Эмет.
Он буравит равка взглядом, тот кивает, и мы, развернувшись, покидаем тронный зал. Забираю руку, когда мы скрываемся за поворотом.
Покидаем замок и направляемся к конюшням. Я жду, что кто-то преградит нам дорогу. Кто-то нападёт на нас. Но этого не происходит.
У конюшни нас ожидает семья Колума. Он уходит немного вперёд и прощается с матерью. Я с Лолилой предпочитаю больше не разговаривать. Взбираюсь на лошадь. Эмет садит сына перед собой, Колум запрыгивает на коня, и наша процессия уезжает с территории замка равков. В небе летает ворон, он то опускается к нам, то вновь взмывает ввысь.
Сначала я не понимаю, что не так, а потом до меня доходит, я не слышу жалоб и стенаний королевы. Больше никто не просит карету, вино и платье.
Все молчат, я люблю тишину и спокойствие, но сегодня от этого становится не по себе.
Удивлена, но равк сдержал "слово", он отпустил нас сразу после того, как убил супругу своего брата. Что касается принца Бастиана, мне ясно три вещи. Первое, он предан короне. Безоговорочно. Второе, он держит "слово". Третье, он всё так же, а то и больше, раздражает меня.
Выезжая из леса, галопом гоним лошадей, но мне удается пару раз поймать испуганный взгляд мальчишки, который льнёт к отцу, так словно знал его всю жизнь.