– Конунг – это ведь как король, да? – спросила Евдокия.
– В принципе да, – подтвердил Санёк. – Что тебя смущает?
– Да как-то мелко для короля.
«Вот так бывает, – подумал Санёк. – Захотел человек похвастаться своей землёй перед уважаемыми гостями. А гости не поняли».
– Скажи, у тебя дача есть? – спросил Санёк.
– У папы дом на Рижском взморье.
– Я о земле спрашивал.
– У бабушки дача.
– Земли много?
– Шесть соток.
– Для правильного понимания жизни, Даха, ты должна владения Эйлейва не с Версалем сравнивать, а как раз с шестью сотками. Я понятен?
– Вполне.
Обиделась. Ну и по фиг. Саньку с ней детей не делать. Хотя… Ему с ней выживать, а это поважнее секса. Да и Фёдрыч посмурнел. Ладно, поправим.
– А вообще ты права, – сказал Санёк. – Здесь, типа, Норвегия прошлого. Место специфическое. Тут за каждой скалой по конунгу. Если у тебя один корабль или два, ты – вольный ярл. Если больше, можешь смело называть себя конунгом. Тут даже закон такой есть, мне рассказывали. Любой может влезть на камень и заявить: я – ваш конунг. А с вас – дань и повиновение.
– И что, сработает? – заинтересовался Фёдрыч.
– Ага. Если не найдётся другой кандидат, который тебя с камня спихнёт и дырку в пузике сделает. Или если народу ты не нравишься. Ни ты, ни принудительное налогообложение. Тогда тебя всей толпой будут спихивать. Но результат всё равно одинаковый. Понеслась душа в рай. Вернее, в Вальхаллу. А вот если тебя свободный народ признал, то всё в порядке. Ты – конунг. Фридафьорда, например. Хочешь в конунги, Никита?
– Мысль интересная.
– А зря.
Санёк опёрся на копьё, которым его снабдил гостеприимный хозяин, и посмотрел на водную гладь фьорда. Ему показалось или ледяная полоса у берега стала шире?
– Ты, Фёдрыч, безусловно, крут. Но не в Мидгарде. Не говоря уже о том, что тут тебе будет скучно.
– А тебе нет? – влезла в разговор Даха.
– А я разве конунг? – Санёк засмеялся. – На кабанчика поохотиться не желаете? Эйлейв предлагал присоединиться. Его люди приличное стадо выследили.
– Я – за! – немедленно заявила Евдокия.
– А я – нет! – мгновенно отреагировал Фёдрыч. – И не дуйся. Ты на кабана ходила когда-нибудь?
Девушка помотала головой.
– А я ходил. С ружьём, а не с копьём вот таким, – он взмахнул оружием. – И с этим я на кабана точно не пойду. Я не самоубийца. Не говоря уже о том, что охотиться по местным правилам я не умею, а значит, вполне могу разрушить официальную легенду.
– Предложение снято, – принял резоны старшего товарища Санёк. – Для вас. А я пойду. Я умею.
Ну да. Что такое кабан в сравнении с динозавром? Или даже с доисторической лосихой?
Тот, кто видит дикого кабана просто волосатой свиньёй, ошибается. Причём летально. Это бронированное щетиной и салом чудовище опаснее волчьей стаи. Но Санёк с секачом сошёлся бы охотно. Достойный противник.
К сожалению, загонщики дело знали, и всё интересное досталось конунгу. А бить подсвинков Санёк счёл для себя зазорным. И не стал этого скрывать.
Правда, спустя пару часов, на обратной дороге, он отыгрался.
Страшно довольный собой конунг подъехал к нему на лошадке. Лошадка, кстати, была только у него. Остальные чесали на лыжах. Санёк, впрочем, не расстраивался. Бежать на лыжах куда приятнее, чем трястись на местных кониках, больше похожих на пони.
Подъехал Эйлейв не просто так, а с «интересным» предложением: желал купить «Глаз Локи», который Санёк как с утра надел, так и не снимал. В шлеме было даже теплей, чем в шапке. И в помещении голова не потела. Занятный эффект.
Санёк к подходу был готов. Мысли конунга прочитать нетрудно. Лучший вариант: снять диковину с трупа. Но нарушать законы гостеприимства Эйлейв пока не решался. Тем более второй вариант – дождаться, когда гости отбудут восвояси, догнать и прирезать, никто не отменял.
Третий вариант, добровольной продажи, был самым цивилизованным. И отфутболить Эйлейва следовало так, чтобы он хорошо подумал, прежде чем попытаться реализовать варианты два или один. Тем более что Санёк планировал отправиться из крепости конунга прямиком на закрытую территорию. Когда истекут трое суток.
– Зачем тебе мой шлем? На стену повесить?
– Такую красоту? – Ярл разве что не облизнулся. – Носить буду. Он достоин конунга.
Это что, намёк на то, что Санёк не достоин? Ладно.
– Его имя – «Глаз Локи», – сообщил Санёк. – И не всякая голова способна его носить. Ты слыхал о проклятых вещах?
– Кое-что, – уклонился от прямого ответа конунг.
– Тогда ты должен знать, что есть вещи, которые не следует брать. Ни в бою, ни за деньги.
– Но твой шлем… Тогда как он оказался у тебя? – Эйлейв даже с лошадки свесился, чтобы заглянуть гостю в глаза – не врёт ли?
– Мне его подарили, – абсолютно честно ответил Санёк. – И, как видишь, я его ношу без всякого вреда для себя.
– Так подари его мне! – простодушно предложил конунг. – Отдарись за моё гостеприимство!
– Не могу, – качнул головой в заветном шлеме Санёк. – Это подарок мне, и я не знаю, что будет, если я передарю его тебе. Ведь тот, кто подарил, может обидеться. И это может оказаться похуже любого проклятья.
– А кто его тебе подарил? – мгновенно отреагировал конунг. – Давай я ему тоже что-нибудь подарю!
– Его зовут «Глаз Локи», – повторил Санёк, прикоснувшись рукавицей к медальону на шлеме. – Когда ты окажешься в Вальхалле, возможно, ты получишь ничуть не хуже. Ты хочешь в Вальхаллу, Эйлейв-конунг, или ты думаешь, что будешь жить здесь, в Мидгарде, вечно? – и посмотрел на конунга сразу тремя глазами: собственной парой и эмалевым на золоте.
Эйлейв скрипнул зубами, пнул лошадку и ускакал вперёд.
Оставалось надеяться, что харизма Санька в шлеме окажется сильнее вожделения господина Фрида-фьорда.
Новый пир начался, как только приготовили дичь. Понятно, что кабаньим семейством на вертелах список блюд не ограничился. Как-никак дружина целого конунга веселится. А тут ещё гости дорогие…
На угощение подтянулись соседи: ярл с сопровождающими и некие сопровождающие. Без ярла.
Последние прибыли ближе к закату. К этому времени часть хирдманов конунга уже разбрелась «по девкам», часть легла мордой в стол. Так что пировать остались наиболее стойкие и те, кто при исполнении. Последним конунг приказал наблюдать за порядком. В числе стойких же оказались и Санёк с Фёдрычем. Первый, потому что пользовался спецсредствами (не хватало ещё, напившись, «потерять» «Глаз Локи»), а второй в силу личных физических качеств. Чтобы вывести из строя русского офицера, одного пива недостаточно.
Евдокия, которую, согласно традиции, разместили на женской части стола, теперь перебралась к своим, но на пиво не налегала, предпочитая безалкогольные напитки, коих здесь тоже хватало.
Вновь прибывшие, которые без ярла, обозначились перед конунгом.
Тот осведомился, где их господин, и получил ответ, что господин, мол, в отлучке. Они же услыхали, что у Эйлейва-конунга особенные гости, чуть ли не прямиком из Асгарда, с ними настоящая валькирия… И поспешили лицезреть.
Санёк глянул на эту компанию мельком и даже не встревожился. С виду обычные викинги. Прикинуты качественно, следовательно, их ярл удачлив в виках. Что тоже не редкость.
Гости расположились за столом, слегка потеснив людей другого ярла. Судя по тому, что те не противились, хотя и радости от встречи не выказали, роль сыграла не дружба, а авторитет.
Ну да плевать. Местные разборки.
Так подумал Санёк. Но жизнь внесла коррективы в его позицию.
– Конунг! – внезапно воскликнул один из вновь прибывших. – А кто тут валькирия? Та, что прячет под золотой шапкой свои прекрасные косы?
Эйлейв уставился на наглеца. Молча и грозно. Но тот словно бы и не заметил:
– Пусть снимет шапку! Я хочу на неё посмотреть!
Вот же борзый! И когда только успел так нажраться?
– Могу снять штаны, – громогласно предложил Санёк. – Чтобы ты, красавчик, поглазел на моё хозяйство. Но на большее не рассчитывай. Такие, как ты, меня не интересуют.
Кто-то загоготал. Конунг тоже улыбнулся.
«Не любят тебя здесь, юморист, – подумал Санёк. – Похоже, даже твои спутники не любят. Вон, двое тоже ухмыляются».
Это хорошо. Значит, когда нахал полезет в драку и Санёк его чуток укоротит, никто особо не обидится.
– А если у тебя там не косы, то зачем тебе этот золотой горшок? – заорал дерзкий.
Санёк удивился. И насторожился. Он был уверен, что даже совсем пьяный викинг не пропустит мимо ушей обвинение в мужеложестве. Даже намёк на постыдную склонность. Да ещё от незнакомца.
Этот проигнорировал.
И тут Санёк почувствовал, как его дёргают за рукав.
Евдокия.
– Это он! – с ненавистью прошипела девушка. – Один из тех!
Игрок, значит. Что там у него на руке? Не видно. Далековато. Остаётся надеяться, что поганец не выше второго уровня.
– Славный Эйлейв! – громогласно произнёс Санёк, игнорируя крикуна и обращаясь непосредственно к конунгу. – Кажется, в твой дом забрела говорящая свинья. Не будет ли с моей стороны дерзостью насадить её на вертел? Нет, не тот, о котором свинья, похоже, мечтает, а из доброго железа.
Игрок вскочил:
– Я сам тебя насажу, сука! Тебя и твою блудливую девку!
– Что ты несёшь, Болли Женолюб?! – гаркнул конунг. – Как ты смеешь оскорблять моих гостей?
Интересное прозвище. Чтобы такое заработать здесь, надо быть настоящим маньяком.
– Да они лжецы! – заорал игрок. – Какая она небесная дева, если ты её дерёшь во все дырки!
– Ты что, держал лампу над нашим ложем? – спросил Санёк, положив руку на плечо Фёдрыча. Спокойнее, друг. Пусть болтает.
– Да все говорят, что ты её драл так, что она орала на весь дом!
М-да. Косяк. Надо было предупредить товарища, чтобы потерпел с сексуальными играми до возвращения. Звукоизоляция в длинном доме никакая.
Смутно помнилось, что прецеденты секса с валькириями в местном эпосе присутствовали. Или нет? Ладно, с этим потом. Сейчас надо перевести стрелки на себя. И сделать это просто. Тем более что гадёныш не в курсе, кто и с кем спит. Так что можно подвести его под поединок строго по местным правилам.
– Он обвинил меня в том, что я нарушил гейс, конунг, – с угрозой произнёс Санёк. – Мы оба твои гости, но я не могу оставить такое без ответа. Знаю, что ты – человек чести, и жду твоего слова.
– Какой ещё гейс? – не въехал игрок. – Что ты там опять болтаешь?
Нет, ну вот же придурок! Никакого понимания местного этикета и обычаев.
– Закрой рот, Болли! – недовольно произнёс конунг. – Я уважаю твоего ярла и не хочу с ним ссориться, но оскорблять моих гостей не позволю. И за обиду тебе придётся заплатить. Марки серебром за глупые слова будет довольно? – спросил он, обращаясь к Саньку.
– Моя честь стоит много дороже. Но из уважения к твоему дому, Эйлейв-конунг, я приму от грязноротого мужеложца эту мелочь.
– Благодарю! – церемонно кивнул конунг. – Ты слышал, Болли?
– Ты его вот так отпустишь? – прошипела Евдокия.
– Помолчи, – сквозь зубы процедил Санёк.
Он видел, как разозлился игрок, и был уверен: сейчас он выдаст что-то… подходящее.
– Я? Ему? Ни за что! Ты, Золотой Горшок! Ну-ка встань, когда с тобой разговаривает… – тут он запнулся, видимо, не найдя нужного слова. – Сюда иди! Я тебе сейчас башку снесу вместе с твоим горшком!
И Санёк встал. Но в драку не полез. Он-то знал правила.
– Поединок! – заявил он. – Немедля!
И посмотрел на Эйлейва. Здесь, в этом доме, нельзя обнажать оружие без разрешения конунга. Это в лучшем случае – неуважение к хозяину. А в худшем – прямая угроза, которую немедленно пресекут его хирдманы.
Конунг колебался. Видно, с ярлом наглого игрока у Эйлейва были какие-то особые отношения.
«А я молодец! – подумал Санёк. – Просто спец по здешним понятиям».
Не сможет Эйлейв ему отказать. Лицо потеряет.
– Вы оба – мои гости, – наконец выдал конунг. – Драться в моём доме вы не будете. Только за воротами!
Красиво вывернулся. Но на результат это не повлияет.
Санёк смотрел, как готовится к бою противник. В общем, традиционно. Щит, меч… А вот двигался он как-то странно. Не как пьяный. Дёрганый какой-то. И походка… подпрыгивающая. Стимулятор сожрал? Это было бы некстати.
«Справлюсь», – подумал Санёк.
Качественный поединщик – это не только скорость, ловкость и сила. Ещё мозг требуется, а в этом конкретном случае с мозгом, похоже, не очень.
– Я тебя убью! – издали заорал противник. – И горшок твой заберу!
Санёк ждал. Молча. Внимательно смотрел на запястье гада.
Есть. Игорь Злой. Первый уровень.
– Всё, Игорёк, – бросил он по-русски, когда между ними осталось шага четыре. – Трендец тебе.
Зря сказал. Грозный воин резко затормозил, глянул на руку Санька, держащую меч…
И повёл себя неожиданно. Швырнул в противника щит, развернулся и дал стрекача.
Санёк опешил. От щита он, понятно, увернулся, но в целом стормозил. Позволил поганцу отбежать подальше, нацелить отверстие эвакуатора на заходящее солнышко и смыться.