Все кончено. Отель поймал меня, и теперь меня наверняка отправят на какой-нибудь необитаемый остров около Бали, где я буду выживать на сырых осьминогах и силе воли, которой, к слову сказать, у меня нет. Это значит, что мой список СПСУ несомненно включает смерть от голода.
Старшая горничная скрещивает руки на груди, ожидая, когда вся наша компания наконец войдет в лифт.
Лифт совсем не похож на тот, что привез нас к номеру Сева. Здесь нет посеребренных дверей с гравировкой слишком знакомого дерева – они самые обычные: стальные, украшенные парой завитушек. Когда лифт приезжает, его стены оказываются вовсе не стеклянными, с захватывающими видами снаружи; тут просто металлическая решетчатая коробка без всякого освещения, которая скрипит и трясется. На месте сотрудников я бы не доверял этому старому устройству перевозить меня между этажами.
Рахки входит в лифт первой. Я иду следом за Нико, глядя сквозь решетки лифтовых стен.
– Это Шахта, – шепотом говорит Нико.
Наверху, где-то выше бесчисленного множества этажей, виднеется квадратик голубого неба. Другого освещения в Шахте нет – она представляет собой пустую трубу с каменными стенами. Смотреть из нее наверх – как выглядывать из жерла вулкана.
– Клетки были добавлены к этим лифтам сравнительно недавно, – говорит Нико, кивая на путаницу проводов, которая видна за ограждением. – Говорят, после того, как кто-то упал с платформы и разбился насмерть.
Рахки прочищает горло.
– Ой, заткнись, – резко говорит ей Нико и показывает язык.
– Хватит, – резко обрывает Старшая горничная, которая все еще стоит в коридоре и, по-видимому, не собирается входить. Сейчас она выглядит еще больше похожей на генерала. Я вижу на ее коричневой униформе цветные эполеты. Форменные штаны отглажены идеально. Она бросает взгляд на кнопочную панель лифта и приказывает Рахки:
– Подводный уровень. Отвези их к Агапиосу и после зайди ко мне доложить. Хочу знать, что решит Старик.
– Да, сэр, – отзывается Рахки, вручную закрывая двери лифта.
– И, мистер Нико, – говорит с той стороны решетки Старшая горничная, – с вами мы встречаемся завтра в назначенное время. Если, разумеется, вы все еще остаетесь с нами.
Двери с лязгом захлопываются, и мы оказываемся наедине с Рахки.
Платформа трогается, трясясь и скрипя по пути. Вцепившись в перила, я смотрю на стены гигантского вертикального туннеля, пока мы несемся по Шахте вниз, вниз, вниз. Бездна под нами чудовищно глубока, я не вижу ее дна. В Шахте движется туда-сюда еще несколько лифтов, как вагонетки на американских горках. Среди лифтов есть и закрытые – как тот, которым мы пользовались раньше, – но большинство – такие же платформы с металлическими клетками, как наша. Они двигаются вверх-вниз, из стороны в сторону, даже по диагонали, перемещаясь между дверями, тут и там врезанными в каменные стены Шахты.
Нико, помнится, говорил, что лифты в Отеле повсюду, но эти двери, должно быть, все ведут исключительно в Шахту.
– Это была скверная идея, Рахки, – говорит Нико, когда мы остаемся втроем. – Ты что, не могла просто оставить нас в покое?
Голос Рахки полон яда.
– Нет, Нико. Ты не смеешь приводить в Отель людей со стороны. И ты это сам знаешь.
– Кэм не со стороны, – Нико показывает на мой талисман. – У него есть монетка.
– Посмотрим, что на это скажет руководство.
Клетка трясется, и я крепче хватаюсь за перила. Тонкая металлическая сетка – все, что отделяет меня от этой ужасной ямы. Господи, насколько же лучше зачарованные стеклянные стены!
– Сев тебе доверился, надеялся, что ты будешь молчать, – продолжает Нико. – Я давно ему твержу, что от тебя нужно держаться подальше, и всякий раз ты доказываешь мою правоту.
– Все, что я сделала, – это указала Старшей правильное направление, – Рахки заправляет под хиджаб выбившуюся прядь волос. – Я не устроила Севу неприятностей, хотя могла, потому что было ясно: мальчишка прячется у него под окном. И я знала: это все твоя вина, а не его. Это от тебя ему нужно держаться подальше. Не знаю, во что ты ввязался, но правила есть правила.
– Доносчица.
– Нарушитель, – огрызается она в ответ.
Он злобно скалится, а платформа лифта трясется и переключается на другой трос, по которому уносит нас все глубже во тьму.
– Не знаю, какими историями тебя напичкал Нико, – говорит Рахки, глядя на меня, – но я тебе советую ему не доверять. Он всегда замышляет что-нибудь не то.
Нико сердито кусает губы.
– Единственное, что я замышляю, – это как можно сильнее усложнить тебе жизнь.
– Да, я давно это заметила.
Лифт дзинькает, останавливаясь, и Рахки вручную открывает двери клетки. Мое сердце гулко колотится. Мы втроем выходим в захламленный коридор с металлическими стенами, освещенный тусклыми красными лампами.
Рахки стоит у дверей и следит за тем, как Нико выводит меня в коридор из лифта.
– Я тебя выведу на чистую воду. Это только вопрос времени! – кричит она нам вслед.
Нико шутовским жестом салютует ей и иронически восклицает:
– Так точно, сэр! Хорошего вам вечера!
А потом разворачивается к ней спиной и ведет меня вперед, в смежное помещение.
Эти кривые тесные помещения сплошь состоят из металла. Железные стены грубо покрашены. Наши шаги громыхают по металлическим листам на полу. Потолок затянут проводами, ноздри щекочет кислый запах железа. Коридор словно давит на меня со всех сторон. Кабели, какие-то винты и заклепки, красные лампочки в проволочных клетках… Все это страшно напоминает внутренности старой подводной лодки.
– Слава богу, мы от них отделались, – говорит Нико, ведя меня вперед по прямому коридору. – Не будем впредь забывать, что Рахки – из отдела горничных, то есть из рядов нашего врага. Нужно избегать ее всеми способами.
– Она совершенно непохожа на обычных горничных, – говорю я, оглядываясь через плечо. Девушка все еще стоит у железных дверей лифта, провожая нас взглядом. – Где мы? На подводной лодке?
– На подводном уровне, – кивает Нико, подныривая под низко свисающий кабель. Он ведет меня к металлической двери с вращающимся механизмом затвора – в этом коридоре нас ждет много подобных дверей. – Отдел горничных Отеля не имеет ничего общего с уборкой. Здешние горничные не прибираются в номерах – это работа хозяйственного отдела. Горничные занимаются… куда более серьезной чисткой. И все они докладывают о происшествиях этой троллихе, которая именует себя Старшей горничной. Просто поверь: ты очень не хочешь попасться ей под пылевик, когда она наводит порядок.
Он подводит меня к следующей металлической дверце – и тут я преграждаю ему путь.
– Стой.
– Что?
Я даже не знаю, с чего начать.
– Полосатый велел нам не попадаться – а мы уже попались. Что теперь будет?
– На нас как следует накатит Старик.
– Ты не мог бы говорить по-человечески?
Нико вздыхает.
– Настоящее имя Старика – Агапиос. Он тут вроде… старшего управляющего. А может, и вроде владельца Отеля. Но, как я уже говорил раньше, вход в Отель всегда имеет свою цену. Не знаю, какой она будет в твоем случае. Отель решит.
Я смотрю на него во все глаза.
– Но ведь это ты виноват! Если бы вы с мистером Полосатым не…
Нико поспешно зажимает мне рот ладонью и толкает меня к железной стене.
– Не смей произносить здесь его имя, – шипит он и оглядывается назад, в коридор – однако Рахки, к счастью, осталась далеко позади. – Имена очень важны. С твоей стороны было разумно назвать Старшей фальшивую фамилию, но все равно следи за своим языком. Если Отель дознается, зачем мы здесь, нам конец.
– Но почему? – пытаюсь я выговорить сквозь его пальцы. Сердце мое бешено колотится. Что я делаю? Этот парень является ко мне домой, показывает пару карточных фокусов – и я так запросто решаю доверить ему свою жизнь? Я ведь его даже толком не знаю! Он может взять и ни за грош придушить меня в этом ужасном коридоре!
Мне следовало быть осторожнее.
– Даже не представляешь, что они могут с нами сделать. Что он может сделать. Ты зашел уже слишком далеко и должен мне доверять. Мы просто обязаны как следует сыграть свои роли и выйти сухими из воды. – Нико отпускает меня, поправляет костюм и приглаживает ладонью волосы. – Делай, что я говорю, и все будет нормально. Есть контакт.
Меня ужасно испугала реакция Нико на имя Полосатого. С чего бы персоналу Отеля – пусть даже особенного, магического Отеля – так тревожиться о смотрителе музея? Я явно многого не понимаю в этой истории, и Нико не торопится меня просветить.
Я послушно поднимаюсь за ним по лязгающим металлическим ступеням к тяжелой железной двери, табличка на которой гласит:
Агапиос Панотьерри
Администратор / Управляющий
Нико тычет пальцем мне в грудь.
– Запомни главное: что бы ни происходило, не мешай мне рулить ситуацией.
Я молча киваю – и Нико поворачивает вращающийся замок.
Дверь с натужным скрипом открывается, и из нее льется теплый свет. Я переступаю порог, ожидая почувствовать под рукой грубый металл: это ведь дверь подводной лодки – однако с другой стороны она совсем не кажется металлической. Нет, она деревянная – из потрескавшегося дерева, с запахом плесени. Старый вентилятор на потолке гоняет лопастями воздух над резным письменным столом, заваленным бумагами. Сквозь щели оконных ставней струится солнечный свет. До самого потолка, напоминающего купол, по стенам поднимаются полки с книгами и безделушками.
За столом в центре комнаты сидит мужчина, обликом напоминающий воплощенную смерть: выступающий плоский лоб, туго обтянутый кожей; редеющие черные волосы напомажены и зачесаны назад, бледное лицо кажется невероятно длинным – куда длиннее, чем это нормально для человека, – а линии скул напоминают игральный куб, который кто-то хирургически имплантировал ему в лицо.
На лацкане его пиджака блестит значок – золотые скрещенные ключи.
Человек делает нам знак подойти ближе.
– Садитесь, пожалуйста. – У него очень странный выговор, точно не английский, но какой именно, я не могу определить.
Нико присаживается на один из шатких старых стульев по нашу сторону стола. Одну стену целиком занимает камин, в котором ярко горят дрова.
Агапиос – он же Виктор фон Дракула – смотрит пустым, лишенным всяких эмоций взглядом, как я опускаюсь на соседний стул. Его лицо, морщинки в углах рта указывают, что он примерно одного возраста с Ба; но, когда я смотрю в его подернутые туманом глаза, мне кажется, что я заглядываю в глубину веков.
– Мистер Нико, – Агапиос откидывается на спинку своего скрипучего кресла и переплетает длинные узловатые пальцы, – не представите мне своего друга?
Нико смотрит на него снизу вверх.
– Его зовут Кэмерон. Он пришел сюда через Дверь Далласа.
Агапиос хмыкает.
– А, собственно, зачем этот молодой человек пришел сюда через Дверь Далласа?
– Не знаю. Спросите его самого.
Что? Нико же только что обещал говорить за двоих, а теперь толкает меня прямо в полымя!
Старик наклоняется вперед. От его голоса комната словно становится меньше.
– Я спрашиваю вас, а не его. Потому что подозреваю, что вы его на это подбили. Я прав?
Нико густо краснеет.
– Он пришел сам по себе.
Агапиос сверлит Нико взглядом, будто пытается заглянуть ему в душу. Я знаю эту тактику. Ба тоже отлично ею владеет. Он хочет подловить Нико на ошибке, разозлить его и вынудить оступиться. Это подлый способ вести разговор, но он безотказно работает.
– Я встретил его, когда показывал нашу новую дверь послам из Саудовской Аравии, – говорит Нико, затягивая петлю на своей шее. – Все, что я сделал, – это показал ему дверь.
– Значит, ты показал ему дверь?
– Нет, я только… – Нико прикусывает губу. Петля затянута. Теперь он задохнется.
– Итак, ты выдал постороннему секрет Отеля, не думая о последствиях.
– Я…
– Секреты Отеля – не твои личные тайны, чтобы ты мог раскрывать их по своему желанию. На свете немало людей, которые готовы пойти на многое, лишь бы получить к ним доступ…
– Но Отель…
– А также немало людей, которые пытались проникнуть внутрь, не заплатив за вход. Таких как твой юный друг, мистер…
– Кэмерон, – выдыхаю я, напоминая свое имя.
Агапиос на миг умолкает – и на этот раз начинает смотреть уже мне в душу.
Секреты. Все, как говорил Полосатый. Бьюсь об заклад, из-за этих секретов папе в свое время пришлось убежать. Они всю дорогу держали его вдали от нас. Что же до людей, которые ради них «готовы пойти на многое»… Должно быть, Старик говорит о Полосатом.
Агапиос снова разворачивается к Нико и вынимает из ящика стола лист бумаги.
– Вы совершили непростительную ошибку, мистер Нико. Отель признает за вами новый долг – на этот раз в качестве возмещения долга мистера Кэмерона – и требует платы.
– Но у него есть монетка! – восклицает Нико отчаянно.
Агапиос снова откидывается в кресле и меряет меня взглядом.
– Это правда?
Сглотнув, я вытягиваю из-за воротника шнурок с деревянным позолоченным кружком.
– Вижу, – Агапиос складывает ладони домиком. – И что, эта монетка привязана к вам?
В кабинете повисает молчание. Старик ждет моего ответа. Я быстро взглядываю на Нико, ища у него помощи, но он избегает смотреть мне в глаза.
– Я… я не знаю, – наконец выдавливаю я, решив, что лучше всего сыграть дурачка, пока не станет понятно, что нужно делать. – Что значит: привязана?
Агапиос недоверчиво поднимает бровь.
– Наше учреждение работает с помощью магии, которую мы зовем «связующей магией». Эта монетка и есть связующее звено. Каждый человек, входящий в двери нашего Отеля, в первый свой визит получает такую связующую монетку, запечатленную на него. – Он делает паузу. – Хотя, похоже, вам удалось получить свою монетку в обход нашей администрации.