Три года назад
– Ну и балаган… – осматривала небольшой клуб, который выглядел так, словно в нем совсем недавно прогремел взрыв.
Полуразрушенное здание, конечно, имело крышу, двери и стены, но о ремонте здесь не слышали вообще. Голая кирпичная кладка, какие-то картины и рисунки прямо поверх этого убожества. Яркая несуразная мебель и барная стойка, пронизанная неоновыми лентами.
Я словно попала в гости к поп-звезде или какому-нибудь новомодному стилисту, который занимался интерьером своей лачуги в пьяном угаре. Музыка гремела в ушах, и приходилось громко говорить, чтобы тебя услышали.
– Что ты сказала? – прокричала Альбина, цепляясь за мою руку.
– Говорю, что обстановка – мрак! – ответила я ей, напрягая голосовые связки.
– Ничего ты не понимаешь! Сейчас это самое модное место! Здесь зависает вся тусовка!
Альбина подтащила меня к бару, где уже и без того толпился народ. Бармен ловко разливал коктейли, готовя за раз по пять-десять штук. Мне достался какой-то оранжевый напиток. На дне бокала плавала оливка, но мартини назвать эту субстанцию можно было только с натяжкой.
– Пошли танцевать!
После третьей порции коктейли показались не такими уж дрянными, а музыка и вовсе зажигательной. Веселились вместе с Альбиной в центре танцпола, давая фору всем стесняшкам, жмущимся по углам. Не замечала никого и ничего, отрываясь по полной, когда в клубе появился он.
Я сразу выделила его среди других, хотя он в этом и не нуждался. Симпатичный парень пришел вместе с группой ребят. Увидев меня в толпе, он остановился и больше не сводил с меня взгляда до тех пор, пока не закончилась мелодия. Стоял, опираясь спиной о стену, а лукавая улыбка выглядывала из-под низко опущенного капюшона.
Он кивал в такт мелодии, пока я изучала его взглядом. Обычный, такой как все, но почему-то привлекал мое внимание. Черная футболка и того же цвета толстовка, скрывающая его тело. Темные джинсы и кеды с белоснежной подошвой. Рукава были закатаны до локтей, а ведь там, на улице, уже пришла осень.
Россыпь татуировок обнимала руки витиеватым узором, но отсюда не могла разглядеть, что там нарисовано. Какие-то знаки или надписи. Не желала, чтобы видел мое внимание, но все равно то и дело возвращалась к нему взглядом.
Изредка к парню подходили друзья, что-то говорили, звали к себе за столик наверх, но он улыбался, отвечал, однако с места не сходил. Все изменилось, когда мелодия закончилась. Альбина потащила меня к бару, чтобы заказать очередную порцию коктейлей, а я обернулась, желая увидеть своего молчаливого визави.
Его не было. Ни там, у стены, ни наверху, где разместились его друзья. В панике искала парня взглядом, пока Альбина что-то лепетала о том, как здесь классно, да и вообще, стоит наведываться сюда почаще.
– Привет? – услышала я за своей спиной, мигом обернувшись.
Он стоял так близко. Склонился надо мной, едва не касаясь губами моего плеча. Парень оказался вблизи еще симпатичнее. В его темных глазах плясали чертики, а на щеках выделялись милые ямочки. Легкая небритость придавала ему особого шарма, а его татуировки интриговали. Не знала эти символы, а потому расшифровать не могла.
Альбина сделала большие глаза и показала мне кивком, что находится неподалеку. Такой подставы от подруги я не ожидала, но нисколько не показала, что смутилась. В конце концов, здесь целая куча народа.
– Привет, хочешь угостить меня коктейлем? – спросила, заправляя за ухо выбившуюся прядь.
– Мне кажется, это ты хотела угостить меня. Разве нет? – выдал этот наглец, облокачиваясь на стойку.
Одна моя бровь медленно поползла вверх, стараясь обогнать вторую, которая тоже на месте не стояла. Это что же? Меня сейчас разводят? Всегда считала, что это обязанность парней – покупать девушке напитки и все прочее, а иначе разве это мужчина?
– Два синеньких, – кивнула я бармену, удивляясь и даже поражаясь поведению незнакомца. Свои действия я могла оправдать только тем, что была обескуражена.
Высокие рюмки опустились на стойку, а парень придвинулся ближе ко мне.
– За знакомство? – спросил, усмехаясь.
– А мы уже познакомились?
Он все больше шокировал меня, но производил приятное впечатление. Мне нравились мужчины, умеющие правильно себя подать. Конкретно этот индивид уже обогнал по показателям абсолютно всех, с кем я когда-либо встречалась.
– Ну как же? Разве ты не помнишь? Я подошел и сказал: «Привет, я Беркут», – говорил он на полном серьезе. Его стопка опустела, и он взял ту, что предназначалась мне.
– Хорошо, а я что ответила? – наблюдала за тем, как он одним махом опустошает и вторую стопку.
– А ты ответила: «Привет, меня зовут Оля, и я хочу угостить тебя выпивкой». Кстати, неплохо бы повторить.
Я давно так не смеялась. Альбина час как уехала домой, ссылаясь на то, что ей завтра рано вставать в универ. Она и меня пыталась утянуть, взывая к благоразумию, но я не поддалась. Беркут не давил, не вмешивался, ничего не говорил, не просил остаться. Я сама приняла такое решение, потому что рядом с ним здесь, в этом клубе, пронизанном сигаретным дымом, мне было куда лучше, чем дома. Дома меня никто не ждал.
– Признайся, откуда ты знаешь мое имя? Я не помню, чтобы мы где-то встречались раньше. – Сидела рядом с ним на диванчике, разместив свою голову у него на груди.
Беркут неспешно затягивался сигаретой и выпускал клубы дыма вверх, ласково поглаживая меня по волосам. Нестерпимо хотелось спать. Голова кружилась, перед глазами закладывала виражи карусель, но я не торопилась уходить. Наверное, даже до машины добраться не смогла бы, не то что до дома. Хотя переночевать в авто не такой уж и плохой вариант.
– А мы встречались. Точнее, не так. Раньше мы виделись очень часто, – все же соизволил ответить парень.
– Да ну? Где ты живешь? – я даже попыталась подняться, чтобы посмотреть ему в глаза, но голова закружилась сильнее.
– Эх, ты. Лисенок, ты совсем не умеешь пить. Что ты здесь делаешь? – усмехнулся он, укладывая меня обратно.
– Наверное, тебя искала. Может быть, скажешь мне свое имя?
Его короткое «лисенок», наполненное нежностью, сводило с ума, окуная в волны блаженства. Я чувствовала себя маленькой девочкой, которая, наконец, нашла того, кому действительно нужна.
Нет, не рассчитывала на серьезные отношения. От этого парня можно ожидать чего угодно, а потому не надеялась зря. Лучше обману себя сегодня, притворяясь, что принадлежу ему, чем буду думать о том, чем закончится завтра.
– Думаешь, что сможешь вспомнить? Забудь, то была другая жизнь.
– Нет. Как вообще такое можно забыть. Признайся, что просто узнал мое имя у кого-то, а теперь треплешь мне нервы. – Улыбалась, вдыхая аромат терпкого парфюма.
От него пахло чем-то ярким, как солнце. Кажется, это были цитрусы в смешении с мятой и щепоткой корицы. Запах, словно густой сигаретный дым, обволакивал, ложился на мою кожу, пропитывая и одежду. Я хотела запомнить этот аромат.
– Трепать нервы – это женская прерогатива, а я просто умалчиваю. Не хочу, чтобы ты сбежала. – Приподняв пальцами мой подбородок, Беркут смотрел мне в глаза, но не приближался. Будто ждал, пока я сама потянусь за поцелуем. За первым поцелуем.
– Если бы хотела сбежать, то уже ушла бы. – Проверяли на прочность терпение друг друга, а между нашими губами оставались какие-то миллиметры.
– Нет, не ушла бы. Я бы не отпустил.
Карусель играла свою музыку даже в темноте сомкнутых век. Меня уносило на мягких волнах, а объятия становились крепче, тверже. Губы касались губ. Кто сократил расстояние между нами? Он или я? Это настолько неважно, что я готова свалить всю вину на себя.
Мягко, нежно, неторопливо. Мы изучали друг друга каждым касанием. Шепот срастался с рваными вдохами, а Беркут ловил каждый мой выдох. Не понимала его слов, не слышала, требуя, настаивая на том, чтобы поцелуй продолжался. Останавливал меня. Слегка прикусывал губы, причиняя отрезвляющую боль, но невозможно привести в чувство того, кто пьян не от алкоголя.
Жадно ловила его губы, а мои ладони скользили по его груди, чтобы спрятаться под темной футболкой. Ногти царапали живот, наверняка оставляя полоски, а парень злился, заменяя агрессию страстью. Не знаю, в какой момент я оказалась лежащей на диване. Прижимал мои руки к обивке, нависая подобно ястребу. Тяжело дышал. В темных глазах отражалось безумие, а с лица исчезла даже тень веселья.
– Не играй со мной, лисенок. Я все равно тебя обыграю, – прошептал он, скользя губами по моей шее.
– Знаешь, а я очень люблю играть.