Три года назад
– Да, несомненно. Цены в наших магазинах на порядок ниже, чем у наших конкурентов, но качество… Даже в столице вы не найдете золото такого качества. Кроме того, наша ювелирная мастерская давно славится на весь город. Было бы желание…
– И деньги… – перебила отца молоденькая журналистка.
– Конечно, – важно кивнул он.
Я стояла с бокалом шампанского в руках и натянуто улыбалась на камеру. В нашем городке открытие нового ювелирного магазина – что-то сродни невероятному по важности мероприятию.
Но ладно люди – они пришли, убежденные в том, что их сегодня ждут огромные скидки и акции. И это понятно – реклама гремела по всем телеканалам всю предыдущую неделю. Правда, чтобы сделать все эти скидки и акции, отец предварительно поднял цены почти в два раза. Обманщик сотого уровня.
Знала, журналистов из столицы он пригласил специально. Очень много заплатил, чтобы получить такую обширную рекламу. Как же, под статью отдадут целую страницу.
Красная ленточка была разрезана. Покупатели изучали витрины, что-то примеряли. Мне бы и сбежать бы уже отсюда, но отец команды не давал. Молилась об одном: лишь бы наши с Анатолием фотографии не попали в этот журнал. Нет, конечно, Кирилл навряд ли читает подобную макулатуру, но так открыто подставляться не желала. Лучше сама расскажу щадящую версию, а там…
Вдруг удастся что-нибудь придумать.
– Ходят слухи, что вы собираетесь расширять бизнес за пределами города. Это правда? – никак не отставала журналистка, а я пыталась незаметно избавиться от навязчивых объятий Анатолия.
Меня всю передергивало, едва он меня касался. Неприятный мерзкий тип. Он уже сейчас скатился до угроз, едва получал в ответ малейшее неповиновение с моей стороны. Что же будет дальше?
– Да, вскоре мы выйдем совсем на другой уровень. Наш будущий компаньон – небезызвестный Анатолий Волчанский, владелец сети ювелирных салонов и жених моей драгоценной Оленьки. Вместе мы намереваемся захватить столицу.
Меня вытолкнули вперед. Руки мерзавца обвили мою талию, а сам жених во все тридцать два белоснежных вставленных зуба улыбался на камеру. Вместе с отцом они продолжали отвечать на вопросы, передавая меня друг другу, словно куклу, но я ничего не слышала. Думала только о том, как побыстрее сбежать с чужого праздника жизни.
Интересно, а если я сейчас расскажу женишку о том, что на этой неделе два из трех отцовских магазинов обворовали, он отменит нашу свадьбу? Ведь по факту сейчас у папеньки денег нет, а страховку когда выплатят – неизвестно. Не зря же отец не предает случившееся огласке. Никак спугнуть женишка боится.
– Улыбайся, – прошипел отец, больно схватив меня за плечо.
И я улыбалась еще несколько часов. Улыбалась, вспоминая Беркута и наши последние встречи. На неделю моды отец меня не отпустил, и Кирилл радовался как мальчишка, умыкая меня прямо из универа. В жизни так не смеялась. Словно шпионы, пробирались через черный вход, о существовании которого я даже не подозревала. Гуляли по торговому центру, а он скупал мне все, на что я только указывала пальчиком. Называл меня вороной вместо привычного лисенка. Но я же не виновата, что мне нравится все блестящее.
Правда, этот побег мне так и не простили. Я обещала отцу ночевать дома, а потому вернулась ночью, несмотря на то, что мне совсем не хотелось оставлять Кирилла. Он не понимал, с чего я вдруг уезжаю в пять утра, тогда как мы могли поспать вместе еще несколько часов. Не понимал, но я боялась вываливать на него всю правду или хотя бы ее часть. Теперь же вариантов не оставалось.
Не оставалось, потому что предыдущий скандал дал мне явно понять, что я ничего не стою. Не понимала: за что ко мне такое отношение? За что меня так легко продают, как вещь? Как очень дорогую вещь.
Единственным светлым лучиком в эти дни для меня оставался Беркут. На вопрос: «Что происходит между вами?» – я бы ответила: «Абсолютно все».
А как еще это назвать? Он накрывал меня одеялом, когда я спала. Приносил мне чай, не забывая печенье, которое покупал специально для меня – с сахаром и корицей. Прятал от дождя под своей курткой и даже нес на руках, когда понял, что до моей машины мы сможем добраться только вплавь. А розы…
Не представляла, сколько он потратил на цветы, которые в виде сердца были выложены под моим окном. Может, и украл их – мне уже было неважно. И как только на территорию прорвался незамеченным? И ведь смог. Ради меня смог, столько всего сделал.
Именно поэтому я чувствовала себя последней дрянью. Потому что обманывала, нагло врала, глядя ему в глаза. Потому что приходила тогда, когда он так сильно был мне нужен. Потому что купалась в его любви, хоть он и никогда не говорил о своих чувствах вслух. Да и не надо было, ведь я просто не смогла бы на них ответить. Нет, не из-за того, что ничего не испытываю – еще как испытываю. Люблю.
Люблю до безумия, до бессилия, до тихого воя в подушку. Люблю, но никогда не скажу об этом, потому что слишком больно будет нам обоим, когда я уйду. А я уйду, если сегодня мы ничего не придумаем.
– Ты куда? – окликнул меня жених, едва я собиралась выйти через черный вход.
– Покурить. Это я могу себе позволить до свадьбы? – огрызнулась я, накидывая на плечи поверх короткого платья меховую куртку.
– Я не собираюсь целовать пепельницу, – резко ответил он, ярко выражая презрение.
– Так пепельница и не предлагает.
Дверца захлопнулась за моей спиной, оглушая дребезжанием металла. Я просто хотела успокоиться. Хотела постоять на обжигающем холодом ветру, сделать пару затяжек и успокоиться.
Консультанты магазина при моем появлении затихли, хотя до этого явно что-то обсуждали. Не обращала на них внимания, пытаясь подкурить сигарету. Огонек зажигалки трепыхался и гас.
– Простите, это здесь сегодня новая ювелирка открылась? – прозвучал надо мной чужой бас, а я подняла взгляд, чтобы увидеть довольно ухмыляющийся шкаф. Просто по-другому и не смогла бы назвать. Одни сплошные плечи и мышцы под распахнутой курткой да лысая голова, венчающая то, что должно быть шеей.
– Угу, – только и смогла кивнуть, а уже в следующую секунду меня схватили и закинули на чужое плечо под оглушительный крик девочек-консультантов.
Я и сама визжала, выронив и сигарету, и зажигалку. Стучала кулаками по спине мерзавца, но он даже скорости не сбавил. Только у одной из машин и остановился, чтобы закинуть меня на заднее сиденье…
– Ты идиот! – прокричала я, изо всех сил колотя Беркута кулаками. – Да ты знаешь, что я пережила за последнюю минуту?!
Скрутив мои руки – не больно, но крепко, – парень прижал меня к себе и накрыл мои губы нежным, мягким, таким сладким поцелуем. Он стал глотком воздуха, самым лучшим успокоительным. Так тепло и хорошо. Даже прибить его теперь хочется куда меньше.
– Что? Вся жизнь перед глазами пронеслась? – насмешливо произнес он и осторожно прикоснулся губами к кончику моего носа. – Это Кеша – еще один мой брат. Он любезно согласился подвезти нас в бар.
– Да я чуть не умерла со страху, – обиженно засопела я, уже не имея ни сил, ни желания кричать.
Понимала, за мое похищение в первую очередь влетит именно мне, но сейчас это было незначительно, неважно. Я вырвалась, Беркут со мной – это главное, а обо всем остальном я подумаю завтра, потому что «завтра» может быть слишком разным.
– Крику ты, конечно, навела, – глянул на нас через зеркало заднего вида тот самый Кеша, уже выезжая на центральную дорогу.
А мне почему-то стало так стыдно, но я ведь не знала. Не знала, что парень, которого я люблю, настолько сумасшедший. Мой сумасшедший.
– Мы приехали на самую окраину. Почему именно этот бар? – спросила, выбираясь из авто.
Моя малышка – моя машина – так и осталась стоять, припаркованная у магазина. Плохо, потому что все деньги я оставила вместе с сумкой именно там. При себе у меня был только телефон, который я без зазрения совести отключила.
– Мы не в сам бар, если честно. Хочу познакомить тебя с еще одним своим другом, – вел он меня к центральному входу, который не имел никакой особой вывески. Если бы не знала, что это бар, никогда бы не подумала, проходя мимо.
– Еще один друг? Может, хватит с меня на сегодня потрясений? – за смехом пыталась скрыть нервозность, что так и прорывалась наружу. Или сегодня поговорим, или никогда.
– Уверен, этот тебе понравится, – загадочно ответил Кирилл.
Баром бы я это заведение назвала с натяжкой. Нет, конечно, здесь была барная стойка, столики с диванами и даже небольшая сцена, на которой выступали какие-то парни, пытаясь играть что-то вроде рока. В такой музыке я не разбиралась совершенно, но гости кивали в такт, махали руками и свистели, подбадривая группу.