Обойдя три квартиры на последнем этаже и не получив от тамошних жильцов никакой новой информации, милиционеры остановились около последней в их списке – под номером 72.
Утопив до упора кнопку дверного звонка, лейтенант Пикалин продолжал удерживать ее в таком положении. Однако это было излишним. Не прошло и десятка секунд, как дверь широко распахнулась, и на пороге показалась высокая эффектная блондинка лет двадцати с яркими голубыми глазами. У нее были длинные прямые волосы естественного белого цвета, абсолютно без какого-либо намека на то, что цвет является результатом работы парикмахера. «Красавица… очень похожа на коренных прибалтийских девушек», – с легкой завистью подумала Олеся Сергеевна, хотя сама от природы была такой же светловолосой.
Увидев людей в милицейской форме, прекрасная незнакомка вмиг насторожилась, на лице появился легкий испуг. Растерявшись, девушка быстро переводила взгляд с одного милиционера на другого, пытаясь разобраться, кто из них главный.
– Добрый день. Участковый, лейтенант милиции Пикалин, – первым представился местный блюститель правопорядка и показал служебное удостоверение. – Разрешите войти и задать вам несколько вопросов по поводу преступления, совершенного накануне в вашем подъезде?
– Да-да, конечно, – залепетала блондинка, освобождая дверной проем.
Участковый уверенно шагнул через порог, но не прошел далеко вглубь, а расположился в небольшой прихожей, прямо около входной двери. Следом за ним вошла и Олеся Сергеевна.
– Позвольте и мне представиться. Оперуполномоченный сотрудник уголовного розыска, Киряк Олеся Сергеевна, – четко произнесла она. – Скажите, как вас зовут?
– Лена… Осипова Елена Карловна.
– Елена, скажите, вы вчера вечером и ночью все время были дома? Никуда не отлучались? Может быть, вы слышали какой-нибудь подозрительный шум в подъезде?
– Вчера я приехала из института в четвертом часу и так больше никуда не выходила, ни вечером, ни ночью. А что, собственно, случилось? – заволновалась Елена.
– Нет-нет, не беспокойтесь, лично вас это не касается. Дело в том, что сегодня утром в лифте вашего подъезда был обнаружен труп молодого мужчины. Мы предполагаем, что он был убит. И теперь по служебной необходимости мы проводим обход по квартирам, чтобы выяснить у жильцов интересующую нас информацию, – пояснила Киряк.
Девушка внезапно изменилась в лице. Она побледнела, в глазах возник испуг, зрачки резко расширились. Милиционерам даже показалось, что сейчас у нее случится обморок и она грохнется на пол прямо здесь, в прихожей. Однако молодая блондинка лишь выставила вперед правую руку и уперлась ею в стену.
Елена склонила голову вниз. Теперь она поверхностно и часто дышала. И вдруг поднесла ко рту руку, словно сдерживая крик, и, сорвавшись с места, помчалась по коридору в направлении туалета. Но добежать до конечной цели ей так и не удалось – ее обильно вырвало прямо на закрытую крышку унитаза. Оставив все как есть, она торопливо зашла в ванную комнату и умылась холодной водой. И только затем, окончательно придя в себя, она вновь вышла к милиционерам в прихожую.
Киряк, внимательно наблюдавшая эту картину от начала до конца, немало удивилась столь бурной реакции хозяйки квартиры на озвученную только что информацию. Однако, не подав виду, Олеся Сергеевна продолжила разговор:
– Извините, что мы вас так напугали, но поймите правильно. Это наша работа, мы обязаны разыскивать и опрашивать всех возможных свидетелей преступления.
Елена в ответ промолчала. Набросив на плечи висевшую в коридоре на вешалке спортивную куртку и быстро впихнув ноги в кроссовки, она открыла входную дверь и решительно заявила:
– Я хочу посмотреть на убитого.
Олеся Сергеевна, все еще продолжая удивляться столь странной реакции и поступкам молодой блондинки, задала ей еще один вопрос:
– А вы что, кого-то ждали вчера вечером и он не пришел? Или у вас есть какие-то подозрения насчет убитого?
– Я не хочу отвечать ни на какие вопросы, пока не посмотрю, кто это, – упрямо заявила молодая студентка.
Однако сразу выйти из квартиры ей все-таки не удалось, поскольку в этот момент из соседней комнаты, громко стуча увесистым костылем, вышла старая худая женщина. На вид ей можно было дать лет семьдесят с хвостиком. Фигура у нее была немного сутулая, однако в глаза сразу бросался довольно высокий рост. Седые волосы были почти идеально зачесаны назад и аккуратно собраны в небольшой пучок на затылке. Яркие синие глаза излучали уверенность и силу характера, что совершенно не сочеталось с заметно дряхлеющим старческим телом. Несмотря на столь солидный возраст, ее былая природная красота все еще давала о себе знать. Правда, ее уже заметно прикрывала вуаль неумолимого старения.
Старуха неспешно шла по коридору, немного прихрамывая на правую ногу. Строгое коричневое платье, поверх которого на плечи наброшена черная кружевная шаль. Костыль, на который она опиралась при ходьбе, сразу же привлек внимание Киряк, поскольку это была, несомненно, старинная антикварная вещь, сделанная искусным мастером и явно на заказ. Завершающим штрихом образа пожилой дамы являлся ее запах: вслед за ней в прихожую проник и мгновенно заполнил все пространство густой аромат дорогих духов. Chanel № 5?.. Вроде бы нет… Запах какой-то другой… – автоматически отметила про себя оперативница.
– Елена, остановись. Тебе туда ходить нет никакой надобности. Не в твоем это положении – на мертвецов смотреть, поверь мне на слово. Это я тебе и как твоя бабушка, и как врач говорю, – с заметным волнением твердым, немного звенящим и уж точно не старческим голосом проговорила старуха.
Она говорила на довольно чистом русском языке, но чуткое ухо капитана уголовного розыска сразу уловило характерный прибалтийский акцент. «Значит, я не ошиблась в своем предположении о национальной принадлежности девушки. У нее в роду определенно есть прибалтийские корни. И бабушка тому живое подтверждение», – промелькнула у нее мысль.
– Бабушка, ну зачем же ты вышла? Тебе же требуется как можно больше отдыхать! Тебе все врачи об этом говорят! Я здесь сама со всем разберусь, – ответила старушке внучка.
– Не тебе, Елена, решать, что мне делать, а что нет, – отчеканила та в ответ.
– Ну, тогда не тебе решать, на что мне смотреть, а на что нет, – неожиданно резко и в тон ей возразила студентка.
Выскочив на лестничную площадку и с силой хлопнув дверью, она стремительно помчалась вниз по ступенькам лестницы. Милиционеры спешно последовали за ней.
Елена спустилась на первый этаж очень вовремя, как раз в тот самый момент, когда санитары грузили тело Никитина на брезентовые носилки. Увидев застывшее в посмертной маске лицо мертвого бандита, она вновь побледнела, но потом произошло что-то невероятное. На очень короткое время, совсем мельком, на белом как мел девичьем лице проскользнуло искреннее изумление, а затем, что и вовсе было поразительно, на какие-то доли секунды возникло некое подобие радости. Правда, уже в следующее мгновение оно опять приняло спокойный и отстраненный вид.
Наблюдая со стороны за этой метаморфозой чувств, капитан уголовного розыска поняла, что эта молодая особа явно имеет какое-то отношение к убитому. Поэтому Киряк решила поподробнее расспросить об этом Елену. Она пригласила ее подняться в квартиру, чтобы продолжить прерванную беседу.
В квартире милиционеры обнаружили, что старушка ожидает их в коридоре на том же месте, где они ее оставили десятью минутами ранее. Увидев внучку, та первым делом осторожно поинтересовалась:
– Что, посмотрела? Это не Артем, я надеюсь?
– Нет, слава богу, это не он, – облегченно выдохнула Елена.
– Но вы же его узнали? Я это поняла по выражению вашего лица, – решила вмешаться в семейный диалог Олеся Сергеевна.
– Да, я его знаю, – честно призналась студентка. – Это Геннадий Никитин, мой бывший настойчивый ухажер. Только все дело в том, что я всегда ему отказывала в его патологическом стремлении сделать меня своей подружкой. У меня уже есть любимый человек – Артем Егоров. Он вместе со мной учится в медицинском институте. А Никитин мне никогда не нравился. Злой он был и жестокий. Нехороший человек.
Девушка слегка прикусила нижнюю губу, и тут же следом на глазах у нее показались слезы. Однако, быстро справившись с собой, она смахнула их, после чего спокойно и твердо посмотрела на Киряк.
– Да бандит он был… Самый настоящий бандит, – вновь подала голос старуха. – И поделом ему, гаду такому. Он Елене жизнь испортить хотел. Она уж почти три месяца в положении находится от Артема, а тут откуда ни возьмись появляется эта тварь. Совсем внучке прохода не давал. Он Артема так избил, что тот потом в нейрохирургии три недели пролежал. А ваша, кстати, дорогая милиция ничего даже и предпринимать не стала! Пришел как-то к нам один ваш сотрудник и заявил, что нет, оказывается, никаких прямых доказательств того, что Артема избил именно Никитин. Нет, говорит, свидетелей преступления! Как вам это нравится, товарищи блюстители порядка?
Последние слова прозвучали довольно агрессивным тоном. К тому же, задавая вопрос, старая женщина взглянула на стоявших у входной двери милиционеров в упор.
– А вы, извините, кто будете? – неожиданно подал голос молчавший все это время молодой участковый.
Нелицеприятные слова о коллегах его сильно задели, и теперь он стоял с раскрасневшимся лицом и в явном напряжении. Было заметно, что мужчина еле сдерживает себя – настолько сильно ему сейчас хотелось отстоять честь милицейского мундира.
– Да, простите, забыла представиться. Хельга Генриховна Петерсон. Прихожусь родной бабушкой вот этой юной особе, Осиповой Елене. В настоящее время я на пенсии и проживаю здесь вместе со своей внучкой. Думаю, для вас этого будет вполне достаточно, – вызывающим тоном закончила старуха, обращаясь лично к участковому Пикалину.
Тот раскраснелся еще сильнее и с гримасой возмущения уже открыл было рот, чтобы сказать что-то еще, но в этот момент в их перепалку вступила молодая блондинка:
– Ой, простите, пожалуйста, я так разволновалась, что совсем потеряла голову! Это все из-за новости об убийстве. Проходите, пожалуйста, на кухню, я вам свежего чаю заварю! Вы же здесь, наверное, с самого утра, наверняка уже все продрогли. Я как только вышла в подъезд, первым делом обратила внимание, насколько сегодня резко похолодало. Проходите, проходите, не стесняйтесь! Сейчас еще пирог вишневый будет! Я его в честь сегодняшнего праздника испекла, как раньше всегда моя мама делала.
Девушка проявила гостеприимство, однако после слов о матери у нее на глазах вновь появились слезы.
Участковый, который, очевидно, был очень упертым молодым человеком и никак не мог простить старухе слов о работе милиции, вместо того чтобы принять столь любезное приглашение, наоборот, попросил у Киряк разрешения покинуть расположение квартиры. Олеся Сергеевна возражать не стала.
Сама же она сняла куртку и прошла на кухню.